Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
147 Нравится 9 Отзывы 12 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:
— Репетиция окончена, всем спасибо, все свободны, — усталый, но довольный вздох всей команды и вымученная улыбка Руслана, почти единственное, на что сейчас обращает внимание Смолин. Кроме Руслана и смотреть ни на что не хочется. А вообще, Сережа понимал — не нормально, вообще не нормально, очень хреново, думать о ком-то так много, просыпаться с мыслями об одном человеке, засыпать с ними и просто не представлять себя без этого самого человека. Полная херня выходила. Он натянул толстовку поверх кофты, в которой был, взял в руки куртку, проверяя, все ли забрал. Телефон, ключи от дома, деньги, сигареты, зажигалка, наушники, жвачка. Вроде бы все было на месте, но Смолин не спешил уходить, смотря на то, как Руслан с кем-то разговаривает, решая какие-то вопросы, как трет виски и поправляет очки на переносице. Руслан — взъерошенные волосы, теплый взгляд, дурацкие и смешные свитера. Руслан — начинаем заново, это никуда не годится, что со звуком, где актерская игра, я тебя сейчас уволю. Руслан — заразная улыбка и солнце в зимний день, которое светит, но ты не дождешься его тепла, потому что оно направленно не на тебя. Смолин мог бы продолжать до бесконечности эту череду сравнений, но от этого под ребрами тянет чем-то болезненным и таким темным, что думать о чем-то желание пропадает. На плечи наваливается усталость, словно десяток кирпичей на них положили, внутри все то же мрачное чувство, которое, кажется, просто пожирает изнутри, выедает внутренности и выжигает все, что вообще можно выжечь. Когда он стоит на улице, все еще не надев куртку, смотрит на тонкий слой снега и курит, чувствуя, как постепенно замерзают пальцы, из помещения тоже кто-то выходит. Сережа не оборачивается, ему в принципе все равно. Хотелось бы, чтобы было все равно, да вот только что-то внутри шевелится и дергается, говоря, мол, а вдруг? — Чего ты, совсем скис, дружище, — это оказывается Руслан и от его дружеского полу-объятия сразу становится теплее. Смолин старается не думать, насколько сейчас близко чужое лицо и что если повернуть голову, то можно рассмотреть многое. Какие эмоции у Господина Режиссера сейчас. Вообще, Сережа одновременно ненавидел того, кто начал называть Герасименко господином режиссёром, но и признавал, что этот кто-то был чертовски прав. — Устал просто. Все мы устали. Да и у тебя тот еще видок. Не иначе, как Ярик покусал, а то почему обнимаешься тут со мной, — Смолин и сам не знает, зачем шутит подобным образом, но Руслан улыбается, а значит сейчас можно все. Сережа тушит сигарету о перила, но не спешит сбрасывать с плеча чужую руку. Хочется продлить моменты близости, чтобы когда он будет ехать домой на метро, сидя в полу-пустом из-за позднего времени вагоне, ему было о чем вспомнить. — Ну ты еще пить в одиночестве начни, как высшее проявление благородной тоски. Случилось что-то у тебя? — Герасименко даже смотрит словно бы обеспокоенно и Сережа чувствует, как буквально падает куда-то в глубокую пропасть или бездну, возможно, она даже глубже той, в которую спускался Рейстлин Маджере. А Смолин просто под чужим взглядом ощущает, как внутри болезненно шевелится эта 'влюбленность'. И вроде бы не детское чувство, но все равно рядом с господином режиссёром все внутри словно через мясорубку перекручивается, пальцы дрожат, а сердце, кажется, еще немного и сделает ебоньк. — Нет, Руслан, все у меня.. да сойдет. Предлагаешь себя в качестве собутыльника, господин режиссер? — произнося эту фразу Смолин делает акцент на последних словах, произнося их значительно ниже и мягче. Впрочем, он даже себе не мог признаться, что часто думает о том, что называя Руслана по имени-отчеству ему было.. странно. Жарко и непривычно. А вот ночами потом об этом думать было еще хуже, ненавидеть себя за каждый подобный раз, но все равно думать. — Прости, я бы согласился с тобой выпить, но сегодня не могу. Саша ждет, — Герасименко улыбается тепло, словно извиняясь, только он так умеет улыбаться. А Смолин смотрит на него, взгляда оторвать не может. Наверное, что-то все же проскользнуло такое в его выражении лица, что улыбка русланова погасла, напоследок он лишь волосы Сережи взъерошил и вернулся обратно в помещение, прикрыв за собой дверь. Смолин понимает, что у него нет сил думать об этом. Нет сил ехать домой, зная, что там никто не ждет его, нет сил просто сдвинуться с места, потому что все еще болью под ребрами отзываются чужие слова. Но он надевает куртку, делая все словно бы на автомате, застегивается, накидывает капюшон и наушники в уши втыкает, включает какую-то песню, быстрым шагом направляясь к метро. Он не знает, что в коридоре там остался стоять один господин режиссер, раздумывая, что же он разглядел в этом взгляде и могло ли ему показаться то, с какой болью на него смотрел друг. А дома все как обычно. Темно, только тишина отзывается мрачными мыслями, из нее словно что-то противное сейчас выползает и сцапает, прямо за ногу, да утащит. А Смолину все равно — он бы так и сказал, давай, ешь меня, чего хочешь делай, какая уже разница? Вляпался в дерьмо и без того по уши, так что уже нечего терять. Это тот момент, когда уже поздно пить боржоми, поздно искать обходной путь, когда ты уже в середине болота и оно жадно булькает, желая поскорее затянуть тебя в свои трясины, поздно выбираться из зыбучих песков, когда осознаешь, что начал задыхаться. И Серёжа понимает, что уже пятнадцать минут просто стоит в прихожей, привалившись спиной к двери и пялясь куда-то в темноту. Вечером в ванной он лбом к холодному кафелю прижимается, крепко закрывая глаза и думая, что очередной приступ самоненависти и смущения, когда в очередной раз встретится с Русланом — гарантирован. А потому что звать его по имени, думать о нем и трогать себя, отчаянно понимая, что никогда не будет у этой истории счастливого конца.. весьма грустно. А что он, собственно, может дать Руслану? Себя, да и только. Чувства свои. Саша может подарить ему ребенка, светлое будущее, женскую любовь и поддержку, а Смолин. он просто радуется, что Герасименко счастлив. А что еще влюбленному идиоту надо? Ну и ладно, что не с ним, главное, что счастлив и не сидит сейчас так же на кухне, не курит третью сигарету подряд, не ненавидит тишину чертову и не материт ЖЭК за то, что в такой подходящий момент свет вырубился. Смолин на лестницу выходит, проверить, есть ли там свет. Темно, как в склепе древнего вампира, да и запах, впрочем, соответствующий, даже похуже будет. Фонарик на телефоне вылавливает движение на ступеньках, затем какой-то писк и мяуканье. Сережа говорит себе — не мое дело. Сережа стискивает зубы и собирается вернуться в квартиру, когда жалобный писк раздается еще раз. Руки трясутся, а от злости он готов ударить в стену, когда поворачивается и все же светит фонариком. Да, конечно, как банально. Черный комок шерсти свернулся на последней ступеньке. Смолин подумал, что сценарист его жизни явно решил поиграть в отбитого драматурга, лепящего клише на клише, но с тяжелым вздохом взял котенка, который как на его ладони умещался и вернулся в квартиру. Подсвечивая фонариком он отметил, что кот вроде бы был мужского пола и даже целый, не расшибся же, пока по ступенькам прыгал. Котенок пищит, жалобно мяукает и просит есть, смотря своими желтыми глазенками. Сережа вообще не уверен, что в его холодильнике есть что-то кроме бутылки воды, завалявшегося огурца и просроченного кефира, поэтому приходится выходить из квартиры еще раз. Он стучится в дверь напротив и просит пожертвовать немного молока. Сосед, мужик лет сорока, смотрит на него недовольно — какое молоко, час ночи, ты в своем уме? — но в кружку отливает немного. Сережа говорит спасибо, идет обратно в квартиру и щелкает выключателем на проверку — свет так и не дали. Он сидит на полу, пока котенок пьет молоко и пачкает в нем всю мордочку. — И как мне тебя звать? — конечно, никто не ответит ему. Котенок только лакает неумело из миски. Смолин сидит, смотря на это маленькое существо, которое волей случая к нему попало. На телефон приходит уведомление из телеграмма — господин режиссер писал, что репетиция начнется чуть позже, чем должна была. Сережа думает, что черт с ним, долго думать над именем этого существа. Смотрит на экран и хмыкает. — Что ж, господин режиссер, чувствуйте себя как дома. Глупо было называть кота так, ведь все равно отзывался он на кс-кс и «эй, ты, да, ты, иди сюда». Сережа старался не думать, что теперь даже кот будет напоминать ему о Руслане, хотя котейка оказался ласковым и даже не кусался почти. Правда, и мурчал редко, но мог просто прийти и устроиться рядом. А это уже грело. В один из своих заслуженных выходных Смолин решил, что сегодня явно никуда не пойдет, две банки слабоалкоголки ждали своего часа в холодильнике, а заказанная пицца лежала на столе и остывала. Сережа раньше думал, что пить в одиночестве это алкоголизм. Алкоголизм это пить тогда, когда просто нечего больше делать. Смолин же просто отдыхал после тяжелой недели. Он выпил одну банку, затем подумал, что стоило пошутить об этом и его взгляд зацепился за диалог с Русланом. от: Сергей Смолин кому: господин режиссер начал пить в одиночестве. как высшее проявление благородной тоски. Наверняка Руслан сейчас спал, или был занят важными делами, или… Телефон коротко тренькнул, уведомляя о том, что кто-то все же написал. Смолин и сам не знал, почему так волновался, когда дожевал кусок пиццы и взял в руки телефон. от: господин режиссер кому: Сергей Смолин Следующую постановку будем про тебя ставить. Фантастические алкоголики и где они наблевали. Сережа улыбнулся. Ему хотелось засмеяться в голос, а в груди что-то гулко стучало, словно билось, просясь наружу из грудной клетки. Наверное, зря он написал Руслану, но раз он ответил, то почему бы и нет. от: Сергей Смолин кому: господин режиссер [фотография: котенок, сидящий рядом с банкой слабоалкоголки и коробка с пиццей] попрошу, я не совсем один! от: господин режиссер кому: Сергей Смолин Когда только успел. Нет собутыльника, найди его сам? Хорошо хоть не бомжа с помойки притащил. от: Сергей Смолин кому: господин режиссер я его не искал, он ужас летящий на крыльях ночи. между прочим, в некоторой степени твой тезка, господин режиссер. так и назвал. от: господин режиссер кому: Сергей Смолин Я отказываюсь это комментировать. Как тебе такое в голову пришло. от: Сергей Смолин кому: господин режиссер ты просто тогда написал, а мне лень было думать, вот и все. от: господин режиссер кому: Сергей Смолин Ну что ж, алкоголик ты мой несчастный. Завтра в гости жди. Сережа думает лихорадочно, что сказать. Конечно, хочется, но так будет только хуже, так будет намного хуже. Стоит сказать, что у него есть планы на завтра. Или что он не может. Или что пить в воскресенье плохая идея. от: господин режиссер кому: Сергей Смолин Хватит придумывать отмазки, я даже через экран чувствую, что ты собираешься мне нагло соврать. от: Сергей Смолин кому: господин режиссер ты следишь за мной что ли? ладно, ладно. но учти, пить в воскресенье плохая идея. от: господин режиссер кому: Сергей Смолин И без тебя знаю, умник. Тебе только это никогда не мешало. Все, жди завтра. В шесть приеду. А пока что ушел работать. Почеши там от меня этого своего.. ужаса летящего на крыльях ночи. Сережа улыбается, думая, что определенно вляпался. Вляпался же? Чешет кота, который недоуменно пялится на хозяина, мяукает жалобно, мол, человечишка, у тебя шарики за ролики тю-тю, паровозик чух-чух. А Смолин открывает только вторую банку слабоалкоголки и какое-то видео на ютубе, чтобы просто позалипать. Он просыпается даже без похмелья почти, голова болит только немного и то, стоит выпить водички и умыться и это чувство почти проходит. Смолин разогревает остатки пиццы и завтракает, думая, что сегодня надо бы прибраться в квартире, а то получалось, что он в этот срач Руслана пригласил. Точнее, Герасименко сам себя пригласил, но тут он всегда был желанным — во всех смыслах этого слова — гостем. Смолин убирается, наводя почти порядок среди царства хаоса. Одежда отправляется в шкаф, на стуле теперь только все самое нужное, кровать заправлена, а вещи со стола и подоконника разложены по своим местам. Даже пыль протерта, что еще может быть лучше. Сережа решает, что полы он мыл недавно — пару дней назад, так что сейчас можно было не мыть. Котенок сидел на кровати, облизывая свою лапку и Смолин подумал, что до шести еще много времени. Сначала он просто смотрел видео, потом читал, а потом и сам не заметил, как провалился в сон. Его разбудил только звонок в дверь, а тогда было уже поздно переодеваться и он вышел как был — в домашних штанах и безразмерной черной футболке. — Привет, — голос у парня еще хриплый со сна, а на щеке отпечаталась подушка. Руслан улыбается, замечая это. — Проходи. — Да уж, добрый вечер соням, — Герасименко заходит, позволяя за собой дверь закрыть, снимает обувь и протягивает Смолину бутылку коньяка. — Серьезно? От него же похмелье дикое, — Сережа рассматривает бутылку, отмечая, что коньяк явно не из самых дешевых, а значит скорее всего хороший. Руслан бы с другим и не пришел. — Пить ты не умеешь, жулик, — Герасименко на кухню заходит, а Сережа за ним следом, лишь фыркнув на последние слова. Следом за парнем на кухню пробирается и кот. Руслан смотрит на кота, кот смотрит на Руслана и их безмолвные гляделки похожи на диалог, так что Смолин даже задумывается, возможно ли это. Кот карабкается на колени к Герасименко по его штанине и конечно, Сережа был бы не против там оказаться. Но думать об этом нельзя. — Чего встал-то. Доставай что ли что-нибудь. Или ты коньяк без закуски пить собираешься? Теперь понятно, почему у тебя такое дикое от него похмелье. — Глянь-ка, как раскомандовался. Господин режиссер, сейчас вы у меня в гостях, так что расслабьтесь и наслаждайтесь, — Смолин ставит бутылку на стол и открывает холодильник. Вообще там не густо: колбаса, несколько помидоров, полуфабрикатные котлеты и сосиски. — Простите, у нас чай не ресторан, чем закусывать будем, бутербродами с колбасой или сосисками? — Сосисками ты, надеюсь, не кота своего кормишь? А то это какой-то каннибализм получается. Давай уж лучше колабсу, — Руслан улыбается так, что у Сережи под ребрами снова это чувство скребущееся, оно так наружу рвется, что приходится даже отвернуться, чтобы не было видно этого взгляда. Смолин делает бутерброды, они сидят и разговаривают о чем-то отвлеченном. После первых нескольких рюмок становится легче и вроде бы даже получше. А потом Руслан начинает распрашивать, что же случилось и чего это Сережа такой мрачный в последнее время. Получалось только отшучиваться, мол, а чего ты на это внимание обращаешь. Только вот все пошло не по плану, когда Смолин перебрал. У него была теория, что опьянение в своей сути идет по двум путям, после того как ты перебрал: либо ты веселый долбаеб, либо грустный пидарас. И все вариации можно было отнести либо к первому варианту, либо ко второму. А Сережа и сам не понял, в какой момент на него накатило долго сдерживаемое-истеричное, когда дышать не можешь, потому что горло сдавливает. — Все хорошо, эй, все хорошо. Я здесь. Серега, — он слышал чужой голос словно сквозь вату в ушах, всхлипывал, хоть и щеки оставались сухими. Его трясло и было муторно, плохо, будто в плохой сон провалился и никак не можешь проснуться. Чужие руки обнимали, заставляя еще больше заходиться в судорожных всхлипах. Все же, было несколько слезинок, да только Смолин не плакал, это просто от переизбытка негатива, нервный срыв. Руслан это понимал, потому просто держал друга и старался что-то успокаивающее говорить. В какой-то момент, Сережа даже не знал, в какой, он просто между всхлипами сказал — я тебя люблю. Потом еще раз. И еще. Закрыл глаза, боясь услышать ответ. — Я знаю, Сереж. Знаю. Все будет хорошо, — чужие губы коснулись лба сухо, руки не разжали объятий, а Смолин потихоньку начал успокаиваться, понимая, какую все-таки глупость он совершил. Смотреть в глаза Руслану было страшно, ведь в них могло быть осуждение, непонимание, еще много всего. А еще хуже бы было, если бы Герасименко не воспринял это всерьез. От алкоголя в крови голова кружилась слегка. — Когда ты понял? Как...я вроде не.. ничего. Не палился, — Смолин пытается понять, в чем был его прокол. Когда он все-таки все запорол, а если так, то почему Руслан все еще здесь, почему считает его своим другом до сих пор? — Я не знаю, в какой момент точно понял. Просто ты смотришь так, словно всю душу наизнанку выворачиваешь. Только на меня так. Потом я начал и другие мелкие детали замечать, но старался не делать поспешных выводов. Но я оказался прав, — его речь была слишком длинной для пьяного и Сережа пытался понять, сколько они вообще так просидели в обнимку. Ему было страшно спрашивать дальше, он не хотел знать ничего. Хотел просто проснуться, чтобы это все оказалось сном. Знал же, что вляпался. — И почему ты все еще здесь? Что будет дальше? — он выпалил это почти на одном дыхании, нервно пальцы заламывая и думая о худшем. Но ничего такого не произошло. Руслан молчал, видимо, раздумывая над ответом. — Я все еще здесь, потому что я твой друг. Дальше... для начала ты проспишься. Я не знаю, что будет дальше. Не знаю, — Герасименко запустил одну руку в волосы, поправляя их и Смолин не верил его словам. То есть. Его не отшили с концами? Чужой взгляд был полон сомнений, противоречий и раздумий. Всего. — Мне нужно время. — Руслан.. — хотелось просто рассмеяться и прокричать, что сколько угодно. Хоть целую вечность. Сережа понял, что просто зачарованно пялится на Руслана, а тот ждет продолжения фразы. — Времени много. Успеем еще и постановку поставить. Про алкоголиков. Герасименко улыбается. Смолин в ответ лишь выдыхает, успокаиваясь. Кот же тем временем в коридоре портит шнурки в кроссовках Господина Режиссера, но об этом Руслан узнает только под утро, когда соберется уходить и будет возмущенно требовать возместить ущерб. Но все это будет потом. Многое еще будет. Потом.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.