В тот день скажем Мы Геенне: «Заполнилась ли ты?» — И скажет она: «Нет ли добавки?» Коран: сура 50, аят 30
Корабль, который они искали, обнаружился в точности там, куда указывали координаты Юсуфа, а именно — в самом сердце огромного космического НИЧТО. Поблизости не было ни звёзд, ни планет, ни даже осколков астероидов. Лишь кромешная пустота без конца и края. И он — этот серый, забытый Аллахом корабль, по корпусу которого вилось поблёкшей красной вязью название — «Даджаль». Было решительно неясно, как он очутился здесь, у чёрта на рогах, почти в тринадцати парсеках от ближайшей обитаемой системы. Не менее загадочно обстояло дело и с тем, как о его местонахождении прознали люди Юсуфа. Сам мекканец твердил что-то о колониальном дроне, который проводил неподалёку разведку полезных ископаемых и случайно перехватил сигнал аварийного маяка. Гюрза в эту чушь не верила ни на йоту. Откуда взяться разведывательному дрону в такой глуши? Тут и разведывать-то нечего. — Ставлю выпивку на то, что не светит нам тут ни шиша, — проворчал Джинн, насилу втискивая свою массивную, татуированную тушу в скафандр. — И ежу понятно, что здесь поработали пираты. Может, даже не в один заход. Сколько там эта посудина числится в пропавших? Два года? Три? — Два с половиной, — бесстрастно уточнил Юсуф. Долговязый, болезненно-бледный, с выбритой до блеска головой, этот мекканец выглядел на фоне ребят Гюрзы чужеродным элементом и, собственно говоря, таковым и являлся. Гюрза согласилась взять его на миссию только потому, что на этом настояли наниматели. Почему это было для них столь принципиально, они пояснить отказались. Вряд ли их тревожила вероятность того, что команда не сможет самостоятельно разыскать дорогу к потерянному кораблю: благо, их координаты оказались достаточно точны. Джинн перед отбытием предположил, что Юсуфа могли отправить с ними в качестве страховки на тот случай, если Гюрзе и её товарищам вдруг ударит в голову моча, и они, наплевав на сделку, решат присвоить драгоценный груз с «Даджаля» себе. Остальных членов экипажа эта идея позабавила. Было бы очень интересно поглядеть, каким образом этот нескладный, тщедушный на вид человечек, не имеющий при себе даже ножа, сможет им помешать, если они и вправду замыслят что-то подобное. Рядом с Юсуфом, у входа в шлюз, скрестив руки на груди, стояла Зара. Она была единственной, кто не участвовал в общем сборе. В этот раз Гюрза предпочла оставить её за дежурную. Девушке предстояло следить за перемещениями товарищей из рубки «Рамадана» и предупредить их в случае появления рядом с кораблём нежданных гостей. Перспектива просиживать штаны вдали от основных событий Зару не особо воодушевляла, и всё же ей хватало дисциплины держать своё мнение при себе. Она прекрасно помнила основное правило их команды. Приказы капитана не оспариваются. — Два с половиной года, — с тоской протянул Джинн. — Помяните моё слово: нету там никакого груза. Те, что порасторопнее нас, давненько уже подсуетились и вынесли оттуда всё, что можно. Небось, одни голые трупы нас там ждут-поджидают. — Кончай уже каркать, старая ворона! — резко осекла его Гюрза и сама себе удивилась. Обычно она вела себя сдержаннее. Зачастую она даже сама подыгрывала трепотне Джинна. Но в этот раз что-то не давало ей покоя. Какое-то неясное чувство тревоги. Что-то было не так, и она не могла понять, что именно. Джинн скорчил кислую мину. — Ну ты чего, капитан? Дай душу отвести. — Мне за твоё нытьё не платят. Вот сделаем дело, и отводи свою душу, куда ей будет угодно. — А я твою ставку принимаю! — воскликнул из дальнего угла Али, самый молодой в их группе, ещё почти юноша. Это, впрочем, не мешало ему быть одним из лучших техников, каких Гюрза когда-либо встречала по эту сторону Звёздной Оси. — Если отыщем что-нибудь ценное, ты проставляешься, дед! Джинн хохотнул. — Вот кто у нас выпить всегда не прочь. Молокосос, а фору любому даст! Учитесь, старпёры! — Всё же далековато здесь для пиратов, — подключился к разговору Имам, как всегда, с мягкой, вежливой улыбкой — ошеломляюще яркой на его иссиня-чёрном лице. — Я бы скорее поставил на то, что на корабле случилась поломка — с двигателем или, может, с бортовым компьютером. Бедолаги, наверное, сбились с курса, а вернуться по своим следам так и не смогли. — Погоди-погоди! Ты? Поставил бы? — Глаза у Джинна полезли на лоб. — Вот уж от кого не ожидал! Видать, и у вас, святых людей, в глотке порой пересыхает? — «Из плодов финиковых пальм и виноградных лоз вы получаете хмельной напиток и добрый удел. Воистину, в этом — знамение для людей размышляющих», — ослепительно улыбнулся Имам. Тем временем Гюрза закончила возиться со своим скафандром. — Чего гадать? Сейчас войдём да поглядим, что к чему. — Она повернулась к Заре. — Мух не лови, присматривай за нами одним глазом. Не хочу схлопотать пулю в спину от каких-нибудь любителей дармовщинки. — Затем, понизив голос так, чтобы не услышал Юсуф, добавила: — С чудика этого тоже глаз не спускай. Не нравится он мне. Зара коротко кивнула.* * *
Отряд из пяти человек вошёл в стыковочный узел, протянутый, точно мостик, от одного корабля к другому, и Зара тотчас же задраила за ними люк. Двигались колонной. Первым шёл Джинн, следом — Гюрза, Юсуф и Али. Замыкал Имам. Все, кроме Юсуфа и Имама, держали в руках по пневматической винтовке, заряженной стеклянными пулями — стандартное оружие космического бойца. Такие пули убивали и калечили не хуже свинцовых, но, в отличие от них же, сводили к минимуму возможность нечаянно пробить обшивку корабля и вызвать никому не нужные проблемы. Когда отряд достиг люка, ведущего на «Даджаль», за дело взялся Али. Он подсоединил одну из своих игрушек к электронному замку и позволил программе самой подобрать код доступа. На всё про всё ушло не больше минуты. Громоздкая металлическая дверь зашипела и отъехала в сторону. Али театрально раскинул руки. — Сим-сим, откройся! Включив фонари на шлемах и держа винтовки наготове, пятеро шагнули внутрь, в чрево корабля-призрака. Внутри было темно и безжизненно. Имам наскоро провёл анализ атмосферы и радиационного фона. — Токсичных примесей не фиксирую. Воздух чистый, хоть и довольно разрежённый. Дышать тут всё же было бы трудновато, но нам ведь этого и не надо, правда? — Как с радиацией? — спросила Гюрза. — Тоже в норме. Если проблема была в реакторе, то до облучения корабля не дошло. — Эй, Юсуф! — гаркнул Джинн. — Ты хоть в курсе, где именно нам искать ваш сраный груз? — В трюме, — отозвался мекканец. — Превосходненько. Значит, по пути сможем заглянуть в пару-тройку кают. Вдруг там что-нибудь да завалялось? — Верзила хищно ощерился и пересёкся взглядом с Али. Тот улыбнулся в ответ. — Сперва проверим рубку, — сказала Гюрза. Юсуф смущённо откашлялся. — Капитан, я бы не рекомендовал отвлекаться от основной цели. Чем быстрее мы выполним свою задачу, тем скорее вы получите вознаграждение... — Сперва в рубку, — отрезала Гюрза. — Может, получится перезапустить бортовой компьютер и выяснить, как корабль сюда занесло. На худой конец, попробуем восстановить подачу энергии. Шарахаться в потёмках мне сейчас хочется меньше всего. По длинному мрачному коридору они двинулись к голове корабля. Мертвенную тишину нарушали лишь звуки их собственного дыхания, многократно усиленные динамиками шлемов, да клацанье магнитных подошв, без которых отряд был бы вынужден порхать по судну в абсолютной невесомости. К счастью, проход в рубку был открыт, и им не пришлось тратить лишние минуты на разблокировку каждой двери и переборки. Как только они вошли, Али, не дожидаясь специальных указаний, направился к консоли компьютера, предпринял попытку запустить его. Приборы никак не отреагировали. — Ну что ж, — вздохнул парень. — После двух лет простоя я бы больше удивился, если б он включился безо всяких проблем. — Сможешь починить? — спросила Гюрза. — Пока не знаю. Нужно лезть в процессорное ядро, смотреть, в чём неисправность. Она мысленно прикинула, сколько времени мог занять ремонт. При самых оптимистичных прогнозах выходило порядка часа-двух, однако в случае успеха в их распоряжении оказалась бы не только база данных «Даджаля», но и сам корабль, который потом можно было бы сбыть на чёрном рынке — целиком или же по частям. Гюрза решила попытать удачу. Общими усилиями они сняли металлический щит, закрывавший нишу в полу под компьютером, и Али нырнул туда ногами вперёд. — Ну, это надолго, — зевнул Джинн. — Вы как хотите, а я пойду прогуляюсь. Проведу, так сказать, рекогносцировку. — Лучше не бродить тут поодиночке, — заметила Гюрза. — Мало ли что. Вон, возьми Юсуфа за компанию, ему как раз нечем заняться. Ты же не против, Юсуф? Мекканец безразлично пожал плечами. — Ну, спасибо... — Джинн метнул в капитана взгляд, весьма однозначно выражавший, что он думает по поводу подобной компании. Гюрза встретила этот взгляд с незыблемой твёрдостью. Приказы капитана не оспариваются. Таково правило. Джинн хотел было сплюнуть от досады, но вовремя вспомнил про скафандр. Тогда он демонстративно вскинул винтовку на плечо и решительным шагом, не оглядываясь на навязанного ему спутника, вышел из рубки во мрак коридора. Юсуф последовал за ним длинной бледной тенью.* * *
По пути мужчины не обмолвились ни словом. Мекканец был не из болтливых, и Джинн мысленно благодарил за это все высшие силы, какие только могли его услышать. Почесать языком наёмник, конечно, любил, мог заниматься этим часами, без устали и стеснения, нередко доводя своих товарищей по команде до бешенства. Темы для разговора он находил играючи, за словом в карман не лез, а порой и в собеседнике не особо-то нуждался: когда никого не было под рукой, запросто мог разговориться и сам с собой. Но вот рядом с Юсуфом — неслыханное дело! — язык его будто прилипал к нёбу и каменел. Одним своим присутствием этот тонкий, тихий и какой-то совершенно неживой человек словно бы высасывал из окружающего пространства весь воздух. Так некомфортно в чьём-то обществе Джинну не было уже очень давно. Может, даже никогда. Он шёл по кораблю, стараясь не обращать внимания на своего невольного спутника, забыть, что тот шагает позади. Первая жилая каюта попалась им уже метров через двадцать. Входная переборка её была закрыта, но не запечатана намертво: без электропитания магнитный замок не работал, а значит, её можно было отодвинуть силой. Отведя ремень с висящим на плече оружием за спину, Джинн отстегнул от пояса монтировку, вставил один её конец в щель между переборкой и стеной, а на другой навалился всем своим весом. После минуты стараний переборка скрежетнула, поддалась и туго сдвинулась, открыв зазор шириною в ладонь. Верзила отступил, окинул её оценивающим взглядом. До окончательной победы было, конечно, ещё далековато. Будь здесь Али, они бы вместе управились в два счёта, но парень остался в рубке. Здесь был только Юсуф. Он стоял неподалёку, у противоположной стены коридора, и безучастно наблюдал за происходящим из-под нашлемного фонаря. Преодолеть себя и заговорить с ним стоило Джинну физических усилий не меньших, чем те, что он потратил, толкая эту чёртову переборку. — Слушай, помочь не хочешь? В глазах мекканца промелькнуло недоумение. Он будто не верил, что этот вопрос в самом деле мог быть адресован ему. Чуть помедлив, он покачал головой. — Что, брезгуешь воровать у мертвецов? — выдавил усмешку Джинн. — Ну, дело хозяйское. Но если чего найду, долю свою потом не требуй. Наёмник мысленно выругался. Напрасно он затеял этот разговор. И ежу было понятно, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он собирался было возвратиться к переборке, но тут что-то привлекло его внимание к левой руке Юсуфа. В пальцах, обтянутых перчаткой скафандра, холодно поблёскивали чётки с круглой привеской из чёрного камня, похожего на оникс. Джинн подумал, что это очень странно. Нет, в самих чётках не было ничего необычного. Почти такие же имелись и у Имама; правда, он во время вылазок всегда носил их на шее, под скафандром, а не в руках. Присмотревшись внимательнее к привеске, Джинн различил какой-то символ, вырезанный на её поверхности и аккуратно подкрашенный белым. Простенький рисунок: солнце и нечто, напоминающее не то жвала насекомого, не то широко разинутую, зубастую пасть. Выглядело так, будто пасть эта намеревалась проглотить солнце целиком. — Что это? — неожиданно для самого себя спросил Джинн. Юсуф поглядел на чётки, затем снова поднял глаза. На миг наёмнику показалось, что он не ответит. Но он ответил — медленно, точно с неохотой: — Это... символ веры. — Впервые такой вижу, — сказал Джинн, — а я, знаешь ли, всякого навидался. Что у вас за вера-то? Даже сквозь целлулоидное стекло шлема было видно, как лицо Юсуфа напряглось. — Мы... не рассказываем об этом... таким, как ты. — Таким, как я? Это каким же? Вновь повисла тяжёлая пауза. Верзила шагнул к Юсуфу, стараясь вложить в это движение как можно больше угрозы. Особых усилий ему не требовалось. Родившийся в мире с повышенной гравитацией, он хоть и был ниже мекканца почти на полторы головы, зато значительно превосходил его шириной плеч и внушительностью мышц. У большинства людей один вид его здоровенных, как кувалды, кулачищ мигом отбивал всякое желание ему перечить. Само собой, развязывать драку Джинн не планировал — уж точно не здесь и не сейчас. Хотел только припугнуть мекканца, пощекотать ему нервишки. Впрочем, Юсуфа его бравада, казалось, совсем не впечатлила. Он смотрел на Джинна сверху вниз, испытующе, с вызовом. — Скажи мне, гяур, сколько крови на твоих руках? — А-а... — Джинн расплылся в широкой ухмылке. — Вот, значит, куда ты клонишь? Не хочешь осквернять уста беседой с грешником? Ну-ну. Сам-то ты, ясен хрен, святая душа, ни одной букашки в своей жизни не обидел. Ну а грешника мордой ткнуть в его грехи — это же дело благое, это сам Аллах велел, да? — Поигрывая монтировкой, Джинн приблизился к Юсуфу ещё на шаг. — И всё-таки заметь: это не мы пришли к вам вымаливать деньги или работу, это вы обратились к нам, прося об услуге. Представь себе, не было бы нас, грешников, и пришлось бы таким, как ты, время от времени отрывать свои лощёные святые задницы от кресел и самим делать грязную работу. Ну да ничего. Мы, грешники, люди негордые, мы стерпим, правда? Извини, что-то я отвлёкся. Ты же задал вопрос. Невежливо с моей стороны оставить его без ответа. Ты хотел знать, сколько народу я порешил? Юсуф промолчал. — Видел, небось, мои наколки, пока я наряжался у шлюза? Это всё имена. Я набиваю по штуке каждый раз, как кого-нибудь ухлопаю. Традиция такая, понимаешь? Чтобы не забывать. Мне было двенадцать, когда я набил своё первое имя. Саид его звали. Джинн вдохнул, а затем с присвистом выпустил воздух сквозь сжатые зубы. Он больше не улыбался. — Саид был мне другом. Почти что братом. Грешно убить человека, но ещё хуже, если один брат убивает другого, верно? Мы с Саидом много лет держались вместе, помогали друг другу, как могли, защищали друг друга от уличной шпаны, а то и от сволочи посерьёзнее. Никого у меня не было ближе, чем он. Но знаешь, даже такие узы мало что значат, когда вы оба настолько голодны, что ни о чём больше не можете думать, кроме еды. Помню, как нам удалось поймать в подворотне полудохлого котёнка. Мать его, видать, померла, а может, просто отказалась его кормить, когда самой жрать стало нечего. В общем, я свернул ему шею. Котёнок был совсем крохоток, мяса — на один кус. Мы с Саидом прекрасно осознавали, что на двоих нам этого не хватит. Смотрели друг на друга и понимали: здесь, над трупиком этого несчастного заморыша, наша дружба закончилась. Он кинулся на меня первым. Начал бить — всерьёз, во всю силу. Он был крупнее меня и сильнее. Зато у меня был камень. Джинн прервался, ожидая от Юсуфа какой-нибудь реакции. Реакции не последовало. Если эта история и вызвала у него какие-то чувства, на лице его это никак не отразилось. — Порой, — продолжил Джинн, — я забываю, насколько всё-таки хрупко человеческое тело. Я не хотел убивать Саида, но убил. Это оказалось до нелепости легко. Одного удара хватило, чтобы проломить ему череп. Всего одного удара, представляешь? Хотя, — Джинн поморщился и махнул рукой, — что ты можешь представлять? Для тебя я был и останусь грешником. Не важно, что на кону была моя собственная жизнь. Как там у вас принято? Ударили по левой щеке — подставь правую? Всадили нож под ребро — насядь на клинок, чтоб вошёл поглубже? Можешь ещё и провернуть его внутри для пущего эффекта. Будь покорной овцой, заготовленной на убой, и тебе воздастся — когда-нибудь, потом. Так, что ли? Юсуф не ответил. — Молчишь? Нечего сказать? Ах да, забыл, общаться с таким, как я, ниже твоего достоинства. Что ж, в таком случае советую помалкивать и дальше. Авось сойдёшь за нормального, и никто из нас сгоряча не вышвырнет тебя в космос. Нам-то терять нечего: одним грехом больше, одним меньше. Джинн ожидал, что и теперь Юсуф никак не отреагирует, однако, к его удивлению, мекканец всё-таки кое-что сделал. Он улыбнулся — и от улыбки этой мурашки бежали по коже. — Я знаю, как умру, — сказал Юсуф спокойно. — Это произойдёт скоро и не от твоей руки. — Да ну? — Да. А ещё я знаю, как умрёшь ты. Джинн прищурился. — Ха! Так ты у нас ещё и пророк, оказывается? Ну, давай, пророк, просвети меня! — К чему слова? — пожал плечами Юсуф. — Они уже ничего не изменят. Наши судьбы предрешены. Были предрешены задолго до того, как мы появились на свет. Нам осталось только принять их с честью. — Так и знал, — сказал Джинн. — Очередной пустобрёх. Лицо Юсуфа не изменилось, не дрогнуло ни единым мускулом. Казалось, это и не лицо вовсе, а жуткая восковая маска с застывшей на ней улыбкой. — Ладно, — промолвил он. — Если ты так хочешь знать... Ты умрёшь ещё до того, как закончится этот день. Умрёшь смертью, которую заслужил — корчась от страха, боли и чувства собственного бессилия. Никто не помянет тебя добрым словом. Никто не похоронит тебя и не отпоёт твоё тело. Никто не будет по тебе тосковать, потому что в этом мире нет никого, кто любил бы тебя. Ну как? Стало тебе легче, гяур? Джинн надвинулся на мекканца, подобно туче — грозный, постепенно наливающийся злобой. — Ты что это, угрожаешь мне? — Нет. Я лишь говорю, как будет. Бояться тебе нужно не меня. — Кого же, если не тебя? Юсуф поднял руку. Чётки с камешком-привеской закачались у Джинна перед лицом. — Мир справедлив, гяур. Он всегда воздаёт нам по делам нашим. Если тебе и стоит чего-то бояться, то только этого. — В таком случае молись, — ответил Джинн, — чтобы тебя не оказалось рядом в тот миг, когда я испугаюсь. А то, знаешь, когда такое случается, люди рядом со мной начинают дохнуть, как мухи. Сам не понимаю, как это выходит. Они стояли друг против друга, схлестнувшись взглядами. Монтировка в руках Джинна покачивалась, словно кобра, готовящаяся к броску. — Я помолюсь, — сказал Юсуф, не переставая улыбаться, — за всех нас.* * *
Пока Али ковырялся во внутренностях компьютера, а Джинн с Юсуфом рыскали по кораблю в поисках трофеев, Гюрза и Имам ждали у входа в рубку, размышляя каждый о своём. Первым молчание нарушил Имам. Сначала он тронул Гюрзу за плечо, привлекая её внимание, и демонстративно, чтобы она видела, нажал на кнопку на сенсорной панели у себя на запястье. Гюрза поняла. Проделала то же самое. Теперь они могли говорить, не опасаясь, что остальные члены команды их услышат. — Капитан, я понимаю, что основной принцип нашей профессии — выполнять свою работу, не задавая лишних вопросов, но наниматели хоть словом обмолвились о том, что за груз мы должны отсюда забрать? — Нет, — ответила Гюрза. — Да и я не допытывалась. Сам знаешь, люди нашей профессии живут дольше и счастливее, если не суют свой нос, куда не просят. Имам кивнул. — Разумеется. И обычно я полностью поддерживаю такую точку зрения. Всё-таки нам не впервой ловить чёрных кошек в тёмной комнате. Но в этот раз мне как-то совсем уж не по себе. Этот Юсуф... есть в нём что-то... нехорошее. — Ты серьёзно? После всех больных на голову отморозков, головорезов и ублюдков, с которыми нас сводила судьба, именно в нём ты углядел что-то нехорошее? — «Разве они не странствовали по земле, имея сердца, посредством которых они могли разуметь, и уши, посредством которых они могли слушать?» Гюрза фыркнула. — Меня всегда поражало, как это у тебя выходит — продолжать верить в слова Писания, несмотря на то, чем мы занимаемся. Мне бы такое упорство. — Дело тут не в упорстве. Его у тебя и так всегда было в достатке. Имам снова положил ладонь ей на плечо и мягко повернул к себе, так, чтобы они могли видеть глаза друг друга сквозь щитки шлемов. — Гюрза, мы ведь с тобой знакомы сто лет. В жизни не поверю, чтобы ты не попробовала навести справки, прежде чем браться за этот заказ. — О, я пробовала! Ты даже не представляешь, как мне пришлось изворачиваться, лишь бы наскрести какие-то крупицы информации. И знаешь, что? С какой бы стороны я ни подобралась, всюду натыкалась на непрошибаемый тупик. — Слыхал я о таких «тупиках», — поморщился Имам. — Думаешь, наши наниматели связаны с правительством? — Не похоже. Из того, что мне удалось выяснить, у меня сложилось впечатление, что это скорее какая-то секта — закрытая и страшно секретная. Вот и всё. Никто о них ничего не знает. Никто ничего не слышал. — Что насчёт «Даджаля»? — Тоже ничего существенного. Наёмное транспортное судно. Регистрация и разрешение на работу имеются. Всё чинно и благородно... по официальным данным. — Ага. Значит, есть и неофициальные. — Как всегда. Контрабанда, нелегальный извоз, отмывание денег. В общем, нашего поля ягодки. Два с половиной года назад корабль стартовал с Новой Мекки и как в воду канул. Куда летел, что вёз, и вёз ли что-нибудь вообще — неизвестно. — Да уж, и правда, негусто, — согласился Имам. — И оттого ещё более подозрительно. Гюрза развела руками. — При иных обстоятельствах я бы послала к чёрту этих яйцеголовых с их секретами, да больно уж ценник хорош. За двадцать золотых слитков я на многое готова закрыть глаза. — Не всё в этом мире измеряется деньгами, Гюрза. — Скажи это в следующий раз своему пустому брюху. В дальнем конце коридора замелькали фонари Джинна и Юсуфа. Дождавшись, пока они подойдут поближе, Гюрза окликнула их: — Ну что, расхитители космических гробниц, нашли клад под какой-нибудь подушкой? — Нет, — буркнул Джинн. — Зато нашли кое-что другое. Он выставил перед собой руку в перчатке и показал им что-то, что держал на ладони. Это были стеклянные осколки. Осколки пуль. — Кто-то уже был здесь до нас, — мрачно проговорил он. — Кто-то при оружии. И, судя по всему, пришлось ему тут ох как солоно. — Где ты их отыскал? — спросила Гюрза, ощущая, как в районе живота змеиным клубком сжимается предчувствие беды. — Возле трюма. Их там хоть задом жуй. Кто-то расстрелял несколько обойм, палил во все стороны, без разбору и, видимо, без толку. Ни одна пуля в цель не попала. По крайней мере, ни крови, ни тел я не видел. Хотя я не был в само́м трюме. Может, их туда стащили. Но все осколки чистенькие, как слеза младенца. Гюрза повернулась к Юсуфу, впилась в него ледяным взглядом. — Тебе есть, что сказать об этом? Мекканец лишь в очередной раз пожал плечами. — Я уже говорил, я не в курсе, что происходило на корабле после его исчезновения. Очевидно, кто-то в кого-то стрелял. Может, это были члены экипажа? Не поделили чего-нибудь и схватились за оружие? — Брехня собачья! — скривился Джинн. — Реши они всерьёз поубивать друг друга, остались бы хоть какие-то следы, хоть капля крови! Если же выжившие подчистили за собой всё после перестрелки, почему тогда бросили эту груду осколков? Гюрза с Имамом переглянулись и поняли, что думают об одном и том же. Нужно было поскорее выполнять задание и убираться прочь с этого насквозь пропахшего неприятностями корабля. Чем дольше они тут находились, тем явственнее ощущалась смутная, витающая в воздухе тень угрозы. Гюрза склонилась над нишей в полу, ведущей к процессорному ядру. — Али, как у нас дела? Есть прогресс? Парень выглянул из-под мешанины кабелей. Вид у него был встрёпанный и донельзя растерянный. — Эм-м... Как бы это сказать, капитан... — Ртом, Али, говори ртом. — Кхм... да... В общем, тут ерунда какая-то. Я каждый блок памяти вручную проверил, каждую долбаную матрицу осмотрел. Всё цело, всё должно работать — но не работает же! Ничего не понимаю! В способностях своего техника Гюрза не сомневалась ни на йоту. Если он не мог чего-то починить, значит, починить это было нельзя в принципе. Краем сознания она отметила, что совсем не удивлена. Для неё это был всего лишь ещё один паззл в общую мозаику, очередное доказательство того, что на «Даджале» всё происходило вопреки логике и здравому смыслу. Иначе и быть не могло. — К чёрту! Вылезай оттуда. — Она оглянулась на своих товарищей. В свете фонарей глаза её, казалось, горели. — Пора с этим заканчивать. Идём в трюм, забираем всё, что можем забрать, и сматываем удочки. Мы и так потеряли здесь слишком много времени.* * *
Трюм встретил их сразу тремя сюрпризами. Во-первых, здесь по какой-то совершенно непостижимой причине имелась гравитация. Такое было возможно лишь при одном условии — если бы вдруг активировалось хвостовое кольцо «Даджаля». Именно оно было призвано своим вращением создавать в задних секциях корабля искусственную силу тяжести. Когда Гюрза попыталась связаться с Зарой, чтобы та подтвердила или опровергла это предположение, раскрылся сюрприз номер два. Связь с «Рамаданом» отсутствовала. Эфир хрипел и кашлял от помех, как завзятый курильщик. Наконец, третье и, пожалуй, самое значительное открытие поджидало отряд уже на дне трюма, после спуска по высокой вертикальной лестнице. Отсек, изгибавшийся громадным колесом диаметром в полкилометра, был затоплен. Четверо товарищей недоумённо озирались, стоя по колено в мутной, серой воде. Джинн присвистнул. — Мать честна́я! Я, конечно, знал, что женщины от меня без ума, но местные дамочки явно перестарались. Шутку никто не оценил. Имам, нагнувшись, зачерпнул в портативную тест-систему немного воды для химического анализа. Гюрза и Али неспешно расходились в разные стороны, вспарывая лучами своих фонарей вязкую, почти физически ощутимую темноту. Грязное, подёрнутое ряской море у них под ногами лениво волновалось, по поверхности плавал мелкий мусор. Внезапно Гюрза споткнулась. Потеряв равновесие, она чуть было не опрокинулась в серую муть с головой, однако в последний момент всё-таки смогла устоять. Что-то лежало у её ног, под непроницаемым покровом воды. Что-то лёгкое и ломкое. Она погрузила руки в воду, аккуратно нащупала края этого предмета, приподняла над поверхностью — и едва сдержала подкативший к горлу рвотный позыв. В прошлом Гюрзе не раз и не два случалось видеть покойников. Были среди них и относительно благообразные, и такие, в которых уже мало чего сохранилось человеческого. Доводилось ей и самой отправлять людей на тот свет. Никакого особого трепета или суеверного страха перед мёртвыми телами она не испытывала. Тем не менее, то, что она сейчас извлекла из воды, даже по её меркам выглядело жутко. Труп принадлежал человеку, вне всяких сомнений. При жизни он носил скафандр, очень похожий на её собственный. Теперь, правда, от него уцелел только каркас и некоторые пластиковые компоненты, всё прочее растворилось под действием какой-то необычайно концентрированной кислоты. То же можно было сказать и о самом мертвеце: несчастного обварило почти до самых костей. Остатки плоти ещё покрывали его тонкой багровой коростой, но чисто символически. Гюрза мысленно поблагодарила судьбу за то, что её шлем не пропускал запахов, в противном случае её бы точно вывернуло наизнанку. — Аллах всемогущий, — услышала она у себя в динамиках сдавленный шёпот Имама. — Не может быть... — Что такое? — спросил Джинн. — Это, наверное, какая-то ошибка. Этого не может быть! Я отказываюсь верить!.. — Да говори уже, святоша! Что стряслось? — Вся эта жидкость вокруг... — Голос у Имама дрожал. — Это не вода. — А что? — Пепсин, соляная кислота, гидрокарбонаты, высокий процент аммиака... — Твою мать, Имам, я разве похож на химика? На несколько мгновений в трюме установилась абсолютная, ничем не нарушаемая тишина. Затем из интеркома снова прозвучал тихий голос Имама. — Это желудочный сок. Дикий, животный ужас, который Гюрза всеми силами гнала из своего сердца, в этот миг овладел ею безраздельно. Отшвырнув наполовину переваренные останки обратно в серую жижу, она круто развернулась и кинулась обратно к лестнице в облаке из разлетающихся брызг. Прочь из этого ада! Прочь с этого проклятого корабля! Никаких команд она не отдавала, но остальные члены отряда, по-видимому, и без её указки пришли к тому же решению. Они едва не сшибли друг друга с ног. Лучи фонарей лихорадочно полосовали воздух, шарили по стене трюма в том месте, где всего пару минут назад была лестница, уводившая наверх. — Она же была здесь! — выл Али, срываясь на фальцет. — Прямо здесь! Мы же совсем недалеко от неё ушли! — Видимо, проскочили в суматохе, — попыталась успокоить себя и других Гюрза. — Разделимся и поищем. Джинн, вы с Али идите вдоль стены налево, а мы пойдём направо. Кто первым наткнётся, кликнет остальных. Они уже начали расходиться в разные стороны, когда Гюрза заметила, что Юсуф не примкнул ни к одной из групп. Он продолжал стоять на своём месте, не двигаясь, закрыв глаза и беззвучно шевеля губами. — Эй! — прикрикнула на него Гюрза, а когда он не отозвался, шагнула к нему, ухватила за плечи и хорошенько встряхнула. — Да что с тобой? Очнись! Он распахнул глаза — водянистые и блёклые, как у рыбины. Уставился на неё словно бы в недоумении. — Некуда идти, — выговорил он глухо. — Всякий путь кончается здесь. — Что ты такое мелешь? Что ты... Не успела Гюрза закончить фразу, как в голове у неё будто что-то перевернулось. Последний паззл встал на своё место, и она вдруг поняла — или ей показалось, что поняла. — Это всё из-за груза, так ведь? Из-за него «Даджаль» сбился с курса? Они перевозили что-то опасное и не смогли с этим совладать? Что это было? Какое-то оружие? Однако Юсуф смерил её таким взглядом, что слова завязли у неё в глотке. Прежде она и не подумала бы, что так можно смотреть на человека — столько в его глазах было неприкрытого отвращения, презрения, гадливости. Так смотрят на дохлую крысу, валяющуюся в подворотне, или на мерзкий, гнойный волдырь, или же на дерьмо, приставшее к подошве ботинка, но никак не на человека. — Правду говорят про вас, звёздных стервятников, будто вы не умнее зверей. Нет никакого груза. Нет, и не было. — Это ещё как понимать? — вмешался Джинн. — На кой ляд тогда мы сюда вообще тащились, если его нет? Юсуф не ответил. За него это сделал Имам. — Думаю, ответ очевиден. Он и его братия нарочно привели нас сюда. Вопрос только — зачем? Мекканец молчал. По-прежнему держа его за плечи, Гюрза толкнула его — да так, что тот впечатался спиной в стену. — Говори, сукин сын! Он молчал. Тогда она приставила дуло винтовки к его колену и выстрелила. Эфир интеркома захлебнулся оглушительным воем боли. Юсуф сполз по стене, осел, погрузившись в жидкость по пояс. — Говори! Ещё с минуту в динамиках были слышны лишь его сдавленные стоны и всхлипы. Затем он всё-таки заговорил — зло, отрывисто, давясь и выхаркивая из себя по одному слову. — Жалкие... кретины!.. Слабоумные... выродки... портовых... шлюх!.. Даже если... скажу... вы не... не поймёте!.. Не услышите!.. Куда вам?.. Вы... просто... безмозглый скот! Тупое... грязное мясо для... Неведомого... — Глядите-ка, какой он у нас, оказывается, красноречивый, — хмыкнул Джинн. — Весь полёт сидел молчком, будто язык между ягодиц потерял, а тут — на́ тебе, разродился! — Что за Неведомый? — продолжала выпытывать Гюрза. — Какой-то ваш божок? — Божок?.. — Юсуф с трудом поднял голову и одарил её очередным презрительным взглядом. — Нет! Боги... это блажь... выдумка для... детей и... малодушных идиотов... Если не молиться богам... не приносить жертвы... ничего не изменится... А Он... Он не требует молитв... Ему на них плевать... Всё, что Ему нужно это... это пища... и если наше братство не будет... утолять Его голод... конец всему. — Что же произойдёт, — спросил Имам, — если вы перестанете утолять его голод? — Смерть... — выдохнул Юсуф. — Везде. Во всех мирах. Он придёт... и тогда не спасётся никто. Он поглотит планеты... выпьет звёзды... как паук выпивает муху... вывернет само пространство наизнанку... и оставит за собой лишь тьму... и пустоту... — Бред какой-то, — пробормотал Джинн в воцарившейся тишине. — Прострели-ка ему вторую ногу, капитан. Может, тогда он скажет, зачем притащил нас сюда на самом деле. На это Юсуф лишь горько усмехнулся. — Я же говорил... Вы не слышите. Не понимаете. Гюрза наклонилась к нему. Пристально всмотрелась в его мертвенно-бледное лицо. — Предположим, что мы услышали и поняли. Но если твой Неведомый — не бог, тогда что он такое? Ни одно живое существо не способно на то, что ты описываешь. — Ни одно из известных вам. Космос огромен... и нет числа ужасам, что в нём таятся. — Но вы-то о нём знаете — ты и твои подельники с Новой Мекки. Юсуф кивнул. — Наше братство... уже три сотни лет знает о Его существовании. — И время от времени подкармливает его экипажами наёмных кораблей, — добавил Имам, — чтобы он держался подальше от обитаемых систем. Так? Тут у Али, весь разговор стоявшего в стороне и молча слушавшего, не выдержали нервы. — Стойте! — вскрикнул он, дав петуха. — Остановитесь хоть на минутку! Я что, один здесь ни черта не понимаю? О чём мы вообще говорим? Что за неведомые? Что за корабли? Товарищи взглянули на него с сочувствием. — Мы далеко не первые, кого Юсуф и его друзья с Новой Мекки нанимают для полёта в этот сектор, — пояснил Имам. — Полагаю, ребята на «Даджале» тоже думали, что летят сюда за секретным ценным грузом. А до них здесь был кто-то ещё — наверняка тоже солдаты удачи. Я ведь прав? — Такова цена, — подтвердил Юсуф. — Цена всего сущего. Жизни худших из людей... убийц... грабителей... изуверов, погрязших во грехе... таких, как вы... ради жизней невинных. Невелика цена, если задуматься... — Ах ты, паскуда! — Джинн оттеснил Гюрзу и, ухватив мекканца за грудную пластину скафандра, резко вздёрнул его кверху. — Моралист хренов! Невелика цена, говоришь? Это ты нас, значит, отдаёшь на заклание, потому что с чего-то вдруг решил, что наши жизни стоят меньше, чем чьи-то ещё? Мы, значит, грешники и убийцы? А сам-то ты кто тогда, а? — Не я выбрал вас, — прохрипел Юсуф. — Но если бы... мне дано было выбирать... я всё сделал бы так же. — Мы зря тратим время. Нужно искать выход, — дрожащим голосом напомнил Али. — Отсюда нет выхода, — откликнулся, повернувшись к нему, Юсуф. — Неведомый уже знает, что вы здесь, и никого не отпустит. Гордитесь... если можете. Вы умрёте не напрасно. — Если и так, то ты умрёшь вместе с нами, — заметила Гюрза. — Я отдаю свою жизнь... по собственной воле, — ответил Юсуф. — Это... моё решение... моя жертва... во имя человечества. Для людей моей веры... нет смерти чище. — Вон оно как! — прорычал Джинн и встряхнул его, как тряпичную куклу. — Мучеником, значит, заделаться решил? Небось, думаешь, тебя за такое без очереди на небо пустят и семьдесят девственниц в награду дадут? Ну, так я тебе чуток подпорчу малину. Сдохнешь ты у меня, как самый обычный вшиварь из подворотни, от пули в башку! Что люди твоей веры говорят о такой смерти? Достаточно она для вас чистая? Верзила швырнул Юсуфа обратно в жижу и схватился за винтовку, намереваясь сейчас же воплотить свою угрозу в жизнь, но Гюрза остановила его. — Побереги пули. Если этот клоун говорит правду, они нам ещё пригодятся. Джинн редко прислушивался к чужим доводам. Особенно когда выходил из себя, и кто-то пытался воззвать к его голосу разума. В этот момент, однако, слова капитана по какой-то необъяснимой причине возымели нужный эффект. Поразмыслив ещё несколько мгновений, верзила всё-таки опустил оружие. — Ну, ничего, — пробормотал он. — Мы ещё поглядим, кто кого сожрёт. Пусть этот его Неведомый только сунется, мразь, я его мигом стеклом накормлю, а если не нажрётся, так добавки дам. Юсуф, барахтаясь у его ног, вдруг затрясся и разразился чередой странных, хлюпающих звуков. Казалось, он задыхается. Впрочем, вскоре все сообразили, что это был смех. — Каков... храбрец... — выдавил из себя мекканец сквозь приступ жуткого, хриплого хохота. — Оглядись! Посмотри вокруг, храбрец! Как думаешь... где ты сейчас?.. Товарищи огляделись — и на миг остолбенели от увиденного. Уровень жидкости, затопившей отсек, поднимался — медленно, но неотвратимо. Теперь она доходила им уже почти до бёдер. Одновременно с этим сам трюм будто бы начал сокращаться в размерах. Стены вдруг расплылись, обмякли, потеряли былые очертания. Материал, из которого они были сделаны, больше не походил на металл даже отдалённо. Теперь это было нечто рыхлое, склизкое, складчатое и непрерывно шевелящееся. Гюрза решила было, что сходит с ума, однако Джинн, похоже, видел то же самое. Он снова вскинул винтовку и, не целясь, наобум выстрелил несколько раз по этой кошмарной корчащейся массе. Стеклянные пули вошли в неё, как в желе, не причинив никакого видимого ущерба. Стенки отсека продолжали сжиматься быстрыми, конвульсивными рывками. В какой-то момент Гюрзу пронзило безумное осознание того, что это за место. Если когда-то оно и являлось трюмом, то теперь это было нечто совершенно иное. Это была утроба — столь колоссальная, монструозная, что воображение отказывалось рисовать образ создания, которому она могла бы принадлежать. Слушая рассказ Юсуфа о Неведомом, Гюрза представляла себе нечто крупное, сильное, опасное, но вполне одолимое — чудище, бродящее по безлюдным переходам корабля, прячущееся в мрачных закутках, чтобы в удобный момент атаковать из засады. Ах, как же она была наивна! Чудовище не пряталось на корабле. Чудовище было кораблём. Фонари на их скафандрах неожиданно замигали и разом погасли, точно невидимая рука щёлкнула переключателем. В какой-то мере это было благословением. Тьма милосердно скрыла от них всё происходящее, избавила от необходимости лицезреть преисподнюю, неимоверным капканом смыкавшуюся вокруг. Последнее, что осталось им в этой слепой пульсирующей черноте — голоса товарищей, доносившиеся через интерком. Неистово рычал Джинн, извергая потоки проклятий и самой отборной ругани. Всхлипывал и неразборчиво лопотал что-то Али — кажется, просил у кого-то прощения. Яснее всего, однако же, был слышен голос Имама: ровный, уверенный, отрешённый, он заполнял собой всё окружающее пространство, обволакивал, оттеснял кошмары. Он читал молитву. Слова были Гюрзе смутно знакомы, и она, сама не зная зачем, начала проговаривать их с Имамом в унисон. Вскоре к их хору присоединились и Али с Джинном. — Мир вам, о лежащие здесь верующие и мусульмане! Поистине, если будет угодно Аллаху, мы присоединимся к вам, и Аллах помилует тех из нас, кто ушёл раньше, и тех, кто задержался; молю Его об избавлении для нас и для вас... Они повторяли молитву снова и снова, и голоса их сплетались между собой, и каждый в отдельности придавал силы остальным. Когда же силы их иссякли, они продолжили повторять эти слова уже про себя — столько, сколько могли. А потом тьма поглотила их без остатка.