***
Несмотря на то, что Слава напрочь отказался от идеи с костюмами, Моргенштерн не отступал. Напротив, в его голове кишил рой из идей, но все они быстро отсекались его партнёром. — Почему ты не хочешь, чтобы я трахнул тебя дилдо в виде макушки ёлки? Это же клево, всем зайдет!.. — Потому что это макушка елки! Это совсем не круто, Алишер. Даже для нас с тобой это уже слишком… Алишер нахмурился и отвернулся, а после продолжил наряжать елку, из-за которой все это и началось. Марлов тут же смутился. Уж слишком он ненавидел, когда его парень становился грустным, а от того и серьезным. В такие моменты Моргенштерн не был похож на себя: немногословный, закрытый, отстранённый от всего. — Тебя настолько не устраивает то, какой я в постели, что надо придумывать что-то странное вроде ёлочной игрушки во мне? Алишер тут же встрепенулся и поднял на него свой взгляд, а через пару секунд уже стоял рядом со Славой и держал его за руки. Это он серьезно что-ли? — Я по тебе сох очень долгое время. И очень хотел, чтоб ты был моим. Так что сейчас я на седьмом небе от счастья. И ты это знаешь, — Моргенштерн мягко прижался к его губам, чуть всосал нижнюю губу и отстранился. — Так что меня все устраивает. Слава, не умеющий долго злиться по своему обыкновению, тут же улыбнулся и прижался к парню. — Нам бы с тобой в Икею съедить… А то гирлянды у тебя нет, — произнес Марлов, на что Моргенштерн ухмыльнулся. Гирлянда. Как же он сам до этого не догадался? В его голове тут же возникла идеальный кадр: голый Слава, связанный разноцветной гирляндой, огоньки, красиво переливающиеся на его коже, уютная домашняя романтика… — Ты там где потерялся? Слушаешь меня вообще? Можем еще шторы новые взять, еще у тебя тарелок красивых мало… — Да, Слав, обязательно съездим. Обязательно.***
В магазине конечно же набрали больше нужного. Вместе с гирляндой купили красный праздничный плед, новые фужеры по скидке, новые шторы и всякую ненужную херню радующую глаз. Но самое главное — гирлянда. Она им ещё очень пригодится. — Не понимаю, нахуя мы накупили столько Слав… — недовольно пробурчал Алишер, несущий тяжеленные пакеты до лифта. — Вот палочки твои эти… Как их… Благовония. Вот они тебе нахера? Марлов тут же насупился и закатил глаза, но кнопку вызова лифта все равно нажал. — Для красоты. И я не думаю, что если заберу их из пакета, то тебе станет намного легче. — Вот из-за таких мелочей тяжести и получаются. И ты, между прочим, с пустыми руками стоишь! Услышав недовольство своего парня, Слава ещё сильнее нахмурился и как-то разом погрустнел. Весь огонь в его глазах мигом потух, оставив место печали. — Я предлагал тебе взять пакет, ты сам отказался… — тихо проговорил он, из-за чего Моргенштерн тут же пристыдился. И стоило оно того? Расстроенный Слава — то, чего Алишер никак не мог допустить, тем более по собственной вине. Неужели они поссорились из-за такого пустяка? — Ну ладно тебе… Прости, херню сказал, — парень потянулся к чужой холодной щеке, но Марлов не дал ему себя поцеловать. Уж слишком был обижен. — Тут наверняка камеры стоят. Да и лифт уже приехал. Пошли. Славина обида ощущалась в воздухе, а напряжение, возникшее между ним и Алишером, ужасно беспокоило последнего. — Хочешь ванную тебе сделаю? Всяких разных штук тебе туда запустим, будешь кайфовать в своей пене цветной. Марлов лишь фыркнул и чуть взглянул на Моргенштерна. Его взгляд заметно потеплел, значит не так уж и велика его обида. — Хочу. И благовония зажжем. Алишеру хотелось разразиться гневной тирадой и обматерить весь мир, поскольку пахло от этих палочек просто отвратительно, словно в какой-то старой никому не нужной церкви, но он лишь кивнул. Ссориться по второму кругу не хотелось. Дома привычно пахло чем-то неуловимым, но дорогим сердцу. Пахло Славой, поскольку до его переезда подобного запаха не наблюдалось. Хотелось дышать этим ароматом вечно, да так, чтобы лёгкие полностью заполнились чудным ароматом… — Чего встал на пороге? Проходи уже, — подтолкнул его Марлов, а сам принялся раздеваться. Резвый малый. Моргенштерн поставил тяжёлые пакеты на пол, потянулся и крепко обнял парня сзади, из-за чего тот так и замер, не успев снять второй кроссовок. — Чего это на тебя нашло? — смущённо спросил он, все ещё не привыкший ко внезапным проявлениям чувств. — Да ничего. Просто люблю тебя, Славик. Марлов фыркнул и тут же прижался ближе к Алишеру. В полной темноте было не видно, улыбался ли он, но одно Моргенштерн знал точно — ему приятно. Очень, очень приятно. — Вечно ты что-то такое говоришь… — через некоторое время произнес Слава, отстранился от парня и продолжил переодеваться, словно и не было никаких слов любви. Зная сложности Марлова с произнесением столь важных для обоих слов, Моргенштерн не торопил его, но, все же, в глубине души, ему было весьма неприятно. Кому понравилось бы, когда тебе из раза в раз не отвечают взаимностью? Да никому! — Эй, ты чего завис? — спросил его Славик и пощелкал пальцами перед чужим лицом. — Раздевайся давай. А сам ускользнул в ванную, оставив гору пакетов на попечительство Алишера.***
Желания украшать теперь уже общую квартиру у парней не появилось даже к вечеру. Хотелось просто провести время вместе, желательно в горизонтальной плоскости. Решив не отказывать своим желаниям, Алишер выплыл из гостиной в спальню, плавно, словно кот, подошёл к сидящему за столом Славе и обнял его со спины. — Случайно не хочешь заснять видео? — промурлыкал он на ухо Марлову. Тот слегка дернулся от неожиданности и повернул голову в сторону своего партнёра. — Случайно нет, а вот специально можно. Что ты хочешь? Моргенштерн улыбнулся, повернул Славика к себе и с довольной улыбкой произнес: — Хочу тебя связанным. Гирляндой. Слава завис и замер. Кажется, задумался о чем-то своем. Его взгляд одновременно выражал все и ничего. Алишер не торопил его — такое важное решение требовало времени. — Меня не ебанет током? — тихо спросил Марлов, неуверенно поглядывая на парня. Алишер потёр затылок и поджал губы. — Не должно. Славик хмыкнул и неуверенно кивнул. Да, ему было не по себе, не каждый же день ему такое предлагают, но держался он вполне стойко. — Хорошо, я в ванную, растяну себя, а ты это… Татушки свои замазывай, — быстро произнес Марлов, чмокнул Моргенштерна в щеку и удалился. Алишер остался один на один с собой.***
— Маленькая шлюха. Большая ладонь Моргенштерна прошлась по бледной ягодице и тут же ударила по ней. Слава вскрикнул, несильно дернулся и уткнулся носом в кровать. Связан гирляндой он был не крепко — одно резкое движение и он бы сломал всю конструкцию — но выглядело это красиво. По крайней мере, никто не был недоволен. — Уже растянул себя, да? — Алишер развел его ягодицы в разные стороны и на пробу ввёл два пальца. Марлов, растянувший себя в душе, тихо застонал и выгнулся навстречу. Слава был узким внутри, даже чересчур. Несмотря на то, сколько игрушек в нем побывало за время его ведения канала на pornhub'е, складывалось ощущение, словно каждый раз для него, как первый, что не могло не радовать Алишера. — Такой узкий внутри… Мой мальчик, — Моргенштерн вновь шлёпнул парня по заднице, из-за чего Марлов застонал пуще прежнего. — Нравится тебе, когда к тебе относятся так, да? Скажи это. Паренек что-то неразборчиво замычал и потерся вовсю текущим членом о подушку, специально предназначенную для этих целей. Ему было слишком хорошо и Алишер знал это. Он понимал, чувствовал любое Славино изменение настроения и делил удовольствие вместе с ним. — Можешь не утруждать себя в ответе, милый, я и сам вижу, что ты кайфуешь от этого, — произнес Моргенштерн и добавил третий палец. Тот с небольшим трудом поместился внутрь, но Алишер тут же начал растягивать тугие стенки. Изо рта Марлова вырвался очередной стон. Кажется, тот хотел что-то сказать, но не мог себе этого позволить. Не палить внешность и голос — его самые главные правила, а значит их нельзя нарушать. Неожиданно Моргенштерн начал двигать пальцами внутри. Слава застонал и укусил губы до крови, а сам парень ухмыльнулся, любуясь худой спиной с переливающимися на ней огоньками. Растяжка самому и растяжка, когда тебя растягивает кто-то другой — совершенно разные вещи. Никогда не знаешь, куда нажмёт твой партнёр, под каким углом он начнет двигаться, что он вообще будет делать… — Приготовься, — скомандовал Алишер. Властный образ как нельзя лучше шел ему. Слава вздрогнул, приподнял задницу вверх, но тут же вскрикнул от шлепка. — Думаешь, что все так просто? Моргенштерн вынул пальцы, пару раз провел рукой по члену, приставил его ко входу и резко вставил. Марлов сладко застонал и выгнулся. «Надеюсь, что он не против, что я без резинки, » — последнее о чем подумал он. — «Не зря же мы на болячки проверялись.» Мысли покинули его разум. Алишер наклонился, прижал Славу за голову к постели и начал ритмично втрахивать его в кровать. Тот стонал от каждого движения, даже старался подмахивать, но Алишер быстро пресек все чужие попытки сделать это. — Я тут главный, — резко сказал Алишер, радуясь что его лицо не было видно. Весь его вид выражал любовь, что совсем не вязалось с тем, как он ставил себя на камеру. — И я буду решать, что тебе делать. Даже кончишь ты только после того, как я тебе разрешу. Марлов застонал и активно закивал головой. Кажется, он был готов на все, даже если бы Моргенштерн попросил его облизать ему ботинки. —Вот и славно, — последнее, что сказал Алишер, а после принялся совсем уж грубо толкаться в отзывчивое тело. Славу мотало по кровати и если бы не крепкие руки, удерживающие его на месте, он бы упал на пол с грохотом и позором. Ему было слишком хорошо: вся подушка была испачкана в вязком предэякуляте, на руках выступили мурашки, а вся его поза говорила о том, что он находился на грани. Слов больше не было. Существовали лишь стоны, рыки и вскрики. Алишер превратился в похотливое животное, желающее лишь несколько вещей: удовлетворить себя и Славу, своего любимого Славу. Огоньки на гирлянде начали быстрее мигать, Моргенштерн ускорился. Марлов задергался и немного изогнулся в спине. Подушка, положенная под его пах, намокла, запахло спермой. — Я не разрешал тебе, сучонок, — угрожающе прорычал парень, в последний раз толкнулся в горячее нутро и излился внутрь. Очнулся от послеоргазменной истомы Алишер лишь спустя время. Осторожно вышел из Славы, встал, потянулся за камерой и громко засмеялся. Марлов повернул голову в его сторону и вопросительно посмотрел на него, как бы спрашивая, что же такого случилось. — Сука, ничего не записалось! — ответил Моргештерн сквозь смех. Слава упал лицом в подушку и застонал. Какой же пиздец.