Blood, water

— Хонджун? Сонхва повернул за угол, ища глазами эту серебряную голову. В здании было много людей, больше, чем он ожидал, и они слонялись группами по двое или трое. Стены между людьми и картинами были приглушённо-серыми, разочаровывающе похожими на ту голову, которую искал Сонхва. Как он мог его потерять? Он был прямо там, рядом с ним — Персик? Сонхва обернулся, напряжение спало с него, когда он увидел это красивое лицо с яркими глазами с намёком на веселье. Хонджун подошёл к нему с другого конца комнаты с кривой усмешкой на лице. — Ты искал меня? — спросил он. — Извини, я не думал, что оставил тебя. — Всё в порядке, — сказал Сонхва. Он был с Хонджуном, они были вместе. Всё было хорошо. Они вместе бродили по галерее, задерживаясь на вещах, которые нравились Хонджуну. Сонхва не очень разбирался в искусстве, но всегда было приятно слышать, как Ким говорил о нём, слышать его, когда он сосредоточен, полон энтузиазма и получал удовольствие. — Ты много знаешь об искусстве, — сказал Сонхва. Когда Хонджун посмотрел на него, приподняв брови, он добавил: — Это правда круто. — Э-э, спасибо, — сказал Хонджун, и его щёки покраснели от смущения. — Я не совсем… я просто кое-что знаю… — Ты знаешь намного больше, чем я, — серьёзно сказал Сонхва. Хонджун пробормотал ещё одно «спасибо» и отвернулся, уши и щёки покраснели. Если Сонхва останавливался и думал об этом, он удивлялся тому, какой был Хонджун. Он был самым интересным, пылким и невероятным человеком, которого он когда-либо встречал. Да, он мог быть разочаровывающим и мучительно упрямым, но это была другая сторона его обаяния. Это было другое, что делало его уникальным Хонджуном. И он хотел быть с Сонхва. Он хотел быть с ним, гулять с ним по художественным галереям, смотреть на него и говорить с ним о картинах и их деталях. После того, что произошло, Сонхва всё ещё чувствовал себя немного странно. Фактически он знал, что у Хонджуна не было причин прощать его за то, что он так долго скрывал правду. И всё же Ким простил. Они прошли это испытание, они всё ещё были вместе, и это не было похоже на реальность. Когда они ходили по галерее и Хонджун повернулся назад, чтобы взглянуть на те картины, которые ему особенно нравились, они оказались у входной двери и были готовы уйти. — Большинство из них выставлено на продажу, — сказал Сонхва. — Хочешь одну? — спросил Хонджун. — Нет, — сказал Сонхва. Он помедлил, а затем медленно добавил: — Но если ты хочешь… — Я не знаю, — со смехом сказал Хонджун. — Давай, пошли. Они вышли на улицу, где было достаточно холодно, чтобы дыхание Хонджуна замёрзло. Сонхва обернул шарф вокруг шеи и закрывал им рот. — Я думал, тебе не холодно, — сказал Хонджун, ухмыльнувшись, когда заметил. — Нет, — сказал Сонхва. Ему пришлось усерднее работать губами, чтобы произнести каждое слово, чтобы Хонджун мог ясно понять. — Я не дышу, Хонджун. Когда холодно, это видно. — Ой, — Хонджун моргнул, а затем смущённо отвернулся. — Правильно. — Ты всё ещё понимаешь мои слова, верно? — спросил Сонхва. Он усмехнулся. — Это своего рода боль. — Да, я тебя слышу, — сказал Хонджун. — Так ты каждую зиму будешь делать так? — Каждую зиму, — сказал Сонхва. — Это своего рода расплата, потому что зима так же означает больше часов ночью. Хонджун кивнул, обдумывая это. — Тогда нам не следует проводить слишком много времени на открытом воздухе, — сказал он. Сонхва почувствовал, как его сердце согревалось и смягчалось. «Нам». — Я не против, — сказал он. — Я не могу видеть половину твоего лица, — сказал Хонджун. — Я не знал, что ты так отчаянно хочешь увидеть моё лицо, — игриво сказал Сонхва. Хонджун засмеялся и толкнул его. Сонхва позволил себе на мгновение оттолкнуться, а затем снова повернулся к Киму. — Итак, — медленно сказал он. — Я знаю, что ты художник, и, может быть, мне не стоит спрашивать, но… — Я не художник, — настаивал Хонджун. Его щёки и уши были красными, возможно, от холода, но Сонхва любил воображать, что это было из-за него. — Я просто… иногда рисую. Сонхва вздохнул. — Мы больше не будем поднимать этот аргумент, — сказал он. — Я просто хотел знать, работаешь ли ты над картиной, которую я просил сделать для меня. — Ту? — Хонджун посмотрел на него и усмехнулся. — Конечно. Или ты думал, что я выбросил её, когда мы поссорились? — Ну… — Сонхва не был уверен. В течение нескольких ужасных ночей он не думал о них как о поссорившихся, он считал, что они просто расстались. — Я её не выбрасывал, — сказал Хонджун со смехом. — Я работаю над ней понемногу. Искусство нельзя торопить. — Я знаю, — сказал Сонхва. — Мне было немного любопытно. Он помедлил, а затем спросил: — Полагаю, у меня нет шансов увидеть её?.. Хонджун запрокинул голову и засмеялся. — О, нет. Они подошли к тому, что выглядело как парк, но намного меньше, чем тот, что возле дома Сонхва. Там было много клумб, голых в это время года, круглых и прямоугольных участков сухой земли, выложенных белой галькой. Они шли по дорожкам, вымощенным маленькими белыми камнями, пока Хонджун не подошёл к пустой скамейке. Сонхва приблизился к нему вплотную. Хонджун позволил ему, и Хва оценил прижатие маленького тела Джуна к себе. Он действительно был создан таким образом, чтобы противостоять Паку. — Ты или кто-нибудь когда-нибудь рисовал тебя? — спросил Хонджун. — Давным-давно, — сказал Сонхва. — Тэхи-нуна попросила меня сесть для написания картины, когда впервые купила дом. Думаю, она всё ещё там, в дополнительной комнате, — он усмехнулся и покачал головой. — Это было ужасно. Мне приходилось сидеть так часами, я даже не мог пошевелить лицом. Он подумал об этой картине и о такой же картине Тэхи, которая так долго висела в коридоре наверху. Сонхва положил их и многие другие вещи Хи в дополнительную комнату. Он задавался вопросом, было ли это неправильно с его стороны, собирая вещи Тэхи, все следы её жизни, как будто она не жила в том самом доме столько лет. Он подумал, расстроилась бы она, если бы была жива. Сонхва не мог так жить, сталкиваясь с напоминаниями о своей прошлой жизни, её смерти. — Похоже на ад. Сонхва моргнул, возвращаясь в настоящее. Для Хонджуна это было нечто невероятное: его серебряные волосы падали на яркие глаза, а черты лица подчёркивали их выражение. — Это и было адом, — сказал он. — Это одна из причин, по которой я не попросил Уёна или Ёсана нарисовать им картину, — он фыркнул, пытаясь представить Уёна, сидящего неподвижно целый час. — Как вы, ребята, оказались вместе? — спросил Хонджун. — Я знаю, что ты немного говорил об этом раньше, но ты никогда не говорил, как вы в конечном итоге стали… кланом. — В основном, удобство, — сказал Сонхва. Он увидел, как глаза Хонджуна расширились от удивления, и улыбнулся. — Они боролись, пытаясь обрести безопасность. После смерти Тэхи-нуны я был в доме совсем один, и мне нужна была компания. Это помогло. — Так вы что, типа соседей по комнате? — Хонджун выглядел озадаченным. — Если так, то они худшие соседи, — усмехнулся Сонхва. — У них не было денег на аренду или что-то в этом роде. У них не было ничего, кроме нескольких комплектов одежды и косметики. — Косметика? — Так они заманивали людей, — сказал Сонхва. Как только слова были произнесены, он понял, что совершил ошибку. Выражение лица Хонджуна потемнело, и его тело напряглось против Сонхва. — Заманивали, — повторил он. — Им пришлось, — сказал Сонхва. — Люди не были так открыты к идее быть укушенными, как сейчас, и для менее обеспеченных вампиров, таких, как они, не было выбора. Они были на грани голода, когда я обнаружил, что они слоняются в одной из горячих точек, которые появляются и исчезают каждые несколько недель. Насколько мне известно, они никогда никого не убивали. «Насколько я знаю». Годы охоты на вампиров были безжалостными и отчаянными. Сонхва пережил их в относительном комфорте. Он не считал своим делом спрашивать или судить Уёна и Ёсана за то, что им, возможно, пришлось сделать. Всё, что он мог сделать, это надеяться, что им не пришлось никого убивать. Хонджун посмотрел на него острыми глазами, и на мгновение Сонхва испугался, что он уловит его формулировку и расскажет больше о делах Уёна и Ёсана. Но он этого не сделал. Вместо этого он сказал. — Ты близок с ними. Уёном… и Ёсаном. — Ага, — сказал Сонхва. Он обнял Хонджуна, потому что мог, потому что тот позволил ему. — Я думал, что они уйдут, когда будет безопасно. Но они этого не сделали. Мы стали одной семьёй. Хонджун наклонился к нему. — Ты отличаешься от них. — Я от Уёна? Или от Уёна и Ёсана? — Сонхва засмеялся. — Наверное. — На самом деле, ты и Ёсан разные, — пробормотал Хонджун. — Думаю, что Ёсан и я на самом деле очень похожи, — сказал Сонхва. — Когда ты узнаешь его получше, ты увидишь. Он ждал. Он ждал, чтобы увидеть, поймёт ли Хонджун это ожидание и надежду Сонхва, что он сблизится с его кланом, его семьёй. Сонхва хотел быть с Хонджуном в течение долгого времени, а это означало, что Хонджун должен знать других, а они его. Ёсан и Минги, Чонхо. И Уён. — Не похоже, — сказал Хонджун. Сонхва согласился с этим. Значит, потребуется больше времени. Он был в порядке. У него было время. В случае с Хонджуном он был более чем готов подождать, пока он не почувствует себя комфортно, познакомившись с другими, с тем, чтобы другие узнали его. — Можно я тебя поцелую? — спросил Сонхва. Хонджун вздрогнул и посмотрел на него широко раскрытыми глазами. — Чт… прямо сейчас? Здесь? Сонхва кивнул. Хонджун огляделся, проверяя, нет ли на них глаз. Он не любил, когда за ним наблюдали. Сонхва подумал, знал ли Хонджун, насколько он красив, как трудно не смотреть на него. Когда он остался доволен, Хонджун кивнул. Сонхва левой рукой стянул шарф вниз, а другая легла на затылок Хонджуна. Поцелуй был коротким, слишком коротким, как всегда это было с Хонджуном. Сонхва мог целовать его часами. Он оставался рядом, даже после того, как они поссорились, глядя на каждую деталь неземного лица Джуна. — Что? — мягко спросил Хонджун, улыбка играла на его губах. — Ничего, — пробормотал Сонхва. — Как будто ты всегда хочешь сказать мне что-то, — сказал Хонджун. — Что бы это ни было, ты можешь мне сказать. Не могу обещать, что не сойду с ума, но я постараюсь, — он ухмыльнулся. Я тебя люблю. Должно быть, это было очевидно на его лице, но Сонхва не мог сказать этого, пока. Вместо этого он улыбнулся, покачал головой, а затем наклонился вперёд, чтобы снова поцеловать Хонджуна.

✤✥✣✥✤

Юнхо открыл дверь, и его встретило улыбающееся лицо Ёсана. — Что… что ты здесь делаешь? — удивился он. — Я пришёл повидать тебя, — сказал Ёсан. — Могу ли я войти? — Да, конечно, — сказал Юнхо. Он отошёл от двери, позволив Ёсану войти. — Тебе следовало позвонить или что-то в этом роде. Хонджун-хён мог быть дома. — У меня было ощущение, что его не будет, — сказал Ёсан. — Что ж, ты был прав, — сказал Юнхо, пожимая плечами. — Он ушёл некоторое время назад. В гостиной горела только настольная лампа, и Юнхо пошёл включить остальные, прежде чем Ёсан остановил его рукой и улыбкой. — Не беспокойтесь, я не против темноты, — сказал он. — И я зашёл только, чтобы передать тебе это. Он поднял перед собой пакет, и Юнхо взял его. — Это для меня? — Да, для тебя, — сказал Ёсан. — Но не от меня, я всего лишь доставщик. — Это… — Юнхо оторвался от пакета. — От Минги? Ёсан кивнул. На его лице была мягкая тёплая улыбка, но Юнхо почувствовал, как он смущался при виде неё. — Мне очень жаль, — сказал он. — Ты пришёл сюда, потому что… он… для меня… — Это не проблема, — сказал Ёсан. — Я рад, что у меня есть причина покинуть дом. Ты хочешь уединения? Он указал на сумку, и Юнхо почувствовал всплеск тепла. — Нет, всё нормально, — сказал он. — Я уверен, что это… это нормально, всё в порядке, он… — Просто посмотри, прежде чем взорваться, — сказал Ёсан, улыбаясь. Правильно. Юнхо должен это сделать. Он поднял пакет и обнаружил, что всё, что было внутри, было умеренно тяжёлым. И не имел острых углов — он не заметил, как они касались материала пакета. Юнхо полез в сумку и вытащил её. Это была сова. Фигурка белоснежной совы с изогнутым клювом и золотыми глазами. В неё были вложены все детали, вплоть до краёв крыльев и перьев, выступов когтей на платформе из богатого дерева коричневого цвета. — Хедвиг, — пробормотал Юнхо. Сова была одним из любимых персонажей Юнхо в Гарри Поттере. Он сказал об этом Минги однажды, в середине одного из своих сверхдлинных монологов о сериале. Минги вспомнил. Он не только вспомнил, но и приложил все усилия, чтобы достать её для Юнхо, а затем отправил её ему через своего друга. Юнхо посмотрел на Ёсана. — Спасибо. — Как я уже сказал, никаких проблем, — сказал Ёсан. — Ты хочешь, чтобы я ему что-нибудь принёс? — Я не… я ничего ему не приготовил, — сказал Юнхо. Чёрт. Он должен был что-нибудь подарить Минги, он должен был что-то подготовить… — Я думаю, — медленно сказал Ёсан, — ты можешь просто дать ему то, что носишь. Так он узнает твой запах. Юнхо уставился на него. — Это будет нормально? Ёсан кивнул. — Подожди здесь секунду, — сказал Юнхо. Он побежал в спальню. Там был беспорядок, потому что Сан в последнее время не убирался. Юнхо перебирал одежду в поисках чего-нибудь хорошего. Впервые ему захотелось иметь армию мягких игрушек, как Сан. Минги, вероятно, понравилась бы одна из них. Но всё, что мог предложить Юнхо — это обычная толстовка, мягкая, серая и в хорошем состоянии. Он сложил её, как мог (что было не очень хорошо), а затем вернулся с ней в гостиную. Он смущённо протянул её Ёсану, и Кан положил её в пакет, в котором он принёс сову. Фигурка Хедвига стояла на столе неподалёку. — Хорошо, спасибо, — сказал Ёсан. — Минги будет на седьмом небе от счастья, получив её. — Нет, спасибо, — серьёзно сказал Юнхо. — Тебе не нужно было этого делать. — Как я уже сказал, никаких проблем, — сказал Ёсан. Он сделал паузу. — Ты мне нравишься. — Эээ… — Юнхо не знал, что сказать. — Спасибо? — Нет, стой, — сказал Ёсан со смехом. — Ты мне нравишься, потому что тебе нравится Минги. Ты любишь его таким, какой он есть. Это делает тебя для меня хорошим парнем. Он выглядел искренним, и это тронуло Юнхо. — Спасибо, — сказал он. — Пожалуйста, — сказал Ёсан. — Что ж… Думаю, я пойду. — Эй, тебе не нужно уходить так скоро, — сказал Юнхо. — Хочешь потусоваться? Я застрял здесь один, пока Сан не вернётся. Ёсан колебался, но в конце концов улыбнулся и сказал. — Хорошо. Они вместе смотрели телевизор. Юнхо считал Ёсана своего рода другом, иногда разговаривая с ним по телефону или когда он появлялся в одном из их видеозвонков с Минги. Он был тихим, но быстро смирился с Юнхо, и вскоре, закрыв лицо, отбивал его слишком длинными рукавами, смеясь. — Нет, верни, — сказал Ёсан, дёргал Юнхо за руку, пока тот переключал каналы. Дорама, которую они смотрели, перестала быть интересной. — Мне нравится эта песня. Это была музыкальная программа, и выступала женская айдол-группа. Ёсан жадно наблюдал, следя за движениям их рук, очевидно, подсознательно. — Я не знал, что ты такой фанат женских групп, — сказал Юнхо, улыбаясь. — Я нет, — сказал Ёсан, и Юнхо так возмущённо рассмеялся. — Правда, — настаивал он. — Я ничто по сравнению с Сонхва. — Ты умеешь танцевать? — спросил Юнхо. Ёсан искоса посмотрел на него. — Может быть. — Хорошо, ты должен научить меня, — сказал Юнхо, вскакивая. Он схватил Ёсана и поднял его на ноги. — Давай. С начала припева. Вот так, да? — Ты не можешь быть серьёзным, — сказал Ёсан, смеясь, но занял исходную позицию. У них было несколько движений, прежде чем Юнхо сделал ошибку и ударил ногой Ёсана. Кан взвизгнул и начал подпрыгивать на одной ноге, а Чон попытался извиниться, но слишком сильно смеялся. — Я в порядке, я в порядке, — сказал Ёсан. — Вау, хотя бы спросить можно. — Ты в порядке? — прохрипел Юнхо. Ёсан рассмеялся, прикрыв рот обеими руками. Юнхо схватил его за плечи, чтобы помочь ему удержать равновесие, когда раздался щелчок и входная дверь открылась. Сан вошёл в квартиру, а затем замер в дверном проеме, заметив их двоих. — Ёсан-ши? — сказал он наконец. Кан протрезвел и выпрямился. — Здравствуй. — О, привет, — сказал Юнхо. — Ты вернулся рано. — Урок закончился рано, — сказал Сан, вставая и снимая обувь. — Ёсан-ши, я не знал, что ты придёшь, — он взглянул на Юнхо. — И… познакомишься с Юнхо? — Просто пришёл кое-что передать, — сказал Ёсан. — Я, наверное, должен уйти сейчас. — Ой, нет, останься, — сказал Юнхо, обнимая Ёсана за плечи. Кан посмотрел на него, а затем на Сана. — Да, ты должен остаться, — сказал Сан с яркой улыбкой. — Что ж, тогда хорошо, — сказал Ёсан. Он сел, заканчивая импровизированный урок танцев, и Юнхо тоже. Сан вышел принять душ и переодеться. Юнхо вернулся к дораме, которую они смотрели, и какое-то время они продолжали это делать в тишине. Затем Сан вернулся, только что вымытый, с ещё влажными волосами, и сел на диван с другой стороны от Ёсана. — Не хочешь что-нибудь поесть? — спросил Юнхо. — Я думаю, что Хонджун-хён кое-что приготовил перед отъездом. Сан покачал головой. — Я поем позже, — сказал он. — Я хочу посмотреть, что вы смотрите, — он улыбнулся. Юнхо пожал плечами и вернулся к дораме. Шоу только что началось после рекламы, когда телефон Юнхо зазвонил. Он схватил его со стола и проверил кто звонит, улыбнувшись, когда увидел, кто это был. — Я сейчас вернусь, — сказал он. Сан поднял глаза и, кивнув, улыбнулся. Ёсан тоже кивнул, не отрывая глаз от экрана. Кухня была ослепительно яркой после тусклого света гостиной, и глаза Юнхо горели пару секунд после включения света. Он потёр их, отвечая на звонок. — Привет. — Привет, — сказал Минги. — Итак, ты дома, верно? Он казался нервным, и Юнхо усмехнулся. — Да, а что? — Просто, — сказала Минги, нервничая больше, чем когда-либо. — Итак, забавный вопрос… — Ёсан приходил? Да, это так, — сказал Юнхо со смехом. — Спасибо, Мин, мне она очень понравилась. Минги вздохнул с облегчением, и Юнхо снова засмеялся. — Я рад, что тебе понравилось, — сказал Минги. — Я поискал немного в интернете и заволновался, в этом нет ничего особенного. — Она особенная, — сказал Юнхо, и для него это действительно было так. — Тебе не нужно было дарить мне её. — Я просто подумал, что тебе нужно что-нибудь подарить, — сказал Минги. — Мы не можем делать то же самое, что и другие люди, но я всё равно могу дать тебе кое-что. Юнхо улыбнулся и покачал головой, хотя знал, что Минги не видел. На мгновение он подумал о возможности их встречи, но отказался. Это было серьёзное дело, и сейчас он не хотел расстраивать этим Минги. Вместо этого он сказал. — Спасибо. Мне она очень понравилась. И он услышал сладкий смех Минги в трубке. Юнхо подумал, что он уплывёт от этого звука. — Я рад, — сказал Минги, и Юнхо услышал улыбку в его голосе. — Ты сказал, что тебе было грустно, когда умерла сова, верно? Теперь она у тебя, так что тебе больше не нужно грустить. Юнхо усмехнулся. — Так ты будешь дарить мне вещи каждый раз, когда я говорю, что мне грустно из-за них. — Да, — сказал Минги. — Думай обо мне как о своём идеальном мужчине, Юнхо. — Ты уже мой идеальный мужчина, — сказал Юнхо, и он усмехнулся ещё шире, когда услышал писк Минги. — У меня есть кое-что для тебя. — Да? — Минги казался взволнованным. — Что это? — Эту вещь принесёт Ёсан, — сказал Юнхо. — Ты получишь это сегодня вечером. — В самом деле? — громкий шорох на линии при движении Минги. — Я не могу ждать. Сан вошёл на кухню и жестом показал Юнхо, когда Минги взволнованно заговорил о своём подарке от Юнхо. — Мин, извини, мне нужно идти, — сказал Юнхо, а Сан подошёл к нему и прислонился к стойке. — Мы можем поговорить позже? — Да, конечно, — сказал Минги. — Не могу дождаться, чтобы увидеть, что ты мне подаришь! — Надеюсь, тебе понравится, — сказал Юнхо, улыбаясь. — Пока. — Пока! Затем Минги завершил звонок, а Юнхо положил телефон. — Что случилось? — спросил он Сана. Сан не терял времени зря. — Ёсан, — сказал он. — Ты с ним дружишь. Как? — Что ты имеешь в виду под «как»? — Юнхо не понял. — Я говорил с ним? Ты тоже с ним дружишь? — Не совсем так, — осторожно сказал Сан. — Что? — Юнхо был ошеломлён. — Ты и Ёсан не друзья? Ты всё время говоришь, что тусишь в его доме. — Да, и он обычно бывает там, — сказал Сан. Он взглянул на открытую дверь кухни. — Но у меня такое чувство, что я ему не нравлюсь, — продолжил он более низким голосом. — И он ничего не говорил, но я могу сказать, что это так. Я не знаю, что мне делать. Как ты заставил его полюбить тебя? — Я не знаю, — сказал Юнхо. — Он просто… любит меня. Потому что мне нравится Минги. — Мне тоже нравится Минги, — раздражённо сказал Сан. — И Уён, и Сонхва-хён, и Чонхо. Почему я ему не нравлюсь? Юнхо пожал плечами. — Думаю, тебе нужно его спросить. Сан посмотрел на Юнхо, а затем угрюмо отвернулся. — Я очень старался, — сказал он. — Я был дружелюбным и тёплым. Тогда я подумал, что, может быть, меня слишком много и я раздражаю, поэтому я остыл. Но я ему всё равно не нравлюсь — он отказывается любить меня — и мне уже надоело пытаться. — Это тебя действительно беспокоит, а? — спросил Юнхо. Достаточно, чтобы Сан поднял этот вопрос, пока Ёсан сидел в соседней комнате. — Конечно, — сказал Сан. — Он… он и Уён… — он замолчал, как будто не мог подобрать слова, а затем собрался. — Если я ему не нравлюсь, если он действительно меня ненавидит, тогда… Уён… — Думаешь, Уён с тобой расстанется? — Юнхо не мог поверить в то, что слышал. — Из-за… Ёсана? Сан ничего не сказал, но его ответ был очевиден. — Чувак, Уён не расстанется с тобой из-за чего-то или кого-то, — сказал Юнхо. — Он без ума от тебя. И ты знаешь, что Ёсан никогда бы не попросил его об этом. Он действительно хороший парень. — Я знаю, — пробормотал Сан. — Я уверен, что он тебе понравится, — сказал Юнхо. — Невозможно не любить тебя, Сан. Даже когда ты раздражаешь, ты милый. — Ты думаешь? — Сан посмотрел на Юнхо большими глазами. — Я знаю, — мудро сказал Юнхо. — Юнхо. Глубоко знакомый голос привлек внимание Юнхо. Он взглянул на дверной проём, на фигуру, стоящую внутри него, и замер. Это был Ёсан. Но он выглядел иначе. Он был белым. Белым, как порошок, краска и снег. Его кожа была такой белой, что почти отражала свет. От этого его глаза стали золотыми на красивом лице, а родинка на щеке стала краснее, чем когда-либо. — Что случилось? — спросил он, а затем взглянул на свою руку и улыбнулся. — Ой. Никогда раньше не видели вампира при ярком свете? Вот в чём дело. Юнхо знал, но тогда он ещё не знал, что это вампир. Он думал, что это просто вор, нанёсший слишком много пудры или макияжа. Захватчик дома, которого Хонджун бросился спасать, а затем держался с ним за руки. — У меня есть дела, поэтому мне нужно идти, — сказал Ёсан. — Большое спасибо, что позволили мне остаться ненадолго. Юнхо тупо кивнул. Он не мог говорить. — Спасибо, что пришёл, — сказал Сан. — Ты можешь прийти в любое время, мы будем рады, если ты придёшь. Ёсан улыбнулся, и Сан проводил его до входной двери, яркого и весёлого. Юнхо стоял на месте. Его мозг был слишком занят криком на него, чтобы двигать ногами. Вампиры. Белые под кухонным светом. Парень Хонджуна-хёна. Белый под кухонным светом. Тогда парень Хонджуна-хёна… Юнхо побежал в гостиную. — Сан! Сан только что запер дверь и повернулся, чтобы посмотреть. — Да? — Чувак, — сказал Юнхо. Он был уверен, что вот-вот взорвётся. — Чувак. Блять. Ёсан, он… на кухне… — Что, побелел? — спросил Сан. — Он прав, вампиры так выглядят при ярком свете, особенно под этими уродливыми люминесцентными лампами. У должен нанести макияж, чтобы пойти по магазинам. — Чёрт, — сказал Юнхо. Тогда это было правдой. Конечно, это правда, он верил Ёсану, но это правда… — Эй, успокойся, — сказал Сан. Он схватил Юнхо за руки. — Что случилось? Почему ты волнуешься? — Это… чёрт возьми, Сан, — Юнхо глубоко вздохнул. — Я тебе кое-что скажу. Ты не можешь сказать Хонджун-хёну. Никогда! — Что такое? — Сан нахмурился. Юнхо сделал ещё один глубокий вдох. — Парень Хонджуна-хёна — вампир. Сан закричал. Юнхо даже не пытался его остановить. Ему тоже хотелось кричать. — Откуда ты знаешь? — потребовал Сан, встряхивая его. — Почему ты не сказал мне раньше? — Я не знал, — простонал Юнхо. Он рассказал Сану обо всём, инциденте с парнем на кухне, о том, как его кожа выглядела так же, как у Ёсана. — Я тогда не понял, — сказал он. — Я был таким глупым, о боже, я подумал… я думал, что он гот или что-то в этом роде… Сан выглядел так, будто собирался снова закричать, но сдержался. — Я не могу поверить в это, — сказал он. — Я тоже, — сказал Юнхо. Он бы никогда не поверил этому. Хонджун? Встречается с вампиром? — Этот ублюдок, — внезапно прошипел Сан. — Вот почему он не хотел, чтобы мы с ним встречались. Он знал, что я могу сказать. — Эй, подожди, — сказал Юнхо. — Мы не знаем, что он знает. Сан недоверчиво уставился на него. — Ты смеёшься? Конечно, хён знает! — Он не может знать, — сказал Юнхо. — Я не знал, что вампиры так выглядят на кухнях. Может быть, Хонджун-хён тоже не знает. Я имею в виду, откуда он мог знать? — Юнхо, — категорично сказал Сан. — Ты должен быть в состоянии сказать, что член, который ты сосёшь, имеет комнатную температуру. — Боже мой, заткнись! — крикнул Юнхо. Он не хотел думать о Хонджуне, который… чёрт возьми, он думал об этом… — Это правда! — крикнул в ответ Сан. — Член Уёна комнатной температуры, член Минги… Юнхо зажал уши руками. Он не хотел этого слышать. — …У Ёсана тоже комнатной температуры, — невозмутимо вопил Сан. — И у парня хёна тоже! Хён знает! — Мы этого не знаем, — сказал Юнхо, отчаянно пытаясь сменить тему. — Если хён не знает, он плотнее кирпича, — категорично сказал Сан. — Конечно, ты можешь скрыть это на пару недель. А потом, когда кто-то спросит, почему ты не ешь? Почему ты никогда не выходишь на улицу днём? Даже ты поймал Минги, а в реальной жизни никогда не встречался с ним! В этом был смысл. В этом был большой смысл. Но Юнхо отказался в это верить. — Он не может знать, — сказал он. — Ты видел его, он даже не хотел есть то, что прислал Сонхва-хён. — Я видел его, — сказал Сан. — И ты видел его парня. Это очевидно, если Хонджун-хён не знает, то он самый тупой или намеренно слепой… Щелчок входной двери рассёк воздух, и Юнхо с Саном замерли. Дверь открылась, и вошёл Хонджун. — О, вы оба здесь, — сказал он, закрывая за собой дверь. — Сан, ты ел? — он наклонился и начал снимать обувь. Сан повернул голову к Юнхо. — Спроси его, — произнёс он. — Нет, — ответил Юнхо. Что я должен спросить? — Что вы, ребята, делаете? Хонджун снял обувь и в замешательстве посмотрел на Юнхо и Сана. Те обменялись взглядами. — Ничего, — сказал Юнхо, выдавливая слово. — Хорошо, — сказал Хонджун, но не выглядел полностью убеждённым. — Сан, ты ел, да? — Ещё нет, — сказал тот. Он справлялся со всем гораздо лучше, чем Юнхо, который отчаянно хотел исчезнуть. — Хотел пойти прямо сейчас. Ты, хён? — Да, конечно, я мог бы что-нибудь съесть, — сказал Хонджун. — Юнхо? Юнхо напрягся. — Я не голоден, — сказал он. — Я просто… пойду в свою комнату. — Хорошо, — сказал Хонджун. — Подожди секунду, Сан, я просто переоденусь и приму душ. — Хён, ты не ел на свидании? — невинно спросил Сан. — Твой парень не любит еду? Хонджун остановился. — А? — Просто спрашиваю, — сказал Сан всё ещё невинным голосом. — Ты всегда ешь после возвращения домой. Вы, ребята, никогда не ходите на ужин? Или обед? Юнхо сбежал, не успев услышать ответ Хонджуна. Как только дверь закрылась, он не услышал ответа Хонджуна — его извинения, — и рухнул на кровать. Он пожалел, что сразу не узнал о парне Хонджуна. Он пожалел, что сразу не рассказал Сану, который, похоже, был настроен выбивать признание из Хонджуна или, по крайней мере, заставить его извиваться. Юнхо застонал и растянулся на кровати. Он действительно не был создан для этого.