***
Проведя годы в бескрайнем космосе, забываешь о такой простой вещице, как – время... Ночь. Нескончаемые битвы, вылазки, страх потерь, скручивающий все вокруг мертвой хваткой. И вновь – ночи-ночи-ночи... С прибытием на землю мало, что изменилось. Кажется, от войны некуда было бежать, она отнимала все; и если ты хочешь спастись, вырваться из нее – сражайся, у тебя одна попытка, и второго вдоха в запасе больше не будет. Хотелось забыться хоть на минуту, но, поток событий неумолимо наказывал за промедление. "Твои чувства больше не важны. Твои сомнения – это сомнения всей команды". Киту некуда было больше возвращаться. Маленький домик в пустыне рассыпался прахом, унося с собой захудалую, забытую на земле историю, из примеси счастья и боли. Все, что теперь имело хоть какое-то значение здесь, была оборона, спасение и сохранность людей, их семей, его команды. Закрыть бы глаза, хоть на минуту не отдавать приказы и не слушать их же свыше, не бежать, спотыкаясь и оглядываясь на неудачи. Но, кто он такой, чтобы Вселенная услышала мольбы жалкой полукровки? Победа или смерть, не так ли?.. Когда ты так много думаешь об освобождении от бесконечной гонки, а мир преподносит тебе возможность сделать паузу, в виде временной победы землян – ты не можешь поверить в это. Твои демоны продолжают свой бег, заставляют чувствовать страх под кожей. Если бы кто-то сказал Киту, что наконец отдыхая, хоть и валяясь на больничной койке, он не почувствует даже еле ощутимого счастья от битвы, без горького исхода – он не поверил бы... Даже сейчас реальность бьет по сознанию, заставляя чувствовать себя глупо. Нехватка ли адреналина, или же, это добивало его травмированную голову, чрезмерное количество сна, так резко появившееся в жизни? Как бы Кит не старался найти оправдание числу петляющих в воздухе мыслей, все было напрасно. Спокойствие вернуло в его жизнь вопросы. Он протягивает руку вперед и почти ухватывается за последнюю мысль, она, как и тринадцатая до этого, все еще рождена из-за него одного. Широ... Сколько он уже здесь... Неделю, две? Одни лица сменялись другими: вновь неизменно экспрессивный Лэнс, размахивающий руками, что-то рассказывающий о прогулке с Аллурой вокруг больничного корпуса. "Даже Аллуру уже выписали сегодня, ты теперь у нас новая принцесска? А, Маллет?" Вот родители Ханка о чем-то мило беседуют с Кролией, кажется, они снова принесли яблочный пирог. "Ха-ха, спасибо, на этот раз я прослежу чтобы его съел не Космо. Никто даже не догадывался, что он так неравнодушен к этим фруктам". Лица-лица-лица, их так много: врач, с новой порцией таблеток и рекомендаций; паладины; даже Гриффин, с очередным, откопанным где-то, журналом по разработке космических кораблей; снова врач... Хватит. Что-то было не так, все его существо настойчиво кричало и просило кого-то; глаза бегали из угла в угол. Кит не может больше принимать эти таблетки, он хочет увидеть родные морщинки под глазами, когда тот смеется, немного откинув голову вбок. Он не может больше дышать этим холодным воздухом без бесконечных рассказов и историй. Кит хочет увидеть Широ. Увидеть того, кто ни разу не пришел к нему... – Я прекрасно понимаю, что спасение Вселенной не может ждать, но я бы рекомендовал отбросить любой риск, если это будет возможно. – эти рекомендации уже "торчали из глотки", кажется у него две матери, одна из которых – спасает жизни в этой больнице, и попутно выедает мозги... Первый раз, настолько любящий свое дело врач, попадался Киту еще в раннем детстве, и сразу после этого – он поклялся самому себе, что это был последний раз, когда он соглашается на вызов и обследование... – Ты действительно слушал все, что я сказал? – мужчина устало вздыхает, потерев пальцами переносицу. Кит рад, что это взаимно. Не одному ему это надоело. – Хорошо, я повторю во второй раз... – Нет, все, с меня хватит! – Кит был на грани. Еще одно нравоучение и он выбежит отсюда, сядет на корабль, и Земля больше никогда не увидит его. – Серьезно?! Со мной все в порядке, и да, я слышал Вас! – Неужели? – видимо, ему все-таки придется бежать, потому что это выходит за все рамки. Мужчина перед ним выглядит выжидающим, смотрит, с нескрываемой улыбкой сложив руки. – Хорошо! Вы говорили что-то про – синие перед едой, эти и эти нельзя мешать?.. И, одну белую капсулу перед сном... Не смейтесь! В любом случае, я не буду это все с собой таскать, мне не пятнадцать, а следующее нападение не будет ждать, когда я глотну какие-то там пилюли, которые нельзя смешивать. – Кит... Хотя бы по мере возможности. Я все понимаю, и не прошу тебя о немыслимом – лишь эти лекарства… И не перегружай себя тренировками. – вероятно, этот спор закончен, ведь врач поднявшись, наконец-то собирался уходить. – Скоро ты вернешься к своим друзьям, а пока, я лишь прошу беречь силы и отдыхать. Хотя бы ради них и своей матери. Что-то перемкнуло и заставило опустить взгляд в укутанные одеялом ноги. Он все еще мальчишка, уже не такой вспыльчивый, но все еще ощущающий отголоски прошлого. Захотелось извиниться, но мужчина уже скрылся за дверью, оставив на тумбочке все необходимые лекарства и лист с расписанной дозировкой. Скорее всего, у него галлюцинации – слабый ветерок в комнате направляет внимание к маленькому дверному просвету. Нет, он не мог видеть блеск дорогих глаз, не мог слышать удаляющиеся шаги... Этой ночью Кит не смог уснуть, он выспался еще в первые дни пребывания здесь. Теперь же к желаниям и мыслям прибавилось глупое чувство вины. Он хотел увидеться с Широ, но мог бы просто ценить, что с тем все в порядке. Он хотел быстрее свалить отсюда, и не задумывался о людях, что волнуются и помогают ему встать на ноги. Да, он все еще мальчишка, что так глупо считает часы без пепельных глаз, и не ценит заботу вокруг. Он больше не один. Ему нужно перестать сопротивляться всему вокруг, восстановиться и сделать уже что-то полезное. Широ занят, и скоро они увидятся. Широ придет. Через три дня Кит извиняется перед своим лечащим врачом, и наконец-то покидает надоевшие стены. Широ так и не приходит.. . .
Мечта о покорении Вселенной звучит в голове, как нечто смешное и далекое, несмотря на все пережитое. На сердце Широ выбиты уродливые, размазанные по его плоти буквы – прирожденный лидер, лучший. Лучший во всех школьных предметах; в гарнизоне, как самый молодой пилот-исследователь, возглавивший полет в космос; он побил все рекорды, как на симуляторе, так и в небе; в не таком далеком прошлом – лидер Вольтрона, сейчас же – капитан Атласа. Широ никогда не жалел себя, но и не стремился ко всему этому... Казалось, быть устремленным в космос ребенком не так уж и плохо, ему всего лишь хотелось получить от жизни максимум, ухватиться за любые открытые возможности. Но он отхватил слишком много, и этот, сумбурно-собранный багаж, придется разгребать даже в следующей жизни. Широ сломан, разобран на крошечные части, и несколько раз собран, каким-то больным ублюдком, выкинувшим прочь половину имеющихся деталей. Широ тонет в сомнениях и страхах, совершенно забыв о безмятежности... Интересно, встретив сейчас свою молодую копию – что бы он сделал? Сказал бы бросить мечты, сдаться, и бежать-бежать-бежать прочь? Или же наоборот, не сдержавшись, упал бы перед ним на колени, и молил держаться? Обжигаться так больно, больно. Мечта привела его к кровавой бойне, затащила на войну и заточила в клетке ужаса. Мечта убила его. Но... И она же привела его к семье... Привела его к Киту. И именно Кит сломал стальную клетку, вдохнув в него новую жизнь. Широ закрывает глаза и бежит от боли в открытый космос, где его ничего не ждет. Там лишь сожаления, страдания и нескончаемые пытки раба-гладиатора; Широ находит силы открыть глаза – он на земле, а глаза родного космоса болезненно разглядывают его израненное тело. Кит рядом. Он вновь откуда-то срывается, закрывает глаза, когда воздух заканчивается, Вселенная снова испытывает его, жаждет крови. Но, приподняв веки... Красное свечение тепло отзывается в груди, а блеск льва почти заставляет закричать. Кит нашел его. Снова. Каждый раз, открывая глаза, он видит искрящийся взгляд, прикованный к нему, что спасает, не дает оступиться. Упасть во тьму. И Широ благодарен. Ведь, в следующий раз, когда он боится больше никогда не увидеть любимое лицо – отчаянный голос вытаскивает его. "Широ, прошу. Не сдавайся! Ты не можешь снова так поступить со мной". Как бы он не хотел, что он может дать Киту?.. Что он может сделать? Его душа – это черные дыры, из которых густым потоком хлещет скверна, а сердце – падающая звезда, которая не хочет верить в свою гибель, лишь до безумия стремится осветить для Кита любую неизвестную и глухую тропу на ночном пути. Широ больше не закрывает глаза. Но продолжает убегать.. . .
С выпиской легче не становится. Кит пытается найти оправдания для поведения Широ, но не может. Дело не только в посттравматическом стрессе, или же планировании нового хода, тот явно настойчиво избегал его. Кит грезил поговорить и наконец-то разобраться, но даже теперь это не выходило. Он знает, что до конца войны еще далеко, не время давать волю своему эгоизму, и все же... Тишина в данный момент была страшнее всего, нет никакой уверенности в том, что завтра, или же прямо сейчас на них не нападет Хаггар, раздавив сопротивление. Было не страшно умирать, страшнее было видеть, как настолько дорогой тебе человек, прекратив замечать твое существование, отдалялся отвернувшись. Преследование без видимого результата начало утомлять. А Кит, в свою очередь, все больше и больше изнурял себя физическими нагрузками: пробежка после, в лучшем случае, четырехчасового сна, чтобы собрать мысли в кучу; душ, и груша, хоть на пару часов, сможет забрать себе твой гнев; далее – найти себе противника, чтобы нагнать упущенные тренировки на мечах; бег перед сном, и пару подходов отжиманий уже в комнате – иначе ты вообще не уснешь. Приходилось искать заранее парочку оправданий и доводов, такому "стремлению к саморазрушению", как паладины называли его тренировки. "Я уже отдыхал, все хорошо". "Да, только с душа, пока даже не притрагивался ни к баярду, ни к клинку". Кит не умел врать, бегающие глаза и заламывание пальцев выдавали его. Но, даже без этого, покрасневшее лицо и рваное дыхание, уже говорили о нехватке покоя в однообразно-тяжелых буднях. Даже Космо, видимо, надоела его очень плохая игра, потому что в следующий раз, когда Кит, вновь, собрался на пробежку, тот просто телепортировал его в одну из людных комнат, где, так не вовремя, находились Ханк и Пидж. – Чем ты на этот раз занимался?! – даже Ханк подпрыгнул на месте от такого разгневанного тона. Вмешиваться было бесполезно – Пидж в бешенстве. – Кажется, Аллура еще час назад отправила тебя в кровать, ты себя видел вообще? – Я... Пидж, пожалуйста, давай мы не будем... – остановить девушку в таком состоянии было непосильной задачей, уж реальнее казалось разнести в щепки войска Галры голыми руками. – Ах, теперь, пожалуйста?! Слушай, я всегда знала, что у твоего волка интеллект выше, чем у хозяина, – на секунду, обращенную к животному, ее взгляд стал мягче. – Прости, Космо, ты действительно у нас молодец. Но Кит! Боже... Если, если... Ты прямо сейчас не пойдешь в кровать – я приведу Широ, и он лично оттащит тебя за шиворот, как котенка. Я уж прослежу. – "Он не придет ради меня" – болезненно застряло где-то. – Хорошо. Космо, я хочу в комнату, если что – ты уже знаешь рычаги давления, так что я беспомощен. – Кит выставил руки в побежденном жесте, а волк, издав счастливое фырканье, перенес их назад в комнату. Долго злиться не получилось, Кит ценил преданность своего питомца, и стал чаще замечать у него приступы одиночества – Космо было необходимо внимание. – Все-все, парень, видишь? – Космо, с серьезным и сосредоточенным видом, будто бы боялся бегства, разглядывал, как хозяин укладывается среди подушек. – Я никуда не уйду, успокойся и иди сюда. Пары постукиваний по мягкой поверхности было достаточно – Космо, высунув язык, прыгнул на Кита и стал тщательно вылизывать его лицо. Кит не может позволить слабость, бросить тренировки? Не в ближайшее время, пока они дарят хоть какую-то ясность... Но, сейчас он может хотя бы разрешить себе это проявление любви, зарывшись руками в густой мех, и пару часов сна. Сна, в котором Широ будет рядом с ним.... . .
Когда амнезия первый раз забирает себе часть твоих воспоминаний, ты привыкаешь жить с их малой частью, учишься воспринимать себя, как и многие вещи, по-новому. А, возвратив все на свои места – не думаешь о прошлых проблемах, пережить повторно такое кажется просто злой, невозможной шуткой. Жизнь любит шутить над ним. Вернувшись в тело, вернее же, в тело клона – Широ не может принять части воспоминаний, медленно загоравшихся в сознании. Ему предстоит еще многое вспомнить, переварить, и попытаться жить с этим дальше. Но, в глубине души было понятно – он лжет самому себе и не может совладать с тем, что так медленно поглощает его. "Признайся, ты никогда бы не хотел вспоминать отчаянье на его лице?" Широ мечется, окованный ледяным мраком, кто-то настойчиво играет с переключателем. Щелк. Свет бьет по глазам – он отпускает Кита в клинки; срывается на Лэнса. Щелк. Щелк. Рассудок не первый раз играет с ним, но впервые эти игры происходят не в туманном мраке. "Пожалуйста!" Кит?.. "Ты мой брат". Щелк. Щелк... Широ не помнит, что происходило дальше, он ничего не знает, боится знать... Кит отчаянно кричит, зовет его, просит вернуться к нему... Сражается не в полную силу... Он жив, они живы – но, слишком резкий, для нежных черт Кита, шрам заставляет ненавидеть себя. Ненавидеть это проклятое тело. Нужно поговорить, как только эта битва закончится – Широ обязательно найдет в себе силы подойти, обнять, слезно умолять простить, если понадобиться. Он любит его... Черт, так сильно любит, что готов закрыть глаза на "брата", и все, что предложит ему Кит. Просто быть рядом... Это все, что Широ может разрешить себе. Сомнения кричат сторониться, ведь он – отрава, заставляющая любимое сердце волноваться, и истекать кровью. Хотя бы попросить прощения, это все, о чем он может мечтать сейчас. И мечты снова подводят его. Львы падают. Ребята будут в порядке... Должны. Кит должен выжить. Умоляю. Господи... Разбитое сердце – все, что у него осталось. Широ безнадежен, потому что все еще пытается не растерять осколки души, когда один из них, прямо сейчас, лежит на операционном столе, истекая кровью... Тишина бьет молотком по голове, губы, как мантру, повторяют одно – "Живи. Прошу тебя". Широ всегда старался не показывать свою слабость, но сейчас, когда дрожь разгоняет холод по не подчиняющемуся телу – руки сами зарываются в волосы. Он раскачивается из стороны в сторону, не в состоянии совладать со всем этим, еще немного, и крик вырвется наружу. Если бы он только смог поменяться с Китом местами... – Эй... Широ? Пожалуйста, посмотри на меня... – только подрагивающий голос выдавал волнение Кролии, она поистине была стойкой женщиной. – Они сильные, Кит сильный. Давай просто верить, хорошо? – Я, я... – он не узнает себя; звуки, вылетающие изо рта, чужие, он не может так жалко скулить. – Прости меня, пожалуйста, прости. Кому направлены эти извинения – женщине сидящей рядом, или же... Ему?.. Кролия снисходительно молчит, только нежно гладит его напряженную спину, и Широ благодарен за это. "Хорошо". "Все будет хорошо". Широ находит в себе силы зайти в палату только на вторую ночь. Врач сказал, что Кит уже стабилен, но, лишние эмоциональные нагрузки излишни. Он вмиг робеет, переступив порог – боится разбудить, или ненароком оставить следы своего появления. Не сейчас... Лунный свет, проступая сквозь жалюзи, падает на кровать – Кит кажется безжизненно-серым в этом свечении. Грудь слабо вздымается, веки подрагивают, но, тот лежит неподвижно, продолжая видеть сны. Кит дышит. Кит жив... Комната вмиг сжимается до размеров больничной койки, давит на черепную коробку, выбивая силу из онемевшего тела. Широ не верит, что еще помнит, как плакать, но опускается на колени и стыдливо прячет глаза; обнимает родные ноги, сделавшие столько шагов, ради спасения Вселенной, команды – ради него. Когда Кит сумел так быстро вырасти, меняя их местами? Нет, Кит никогда не нуждался в нем до изнеможения, до боли в груди. Кит любит в нем заботливого брата, и Широ должен уважать его чувства, как бы мучительно это не было. Широ утирает лицо рукавом, и усмехается – так по-детски... Он жалок, эти чувства внутри него жарче раскаленного золота, однако, счастье, разливающееся в его душе, приятно остужает, избавляя от рваных ран. Испытывать подобное для него в новинку. Да, Широ состоял в отношениях, и ни раз – но, только с ним, он хочет быть по-настоящему. Адам любил его сильней всего на свете, и был готов жить, проглотив то, что Широ лишь ценил его. Как лучшего друга. Отношения не продлились долго, потому что улыбка на лице любимого была похожа на гримасу восковой куклы. Они расстались хорошими друзьями, больше не нужно было играть в театр жалости, и вот – жизнь, сладостно хохоча, подбрасывает ему свое отражение. Теперь понять Адама куда проще, и он сам знает – заслужил. Позволить обречь Кита на подобное? Нет, только не этого человека... – М-м... Н-не уходи... – тело парня вздрагивает, почти подрывается с кровати. Но он спит, еле разборчиво бормоча во тьму. – Пожалуйста, не оставляй меня. – Тшш, малыш. – Широ поднимается и гладит Кита по голове, перебирает спутавшиеся прядки волос, пока тот почти хнычет. – Все хорошо, я рядом. Прости меня, я рядом. Прости, что так сильно люблю тебя... – Я так... Я... Очень... – кажется, он постепенно успокаивается, и даже дышит ровнее. – Поправляйся скорее. – Широ наклоняется, оставляя короткий поцелуй на перебинтованном лбу. – И, пожалуйста, больше не заставляй меня так переживать. Когда парень полностью расслабляется, Широ покидает палату, давая обещание приходить как можно чаще. В следующий ночной визит, Кит уже не спит, и все, что остается – это трусливо рассматривать его напряженное лицо через дверную щелку. А еще через пару таких походов, чувство неправильности заставляет развернуться и уйти к себе в кабинет, проработав до самого рассвета. Размышляя о желании стать ближе, Широ незаметно отдаляется... Он убегает. Вновь.... . .
Вероятно, все-таки не стоило пренебрегать едой и сном, как говорили паладины. Когда Кит пришел в себя после отключки в спортзале – было уже поздно сожалеть. Пидж и Аллура, словно коршуны, кружили вокруг него, осыпая всей известной земной и космической бранью. Ханк, стараясь не влазить, уже держал поднос с едой и лекарствами, в то время, как Лэнс, еле сдерживая смех – снимал все это происходящее сумасшествие на камеру. Позже нужно будет разбить ее, желательно об голову хозяина, но сейчас... – Да я сама тебя убью, этим руками, раз ты так отчаянно хочешь себя угробить! – Пока Аллура брала перерыв, осушая стакан с водой – на жестикуляции Пидж, казалось, можно было вырабатывать электричество для пострадавших уголков планеты, если не меньше. – Что с тобой вообще происходит?! – Ничего... Нет, серьезно, успокойтесь. – признаться, что ты медленно сходишь с ума от ожидания и ревности, не в ходило в сегодняшние планы. А, кто вообще, хоть раз, считался с его желаниями? – Хэй, Кит, поговорим? – убирая камеру, Лэнс говорил в легкой, игривой, свойственной для себя манере, но лицо отражало собранность, как на поле битвы. – Давайте ребята, оставьте нас на пару минут, кто еще способен растормошить нашего волка, если не супер-Лэнс? Комната наполнилась уставшими вздохами, и, стараясь избежать настойчивых подмигиваний, сопровождающихся подергиваниями бровями – команда, пряча улыбки, быстро скрылась за дверью. Поведение товарища было весьма непривычным… Когда Лэнс вообще добровольно решался остаться с ним наедине? – Дружище? Прием! – новый красный паладин настойчиво махал перед лицом лидера, привлекая его внимание. – Земля вызывает тебя, Ки-и-ит! – Все-все, я тебя слышу, хватит. Так что за разговор? – Кит чувствовал напряжение, вдруг взявшееся ниоткуда. Чутье подсказывало – разговор будет нелегким. – Знаю, это не мое дело, и все такое. – Лэнс потирал затылок, собираясь с мыслями, здесь было важно сформулировать все правильно, ясно и четко. – Эх, ладно, тебе лучше сразу в лоб... Что у вас с Широ? Это ведь из-за него ты постоянно в поисках любого занятия? – Н-нет, о чем ты вообще?! – оправдываться было бесполезно, он не видел себя со стороны, но был готов поклясться – его резко расширившееся глаза при упоминании, лишь имени, рассказали обо всех проблемах. Красочно. И подробно. – А, ну да, действительно... – нервный смешок давал понять, что им двоим тяжело сейчас найти нужную волну. – Знаю, что не специалист в подобных делах, но, кажется, только я вижу, как вы бегаете друг от друга. Правда – вы одинаковые. Не в том смысле, что совсем; вы, конечно же, разные, но такие... Ох, в общем, о чем я – просто поговорите. – Лэнс, я не думаю, что... – Кит не успевает договорить, как его перебивают, прося спокойно дослушать. – Просто. Поговорите. Кружить друг над другом, прикрывать спины, отдаваться любому бою, не думая о собственной жизни – это определенно в вашем стиле. Но, когда речь заходит о личных проблемах, боже... Вы выглядите, как два ходячих мертвеца, даже хуже, без обид. – Лэнс быстро выплевывает все, что всплывает в мозгу, выставляя руки в защитном жесте. – Явно же – вы тоскуете, я ведь прав? О, нет, ничего не говори, это был риторический вопрос. Конечно же, вы тоскуете друг по другу! Что случилось? Кит не уверен. Он ни в чем не уверен. В настоящий момент – и сам был бы рад разобраться, понять, что произошло с ними за это время. Еще утром он был уверен, что, наконец-то, эта натянутая ситуация разрешится, у него давно не осталось гордости, а от "хваленого" темперамента осталась горстка пепла – носиться по коридорам за капитаном Атласа, все, что он мог. Но этого было мало. Брошенный щенок, найдя хозяина, становится самым верным псом – до конца своих дней им и остается. Кит признался в любви – Широ избегает его, а каждая попытка диалога пресекается. Широ интереснее говорить с кем угодно из своего экипажа, в особенности с этим Кертисом... Мужчина был мил, спокоен и рассудителен. Он быстро находил выход из экстренных ситуаций, всегда выручал их, сохраняя стойкое хладнокровие – Кертис напоминал Адама... – Хах, да ничего не случилось, – голос подводит и ломается на последнем слове. Так убого... Жалкое ничтожество. – Если бы я сам знал... Да и что мне делать? – Так. Как ты себя чувствуешь, порядок? – неуверенный кивок. – Вставай, и иди к нему! Ночью вы не сможете шарахаться, или привычно убегать друг от друга, разбудите весь наш корпус. Кто-нибудь точно выйдет, и, отчитав, запрет в первой попавшейся комнате до первых лучей солнца. Гениально! Более крутого плана я еще никогда не разрабатывал, будь в этом уверен. – Теперь ты у нас не только снайпер, но и стратег? – они оба улыбаются. Кит действительно благодарен за все сказанные слова. – Я не буду обращать внимание на детали, и приму это за комплимент. – Лэнс, театрально прикрыв глаза, задирает голову вверх. Он знает, что это не было оскорблением. – Мои операции по спасению любви еще никогда не проваливались. Иди и сам проверь! – Л-любви?! – Кит, резко вскакивает с кровати, открывая вид на свое покрасневшее лицо. – Мы же друзья! А, д-да, спасение дружеской любви, ха-ха... – Спасение дружеской л-любви. – пытаясь скопировать вид и голос друга, Лэнс несколько раз повторяет чужие слова. – Какой дружбы, когда ты пылинки с него сдувал, еще в нашу первую встречу? Знаешь, а я считал тебя умнее... Все вокруг видели вашу влюбленность, а Аллура даже думала, что вы женатики! Все-все-все… Нет! Я ничего не слышу, можешь даже не открывать свой рот, Маллет. Давай, беги. – Лэнс... Спасибо.... . .
Широ не может уснуть. Сидя на собрании с головной болью, он думал, что вырубится, как только коснется ровной поверхности, зайдя в комнату. Всех пугало затишье, Хаггар пока не делала следующих шагов, но и Вольтрон бездействовал. Они еще не готовы – не окрепли, не набрали мощь. Совсем скоро им вновь предстоит покидать родную планету, а силы не в их пользу – голова вот-вот разлетится на части. Он надеялся, что хоть ночной ветер сможет привести его мысли в порядок, но тело будто окатили ледяной водой, а пульсация в висках ощущалась острее и острее. – Не спится? – знакомый, но не тот, желаемый, голос звучит где-то совсем рядом. – Кертис? Да, как сейчас можно вообще спокойно уснуть... – Про себя Широ давно отметил, гуляя по корпусам – вокруг стояла лишь сонная тишина. Он завидовал каждому, беззаботно-лежащему, погрузившись в спокойствие, существу на Земле. – А сам? – Как ты и сказал, – мужчина пожал плечами и встал рядом на длинный балкон холла. – сейчас невозможно спать. Ты... Опять думаешь, да? – Я не могу так больше, это неправильно. – командир устало растер лицо ладонями. – Как ты справляешься, когда твоя девушка так далеко отсюда? – Честно сказать? Сам не знаю, и часто удивляюсь нашей выдержке. Наверное... Это доверие, тебе не кажется? – Кертис продолжал, грустно улыбаясь. – Я не про контроль друг друга, если ты подумал об этом. Просто... Она где-то там, помогает пострадавшим, с группой других добровольцев-волонтеров. Редко созваниваясь, все же – я слышу ее смех; он усталый, немного разбитый… Но, это не главное, она любит меня. Доверяет. Понимаешь? Моя Джоди знает, что я люблю ее так же сильно, доверившись в ответ. Я действительно больше не боюсь, потому что искренен перед ней и самим собой. Широ всегда доверял Киту, с первого взгляда на этого парня, он был уверен, как в незыблемой истине – Кит никогда не предаст его. – Как, – Широ старается прокашляться, чтобы голос не звучал так раздавлено. – Как мне начать доверять себе?.. – Поговорите. Нет ничего проще и практичнее. – Кертис смеется, старается подбодрить, похлопав капитана по плечу. – Ты должен понять, он тоже страдает. Не только ты. Да, тебе страшно, но сбегать... Ты любишь Кита? Скажи громко и серьезно, подумай. Если это правда, нельзя вечно прятаться. Широ. Ты – действительно любишь? – Да... Да, я так сильно люблю, что... – они с Кертисом резко оборачиваются на источник шума, когда в безлюдном коридоре раздается топот быстро удаляющихся шагов. Кит... Почему?.. Давно он здесь, и сколько слышал? Он испугался его чувств?.. Или же... – Кит, постой! – Широ делает шаг, и падает, судорожно втягивая воздух через закрытую челюсть. Он ничего не слышит и не чувствует, как Кертис пытается привести его в чувство. Голова. Она сейчас лопнет... Даже сейчас, когда рассудок утопает в крови – Широ думает о нем. Он помнит голос Кита, и ему не нужно слышать, чтобы прокрутить в голове этот голос: смех, рычание на поле битвы, мольбы, нечто похожее на мурчание, когда тот выходит из душа после очередной тренировки... Мольбы?.. "Широ, прошу. Пожалуйста!" Он сотни раз видел эти картины, хоть и чужими глазами, Широ знает, что будет дальше. Зацикленная лента меняется, вмиг преображая прошлое. Он не может слышать, не может, не может. Пожалуйста... Он слышит. "Я люблю тебя!" Кит. – Ме.. Меня... Слы... Эй, Ши-ро?! – кто-то трясет его, очень настойчиво просит оставаться в сознании. Теперь он понимает это, не читает по размытым губам. – Кит. Я должен... Стой! – Широ не знает, откуда у него берётся столько сил, боль немного отступает, позволяя подняться. Руки сами отталкиваются от ледяных каменных плит, и он срывается. Впервые не прочь.. . .
Обойдя, кажется, все уголки, в которых последний раз был Широ, а вернее – прятался, Кит сдается. Комната и кабинет пусты, где вообще можно быть так поздно ночью?.. Ответ приходит сам собой, будто бы он говорит о поисках самого себя в неспокойное время. Нужно найти место с выходом на небо, точно, сегодня была восхитительная луна. Разговор с Лэнсом заставляет взять себя в руки, наконец-то быть решительно-твердым в своих "эгоистичных намерениях". Почему он не мог просто держать свой язык за зубами? Пытаясь вернуть Широ его рассудок, он измерял все в своих ошибках: прости; не брошу; я верю в тебя; ты мой брат... Всего этого было недостаточно. И Кит сам знает, это не та причина, по которой он так боится потерять его навсегда. "Я люблю тебя!" – фраза, которая заставила его остановиться и ослабить хватку. Фраза, которая сбила его с толку, и заставила их отдалиться друг от друга, по крайне мере, других причин Кит действительно не видел. Сейчас все решится… Если Широ не на балконе, то Кит развернется, и больше никогда не будет влезать в чужую жизнь. Он мысленно клянется самому себе, поставив крест клинком на израненном сердце. Шаги замедляются, он трусливо приближается, слыша чужие голоса, пока не врастает в землю, понимая смысл слов. – "Скажи громко и серьезно, подумай. Если это правда, нельзя вечно прятаться. Широ. Ты – действительно любишь?" Тук-тук. – "Да... Да, я так сильно люблю, что..." Тук... Почему-то, даже узнав голоса, разобрав в лунном сиянии Кертиса и безгранично любимое лицо – Кит не может поверить в происходящее. Сердце стучит быстрее, не останавливается, будто бы еще надеется на что-то. Мозг, в защитном рефлексе, дает сигнал. Этого достаточно... Пора уходить, ему нужно уйти отсюда, скорее. Ему необходим воздух. Он ненавидит. Ненавидит себя. Кит не помнит, как оказался на улице, стоя на металлическом кладбище – здесь ему и место. Он пытается ухватиться за любые детали вокруг него, схватить покрепче любую мысль, не касающуюся его реальности, в которой даже железо под ногами еще можно вернуть к жизни, переработав. Это сон, это происходит не с ним. Открой глаза, черт. Черт-черт-черт! Все верно, нельзя заставить человека полюбить тебя. Широ любит Кертиса, он нашел свое счастье, почему ты не рад за него, поганое отродье?! Он заслуживает хоть капельку тепла, он столько прошел! Отпусти его. Кит хватает себя за толстовку, тянет, тянет, будто собственную кожу. Заносит руку и бьет в грудь – Почему ты еще стучишь? Что тебе от меня надо?! Прекрати! Умоляю… Когда он ушел в клинки – Широ нужна была помощь, она была необходима ему, но, что Кит сделал по возвращению? Отрубил протез клону, и обрек Широ на повторный круг страдания, от которого того спасла Аллура; она спасла его и после, подарив новую руку. Все, кто приближаются к нему – страдают. Все, чего Кит касается – мучительно погибает. Было бы лучше если... – Кит! Пожалуйста, остановись, послушай меня! – только один человек так произносит его имя, и он так скучал по этому, что сердце снова заходится в бешеном ритме. – Прости, прости меня. Только послушай... – Я... Я рад за вас, – Киту не нравится, как звучит собственная речь – в ней проглядывается отчаяние. Он не может поднять глаза. – Правда. Ты заслуживаешь чтобы... Чтобы... Тебя... "Хватит врать". – О чем ты вообще?.. – голос Широ звучит спутано и надрывно. Еще, кажется, он бежал, только зачем?.. – Что ты слышал? Кит, пожалуйста... – Достаточно, чтобы почувствовать себя снова мальчишкой. Хах, тебе нужно было отучать меня подслушивать чужие разговоры... – Кит не может продолжать, но язык сам выплевывает глубоко засевшую печаль и горечь. – Ты любишь его, и это все, что мне нужно знать. Хотя, даже это меня не должно касаться, ведь... Кто я вообще такой?.. – он пятится, так и не подняв взгляда. – Это не так! И, почему?.. Если бы ты только пришел чуть пораньше... – Широ не дает уйти. Настигает, когда Кит вдавливается спиной в старое дерево. Хочется съязвить, сказать, что ему все равно. Нацепить, сброшенный когда-то по глупости, защитный панцирь. Что он услышал бы, придя на пару минут раньше? А что увидел?! Возможно, поцелуй, который убил бы его прямо на месте... – Кит, прошу... Это не то, о чем ты подумал, – Широ, непривычно для себя, начинает запинаться в словах. – Между нами ничего нет, и никогда не было бы. Я... Прошу, прости меня. Я люблю тебя. Там... Тогда я лишь говорил, что... Мир должен был приобрести новые краски, засиять, больно ослепив глаза. Вместо этого, все вокруг меркнет; воздух выкачивают не только из его легких, а из всего мира сразу. Кит заходится хриплым, истерическим смехом, когда слышит, и наконец-то заглядывает в дорогие глаза напротив. Он смеется-смеется, не чувствуя, как слезы, помимо его воли, струятся по щекам; льются прямо на обессилевшие ноги, подкосившиеся через минуту. Широ подхватывает его, прижимает, как самую редкую и хрупкую драгоценность; так резко оседая вместе с ним, что Кит даже не успевает осознать происходящее. Воздух. Ему хочется вдохнуть, но он бесполезно открывает и закрывает рот, вжавшись в сильную грудь. Его трясет и пробивает током, ноги ватные, не настоящие. Руки держат его, пальцы утирают слезы, а горячие губы опаляют макушку. Такого просто не может быть, уже два раза за последний час – его ломают и собирают вновь. – Давай, давай же, Кит... Дыши... Дыши со мной, я рядом... Я так сильно люблю тебя. – Широ повторяет эти слова уже в третий, а может, и в шестой раз, Кит сбился со счета. Слышать эти слова приятно, больно, восхитительно... Но, он счастлив просто слышать этот теплый голос... Сейчас, чтобы тот не продолжил говорить, уже все равно. Кит сошел с ума и просто улыбается, наслаждаясь шепотом, как самой сладкой для его ушей мелодией. – Не молчи, пожалуйста. Господи, я сейчас свихнусь. – пальцы обхватывают щеки паладина, заставляют посмотреть в распахнутую бездну близких глаз. – Умоляю, поговори со мной. – Ты ответил мне... – он не может составить и двух ясных слов, голос все еще хрипит, а слезы, катящиеся огромными хрустальными бусинами, не думают останавливаться. – Тогда, я с-сказал... Ты здесь. Широ. Ответил... Здесь... Кажется, Широ понимает его без слов, он все понял, еще борясь с потерей сознания на холодном полу. Кит любит его... Обхватив руками сильнее податливое тело, Широ позволяет себе расслабиться, счастливо улыбаясь и покачиваясь из стороны в сторону. Теперь он не хочет, чтобы они замолкали в будущем хоть на минуту, ему сполна хватило тишины и самовозведенной стены одиночества. – Я рядом, я с тобой. – он шепчет это больше для себя, нежели для Кита. А потом резко повышает голос. – Ты, правда, любишь меня? Я ведь правильно понял? Любишь, не как брата?.. – Хах, все правильно. – Кит, все еще подрагивая, приподнимается на чужие колени, и, бережно взяв в ладони дорогое лицо, произносит в самые губы. – Как ты думаешь, братья могут делать так? Кит касается горячих губ своими, не врывается, и не напирает – поцелуй походит больше на целомудренные детские игры. – Я люблю тебя, сильнее всего на этом свете. – и, он не врет, когда руки Широ вновь обнимают его, и они заваливаются на землю, повторяя поцелуй. Пробуя его на вкус. Им не важно, что будет завтра, их голод неутолим, чтобы отвлекаться на мир вокруг. Кит наконец-то чувствует, как груз тягот падает с его плеч. Широ больше не убегает.