Ключ, перо и самоцвет

Ила проснулась посреди ночи от дикой жажды и обнаружила, что забыла забрать с кухни графин. Ох уж эта организационная суета. Птица перевернулась на другой бок и закрыла глаза. Сон не шёл, слишком сильно хотелось пить. Вот досада. Теперь придётся идти за водой через весь особняк. Девушка встала и, сладко зевнув, смахнула из шкафа первый попавшийся плащ. В саду оказалось тихо и свежо. Лёгкий ветерок струился по траве. Столовая оказалась закрыта, но это было не так страшно. Если обойти широкое помещение, можно попасть на один из складов, где стоят две большие бочки. Слуги пополняли их из ближайшего колодца по мере надобности. Там и запасная посуда, наверняка, есть, а если и нет, то кувшин можно будет и завтра забрать. Добравшись, птица взяла с полки небольшой ковш и зачерпнула его до краёв. Напившись, она вытерла рот тыльной стороной ладони и жадно вздохнула. На обратном пути Ила уловила чьи-то разговоры у парадного входа. Её чуткий слух позволил разобрать интонации и некоторые слова. Обнаруженное птицу обеспокоило. Гости принесли совсем нерадостные вести. Для неё уж точно. Кажется, это была городская стража. Сипуха не могла разглядеть из этой части сада, ей мешала живая изгородь из невысоких фруктовых деревьев. Пришлось свернуть с тропы, чтобы подтвердить свои опасения. Но ни подслушать, ни подсмотреть она не успела, стоило сделать шаг, как её окликнул старший управляющий:       — О, ты здесь! Отлично, теперь не придётся искать и будить…       — Ухто… ты меня напугал! — девушка вздрогнула от неожиданности, но тут же выдохнула, положив руку на сердце.       — Да, прости, у нас тут посетители. Орих их отвлекает, пока начальник готовится к встрече. Тебе бы тоже не помешало поприсутствовать. Что ты тут забыла, кстати? — поинтересовался коллега. Ила заметила подозрение в его глазах. Странно, она же не сделала ничего такого.       — Воды захотелось, — экономка указала жестом на кухню, — а графин на тумбочке я пополнить забыла. Вот, от бочек возвращаюсь.       — Ладно, идём, — Ухто понимающе кивнул и, оглядев девушку с ног до головы, добавил, — было бы неплохо переодеться, но в принципе и так сойдет. Просто запахнись потуже и прибери волосы. Птица поморщилась. Будто она и сама не знает, что должна выглядеть подобающе. Сипуха заглянула бы в свою комнату, но времени на прихорашивания действительно нет. Тут она согласилась с управляющим. К счастью, при выходе плащ в руки попался качественный, в таком без стеснения можно встречать гостей. Ила расправила складки дорогой ткани, наспех расчесала пальцами волосы и пригладила выпирающие перья. Всё, теперь она похожа на культурного человека, можно и о других вещах подумать. А беспокоиться было о чём. Зачем пожаловала стража в такую темень? Уж не по души заговорщиков ли пришли эти ребята? А что, если девушка сейчас идёт навстречу собственному заключению? Чем больше она об этом думала, тем страшнее становилось. Всё спокойствие утекло как вода из сита. Птица сглотнула. На одном из переходов у неё появилось непреодолимое желание скинуть одежду и рвануть в ночь, пока это ещё возможно. Казалось, она упускает свой единственный шанс для побега. Неудивительно, что перед последней дверью сипухе пришлось проявить чудеса воли, переступая порог гостиной следом за управляющим. Она снова порадовалась тому, что захватила накидку. Благодаря ней удалось скрыть задрожавшие руки. Завидев сонного губернатора и его решительных гостей, девушка приветливо улыбнулась. Улыбка, правда, получилась вымученной, но это можно было списать на то, что её, как и всех, подняли ни свет ни заря.       — Вот как? — Нар-ху выглядел озадаченным внезапным донесением, но всё же в его взгляде чувствовалось долгожданное удовлетворение.       — Значит, вы узнали, кто строил козни против меня, и можете назвать имена? Это прекрасная новость, — губернатор потёр руки. Крупный человек в плаще и не по размеру кольчуге кивнул. Командующий Тон-халл. Один из генералов городской стражи. Иле не приходилось общаться с ним вживую, но она была наслышана о нём. Рядом хмурился его заместитель Одей-ру. Человеком тот прослыл чопорным, но справедливым. Чуть позади стояли два высокопоставленных стража, также в броне для обращённых поверх плащей. За плечами они несли массивные стальные когти. Сипухе от происходящего стало дурно. Её бросило в жар, к горлу подступила тошнота. Из помещения будто выкачали воздух. Стало так душно… Ила потёрла ладонью лоб, пытаясь прийти в себя. Она знала, что ей нужно вслушиваться в диалог. Но из-за переживаний было сложно собраться с мыслями.       — А потом они собирались устроить потоп, перенаправив грунтовые воды. Мало того, для отвлечения внимания на площадь должны были вывести моего двойника, чтобы посеять смуту в рядах стражи. Что? Что он только что сказал? Птица перевела шокированный взгляд на Тон-халла. Такого бреда в планах точно не было! Что происходит? Где он набрался этой чепухи? Генерал тем временем начал перечислять имена, объясняя, кто за что отвечал бы на предполагаемом аресте губернатора. Часть фигур оказалась реальной, однако среди них встречались какие-то абсолютно незнакомые личности с не менее фантастическими ролями. Для сторонников Нар-ху они казались логичными, но Ила знала, что у её людей попросту бы не хватило ресурсов на такие ухищрения. К счастью, удивление девушки не сильно выделялось на фоне общего изумления. Губернатор так вообще был крайне возмущён готовящимся переворотом. Ила запоздало поняла, что её в списке подозреваемых не звучало, значит, можно перевести дух.       — Леди, вам плохо? Вы так бледны… — прервал её мысли один из стражников.       — Ох, это так… Я не ожидала, что они подобрались к нам так близко, многие из этих людей были моими друзьями, — вопрос застал птицу врасплох. Она с трудом проглотила комок в горле, голос предательски дрожал, но собеседники списали это на шок и потрясение. Сипуха решила не утаивать своей связи с молодыми людьми. В конце концов, они были из одного поколения, с некоторыми даже учились вместе. Нет ничего странного в том, что бывшие студенты общаются по старой памяти. А вот сокрытие этого факта уже могло показаться подозрительным.       — Я вас понимаю, женщинам такое нелегко переносить, но вам и не придётся. Предоставьте решение проблемы более мужественному полу, — отозвался первый командующий с нотками пренебрежительного превосходства. Несмотря на привычку показывать всем, где чьё место, генералу приходилось уважительно относиться к Иллариль. Птица слишком талантлива и деятельна для обычной служанки, почти весь город знал о её заслугах в наведении общественного порядка. Обижать её было бы опрометчиво.       — Крепитесь, я тоже могу представить, какой это удар. Сам узнал о замыслах врагов от хорошего друга, бывшего сослуживца. Никогда бы не подумал, что он ввяжется в это грязное дело, — командующий Одей-ру попытался поддержать девушку.       — Это странно. Что могло заставить бывшего стража встать на разбойничью стезю? Разве я не обеспечил отставных хорошим жалованием? — удивился Нар-ху. Он действительно выдавал старикам и калекам что-то вроде пенсии, чтобы нерабочие, но ещё важные кадры не ушли на сторону в качестве учителей. Тон-халл покачал головой:       — Тут дело не в корысти. Бунтовщики действуют из вполне политических, если не сказать правозащитных побуждений. Потрясающая в своём невежестве наглость. Они считают, что мы посягаем на то, что нам не принадлежит. Думают, что смогут лучше распоряжаться вверенными империей средствами.       — В самом деле? Их действительно не устраивает моя работа? — губернатор выглядел расстроенным, словно столкнулся с вопиющей неблагодарностью, — после всего, что сделал? Неужели я не заслуживаю хотя бы небольшого вознаграждения за труды?       — Полагаю, им не нравится расточительность. Бытует мнение, что трат на облагораживание города могло быть и поменьше. И простите мою дерзость, но я вынужден согласиться: у нас сейчас хватает и других забот помимо отсутствия праздничных гирлянд на улицах, — снова встрял Одей-ру. Для него это была больная тема. Жалобы граждан на бездействие властей его в своё время порядком утомили.       — Помилуйте, голубчик! Неужели вы хотите жить среди мусора и банальности серых дней? — хмыкнул первый генерал в ответ на высказывания коллеги.       — Поддерживаю! Какая несуразица, — губернатор вторил Тон-халлу, не скрывая удивления, — неужели раздавать деньги беднякам, которые их, скорее всего, пропьют, лучше, чем следить за ухоженностью скверов и площадей? — в голосе мужчины чувствовалось искреннее непонимание. Вот только где-то внутри Нар-ху зашевелился пугающий червячок сомнений. «У плохого чиновника и во время чумы пляшут. Когда не имеешь ни малейшего представления о реальных государственных делах, только и остаётся, что пускать пыль в глаза граждан посредством празднеств и увеселений», — на ум так не вовремя пришла фраза из имперского учебника. То ли замечание, то ли поговорка. Губернатор тряхнул головой, стараясь отогнать неприятные ассоциации. А ещё ему вдруг вспомнилось, как он в детстве зачитывался историями о становлении птичьей страны, как восхищался активной гражданской позицией первых имперцев и их непоколебимостью. И как-то очень грустно стало на душе.       — Знаете, генерал, — подавлено продолжил Нар-ху после недолгой паузы, — пусть бунтовщики и выступают против нашей власти, но намерения у них благородные, хоть и глупые. Может, эти романтичные дурни в чём-то и правы. Надо будет с ними поговорить. Так что будьте аккуратнее при задержаниях… Ила ушам своим не поверила. Губернатор реально пытается понять чужие доводы, даже если они ему полярны? Этот тщеславный и легкомысленный человек, каким она его всегда считала? Девушка взглянула на начальника совершенно новыми глазами. Раньше она видела в нём только вороватого и падкого на лесть чиновника, ничем особо не отличающегося от прочих коллег. Сейчас же перед ней стоял отдельный человек со своими мыслями и переживаниями. У неё вдруг появилась слабая надежда, и ей очень захотелось её проверить. Конечно, это рискованно, подняв сомнительную тему, можно ненароком выдать себя. С другой стороны, Ила всё-таки девушка, а значит, в глазах Нар-ху и генералов может позволить себе быть сентиментальной.       — Слушайте, а что если бунтовщики правы? — задалась вопросом сипуха, — не полностью, конечно, но, может, сейчас самое время что-то поменять? Общество ведь развивается. К примеру, мы могли бы выделять средства людям, способным представить конкретный план затрат. Затем проверять, соблюдает ли человек условие выдачи, и…       — Звучит неплохо, но вряд ли реализуемо, — горько перебил её губернатор, — да и придётся признать свою неправоту, будет странно, если мы станем воплощать программу недовольных. Это будет говорить о нашей слабости. Думаю, никому здесь не хочется прослыть посмешищем.       — Я согласен с леди. Ошибаться — нормально. Ненормально — гнуть свою линию, заведомо зная, что она неправильная. Умение признавать свои ошибки — это признак внутренней силы. Вас не перестанут уважать, наоборот, вы станете примером для подражания. Не каждый может перешагнуть через свою гордость ради благополучия подданных, — внезапно поддержал девушку Одей-ру. Та благодарно кивнула ему, а затем умоляюще взглянула на губернатора, всем своим видом говоря, что она в него верит. Нар-ху изумился и хотел было что-то сказать, но тут вмешался старший командующий.       — А я не согласен, народ может и не простить ошибок, и это не единственная проблема. Если мы признаем, что точка зрения бунтовщиков имеет право на жизнь, это может привести к смятению в обществе. Может вызвать волнения. Нам вообще лучше не распространять об истинных мотивах заговорщиков. Скажем, что они были простыми бандитами, и дело с концом.       — Есть в этом что-то неправильное, мы правда должны так поступать? — Ила растерянно покачала головой, всё ещё не отрывая взгляда от Нар-ху. Одей-ру нахмурился. Чиновник колебался. Картина, нарисованная экономкой и благородным стражем, оказалась так прекрасна в своей наивной чистоте, но он слишком далеко зашёл. Губернатор годами выстраивал существующую систему, потратил много времени и сил. И что же? Все эти старания были за зря? Нет, он не мог так просто от всего отказаться, это значило принять тот факт, что все те годы до этого дня прожиты неправильно. Иллариль всё поняла. Прочитала отчаянную упёртость в глазах губернатора. Горькое разочарование затопило её с головой, а потом перешло в злость. Как же глупо — поддаться минутной слабости и поверить, что человек может быть лучше, чем кажется. Кулаки сжались сами собой, но она сдержалась. Собеседники обязательно бы заметили эту её странную реакцию, но тут из коридора показалась младшая служанка, та самая, что пару дней назад сообщила сипухе о пожаре. Заметив, что прерывает разговор с важными людьми, она смутилась и потупила взгляд.       — Прошу прощения, но дознавателя нет на месте, он исчез, — доложила она, краснея.       — Исчез? — Нар-ху нахмурился.       — Мы не смогли получить чёткого ответа по поводу верности телепата, так что не исключено, что он мог проникнуться пониманием к нашим врагам, — отметил генерал-консерватор.       — Или же заговорщики пытаются нас запутать и стравить между собой, — сделала Ила задумчивое замечание, спеша перевести стрелки.       — Сложный вопрос, — поддержал её губернатор, — господин дознаватель переживал, что мы впустую тратим время, возможно, ему надоело ждать, и он решил преступить к делу?       — В любом случае, я бы посоветовал взять его под стражу до выяснения обстоятельств, — упрямо отметил Тон-халл. В этот раз коллега с ним согласился.       — Хорошо, — решился Нар-ху после недолгого молчания, — я пошлю за господином телепатом своих людей и настойчиво попрошу его воздержаться от покидания особняка, по крайней мере пока. От вас же жду всех необходимых действий, — сказал он командующим под конец. Стражи откланялись и поспешили приступить к работе. Губернатор, проводив их взглядом, повернулся к подчинённым,       — Вы свободны, всё дальнейшее — проблемы наших бравых товарищей, так что можете расходиться.       — Ах, да, Ухто, будь добр, подготовь кабинет. Мне надо поразмыслить над ситуацией, — велел Нар-ху, опомнившись. Иллариль тоже нужно подумать. Ситуация сложилась патовая. Конечно, внезапная дезинформация радовала, вот только разоблачение губернатора в благотворительный день — не единственная задача. Слаженное выступление экономки, дознавателя и профсоюза рабочих, должно было вызвать немалый резонанс. Но вся эта суматоха также служила отвлекающим фактором, позволяющим оставшейся части хищных заговорщиков проникнуть в арсенал. Всё оружие, располагаемое птицами, не лучшего качества, а так они могли бы сравнять счёты. Да и арест преступника городской стражей вызывает куда больше доверия чем, если бы его производили какие-то оборванцы. Убеждение настоящих стражников должны были взять на себя знакомые Инфера. Но план провалился. Похоже, филин недооценил алчность своих друзей или их верность губернатору. Остаётся надеяться, что с ним всё в порядке. К счастью, он смог запутать показания, если, конечно, то, что его поймали, вообще можно считать удачным. Настроение было паршивым. От злости Ила швырнула об пол первое, что попалось в руки. Она уже успела добраться до своей комнаты, поэтому жертвой её гнева стал подаренный будильник, верно служивший всё это время. Несчастный механизм с пронзительным звоном ударился о паркет и разлетелся на десяток мелких деталей. Девушка с раздосадованным рычанием упала на кровать. Что же ей делать? Что бы это ни было, двигаться надо прямо сейчас. Рано или поздно её рассекретят, и что будет потом неизвестно. Дознаватель, скорее всего, сможет отвести от себя подозрения, если будет достаточно благоразумен. Но что-то ей подсказывало, что именно этой черты телепату иногда и не хватает. Ладно. Ила встала и подошла к шкафу, вешалки не поддавались, поэтому пришлось повыкидывать часть вещей, чтобы найти нужное платье. Одевшись и теперь уже нормально причесавшись, сипуха поспешила на склад канцелярии. Ей нужны форменные бланки и особые чернила. Неплохо бы ещё раздобыть печать, но та находилась в рабочем кабинете губернатора, и не похоже, что тот собирался покинуть его в ближайшее время. Однако девушке повезло в другом, на складе обнаружился оттиск старого образца. Это было значительно лучше, чем ничего. Ила надеялась, что те, кому она собралась её показывать, не будут особо вглядываться во всей этой суматохе.