just a flicker in the dark

‧⁺˚*·༓☾ ☽༓･*˚⁺‧

— Говорю тебе, ты ошибаешься, — настаивает Лиам. Луи усмехается, закатывая глаза. — Ты слишком остро реагируешь, — отвечает он, продолжая набирать сообщение: «Я приеду в пятницу в полдень!» — которое отправляет новому официальному клиенту. — Это займет месяц от силы. — Послушай, мы не думаем, что ты не справишься, — говорит Джиджи, и Луи бросает на нее возмущенный взгляд. Она вскидывает руки и умоляюще смотрит на него. — Ты действительно хочешь снова разозлить Совет? — Им необязательно это знать, — говорит Луи, пожимая плечами и нажимая «отправить», проследив, чтобы появилась галочка, означающая, что сообщение доставлено. — В любом случае, их не должно волновать, справлюсь ли я с этим совершенно простым и легким делом, — ворчит он. Луи прокручивает в голове ранее полученное по почте письмо с четкими формулировками и узнаваемой зеленой печатью на конверте, которая была весомым доказательством того, в какую беду он попал. — Я просто не понимаю, почему ты не можешь взять с собой Зейна, — бурчит Лиам. — Он медиум, так что он больше всего подойдёт для этой работы, если в доме и правда окажется дух. — А ты уверен, что дело не в этом? В том, что случилось? — спрашивает Джиджи, широко раскрыв глаза. Они с Лиамом переглядываются, что за последние несколько дней, по мнению Луи, происходило слишком часто. — Мы просто не хотим, чтобы ты брался за это дело лишь из-за того, что чувствуешь, будто тебе нужно что-то доказать. Ты можешь просто не рассчитать своих сил. — Вы оба преувеличиваете, — раздражённо отвечает Луи. — Этот дом был построен двадцать чертовых лет назад. Там точно нет какого-то старого злобного призрака. Я уверен, что окажется, что это какой-нибудь садовый гном развлекается. Ничего серьезного! Само дело, вероятно, не займет даже и целого месяца. Хоран просто сказал, что если мне понадобится, то дом на месяц в моем распоряжении. — Если бы дело было настолько простым, как ты говоришь, ты бы не так рвался его получить, — подмечает Лиам, нахмурив брови в явном подозрении. Луи вздыхает. Он очень любит своих друзей и по совместительству коллег, но куда делось их доверие? — Я обещаю, Ли, я сказал всё, что знаю. Я ничего от тебя не скрыл, — он даже не лжёт. — Просто возьми с собой Зейна! — умоляет Лиам. — Он мне не нужен! — усмехается Луи. — У нас накопилось много других дел. Почему бы просто не отдать мне это задание? Они снова переглядываются. Луи не выдерживает и закатывает глаза. — Но энергетика… — начинает Лиам, но Луи со стоном перебивает его. — Даже не начинай! — вздыхает он и откидывает голову назад. Он облокачивается на спинку стула и сердито смотрит на Лиама. — Это новая собственность! — Может, сам дом и не играет роли, а вот земля вполне способна иметь плохую энергетику, — говорит Джиджи, сузив глаза. Ее ведьмовская метка выставлена напоказ, красные завитки на бицепсе, отчего Луи приходится каждый раз сдерживать внутреннюю зависть. Трудно подавить это чувство, когда все, о чем он когда-либо мечтал, — это собственная метка. — Даже если так, Лиам сам сказал, что не смог толком расшифровать то, что почувствовал, — жалуется Луи. Конечно, Пейн, будучи всегда таким раздражающим, настоял на том, чтобы они поехали в Теннифилд проверить дом без ведома Найла. Луи пришлось ждать, пока Лиам изучит особняк и прилежащую территорию с улицы, надеясь, что никто из соседей не посчитает их подозрительными и не вызовет полицию. Конечно, все оказалось напрасным, потому у Лиама возникло лишь «нехорошее» чувство из-за этого места. Да, Томлинсон испытывает вину за то, что в какой-то степени высмеял способности друга. — Просто попытайся понять нас, — ласково говорит Джиджи. — У нас маленький независимый бизнес, и нам совсем не нужен лишний контроль со стороны Совета, что несомненно случится, если ты продолжишь игнорировать их условия. Они назначили тебе испытательный срок всего на два месяца — это не так уж и много! Прошла уже неделя! Нахмурившись, Луи скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула, поворачиваясь, чтобы больше не смотреть на ужасных друзей. — Тебе легко говорить! Я никогда не сидел так долго без дела! И никто из вас тоже! — Не заставляй нас решать этот вопрос голосованием, — предупреждает Лиам. — Все равно будет ничья, — ворчит Луи. — Зейн на моей стороне. У них действительно небольшая команда: только он, Лиам, Джиджи и Зейн. Лиам — эксперт по ретро-познанию (прошлому), в то время как Зейн — ясновидящий или эксперт по предвидению (будущему). Он также медиум, что означает, что он может общаться с мертвыми при благоприятной обстановке или, другими словами, во время спиритического сеанса, но, похоже, всем медиумам не нравится это название. Джиджи — ведьма, настоящая полноценная ведьма, которая полностью контролирует свои силы, в отличие от Луи. Ее сильная сторона — способность ощущать и контролировать другие миры, а также открывать порталы для перемещения между ними. Ее красная метка, обозначающая талант ведьмы, встречается редко по сравнению с типичными способностями к зельеварению (фиолетовая) и заклинаниям (синяя). Луи понятия не имеет, какая из пяти способностей достанется ему, если он, конечно, когда-нибудь получит метку, но иногда он фантазирует, представляя, какого цвета будут замысловатые завитки на его коже, которые он видел на руках и ногах стольких ведьм. У его матери зеленая метка — ведьма, управляющая стихиями, — и Томлинсон до сих пор помнит тот день, когда она усадила его (ему было двенадцать) и рассказала о существовании магии. В то утро Луи проснулся, почувствовав странное покалывание во всем теле, силу, бурлящую в венах. «Твои силы просыпаются», — объяснила ему мать. Из всех ведьм только около десяти процентов были мужчинами, и Луи, очевидно, оказался одним из счастливчиков. Она показала ему свою колдовскую метку и рассказала о возможных способностях. «Когда ты в полной мере овладеешь магией, на твоем теле появится ведьмовская метка, и ты станешь настоящей ведьмой». Но есть одно «но»: это было двенадцать лет назад, и Луи до сих пор не научился полностью контролировать свои способности. Он все еще просыпается, чувствуя искры силы в конечностях. Иногда он теряет контроль над собой, что приводит к неприятностям. Как на прошлой неделе, например. Ему двадцать четыре года, а он все еще не получил свою метку, не овладел своими способностями или не научился контролировать их, позволив им управлять собой. Джиджи шумно вздыхает, отвлекая его от гнетущих мыслей. — Просто будь осторожен, детка. Хорошо? — говорит она. — Я всегда осторожен, — отвечает он, игнорируя недоверие на их лицах. Они еще и не верят в него! Просто отлично! — Я все еще беспокоюсь, — начинает Лиам. — Это всего в двух часах езды, черт возьми, — перебивает Луи. Он откидывает голову, крутясь в кресле. — Я не улетаю на другую планету. Ты можешь звонить мне каждый день, если так беспокоишься за меня. — А что, если этот гном украдет твой телефон? — спрашивает Джиджи, улыбаясь. Луи усмехается. — Я справлюсь с гномом, не волнуйся, — решительно отвечает он. — Я бы не был так уверен на твоем месте, учитывая, что вы примерно одного роста, — шутит Лиам, его губы дрожат от рвущейся наружу улыбки. Он вскидывает руки в знак поражения, когда Луи хватает недавно купленное пресс-папье и угрожающе поднимает его. — О Боже, пресс-папье в виде ведьмы, серьезно? — удивляется Джиджи, громко смеясь. — Оно милое, — защищается Луи. Это мини-статуэтка ведьмы на метле, конечно же, со шляпкой и фамильяром. Да, если фамильяры являются важными спутниками ведьм (у Луи есть его ребенок — кошка по имени Венера, а у Джиджи — ее ворон Иклипс), то остроконечная шляпа — стереотип, непонятно откуда взявшийся. Но, если честно, Луи кажется это милым. Он даже подумывал начать носить шляпу, но отказался от этой идеи, потому что на него все бы странно смотрели. Любопытных взглядов от редких проявлений магии на публике и так достаточно. В любом случае, он даже еще не ведьма. — Если это и случится, — возвращается к теме Луи, понимая, что снова отвлекся, — то ты не сможешь этому помешать. — Зейн! — кричит Джиджи. Мужчина выглядывает из комнаты, где провел весь день, приводя в порядок оборудование для своих «сеансов», как только убедил остальных найти место в и без того тесном кабинете. — Хм? — Ты действительно не против, чтобы Луи взялся за это дело? — спрашивает Лиам. Луи сердито смотрит на него. — Я такой же член этой команды, как и любой из вас. Все вы брались за некоторые задания в одиночку. Почему я не могу? — Это простое дело, — пожимает плечами Зейн, его взгляд смягчается, когда он смотрит на напряженного Луи. — Отдайте ему задание, ребята. — Я люблю тебя, — говорит ему Томлинсон, вздыхая с облегчением. — Ты прав, — говорит Джиджи, закусив губу. — Прости, Лу. Все выжидающе смотрят на Лиама. — Ладно, ладно, — сдается он, морщась. Он бросает на Луи извиняющийся взгляд. — Надеюсь, ты понимаешь, что мы просто заботимся о тебе. Это не значит, что мы не верим в тебя. — Да, да. Ты беспокоишься о дурацком Совете, — ворчит Луи. — Все в порядке, Ли. Он также знает, что он новый член их команды, и как бы они ни отрицали это, они все еще не полностью доверяют ему. Лиам, Джиджи и Зейн всегда работали втроем, пока год назад Луи не присоединился к ним, и он до сих пор не уверен, что является частью их группы. Конечно, они все друзья, но ребята втроем уже много лет занимаются расследованием паранормальных явлений и раскрыли сотни дел. — Ты уезжаешь в пятницу? — спрашивает Джиджи, и он кивает. — На всякий случай я приготовлю тебе зелья. Он снова кивает, решая, что лучше согласиться, чем иметь дело с их нотациями. — Наверное, это просто гном, — бормочет Лиам так тихо, явно рассчитывая, что они его не услышат. Словно он пытается себя убедить в этом. Луи изо всех сил старается не обижаться. Тогда Зейн меняет тему, рассказывая о своем задании, над которым он работал всю неделю, о призраке, пойманном в главной спальне молодоженов, который начинал сходить с ума, когда пара… хотела уединиться. Луи молча слушает и пытается избавиться от неприятного ощущения в груди. Через сколько лет и раскрытых дел он сможет избавиться от ощущения непричастности к их маленькой команде? Когда он почувствует себя важным и нужным? И сколько времени ему потребуется, чтобы принять себя?

‧⁺˚*·༓☾ ☽༓･*˚⁺‧

— Венера, детка, слезь с меня, — ласково просит Луи, прижимая плечом телефон и стараясь не застонать от досады, когда кошка спрыгивает с другого плеча на кровать прямо на стопку одежды, которую он только что сложил. Он вздыхает, откладывая телефон, и упирает руки в бока, прежде чем строго взглянуть на Венеру. Она сразу спрыгивает на пол. — Хорошая девочка, — воркует Луи, возвращаясь к своему наполовину собранному чемодану. Он отвлекся на серию «Друзей», которую не досмотрел за ужином (конечно, заказав доставку), но потом вспомнил о том, что планирует поехать к Найлу следующим утром и что даже не начал собирать вещи. Поэтому последний час Луи рылся в шкафу в поисках одежды и снаряжения. Он, конечно, возьмет с собой бластер, который рассеивает темную энергию с помощью концентрированной магии и является основным приспособлением для охотников за привидениями, имеющих дело с потенциальным злобным привидением. Луи пока не уверен, что в доме орудует именно дух, но лучше перестраховаться. Затем у него с собой будет коробка готовых зелий и несколько дополнительных ингредиентов на всякий случай. Он не был особенно одарен в зельеварении — не так, как Джиджи, — но имея книгу рецептов и нужные ингредиенты, он вполне сможет сварганить что-нибудь простенькое. Еще Луи возьмет с собой камни защиты, которые установит у входов в дом, потому что он всегда был немного параноиком, когда оставался в незнакомом месте, а они как раз среагируют на паранормальную активность (только на нечисть, магия Томлинсона не вызовет реакции). Еще шалфей и множество благовоний на случай, если понадобится провести ритуал. Венера мяукает, и Луи переводит на нее взгляд, шумно вздыхая, когда понимает, что та машет хвостом над одним из его пальто. — Ты права! Надо его взять с собой, да? — он берет его и аккуратно складывает, добавляя в стопку. Затем он осматривает всю собранную одежду, переводя взгляд с неё на тесный чемодан, перебирая в уме всё, что еще нужно упаковать, включая еду для Венеры, которую он возьмет с собой вместе с книгами с заклинаниями. — Ну что ж. Ему не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, что ему придется очень постараться, чтобы запихнуть всё в чемодан. Неожиданно звонит телефон, отчего Томлинсон отскакивает назад, на что Венера громко мяукает, предупреждая об остром угле стола прямо за его спиной. С благодарностью взглянув на нее, он берет телефон и отвечает, не глядя на имя звонившего. — Привет, Лу, — говорит мужской голос. Это Зейн. Странно, он вообще не общительный, так что тот факт, что он сам звонит, очень настораживает. — Привет, Зи, все в порядке? — осторожно спрашивает Луи. Вопреки здравому смыслу, в его голове сразу появляются сценарии худших событий: Зейн в больнице, Джиджи рассталась с ним, Джиджи в больнице… — Да, просто хотел проверить, как у тебя дела, — неловко отвечает он. — Ты уже начал собирать вещи? — Да, — гордо отвечает Луи. — Спрошу по-другому: ты уже закончил собирать вещи? — спрашивает Зейн, и в его голосе слышится насмешка. Луи фыркает. — Я почти закончил! — да, он был известен своими опозданиями и сборами в последний момент. Зейн тоже фыркает, и Луи надувает губы. — И ты даже можешь подтвердить это фотографией? — спрашивает он. — Ты позвонил, чтобы мешать мне? — жалуется Луи и переглядывается с Венерой: что ему нужно? — Вообще-то я позвонил сообщить тебе плохие новости, — говорит Зейн, внезапно меняя тон на тревожный. — О нет, что случилось? — спрашивает Луи. — Только не злись, ладно? Мы узнали об этом всего пару часов назад, — говорит Зейн, только усиливая его беспокойство. — Зейн, — осторожно произносит он. — О чем ты говоришь? Мужчина вздыхает, явно собираясь с духом. — Совет узнал, что ты взялся за это дело… и они попросили, чтобы ты взял себе напарника, — медленно произносит он. Луи беспомощно хлопает глазами. Молчит. Прикусывает губу. — О, — выдыхает он. — Мы спросили, действительно ли это необходимо, но они настаивают, — извиняющимся тоном произносит Зейн. Крепко зажмурившись, чтобы унять жжение в уголках глаз, Луи делает глубокий вдох. — Понятно, так… Ты присоединишься ко мне? — Не совсем, — отвечает Зейн. Он хмурится. Луи кажется, что Зейн, будучи медиумом, был бы полезен для его дела. — Джиджи? Боже, это Лиам, да? — Луи не возражает против Пейна, но его беспокойство вызывает лишь неловкость. — Эм, не совсем… Совет… Они пришлют своего человека. Луи молчит, он не сразу понимает сказанное. — Что? — выпаливает он, его сердце бешено колотится. Зейн действительно только что сказал… — Они пришлют кого-то из департамента паранормальных явлений, — признается Зейн. — Медиума. Этот человек встретится с тобой в субботу. — Какого хрена, — бормочет он, прикладывая телефон к другому уху, когда Венера запрыгивает на комод и пытается ударить его по руке. — Какого хрена? Зейн с сочувствием говорит: — Извини, приятель. — Они пришлют ко мне следователя по паранормальным явлениям из департамента? — все еще не веря, повторяет он. — О Боже, просто замечательно, — он откидывает голову назад и вздыхает, глядя в потолок. — Скорее всего, это будет какой-нибудь мужик средних лет, который слишком большого мнения о себе и который предпочитает работать исключительно традиционным способом. Черт возьми, Зейн, я буду там весь месяц! — В письме говорилось, что они пришлют «лучшего из лучших», — пытается вселить в него надежду Зейн. — Расслабься, Луи. Это же простое дело, да? Если этот следователь окажется придурком, то у тебя будет больше мотивации решить эту проблему как можно быстрее. Луи морщится, прежде чем прикусить губу. — Да, ты прав. Просто меня бесит эта ситуация. Мне же хотят прислать чертову няньку! — Дерьмово, — соглашается Зейн. — Но все будет хорошо, детка. Ты справишься с эгоистом. — Это мой скрытый талант, — шутливо соглашается Луи. Он задумчиво поджимает губы. — Лиам и Джиджи согласны, что я нуждаюсь в присмотре? — Что? Нет! Нет, конечно, нет, — ошеломленно бормочет Зейн. Твердая уверенность успокаивает Луи, и он облегченно вздыхает. — Лу… Я знаю, что вчера они повели себя так, словно не верят в тебя, но они считают, что ты важен для нас, — мягким голосом говорит он. — Я знаю, — отвечает Луи, кусая губы. Он не хотел жалости. — Просто притворись, что я ничего не говорил. — Ты раскроешь это дело, — говорит Зейн. — Даже если твой напарник окажется ослом. Ты умный, и у тебя все получится. И мы все трое знаем, что ты сможешь. Мы верим в тебя и доверяем тебе. Я обещаю. — Спасибо, Зи, — бормочет Луи, закрывая глаза на минуту и пытаясь притвориться, что верит его словам, хотя бы на секунду. Откашлявшись, он решает, что этого было достаточно, и снова прикусывает губу. — Мне нужно дособираться, так что… — Хорошо, конечно, я оставлю тебя, — говорит Зейн. — Не забудь позвонить нам! Мы будем скучать по тебе. — Надеюсь, дело не займет много времени, но я тоже буду скучать по вам, ребята, — говорит Луи, поджимая губы. — Пока, Зейн. — Пока, Лу. Луи вешает трубку и со вздохом швыряет телефон на кровать. Венера тихо мурлычет ему, наклоняя голову, словно спрашивая, все ли с ним в порядке. — Просто шикарно, — бормочет он ей, возвращаясь к куче одежды. Зейн звучит так искренне, что вселяет в Луи некоторую уверенность, но в то же время вину. Ему стыдно, словно он скрывает что-то от него и остальных. Хотя Луи по сути нечего скрывать. Просто после того, как он прочитал первый раз письмо Найла Хорана о его «доме с приведениями», что-то привлекло его и подтолкнуло напечатать ответ с просьбой прислать дополнительную информацию. Чувство стыда, скорее всего, вызвано тем, что Луи не стал ни с кем обсуждать это, как обычно, а самостоятельно написал парню. Влечение и интерес только усилились, когда Лиам потащил его за собой осмотреть участок, и его даже не напугал тот факт, что там повсюду плохая аура. Луи слышал раньше о таком — интуиция ведьмы, но это явление лишь на уровне слухов. К тому же Луи еще не полноценная ведьма. Но он не может отрицать свое предчувствие, которое подсказывает, что это дело — нечто большее, чем простое расследование, как думают остальные. Может быть, это глупо или все это лишь у него в голове, но Луи должен за него взяться. Ведь не зря что-то странное поселилось груди, возбуждая любопытство. Там было что-то, что нужно разгадать. Какая-то тайна. Дом, хранящий в себе множество загадок. Из всей команды Луи лучший в расследованиях. У него невероятное критическое мышление и способность замечать те детали, которые не видит никто другой, а также умело сопоставлять факты и обрабатывать всю информацию. Он обожает загадки. Для Луи нет ничего интереснее, чем распутывать и изучать переплетенные между собой события и факты, чтобы раскрыть дело и почувствовать переполняющее чувство гордости за себя. Что может быть лучше? Зейн, Джиджи и Лиам вполне определились со своими ролями в команде, но Луи, несмотря на прошлые неудачи, знает, что сможет разобраться в новом деле. Даже самостоятельно. Достанется ему заносчивый напарник или нет — Луи Томлинсон раскроет это дело.

‧⁺˚*·༓☾ ☽༓･*˚⁺‧

— Здесь кухня, — показывает Найл Хоран, его клиент и собственник дома с привидениями номер 28 на Тислвуд-лейн. Он шагает к холодильнику, открывает его и заглядывает внутрь, прежде чем снова закрыть. — Я оставил там кое-какие продукты, просто мне было лень их собирать, так что не стесняйся всё съесть. — Гм, спасибо, — смущенно отвечает Луи, стараясь поспевать за быстрыми шагами мужчины, когда они направляются через арку в гостиную. Он знает Найла меньше часа, но этот человек, похоже, не в курсе того, как принято вести себя при первой встрече (Томлинсон совсем не против, но это слегка сбивает с толку), потому что он поприветствовал Луи крепкими объятиями и последние двадцать минут разговаривает с ним так, словно они уже тысячу лет знакомы. Он также странно легко воспринимает новость о партнере в расследовании, как и информацию о ведьмовском происхождении Луи (ладно, пока лишь полу-ведьмовском). — Гостиная, — говорит Найл, указывая на диван, кофейный столик и, наконец, на телевизор на стене. — Не стесняйся пользоваться кабельным телевидением, но Netflix — только свой. — Понял, — отвечает Луи, кусая губы. Они уже почти обошли весь первый этаж, и он оставил свои вещи в гостевой спальне наверху, где он будет временно жить, но Найл еще не упомянул проблему, из-за которой он пригласил его. И Луи, честно говоря, не знает, стоит ли ему сразу перейти к делу. — Эм, напомни мне, сколько ты уже здесь живешь? — Всего пару месяцев, — говорит Найл. — Я потихоньку перевозил сюда вещи и докупал необходимое около полугода, но в середине августа я уже въехал окончательно. Моя девушка собиралась переехать ко мне в этом месяце, но… Мы отложили это, пока мы… или правильнее, ты не разберешься со всем… происходящим. — Ты говорил, поместье было построено всего пару лет назад? — Луи продолжает, чувствуя неожиданный прилив той же ужасной неуверенности в себе. — Да, оно новое, — Найл барабанит пальцами по стене в слегка нервном ритме, между бровями пролегает морщинка. — Честно говоря, риэлтор был просто одержим идеей продать его. Он сказал мне, что за последние два года три потенциальных покупателя отказались в последний момент. Я решил, что это пустяк. Понимаешь, за ту цену, которую я отдал за него, этот дом просто невероятен. Я реально не мог поверить в свою удачу. Я давно искал дом, мы с моей девушкой планируем семью. И такая удачная сделка была похожа на сбывшуюся мечту. Очевидно, я даже не предположил, что вероятно есть какая-то причина, из-за которой предыдущие покупатели отказались. Луи понимающе мычит. — Но что именно заставляет тебя думать, что в доме водятся привидения? Ты упомянул что-то о заднем дворе в своем электронном письме, верно? Найл кивает, внезапно становясь серьезным. Он направляется к раздвижной двери, ведущей в пустынный двор. Там нет ничего, кроме кустов и одиноких качелей на крыльце. — Я вообще не планировал что-то менять на заднем дворе, но ко мне в гости собирался приехать маленький племянник, так что я хотел хотя бы установить качели, но стоило лишь мне выйти и начать что-то делать, как стало происходить нечто странное. — Что, например? — спрашивает Луи, кусая губу и глядя на упомянутые качели. — Можно мне выйти? Ты сам можешь не идти, если не хочешь, но мне нужно проверить. — Да, конечно, — отвечает Найл, морщась. — Я, пожалуй, постою здесь. Луи кивает, открывает дверь и выходит на задний двор. Судя по бледному и напряженному лицу Найла, он ожидал, что сразу почувствует плохую энергетику, что-то пугающее и зловещее, но ничего из этого не произошло. Луи оставил свой детектор наверху, так что он не может проверить наверняка, но он не чувствует никаких призраков или даже намеков на их присутствие. — Так что странного ты заметил? — снова спрашивает он. — Да какое-то жуткое дерьмо. Мои инструменты то исчезали, то появлялись на другом конце двора, даже когда я просидел на одном месте целый час. Много странных звуков… Мне также казалось, что за мной наблюдают, — объясняет Найл, содрогаясь. — Ты уверен, что это не соседи? — спрашивает Луи, поднимая бровь и проходя дальше по траве. — Что? Думаешь, милая пожилая леди по соседству захотела поглазеть? — шутит Найл, нащупывая свои бицепсы. — Чтобы я туда-сюда потаскал кучу тяжелых коробок? Прикрывая смех кашлем, Луи кивает и пожимает плечами. — Никогда не знаешь наверняка. — Да, но звуки… шум был явно поблизости, очень-очень рядом, — говорит Найл. — Может, я слишком остро реагирую, но это было действительно странно. К тому же становилось очень холодно. По прогнозу передавали не ниже пяти градусов, но неожиданно на несколько минут температура опускалась и до двадцати. Отвечаю, это жутко. Луи достает блокнот и записывает. Манипуляции с погодой на самом деле не являются проказами призраков, но это вполне могут делать эльфы — крошечные создания, известные тем, что причиняют вред и часто балуются с температурой и стихиями. Единственное, эльфы, как правило, живут и перемещаются группами, так что в таком маленьком городке от них точно страдал бы не только Найл. — Кроме того, я не хочу напугать, но я советую тебе присматривать за своей кошкой, — говорит Найл, и Луи с любопытством смотрит на него, думая о Венере. Понятно, что он взял ее с собой на дело, они слишком зависимы друг от друга, чтобы надолго расставаться. Он познакомил Найла с фамильяром, когда они приехали, но та вскоре исчезла, отправившись на свое личное исследование новой местности. — Моя девушка как-то привела сюда свою собаку, и она всю ночь вела себя странно… как будто чего-то боялась. — Хорошо, — говорит Луи, тоже записывая это. Животные, как правило, больше управляемы инстинктами, нежели люди. В их головах нет голоса, пытающегося объяснить каждое событие, явления, они не строят предположений — только ощущения и наблюдение. Если собака почувствовала что-то странное в этом доме, то Луи безоговорочно поверит. — А что насчет главной спальни? — спрашивает он, меняя тему. Они еще не были там, отправившись сразу в гостевую, чтобы оставить вещи Луи, и потом остановившись у ванной, прежде чем спуститься вниз. — Ты говорил, что там ты заметил более сильную активность, да? Найл кивает, чувствуя тошноту. — Вот тогда-то я и понял, что что-то не так. В ту ночь и все последующие я слышал какой-то скрежет и стук. Я не из тех, кого легко напугать, но Господи Иисусе. — Это странно, — соглашается Луи. В новом доме ничего такого по идее не должно быть. — И это все? Только звуки? — Ну, ладно… это может показаться безумием, но… — начинает Найл, колеблясь и прочищая горло. — Однажды я проснулся посреди ночи от громкого стука. Я уже как несколько дней их слышал, мне это порядком надоело, поэтому я встал, чтобы пойти проверить, и включил фонарик на телефоне, — он бледнеет. — У окна было… что-то темное. Бредово звучит, я знаю, но на вид все было очень даже реально. И тогда снова стало холодно! Я запаниковал и выбежал из дома, чтобы поехать к маме в четыре утра. — Это похоже на призрака, — признает Луи, почесывая руку, пока обдумывает сказанное. — Но мне надо будет запустить детектор и проверить наверняка. «Значит, это не садовый гном», — размышляет он. Но Луи по-прежнему чувствует, что за этим кроется нечто большее, чем он себе представляет. Если это действительно призрак, то откуда, черт возьми, он взялся? Луи вспоминает, как Джиджи говорила, что, возможно, проблема кроется не в самом доме, а в земле, на которой тот стоит, поэтому он мысленно помечает для себя, что нужно ещё раз проверить всё более тщательно. — У меня назначена встреча. Есть еще вопросы, прежде чем я уйду? — спрашивает Найл, взглянув на часы, а затем выжидательно хлопнуть в ладоши. — У тебя есть мой номер, если что. Я просто хочу, чтобы все было решено как можно скорее. Луи в последний раз оглядывает задний двор, прежде чем спросить: — Какой у тебя пароль от Wi-Fi?

***

После того, как Найл уходит, Луи еще раз внимательно осматривает дом, на этот раз более тщательно. Он мысленно отмечает все возможные входы и выходы, считает окна и проверяет петли на каждой двери, чтобы те не скрипели. Из рассказа Найла и собственных наблюдений за короткую экскурсию по дому он понимает, что планировка довольно типичная: просторная и светлая прихожая, столовая, затем кухня и гостиная. На втором этаже находится главная спальня, которую Луи осматривает, уделяя особое внимание большому окну, где, по словам Найла, было что-то темное, прежде чем пройтись по комнате с детектором. Паранормальная энергия не улавливается, но это еще ничего не значит, так как такие устройства не обладают стопроцентной точностью. Не говоря уже о том, что если это призрак, то он мог почувствовать в Луи угрозу и спрятаться. Но Томлинсона это не беспокоит, потому что тот рано или поздно себя покажет. А так как Луи останется ждать его, то он обязательно поймает его. Он также осматривает свою временную комнату, затем ванную и маленький кабинет, которым, по словам Найла, он пользуется всякий раз, когда работает дома. Он даже заглядывает в гараж, где нет ни одной машины, зато есть полка с инструментами и остатками краски. В обед Луи заканчивает свою личную экскурсию, возвращается в свою комнату и достает отчетные листы, которые они все вынуждены заполнять по каждому делу, по настоянию Лиама, конечно. Венера появляется из ниоткуда, запрыгивает к нему на колени и требует ласки. Заполняя бумаги и почесывая фамильяра за ушами, он начинает обдумывать план действий. К сожалению, одним из условий глупого партнерства является то, что они должны работать вместе, но Луи отчаянно ищет способы, как сократить их совместную работу до минимума. Насколько ему известно, медиум не останется с ним в доме, что дает Томлинсону преимущество в виде нахождения на месте 24/7. Его одолевает любопытство: кто именно появится на пороге завтра утром — и он проводит добрые полчаса, с опаской гадая, каким окажется этот человек. В конце концов, Луи проголодался и спустился вниз, чтобы найти что-нибудь съестное на кухне. Он быстро готовит обед из того, что находит в холодильнике, и мысленно делает заметку потом переместить некоторые продукты из своей квартиры. Луи не умеет создавать вещи из воздуха, но умеет телепортировать их из одного места в другое, что достаточно удобно. После обеда он достает камни и ставит пару у входной двери, оставляя большую часть для выхода на задний двор, поскольку там наблюдалась наибольшая активность. Луи зачитывает защитное заклинание неуверенно и тихо, несмотря на его простоту, мышцы во всем теле при этом напряжены так, словно он ожидает какую-то катастрофу. Это, наверное, самое базовое заклинание — одно из первых, которому его научила мать, — но его можно легко испортить, если ошибиться. К счастью, у Луи получается, и вокруг дома распространяется осязаемое силовое поле. Оно не способно рассеять то, что уже появилось на участке ранее, но может предотвратить проникновение в дом еще какой-либо темной энергии. После всего Луи решает посмотреть телевизор, падает на диван и закидывает ноги на стол, листая каналы, пока не натыкается на «Офис». Лежать и смотреть сериалы весь день не совсем продуктивно для дела, но Луи действительно не может (не должен) ничего делать, пока не поговорит с партнером. Поэтому Луи позволяет себе лениться. Приходит время ужинать, и он ест макароны, смотря «Историю Золушки» с Хиллари Дафф и Чадом Майклом Мюрреем, едва сдерживая слезы и шмыгая носом, когда Сэм и Остин целуются под дождем. Почему-то этот фильм всегда его заставляет его плакать. Он так отвлечен, что не сразу слышит громкий стук, разносящийся по комнате. Замерев, он не убавляет музыку финальных титров, ожидая повторного стука. Когда этого не происходит, Луи медленно расслабляется. Держать детектор при себе, как оказалось, хорошая идея. Томлинсон включает его, снимает с колен плед и встает, вытягивая руки с прибором, и проходится по центру комнаты. Кольцо, сообщающее о наличии призрачной энергии, не загорается, даже когда обходит гостиную несколько раз, то поднимая, то опуская детектор. Он даже открывает раздвижную дверь на задний двор и выглядывает на улицу, где уже смеркается, чтобы проверить, не попадется ли что-нибудь снаружи. Но там абсолютно ничего нет. Нахмурившись, он закрывает дверь и возвращается на диван. — Венера? — кричит он, решая, что возможно именно она устроила этот непонятный шум, но на самом деле Луи хочет спокойствия, которое та излучает с каждым взмахом хвоста и морганием ее больших янтарных глаз. Через минуту она находит его и утыкается носом в его ногу с мягким мурлыканьем. Луи берет ее на руки и снова включает телевизор, но даже когда он находит то, что хочет посмотреть, он не может сосредоточиться на происходящем на экране. Он не может расслабиться, находясь в режиме повышенной готовности охотника за привидениями, и остается в нем, даже когда уходит в свою комнату, переодевается в пижаму и чистит зубы. Когда Луи устраивается в постели под явно ненужным количеством одеял с Венерой, свернувшейся калачиком в ногах, и детектором на тумбочке, он заставляет себя расслабиться. Он не знает, какова вероятность того, что его сон будет нарушен сегодня ночью, но он все равно попытается выспаться. Ему понадобятся силы, так как завтра утром приедет его напарник из Департамента. Поэтому, в последний раз оглядевшись, он выключает свет и закрывает глаза. Луи засыпает через несколько минут.

***

Где-то в восемь часов утра раздается сильный и громкий стук в дверь. Луи в этот момент подносит кружку теплого чая к губам, но замирает, услышав, как кто-то буквально тарабанит, и удивленно поднимает брови. Он ставит чашку на стол, скривив губы, встает и направляется в прихожую. Его напарник пришел раздражающе рано. Луи все еще одет в легинсы, в которых спал, и старую футболку с Эми Уайнхаус, его волосы взъерошены после сна, а губы очень сухие. Он не в том состоянии, чтобы встречаться с каким-то потенциально придурковатым охотником за призраками. Луи удивлен, что хорошо выспался, несмотря на рассказы Найла, но кроме странного глухого стука, когда он умывался в ванной, он не слышал ничего необычного. Однако его не так легко одурачить, особенно если это действительно призрак, нельзя недооценивать их ум и способность пробудить ложное чувство безопасности. Еще один стук, и Луи вздыхает. — Иду, иду, — ворчит он, чуть не спотыкаясь о Венеру, которая вьется у его ног и довольно мурлычет. — Плохая кошечка! Он прижимает ладонь к двери, делает глубокий вдох и посылает последнюю молитву вселенной, чтобы он не застрял с каким-то несносным традиционным медиумом или еще хуже, кем-то, кто считает его магию греховной и заставит забыть о ней на время расследования. Дверь медленно открывается, и Луи моргает, глядя на мужчину, стоящего снаружи, прежде чем застыть на месте от шока. Потому что на пороге стоит не кто иной, как Гарри Стайлс. Известный охотник за привидениями, всеми уважаемый медиум, а также бывший парень Луи. Точно такое же удивление застывает на лице Гарри, означая, что он так же удивлен таким поворотом событий. Однако он, кажется, быстро берет себя в руки, откашливается и морщится. — Привет, Луи… Луи захлопывает дверь у него перед носом. Честно говоря, это рефлекс, а не намеренное выражение ненависти и ярости (хотя и то, и другое клокочет в груди). Как только знакомый глубокий голос зазвучал в его ушах, его руки сами собой толкнули дверь, активируя режим бегства. Гарри Стайлс — его партнер по делу. Высокий и атлетичный, раздражающе самодовольный Гарри Стайлс, который знает его уже много лет и, черт возьми, видел его голым. Он бросает взгляд на Венеру, та смотрит на него с любопытством, без сомнения, чувствуя волнение, искрящееся в его магии. — Не может быть, — громко восклицает Луи. — Ни за что. Я убью Лиама. О Боже, — он даже не знает, повлиял ли Лиам на это, но, судя по всему, да. Вероятно, чтобы взбесить Луи, ведь бывшие не появляются просто так из ниоткуда в доме с привидениями, куда тебя направили. — Блять, блять! Он чуть не подпрыгивает, когда Гарри стучит снова, его приглушенный голос доносится через деревянную дверь. — Я тебя слышу, знаешь ли, — протягивает он, и в его голосе слышится досадное веселье. Луи выдыхает, борясь с желанием закричать. Досчитав до десяти, он заставляет себя снова взяться за ручку двери, съеживаясь, когда открывает ее, и стараясь не показывать свою неприязнь настолько очевидно, когда Гарри снова появляется перед ним, одетый в джинсы и ужасную рубашку с гавайским принтом, расстегнутую на все пуговицы, накинутую поверх майки-алкоголички. Ко всему прочему на нем она каким-то образом смотрится привлекательно. Луи выпрямляется и заставляет себя смотреть исключительно ему в глаза, пока Гарри ухмыляется. — Как я понимаю, ты до сих пор разговариваешь сам с собой, — говорит он. Это несправедливо, как до смешного привлекателен Гарри. Искушение снова ударить — либо дверью, либо коленом в промежность — почти непреодолимо. Луи едва сдерживается. — Какого черта ты здесь делаешь? — вместо этого сквозь зубы спрашивает он, сохраняя совершенно ровный тон. — А ты как думаешь? — отвечает Гарри, и между его бровями появляется небольшая морщинка, когда он хмурится. — Я должен был догадаться, что это будешь ты, когда в Совете сказали, что моим напарником будет «ведьма, неконтролирующая свои силы». Это больно. Да, они с Гарри расстались не на приятной ноте, но это все равно неожиданно слышать от него. — Это ошибка, — говорит ему Томлинсон. — Убирайся, ты все равно не войдешь в этот дом. «Пока я здесь», — добавляет он про себя. Гарри усмехается. — Ну же, Луи. Веди себя как взрослый. Никто из нас не знал, что так получится, но у нас нет выбора. — Меня не волнует по-взрослому это или нет. Даже не думай, что, блять, переступишь порог этого дома, — в ярости отвечает Луи, захлопывая дверь, но в самый последний момент Гарри подается вперед и успевает поставить ногу, чтобы не дать ей закрыться. — Как бы весело это ни было, — цедит он, быстро теряя терпение, — мне дали это дело, как и тебе. Я имею полное право войти внутрь, так что перестань создавать проблемы… — Придурок, — шипит Луи. Не прошло и пяти минут, как они уже поругались. Он чувствует, как неприятная тяжесть оседает в животе. Он никоим образом не сможет с этим справиться. Он резко отступает назад, освобождая дверной проем, чтобы Гарри мог пройти, на его раздражающе красивом лице брови сведены к переносице, а губы поджаты. Луи и правда хочется кричать от досады. — Я звоню Лиаму. Это ошибка, — говорит Томлинсон, когда берет себя в руки, делает глубокий вдох и пытается успокоить беспорядочное биение своего сердца. Он указывает дрожащим пальцем на Гарри, прищурив глаза. — Ничего не трогай. — Я могу трогать все, что захочу, — закатывает глаза Гарри. — Меня выбрали одним из следователей по этому делу, и все, что на этом участке, находится в моей юрисдикции, Луи. — Это еще не подтверждено, потому что это все ошибка, — упрямо отвечает Луи, внутренне надеясь, что, если он скажет это достаточно раз, это окажется правдой. — Наслаждайся видом, пока у тебя есть возможность, потому что через пять минут ты уйдешь, — он выдергивает телефон из кармана и дрожащими пальцами набирает номер Лиама. «Шутка, шутка…. это должна быть шутка», — думает он. Вселенная не может быть такой жестокой. Не после всего, что случилось. Он закусывает губу, когда на другом конце провода раздается первый гудок, и, не обращая внимания на раздраженный взгляд Гарри, проходится по комнате. Венера, с другой стороны, берет на себя смелость приблизиться к Гарри. — У тебя есть кошка? — спрашивает Гарри, нарушая напряженное молчание и с любопытством разглядывая ее. — Венера — мой фамильяр, — неохотно отвечает Луи. Он не говорит ему, что нашел ее — или она нашла его, в зависимости от того, как вы на это посмотрите — всего через несколько недель после расставания с Гарри. Раны на душе всё еще причиняют боль. — И ее тоже не трогай, — запоздало добавляет он, подозрительно посмотрев на мужчину, который имеет удивительную способность очаровывать всех и вся, не только людей. Гарри закатывает глаза, глядя на Венеру, которая смотрит на него широко раскрытыми янтарными глазами. — Она красивая, — осторожно говорит он. Луи подозрительно смотрит на него. — Я знаю. Вот почему я назвал ее в честь римской богини красоты. Но тебе откуда это знать, да? Раздражение Гарри только усиливается. Лиам наконец берет трубку, прежде чем Гарри успевает сказать что-нибудь в ответ. — Я не знал, что ты встаешь раньше восьми утра, — это первое, что он говорит, и Луи снова подавляет рвущийся из горла крик. — Лиам, — медленно произносит Луи. — У тебя есть одна минута, чтобы объяснить, почему Гарри Стайлс стоит менее чем в трех метрах от меня и восхищается моей кошкой. Время пошло. — Э-э… что? — переспрашивает Лиам. — Какого хрена Гарри Стайлс стоит передо мной? — Луи шипит в трубку и отворачивается, когда Гарри снова закатывает глаза. — Серьезно? — удивленно спрашивает Лиам. — Хм. Потирая виски, Луи делает еще несколько глубоких вдохов. — Это, должно быть, ошибка, — скулит он в отчаянии. — Я не могу… не могу с ним работать! — Луи, к сожалению, я не могу контролировать, кого к тебе подставят, — говорит Лиам таким беспечным и невозмутимым тоном, что Луи хочется стукнуть его чем-нибудь по голове. — Но это странно. Подожди, разве вы раньше не встречались? Господи, знал бы он, как Луи сейчас сдерживается. — Разве вы не друзья? — тихо говорит он, широко раскрыв глаза, когда понимает, что Гарри направился в столовую. — Стоять! — кричит он. — Это не тебе, Лиам. Судя по всему, Гарри отправили к нему, чтобы свести Луи с ума, так как тот не слушается и проходит на кухню, поэтому Томлинсон вынужден последовать за ним. — Мы друзья, — запоздало отвечает Лиам. — Но мы в основном встречаемся в спортзале, и Гарри, похоже, поменял свой график тренировок, так что я давно его не видел. — Прекрати, — шипит Луи, когда Гарри начинает стучать по стенам и озираться с задумчивым лицом. От него не будет никакого толку, ему просто нужно уехать отсюда. Покачав головой, когда Гарри вновь не послушал его, Луи возвращается к телефонному разговору. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, позвони в Совет и подтверди, что все это какая-то дурацкая шутка. — Я позвоню, но не думаю, что это поможет, — с сомнением говорит Лиам. — Я уверен, что ты застрял с ним. — Ну как, убедился в том, что я здесь останусь? — спрашивает Гарри, внезапно для Луи появляясь прямо рядом с ним и заставляя его пискнуть от удивления. Томлинсон бросает на него раздраженный взгляд, стараясь не обращать внимания на то, насколько широким и сильным стал Гарри за последние два года. — Позвони им, — просит он, паникуя. Как, черт возьми, он должен раскрыть это дело и проявить себя, когда его бывший парень будет все время с ним и уже все усложняет? Лиам вешает трубку, и Луи медленно опускает руку, чувствуя, что сейчас взорвется, если сделает хоть одно неверное движение. — Итак… ты прожег дыру в стене, — говорит Гарри, прорезая тонкую завесу спокойствия, за которую отчаянно хватался Луи. — Заткнись, — хрипло говорит он. — Заткнись, заткнись, заткнись. — С твоей соседкой все в порядке, верно? — Гарри продолжает, потому что он такой самовлюбленный засранец, и Луи ненавидит его так сильно, Боже. Он ненавидит его, и его глупое лицо, и его глупые руки, и он ненавидит то, как внезапно он чувствует себя слабым, потому что Гарри больше не смотрит на него с тем беззастенчивым обожанием, с которым смотрел раньше. И он ненавидит то, что ненавидит это. — Да, — отвечает он через секунду, обнимая себя за талию и делая еще один глубокий вдох. Миссис Гранадос умоляла хозяина его квартиры выгнать его, так как он обладал «греховной магией», но она не была ранена, и от дыры в стене не осталось ни следа, так что все и правда «в порядке». — Хорошо, — кивает Гарри. Затем он осторожно смотрит ему в глаза. — Может, закончим этот спектакль и проявим к друг другу хоть немного уважения? Луи делает глубокий вдох. — Что ты здесь делаешь? Гарри поднимает бровь. — Опять? Меня назначил на это дело мой босс, Луи, — он хмурится и добавляет более мягко: — Я не знал, что это будешь ты. «Но ты не удивлен», — с горечью думает Луи, даже не пытаясь притвориться, что не обиделся. Из всех людей, которые когда-либо верили в него, Гарри верил в него больше всех. Эта вера, должно быть, закончилась вместе с их отношениями, но легче от этого не становится. — Я определенно не знал, что это ты. — Я бы никогда не подумал, что ты займешься этим делом, — добавляет Гарри через мгновение, рассматривая картину на стене. — Почему это? — защищаясь, спрашивает Луи. — Ты никогда не проявлял интереса к расследованиям, когда… — Гарри замолкает, но они оба понимают, что он имеет в виду. — Да, но это было очень давно, — говорит Луи. На самом деле это нет, но ему кажется, что давно. И Гарри, похоже, тоже, судя по его едва заметному кивку. Раздается сигнал, и Луи получает сообщение от Лиама. Всего два слова: прости лу — Теперь ты мне веришь? — бормочет Гарри, заглядывая в экран. Луи не отвечает, не в силах говорить. — Давай просто… давай сделаем все, что в наших силах, хорошо? — предлагает Гарри, устремляя на него умоляющий взгляд. — Никто из нас этого не ожидал, но сейчас мы ничего не можем изменить. Но мы можем постараться как можно быстрее разобраться с этим делом. А это получится, лишь если мы будем работать вместе. — Ладно, — неохотно уступает он. Луи не думает, что это будет так просто, и Гарри тоже это знает, но пока он постарается вести себя хорошо. — Я осмотрю дом, хорошо? — спрашивает Гарри, хотя по его тону ясно, что он спросил ради приличия. — Чувствуйте себя как дома, — отвечает Луи. Гарри оставляет его одного у кухонного стола. На этот раз Луи подавляет рвущийся наружу крик стаканом ледяной воды.

***

Впрочем, как следовало ожидать, временное примирение длится недолго. Всего час, если быть точным. Гарри взялся самостоятельно осмотреть дом, достав блокнот и делая пометки своим до смешного аккуратным почерком. Луи не может решить игнорировать ли его или не спускать с него глаз, когда тихо следует за ним с Венерой на руках. Они оба молчат, но напряжение между ними становится невыносимым, они даже могут его отчетливо чувствовать. Усугубляет ситуацию еще и тот факт, что они слишком хорошо друг друга знают. Луи чуть не подпрыгивает, когда Гарри задает ему вопрос: — Я так понимаю, что уже просканировал дом. Где ты засек сгустки энергии? — Нигде, — отвечает Луи, качая головой. — Прибор ничего не засек. Найл сказал, что почувствовал паранормальную активность на заднем дворе и в своей спальне. — На заднем дворе? — удивился Гарри. — Интересно. Хозяйская спальня находится в той же стороне дома, верно? — Да, но и гостиная тоже, и она на первом этаже, — говорит Луи, понимая, к чему клонит Гарри. — Зачем выбирать менее доступное место? Гарри только хмыкает, что-то записывая. Больше не сказав ни слова, он направляется к лестнице, и Луи неохотно идет следом. — А что еще говорил Найл? — спрашивает Гарри, шагая по коридору и останавливаясь, чтобы рассмотреть некоторые картины и фотографии, развешанные на стенах. — Я дам тебе отчет, который написал вчера, прочитаешь сам, — раздражается Луи, отпуская Венеру, когда та просится на пол, прямо в тот момент, когда Гарри толкает дверь в гостевую спальню. — Эй, не заходи туда! — Подожди… Ты останешься здесь? — недоверчиво спрашивает Гарри, пробегаясь взглядом по листам, оставленным на полу, потому что Луи поленился собрать их в стопку и положить на стол, заваленный документами и оборудованием. — Да, — уверенно отвечает Луи. — И я был бы очень тебе благодарен, если бы ты не врывался в мою комнату. Это мое личное пространство. — Ты серьезно думаешь, что это хорошая идея — остаться в доме, где якобы есть привидение? — спрашивает Гарри, выгибая бровь. — Ты не думаешь, что спугнешь его? Луи фыркает. — Если здесь и есть приведение, то оно не может покинуть участок. Даже если я «спугну его», то оно никуда не денется. — И все же твое присутствие может нервировать, — упрямо бормочет Гарри, прищурившись. Луи вскидывает руки, яростно жестикулируя. — А то, что мы шныряем по дому, используем детекторы и все такое, не нервирует его? Гарри хмурится, втягивая воздух, отчего его ноздри расширяются. — Я просто хочу сказать, что мы бы быстрее решили это дело, если бы нам не пришлось гоняться за прячущимся призраком… если это вообще призрак. Не говоря уже о том, что опасно оставаться в незнакомом доме, который может быть полон негативной энергии. Неужели тебя это нисколько не тревожит? Луи закатывает глаза. — У меня с собой бластер, я поставил камни для защиты и защитное заклинание. Я вполне могу о себе позаботиться! — Но это легкомысленно, — говорит Гарри, качая головой. — Особенно с твоей непредсказуемой магией… — Что? — перебивает Луи, у него горят уши от возмущения. — У тебя серьезно хватает наглости говорить о моей магии… — Это не было оскорблением, Луи. Просто факт, — перебивает Гарри, пожимая плечами. — Это даже не главное. Пребывание в этом доме может быть опасным. — Ну, это не твое дело, — огрызается Луи. — Это мое дело, так как от этого зависит, сколько мы будем работать над этим делом, — возражает Гарри. — У меня еще три дела… — Три? — в шоке уточняет Луи. — Не слишком? Ведь чем больше внимания и сил ты можешь направить на дело, тем быстрее ты сможешь раскрыть его. Гарри усмехается. — Я работаю на Совет, Луи. Не на маленькую частную контору pars magicae. Мне приходится одновременно вести несколько дел, что, честно говоря, не проблема, потому что я работаю в таком режиме уже много лет. — Ты что, блять, серьезно? — шипит Луи, теперь уже разозленный. — Господи, какой же ты высокомерный ублюдок! Как ты можешь так говорить о pars magicae, когда сам относишься к ним! Pars и plena magicae — это латинские определения, используемые для различения уровней магии. К pars magicae относятся существа и люди, у которых небольшая концентрация магии в крови. Например, гномы и пикси из Англии, домовые из Шотландии, лепреконы из Ирландии и другие. К ним также можно отнести людей с ярко выраженными экстрасенсорными способностями или ясновидением, включая медиумизм, которым обладает Гарри. Ну, это одна из двух его способностей, но Луи предпочитает делать вид, что другой не существует. К plena magicae причисляют тех, кто обладает сильной магией: ведьм, вампиров, оборотней (даже если последние два вида почти вымерли) и других существ с мощной энергией. Туда же относят призраков, независимо от того, обладали ли они какой-либо магией при жизни или нет. — Кроме того, есть причина, по которой люди доверяют нам, «маленькой частной конторе», как ты выразился, а не следователям Департамента. Просто потому что мы выкладываемся на полную, — продолжает Луи, повышая голос с каждым словом. Он тычет пальцем в Гарри. — Мы с моей командой остаемся на месте с паранормальной активностью не потому, что мы легкомысленны, а потому, что мы полностью погружаемся в расследование. Мы прикладываем все наши силы, чтобы раскрыть каждое дело. Для нас это не просто задание Совета. Мы беремся за дела, чтобы помочь людям и магическим существам. Если твоя правильная задница не может с этим смириться, тогда, возможно, тебе следует бросить это дело и сосредоточиться на трех других. Я уверен, что они оценят твой опыт больше, чем я. Луи не хотел все это говорить, но его разочарование и гнев от утренних событий просто накопились, разжигая злость внутри и прорывая плотину. Но он не жалеет об этом, особенно когда видит удивление на лице Гарри. Вместо того чтобы ответить, Гарри закатывает глаза и качает головой. — Ладно, оставайся здесь, в доме с привидениями. Только не прожигай дыру в стене — не думаю, что Найл это оценит, — он поворачивается и, не глядя, направляется к двери. — А где главная спальня? Мне нужно уходить через десять минут. Он уходит, оставив Луи одного стоять посреди комнаты, сжав кулаки от ярости. Венера ласково мяукает, как будто пытается успокоить его. Луи вздыхает, мгновенно расслабляясь. — Я в порядке, Ви, — заверяет он кошку, прежде чем догнать Гарри. Мужчина стоит в спальне и что-то усердно записывает. Он бросает на Луи мимолетный взгляд, прежде чем пройти дальше, оглядываясь по сторонам. — Что он рассказал? Луи неохотно передает всю информацию, которую поведал ему Найл, пряча довольную улыбку, когда Гарри приседает и пытается погладить Венеру, но получает в ответ грозное шипение. Его ребенок так предана ему. Кажется Вселенная все-таки на стороне Луи сегодня, потому что раздается короткий звук напоминания о предстоящей встрече Гарри. — Мне нужно встретиться еще с одним клиентом, — говорит он, хотя Томлинсону все равно. Они спускаются по лестнице в трех ступеньках друг от друга, когда Стайлс спешно просит: — Пришли мне копию отчета, который ты сделал, я просмотрю и добавлю свои заметки. — Какой у тебя номер? — перебивает Луи, чувствуя, как тяжесть в груди слегка ослабевает по мере того, как Гарри приближается к двери. — Тот же, — беспечно говорит Гарри. — Ну, у меня его больше нет, — отвечает Луи, прекрасно зная, что контакт Гарри никогда не удалялся с его телефона и на самом деле находится на первом месте его избранных. Гарри бросает на него немного удивленный взгляд, прежде чем вырвать страницу из блокнота и неряшливо написать номер. Он протягивает его Луи, двигая челюстью, прежде чем прочистить горло. — У меня есть дело, которое я закончу в ближайшие пару дней. Я сообщу, когда снова приеду. — Понятно, — отвечает Луи, протискиваясь мимо него, чтобы открыть дверь. Он надеется, что Гарри поймет намек. Гарри закатывает глаза, но выходит на крыльцо. — Контролируй свои силы, — говорит он напоследок, потому что не может прожить и пяти минут без того, чтобы не быть мудаком. Луи не думает дважды, прежде чем щелкает пальцами и чувствует знакомый импульс магии, пробегающий через все тело и выходящий через подушечку большого пальца. Стакан воды, который он оставил на кухонном столе рано утром, появляется в воздухе, прежде чем опрокинуться на голову Гарри, намочив его волосы и лицо в считанные секунды. Гарри шипит, убирая с глаз мокрые пряди волос. — Какого хрена, Луи? — О, упс. Это все моя неконтролируемая магия, — не скрывая веселья, отвечает Луи, слыша за спиной веселое мурлыканье Венеры. — Пока, Гарри. Он закрывает дверь прямо перед носом покрасневшего Гарри, скривив губы в довольной улыбке.

***

Луи просыпается от глухого удара. Он садится в постели и тут же нащупывает рукой тумбочку, где оставил детектор. Он пока не включает свет, не желая отпугнуть того, кто его разбудил. Венера тихо вздыхает у подножия кровати, зная, что в такое время лучше не шуметь. Луи включает прибор и ждет, затаив дыхание, пока его глаза следят за ровной красной линией, ожидая, когда вспышка или звуковой сигнал подтвердят наличие потусторонней энергии. Кажется, что прошло уже десять минут, когда Луи теряет терпение, падает на подушки и разочарованно вздыхает. Как раз в тот момент, когда он наклоняется, чтобы вернуть детектор на тумбочку, громкий и ужасный скрип заставляет его замереть с протянутой рукой, а по телу пробегает дрожь. К тому же детектор ничего не фиксирует: красная линия так же горит. Нахмурившись, он хватает очки, судорожно надевая их и щурясь от яркого света, когда включает лампу. Сейчас около двух часов ночи, судя по электронным часам, и Луи чувствует, как дрожат его ноги, когда он медленно подходит к окну. Оно чуть приоткрыто, но Томлинсона трясет, когда тот судорожно оглядывается по сторонам, пытаясь поймать взглядом сам не зная что. Детектор может и не улавливает ничего, но Луи чувствует присутствие. Будучи ведьмой, неважно с меткой или нет, он мог улавливать потустороннюю энергию без каких-либо приборов. Еще один глухой стук — на этот раз громче, и по звуку словно с улицы. Нахмурив брови, Луи смотрит в окно, вглядываясь в ночную темноту. Он почти ничего не видит, кроме очертаний луны высоко в небе. Венера мяукает у него за спиной, так неожиданно и странно, что Луи сразу вспоминает слова Найла о собаке его девушки. Та почувствовала что-то. Венера утыкается мордочкой ему в ногу, потираясь носиком о мягкую ткань пижамных штанов. Она вся натянута как струна, беспокойно мяукая, отчего Луи становится не по себе. Он присаживается на корточки и успокаивающе почесывает за ушами. — Все в порядке, моя девочка, — бормочет он, оглядывая комнату. Яркий свет от лампы отбрасывает на стены зловещие чернильные тени. И очевидный протяжный скрип заставляет его застыть на месте. Он уже провел здесь три абсолютно спокойных ночи, что даже забыл о каких-либо проблемах. Венера в страхе прижимается к его ноге, напоминая о своем присутствии. — Привет? — пытается Луи, в горле делается сухо. Большинство призраков не желает выходить на контакт с людьми, независимо от того, дружелюбны они или нет, но Джиджи говорит, что всегда стоит попробовать, заставляя его разговаривать с чертовыми стенами, когда им поручают совместное дело. «Должно быть, призраку одиноко», — сказала бы она, если была бы сейчас здесь. — «Самое меньшее, что мы можем сделать, это быть вежливыми». — Эм, привет? Меня зовут Луи, — медленно произносит парень. — Я знаю, что это немного грубо с моей стороны вторгнуться в твой дом…. Эм, на твою землю. Я пришел, чтобы помочь тебе, а не навредить. Ни к его, ни, вероятно, к удивлению Венеры, он не получает ответа. И все же Луи продолжает: — Не знаю, призрак ты или нет, но я начинаю верить в это предположение. Я понимаю, что ты, наверное, недоволен тем, что я здесь живу, что Найл здесь живет. Держу пари, ты не хотел, чтобы этот дом построили на твоей земле, я прав? Но я уверяю, что самый лучший вариант для нас — это общение. Найл кажется хорошим парнем. Кто знает, может быть, он не против соседа-призрака? Он съеживается, когда еще один громкий и угрожающий удар разносится по комнате, резонируя в ушах решительным «нет». — Значит, ты у нас независимый, хорошо, — с наигранным весельем говорит Луи, глядя на Венеру, которая снова утыкается головой в его голень, как будто пытается сказать ему, чтобы он прекратил. Он прищуривается. Интересно, что она чувствует? — Хорошо, так… Я еще немного побуду здесь, так что, если ты передумаешь молчать, — с надеждой говорит Луи. — Эм, я свободен в любое время дня… и, эм, ночи. Успокаивающе поглаживая Венеру по боку, он еще немного ждет очередных звуков. Когда минут десять ничего не происходит, Луи вздыхает. — Возвращайся в постель, малышка, — шепчет он фамильяру, поднимая ее и шаркая обратно к кровати. Он запоздало вспоминает, что Найл упоминал что-то об изменении температуры, но он не чувствует ничего такого. «Может, он пока не хочет раскрывать все свои козыри», — со смешком решает Луи. Перед тем как снова улечься под груду одеял, он хватает телефон и быстро набирает сообщение Гарри. Сейчас около половины третьего, так что вряд ли он прочитает его до утра, но Луи все равно хочет держать его в курсе. Есть только один стопроцентный способ проверить, имеют ли они дело с призраком или нет, и Луи, к сожалению, нуждается в помощи Гарри, чтобы сделать это. За последние два дня они почти не разговаривали, разве что обменялись сообщениями и одним коротким телефонным звонком, в котором тот сообщил ему, что сейчас занят другим делом, но на следующей неделе у него появится больше свободного времени. Если то, что задумал Томлинсон, сработает, то они расстанутся гораздо раньше, чем предполагали. первый случай; детектор не уловил его, но я что-то почувствовал. свободен для завтрашнего сеанса? Он засыпает прежде, чем видит, как высвечивается «прочитано».

***

Луи никогда не признается в этом, но ему очень нравится сам процесс подготовки к сеансу. Гарри приходит домой после ужина, одетый в спортивные штаны и простую белую футболку. Его лицо предельно серьезно. Пара, не теряя времени, выгружает из машины все необходимое оборудование и приступают к выбору комнаты. Конечно, эффективнее всего было бы провести сеанс на заднем дворе, но они не могут так рисковать, ведь их может заметить кто-нибудь из соседей. Таким образом, единственным подходящим вариантом остаётся главная спальня. Луи с Гарри тихо заходят в комнату, открывают окна и проветривают помещение. Стайлс отодвигает стол к стене, а затем и кровать, освобождая достаточно места. После он неспешно раскладывает свое оборудование. Например, первым делом устанавливает лёгкий и маленький столик. Луи видел его раньше, он до сих пор помнит ощущение гладкого красного дерева, когда он провел по его поверхности при первой встрече в доме его подруги Перри. Тогда они расследовали другое дело. Луи наблюдает, как Гарри расставляет свечи и кладет рядом коробку спичек с предельно сосредоточенным выражением лица. Томлинсон вполне знает, какими будут его следующие действия, если он, конечно, не изменил полностью свою методику работы. Гарри обычно пытается уловить призрака и дать тому использовать себя, как временную телесную оболочку, в то время как Луи выйдет на контакт, задавая заранее намеченные вопросы. Если это не сработает (например, призрак окажется слишком застенчив), в дело вступит спиритическая доска (или доска Уиджи, как сейчас ее называют из-за дикой популярности бренда, распространяющего подобное оборудование для фанатиков, которое не имеет ничего общего с реальной магией или некромантией). Помимо этого в арсенале Гарри есть и другие инструменты: спиритическая труба, которая усиливает голос призрака, если удастся наладить контакт, спиритическая доска, если тот предпочитает писать, а не говорить, детектор и бластер… на всякий случай. Первые два — это изобретения сестер Фокс из Нью-Йорка, которые были известными медиумами девятнадцатого века. Когда все готово, они оставляют свои телефоны за пределами спальни, выключают из розеток все устройства, не желая случайно испортить всю проводку в доме, когда сгусток посторонней энергии становится все сильнее. В комнате темно, прежде чем Гарри зажигает первую свечу, чирканье спичек о коробок — единственный звук, нарушающий звенящую тишину, когда Стайлс продолжает зажигать в общей сложности десять свечей по кругу. Луи замирает, скрестив ноги, прослеживая каждое движение парня. Гарри сидит напротив него в такой же позе. Венера осталась на первом этаже, потому что, несмотря на то, что она всегда послушна, она может испугаться и спугнуть призрака. — Готов? — спрашивает Гарри, врываясь в задумчивое состояние Луи. Свет от свечей пляшет на красивом лице Стайлса, отбрасывая тени на скулы и линию челюсти, на крылья носа и мерцая в зеленых глазах. — Да, — выдыхает Луи. Гарри закрывает глаза, напряжённые мышцы лица расслабляются, пока он не впадает во что-то вроде транса, судя по тому, что со стороны он становится похожим на статую. Теперь самое трудное — ждать. По опыту Луи, канал открывался в среднем около получаса и то если вообще удастся это сделать. До тех пор он вынужден сидеть неподвижно, борясь с желанием поерзать и прикусить губу, чтобы ни в коем случае не нарушить тишину. К своему большому сожалению, он понимает, что единственное, на что он может смотреть, — это Гарри. Стайлс настолько застыл на месте, что, кажется, он даже не дышит. Но, по правде говоря, Луи знает, что он намеренно остается неподвижным. Он не имеет ни малейшего представления, как ему и другим медиумам это удается. Сам Луи и минуты просидеть не может, прежде чем не выдерживает и почесывает руку так тихо и незаметно, насколько возможно. Но Гарри выглядит так, словно находится в параллельной вселенной, что вполне себе вероятно, так что он не замечает ничего вокруг. Время тянется мучительно медленно, но Луи остаётся сильным, начиная напевать в голове песни, чтобы отвлечься. Почему единственное, что приходит ему на ум, — саундтрек «Mamma Mia!» Когда он доходит до «Super Trouper», то понимает, что прошло около получаса. Луи вмиг собирается и уже с полной серьезностью и внимательностью наблюдает за Гарри. Проходит еще несколько минут, и ничего не происходит. Внезапно почувствовав себя неудобно, Луи пытается бесшумно поменять положение: у него затекли ноги от такого долгого сидения. Он уже готов молиться всем богам, чтобы это поскорее закончилось, потому ему ужасно хочется пить, и, кажется, уже все болит. Луи снова замирает, когда замечает, как Гарри поджимает губы. Значит, канал не был открыт. Он бросает взгляд на часы. Сорок две минуты. Две минуты спустя Гарри вздыхает полной грудью. Он так долго сидел как статуя, совершенно неподвижно, что по-настоящему впечатлило Луи. Спустя три минуты полные разочарования зеленые глаза открываются. Они с Луи все так же молча переглядываются, ожидая чего-то, что, кажется, не случится. Наконец Гарри со вздохом прерывает молчание. — Он упрямый, — бормочет он, нащупывая спиритическую доску. — Посмотрим, получится ли с ней. Доска довольно простого дизайна, без каких-либо наворотов, только алфавит, прописанный печатными буквами, и «да» и «нет». Планшетка-указатель едва ли больше большого пальца Гарри, когда тот кладет его на нее, закрывая глаза и концентрируясь. Через секунду он поднимает веки. — Здравствуй, дух, — говорит он хриплым голосом в густой тишине. — Меня зовут Гарри Стайлс. Я тот, кто может тебе помочь. Луи задерживает дыхание, не сводя глаз с неподвижной планшетки. — Я понимаю, что ты не хочешь видеть нас, — продолжает он. — И что ты, вероятно, застрял здесь очень давно. Что ж, если ты позволишь мне… нам… мы сможем освободить тебя. Просто поговори со мной. Поначалу Луи казалось странным, насколько спиритические сеансы cхожи с сеансами у психолога, особенно когда призрак действительно выходит на контакт, и они помогают им прийти к катарсису и перейти в загробную жизнь. И Луи до сих пор удивляет то, каким нежным становится Гарри, когда начинает общаться с духами, как легко он переключается с упрямого охотника за привидениями на проводника, способного завоевать доверие любого. Томлинсон всегда чувствует некий трепет при общении с призраками, но сейчас его, скорее, охватывает смятение, когда Гарри замолкает и хмурится. — Итак, — произносит он хриплым и низким голосом. — Расскажи нам свою историю. С тихим выдохом Луи вздрагивает. Гарри не просто так известен как один из лучших медиумов в стране. Он знает, как добраться до людей, установить с ними контакт — он лучший в этом. Если здесь действительно призрак, то Томлинсон абсолютно уверен, что тот поддастся чарам Гарри. Но ничего не происходит. Они ждут еще несколько минут, прежде чем Гарри прочищает горло и пытается снова: — Ты можешь сказать, как тебя зовут? — спрашивает он. — Даже просто инициалы? Луи прикусывает губу, наблюдая, как Гарри хмурится, когда ничего не происходит. — Я чувствую тебя здесь, — тихо говорит он, но Луи слышит разочарование в его голосе. — Тебе не нужно прятаться. Мы можем тебе помочь, — добавляет он минуту спустя. Ничего. Чуть позже Гарри обреченно вздыхает, убирая руку с планшетки и разрывая связь, если она вообще была. — Очень упрямый, — снова повторяет он, рассеянно проводя рукой по волосам. — А это точно призрак? — с сомнением спрашивает Луи. Довольно редко те, кто так очевидно заявляет о своем присутствии, отказываются разговаривать. — Думаю, да, — отвечает Гарри. — Хотя он и не разговаривал, я чувствовал его. Надо дать ему время. Луи не отвечает, все еще скептически настроенный. Что-то внутри подсказывает ему, что за всем этим кроется что-то гораздо большее, чем простой призрак. Что они что-то упускают. Но он молчит, помогая Гарри собрать вещи, прежде чем задуть свечи. Он останавливается на последней, наблюдая, как маленький уголек светится в темноте, прежде чем наклониться вперед и погасить его мягким выдохом. Комната погружается в темноту, и Луи часто моргает, ожидая, когда Гарри включит лампу. После того, как они все убрали, Луи, наконец, открывает дверь, от неожиданности шумно вздыхая, когда понимает, что Венера ждет прямо у порога, положив голову на передние лапы. Она смотрит на него широко раскрытыми глазами с оттенком беспокойства. — Привет, милая, — шепчет он, наклоняясь, чтобы почесать ее за ушами. — Мы закончили. Венера сама не своя со вчерашнего вечера, ведя себя настороженнее и тише, чего раньше Луи не видел. Его девочка всегда озорная и громкая, она никогда такой не была, даже во время расследований других дел. Ни призраки, ни новая обстановка не пугали ее. Всё это неспроста, но Луи пока не по силам эта загадка, что неимоверно раздражает. Прочистив горло, он снова выпрямляется и закатывает глаза. Он отходит в сторону, пропуская Гарри со столиком подмышкой и оборудованием в другой руке. — Так что же нам теперь делать? — Луи заставляет себя спросить, неохотно следуя за Гарри, когда они спускаются вниз. — Думаю, нам нужно провести… — Думаю, нам нужно сосредоточиться на том, чтобы добиться его расположения, — перебивает Гарри. Вспыхнув от раздражения, Луи прикусывает язык, чтобы сдержать язвительный и более грубый ответ. — А как, по-твоему, мы это сделаем, если ничего о нем не знаем? Если это вообще призрак. — Призрак, — легко отвечает Гарри, поворачиваясь лицом к Луи. — Поверь мне, я бы понял, если бы это был не призрак. То, как он это говорит — самоуверенно и напыщенно — явно намекает на отсутствие опыта у Луи, и это выводит его из себя. Но он заставляет себя сохранять спокойствие, делая глубокий вдох. «Если я сейчас разозлюсь и затею очередную ссору, Гарри долго не уйдет», — рассуждает Луи, так что останавливается на варианте побыстрее выпроводить его за дверь. — Тогда, может, нам стоит определить временную шкалу? — спрашивает Луи. — На этой неделе ты свободнее, верно? — Да, мы должны закончить к воскресенью. Это дело, похоже, не займет много времени, — уверенно заявляет Гарри, и Луи борется с желанием фыркнуть. — Ты понял это по тишине и стукам? — язвительно спрашивает он. — Мы все еще не знаем, есть ли привидение и если да, то что он тут делает. Слишком многое не сходится. — Все сходится, — пожимает плечами Гарри. — Все признаки указывают на привидение. Да, этот сеанс был неудачным, но некоторые просто очень упрямые. В конце концов мы сможем поговорить с ним. — Я думаю, нам нужно изучить все об этой местности, — возражает Луи, прищурившись. — Может быть, если бы ты соизволил появляться здесь чаще, то мы продвинулись бы в этом деле, но… Гарри усмехается. — Я занят, Луи. Я понимаю, что ты можешь позволить себе пожить здесь с месяц с призраком, но я завален другими делами. Я бы предпочел разобраться со всем как можно скорее. — Именно об этом я и говорю, — настаивает он. — Если бы ты был здесь и сосредоточился на деле, тогда мы, возможно, уже закончили бы всё! Но куда нам! Тебя же здесь нет! — Прошло всего несколько дней, — спорит Гарри, постепенно раздражаясь. — Не веди себя как ребенок, Луи. — Не указывай мне, придурок, — огрызается Луи, сгорая от гнева внутри. — Ты все это время вел себя так высокомерно и самоуверенно, но мы ни к чему не пришли. — Это твое мнение, — отвечает Гарри. — И я уже сказал тебе, что эта неделя будет менее занятой, так что успокойся. Здесь призрак, мы ему поможем. Луи прикусывает губу, ощущая вкус крови. — Я очень надеюсь, что ты прав, Стайлс. — Я прав, — отвечает Гарри, сверкая глазами. — Давай не будем забывать, кто занимался этим дольше. — Ты такой мудак, — выдыхает Луи, закатывая глаза. Он открывает дверь для Гарри, чтобы тот поскорее вышел. Луна подсвечивает подъездную дорожку, где припаркована машина Гарри. Он открывает багажник и убирает туда всё оборудование, пока Луи наблюдает с крыльца. Закончив, Гарри бросает на парня встревоженный взгляд. — Просто… будь осторожен, ладно? — говорит Гарри, нахмурившись с непроницаемым выражением лица. — В одном ты прав: мы не знаем, откуда здесь это приведение, а значит, мы не знаем, насколько он дружелюбен. Луи кивает, морщась. — Обязательно, — обещает он. — Тебе лучше уехать. Уже поздно. Гарри кивает, поколебавшись секунду, прежде чем сказать: — Пока, Луи. — Пока, Гарри, — неуверенно говорит он в ответ, после чего Стайлс садится в машину и закрывает дверь, хлопок эхом отдается в прохладном ночном воздухе. Луи заставляет себя вернуться в дом, прежде чем тот уедет, его прежнее раздражение теперь окрашено горьким замешательством.

***

Венера пропала. Луи приходит к такому выводу, когда просыпается без знакомого мурлыканья в ногах, где среди скомканной простыни обычно спит кошка. Быстрая пробежка по дому с выкрикиванием ее имени тоже оказывается безрезультатной. Он заканчивает тем, что выпивает кружку чая в несколько глотков, чувствуя себя нервно и странно без своего маленького компаньона, тыкающегося носом в его ноги. Венера и раньше уходила. Несмотря на то, что она домашняя кошка, бывало, она куда-то пропадала, но всегда возвращалась через несколько часов и самое позднее на следующий день. Но Луи не может перестать думать о том, как странно она вела себя вчера, и начинает беспокоиться. В последний раз он видел её, когда проснулся около часа ночи от странных звуков. Но он слишком устал, чтобы заняться расследованием, поэтому накрылся с головой и отключился. Венера тогда не пошевелилась, мирно дремля дальше. Но утром ее уже не оказалось на месте. И причин для паники у Луи много: тот факт, что замшевая бирка от ошейника Венеры имеет тенденцию отваливаться, и, если кто-то найдет ее, то они не смогут связаться с ним; тот факт, что кошка сегодня не ела, потому что он ей еще не приготовил еду; тот факт, что они сейчас живут в неизвестном для них районе, где может поджидать множество опасностей. И, самое главное, тот факт, что она далеко от Луи. Она его фамильяр, его компаньон, его магический партнер, и он ей нужен. Луи нуждается в ней. Пытаясь избежать нервного срыва, он решает чем-то себя занять. Луи берет на себя смелость принять ванну в главной ванной комнате, которая по идее принадлежит исключительно Найлу и его девушке, но его же никто не увидит, верно? Он расслабляется в горячей воде, правда воспоминания об янтарных глазах и мягком мурлыкании не дают покоя. Затем Луи снова просматривает заметки по делу, информируя команду об их прогрессе (или, к сожалению, его отсутствии). Джиджи, жалующаяся на обязательную уборку офиса, которую им вчера пришлось делать без него, умудряется заставить его улыбнуться, но беспокойство не отпускает. Гарри обещал прийти сегодня, прихватив с собой какие-то особые приспособления, которые, по его словам, помогут заставить (предполагаемого) призрака появиться, но Стайлс не сказал точного времени, лишь обозначил примерным «вечером». Пока он не соизволит приехать, Луи решает убить время за просмотром телевизора. Он устраивается на диване, с помощью магии перемещает свое любимое одеялко из дома, укутывается и берет в руки пульт. Но происходящее на экране не отвлекает его от размышлений о первой ночи в этом доме, о тех странных звуках, которые он слышал. Ведь других признаков эта непонятная сущность не подавала, и Луи не покидает чувство, что он что-то упускает. Кто-то словно читает его мысли, потому что в следующую секунду Луи слышит отчетливый глухой стук. По затылку бегут мурашки, и он чувствует неприятное покалывание, сдерживаясь, чтобы не съежиться. Несмотря на то, что это не первый раз, когда Луи слышит стук или скрип, менее жутким это не становится. Он собирается и сосредотачивается на экране, игнорируя остальное. Луи сейчас не в настроении в очередной раз гоняться за чем-то, чтобы по итогу остаться с пустыми руками. Проходит минута, как относительную тишину разрезает угрожающий, леденящий душу скрежет. Голубые глаза сразу обращаются к кухонному столу, где он оставил детектор и бластер, и Томлинсон в уме решает, что в случае чего вполне быстро сможет добраться до них. Луи продолжает смотреть телевизор, но толком даже не осознает, что видит. И если его пальцы до побеления костяшек вцепились в мягкую ткань одеяла, то он ни за что этого не признает. Все равно об этом никто не узнает. Ну, разве что потенциальный призрак. Луи досматривает серию уже спокойно, без каких-либо паранормальных явлений, так что под конец он даже дает себе расслабиться и облегченно выдохнуть. И, конечно же, по закону жанра, когда он теряет бдительность, его заставляют пожалеть об этом. За спиной раздается грохот и звон, отчего он подскакивает. Сердце ускоряется, колотясь о грудную клетку так сильно, что у него стучит где-то за ушами. Руки едва заметно дрожат, спина покрывается холодным потом, когда Луи оборачивается и шумно втягивает воздух, когда понимает, что некогда красивые часы, ранее висящие на стене, теперь разбитые лежат на полу, а осколки стекла разлетелись вокруг. Его охватывает дрожь, когда он чувствует прохладу. Судорожно сглотнув, Луи делает глубокий вдох и, слегка заикаясь, бормочет: — Значит, тебе не нравится, когда тебя игнорируют. Буду знать, — интересно наблюдают ли за ним прямо сейчас? — Боже. Один только взгляд на беспорядок вызывает у него беспокойство, поэтому он направляется на кухню за веником и совком. — Все хорошо, — бормочет Луи себе под нос. Дело не в том, что он боится призраков — в его профессии это просто невозможно. Но тот факт, что ему толком ничего неизвестно об этой конкретной сущности и что Венера неожиданно пропала, заставляет его нервничать. Даже с самыми злыми, рассерженными призраками, с которыми ему приходилось сталкиваться, он никогда не чувствовал себя так растерянно. Луи старается выкинуть тревожащие его мысли из головы, собирая стекло веником, морщась от осознания, что ему придется сообщить об этом инциденте Найлу и даже купить новые часы. Он настолько теряется в своих мыслях, что не замечает, как режется, удивленно вздыхая, стоит почувствовать резкую боль. — Зашибись, — шипит он, бросая веник и опускаясь на пол с побежденным вздохом. Порез небольшой, но крови столько, словно он задел артерию, честное слово. Закусив губу, Луи пытается сконцентрироваться, чтобы переместить аптечку из своего дома сюда, так как не знает, где Найл хранит свою. Ему следовало бы обратить внимание на то, насколько он взбудоражен, на то, как дрожат его руки, прежде чем пытаться колдовать. Луи нужна всего секунда, чтобы понять, как привычное ощущение, похожее на вибрацию, во всем теле усиливается и выходит из-под его контроля. Кончики пальцев накаляются, мысли путаются. — Черт, — выдыхает он, когда его отбрасывает назад. Первое, что Луи замечает, помимо звона в ушах, — это резкая пульсация в затылке. Перед глазами пляшут темные пятна, и он стонет, осторожно садясь. Он быстро моргает в надежде, что это поможет вернуть четкость зрению, схватившись за голову. — Луи? — в замешательстве и с неким беспокойством зовут его. — Что, черт возьми, ты сделал? Луи узнает этот хриплый, низкий голос среди тысячи в любом состоянии. Он стонет, но уже от раздражения. Парень закрывает глаза и стискивает челюсти от боли, зажмуриваясь и не желая видеть тот беспорядок, который он устроил… перед Гарри. Но в этот момент, несмотря на его состояние, вибрация возвращается, магия бежит по венам, искрясь во всем теле. Паника охватывает бедного парня, и он сжимает кулаки в слабой попытке подавить ее, взять над ней контроль. — Боже мой, — говорит Гарри, и Луи открывает рот, чтобы возразить, так как прекрасно знает, что тот собирается сделать. Но он не может произнести и слова, так что ничто не мешает Стайлсу обхватить его лицо, прижав ладони к щекам. Приятное тепло проникает под кожу, распространяясь всё дальше. Почти мгновенно магия угасает, шум в ушах пропадает, покалывание стихает, и всё возвращается в норму. Ладони Гарри краснеют, нагреваясь, когда вытягивают разбушевавшуюся магию из него. Парень даже под конец наваливается на него от усталости. Луи сглатывает, чувствуя в горле внезапный ком и борясь с желанием оттолкнуть от себя Гарри. К счастью, тот отстраняется сам, и тепло пропадает. — О чем ты только думал? — спрашивает Гарри, Томлинсон никогда не слышал, чтобы тот так злился. — Это несчастный случай, — говорит Луи хриплым и уставшим голосом. Он наконец открывает глаза, вздрагивая, когда видит все последствия: осколки от помытого ранее стакана разбросаны по полу, там же оказываются салфетки и кастрюли со сковородками, которые висели на держателе над кухонным островом, а также бластер и детектор с новой трещиной на экране. — Черт. Это в десять раз хуже, чем он ожидал. Он не… на самом деле, от его панических атак никогда не было такого серьезного ущерба. Луи в ужасе смотрит на свои руки. Те до сих пор дрожат. Кровь сочится из пореза, капая на пол. — Какого хрена?! Черт возьми, Луи! Тебе просто невероятно повезло, что я так вовремя пришел! — ругается Гарри, повышая голос. Черты его лица искажаются, становясь более резкими. Во взгляде отчетливо читается злость, когда Луи набирается смелости посмотреть на него. — Боже, что это вообще было? — Я не знаю, — признается он, у него пересыхает в горле. Луи сглатывает, чувствуя себя подавленным и пристыженным. — Я не… я не хотел. — Такого вообще не должно быть, — резко отвечает Гарри. — Это чужой дом. У тебя могут быть серьезные неприятности. Луи тошнит, он ничего не отвечает. — Ты мог серьезно пострадать, — продолжает Гарри. — Если бы я не пришел и не остановил тебя… — Я не просил тебя о помощи, — перебивает Луи, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Он понимает, что Гарри в прямом смысле спас его жизнь, но он чувствует себя смущенным, напуганным самим собой и тем, что сотворил. — Ну да, только я один из немногих, которые могут помочь тебе в таком состоянии, — подмечает Гарри, еще более раздражаясь. Хуже всего то, что он прав. Потому как Гарри не только медиум, ему также досталась невероятно редкая способность замедлять магическую энергию. Сосредоточившись, он может ослабить что угодно: от предмета до человека. Он способен погасить силу Луи лишь одним прикосновением рук к нему. Когда они начали встречаться, и спустя месяц Томлинсон узнал об этой способности, он подумал, что их свела сама судьба. Луи не умел контролировать свои силы, но у него был Гарри, который мог держать его магию в узде. Но сейчас это лишь угнетает ведьму, поэтому он садится: — Ты не имеешь права так обращаться с моими силами, — холодно заявляет он. Гарри укоризненно смотрит на него. — Ты должен контролировать свою магию! — шипит он. — Это безумие! — Легче сказать, чем сделать, придурок, — отвечает Луи, стиснув челюсти. — Как, черт возьми, мы будем убирать этот беспорядок? — спрашивает Гарри почти истерично, дико жестикулируя. — Ты ничего не будешь делать, — огрызается Томлинсон. — Я сам всё уберу, — он закрывает глаза и начинает бормотать заклинание для мгновенной уборки. Он не ожидает, что Гарри протянет руку и схватит его за плечо, заставив испуганно вздрогнуть и потерять концентрацию. — Ты ни при каких условиях не будешь сейчас колдовать, — хрипло говорит Гарри. — Не сейчас. Ты еще не успокоился и к тому же слаб. Ты хочешь еще сильнее всё испортить? Луи хмуро смотрит на него. Он понимает, что Гарри прав. Да, паническая атака позади, но по венам всё еще течет адреналин, все мышцы напряжены. Гарри ослабил его энергию, но не до конца. К тому же это невозможно. Но в итоге Луи говорит это: — Не указывай мне, что я могу или не могу делать, — его раздражает, как высокомерно и властно ведет себя Гарри, как будто он знает Луи лучше, чем он сам. Может быть, раньше так оно и было, но определенно не сейчас. Он потерял на это право. — О, извини, что я беспокоюсь за себя, — язвит Гарри, нависая над ним. Руки сжаты в кулаки, ноздри расширены от того, как тот сильно дышит. — Да, я облажался, — огрызается Луи. — Мне жаль, хорошо? Это ты хочешь от меня услышать? Гарри усмехается. — Нет. Я хочу, чтобы вот это всего не произошло! Облажаться — это проспать будильник, а не разнести всю кухню! — С кухней все в порядке! — спорит Луи, скрещивая руки на груди и поднимая голову. — Хорошо, я сильно облажался. И что дальше? — Сильно, — Гарри фыркает. — Это мягко сказано. И вообще нельзя вот так просто относиться к такому. Со мной никогда ничего подобного не случалось, и я тем более не сказал бы просто, что «я облажался». — Неправда, — Луи уже не остановить. Он, не подумав, ляпает: — Давай не будем забывать об Аделине Дженнингс. Луи в ту же секунду жалеет, когда произносит это. Он бледнеет, видя, как Гарри замирает. На лице Стайлса проскальзывает болезненное выражение, прежде чем он сжимает челюсти и прячет все эмоции, лишь в зеленых глазах вспыхивает гнев. — Я так понимаю, от тебя не стоит ждать даже элементарной вежливости и профессионального поведения, — буквально выплевывает он. Луи не узнает этого Гарри, и в этом только его вина. — Мне сегодня еще ехать на другое дело, так что приступим к работе. Сжав губы и сопротивляясь желанию извиниться, Луи кивает. «Слишком далеко зашел», — думает он. И с его стороны это было подло и слишком жестоко. Луи знает, что Гарри до сих пор испытывает вину за тот случай, и он обещал никогда не упоминать об этом, но из-за ярости, желания задеть да побольнее сболтнул лишнего. Это было неправильно, Луи знает, но слова не вернуть назад. Не стоит уточнять, что остаток вечера пара не разговаривает друг с другом. После того как Луи произносит заклинание для уборки с рукой Гарри на пояснице, чтобы не потерять контроль, они продумывают план дальнейших действий. Конечно, Стайлс предлагает разделиться: один идет в главную спальню, другой — на задний двор. Луи выбирает улицу, так как ему нужен свежий воздух. Он покидает дом и чувствует усталость во всем теле, когда оглядывается вокруг. Вечером двор выглядит по-настоящему жутко: тени принимают зловещие очертания и вызывают толпу мурашек, бегающих по позвоночнику Луи, который держит детектор в одной руке, а передатчик — в другой. Передатчик отправляет звуковые волны в духовное измерение, при наличии какой-либо потусторонней активности произойдет реакция — обратная волна, которую может уловить детектор или даже Луи, если ему повезет. «Самый лучший детектор паранормальных явлений — это ты сам», — напоминает он себе. Однако правило номер один в поимке призрака: не перестарайся. Духи умны и подозрительны, их нелегко спровоцировать на какую-либо реакцию, особенно опасных. Итак, Луи решает действовать самым простым и проверенным способом. Он идет по двору, разговаривая и хрустя листьями, которые безжалостно ломаются его ботинками. — Привет, призрак, — говорит он, сразу же съеживаясь, потому что, даже если он здесь не один, все равно странно говорить вслух, когда никого не видно. Если его услышат соседи, то это будет позор. Надо говорить тише. — Эм, надеюсь, у тебя все хорошо? — ему не дается это легко, как, например, Лиаму и Джиджи. «Или Гарри», — с горечью думает он. И все же он пытается. — Ты напугал меня, когда разбились часы, — бормочет он, включая передатчик, когда остается без ответа. Луи нажимает кнопку, чтобы послать звуковую волну, и ждет. Ветерок шелестит кустами, в тишине раздается жалобный скрип. Луи подпрыгивает, но расслабляется, когда видит, что это всего лишь качели. Вздохнув, он снова нажимает на кнопку. — Давай, призрак, — шепчет он, как раз когда громкий стук нарушает тишину. Он вздрагивает, сердце бешено колотится. Его глаза широко раскрываются, когда он смотрит на детектор, но тот не показывает никаких изменений. Передатчик тоже не записал никакого ответа. Несмотря на это, он чувствует, как знакомое неприятное ощущение охватывает его, обволакивая. Луи определенно не один. — Значит, тебе не нравится это прозвище, понял, — он старается оставаться беззаботным. — Эм, хочешь что-нибудь сказать? Тишина. Вздохнув, он продолжает расхаживать по кругу. Даже после еще одного одностороннего, неловкого разговора фантом не пошел на контакт. Луи не думает, что у Гарри есть какие-то успехи в доме, потому что тот весьма расстроен, когда они встречаются. Желание извиниться за то, что он сказал, остается неисполненным, Луи держит рот на замке. Гарри спешно уходит, не попрощавшись, и Томлинсон снова остается один в доме. Он пишет Зейну новые сведения (то есть то, что ничего нового узнать не удалось) и получает оптимистичное сообщение: «В конце концов призрак сдастся!». Луи уверен, что это слова Джиджи, а не человека со склонностью к откровенной честности (всегда из лучших побуждений, конечно). Луи не сообщает о пропаже Венеры, так как он надеется, что она вернется к утру, мурлыча и прижимаясь к его ноге, когда он будет заваривать себе чай утром. Когда Луи наконец ложится в постель, укутавшись в одеяло, он скучает по своей любимице и впервые за долгое время страдает от бессонницы.

***

На следующее утро фамильяр не появляется, как и сообщения от Гарри. Луи пишет ему во время завтрака, спрашивая, планирует ли тот прийти сегодня, но не получает ответа. Ясно, что Гарри до сих пор не в лучшем расположении духа, и Луи не может его винить. Он принимает душ, затуманенным взглядом рассматривая покрытую паром и каплями плитку на стене. Ему не следовало даже открывать свой чертов рот. Естественно, в случившемся не было вины Гарри. Аделина Дженнингс была призраком, прячущимся в стенах старого дома в Сомерсете, куда Гарри взял Луи с собой на задание. Они остановились в гостинице в Бате. Гарри был по-настоящему поглощен этим делом, нервничал и работал допоздна. Она не была озлобленным или мстительным призраком — нет, гораздо хуже. Она потеряла надежду. Она не хотела умирать, хотя уже была мертва, и отказывалась признать, что переход в загробную жизнь был ее единственной отсрочкой. И Гарри старался, изо всех сил старался помочь ей смириться с ее смертью и двигаться дальше. Он часами разговаривал со стенами и, каждый вечер возвращаясь в их с Луи номер, делился своим беспокойством и разочарованием, ища в руках ведьмы утешения. Гарри был разбит, когда узнал, что она выбрала изгнание. Изгнание призраков обычно происходит только тогда, когда фантом считается угрозой человечеству и нет надежды на его исправление. Самоизгнание встречается еще реже и происходит, лишь когда призраки теряют надежду. И хотя это была не его вина, Гарри чувствовал себя виноватым. Он уже много лет занимается исследованием паранормальных явлений, но этот призрак буквально стал одним из его личных демонов, до сих пор терзая его душу. Луи чувствует себя ужасно: он поднял эту тему, да ещё и сказал, что это ошибка Гарри. Да, они не были особо дружны последнее время, но Томлинсон перешёл все границы. Ему нужно извиниться, но лично, а не по смс или телефону. Но тогда Гарри должен сделать первый шаг, и Луи сразу же извинится. Замучавшись чувствовать себя виноватым и сидеть дома одному, он достает ноутбук и гуглит адрес библиотеки Теннифилда. Он помнит, как Найл говорил, что горожане очень гордятся своей историей, и что там есть целый раздел, посвященный прошлому города. Уйти с головой в работу — идеальный способ сбежать от проблем. Посмотрев маршрут по карте, Луи понимает, что здание находится довольно близко, в пешей доступности, а это значит, что ему не понадобится портал. Он надевает куртку и обувается и, окинув взглядом гостиную напоследок, идёт к двери. Если призрак не хочет назвать свое имя, Луи просто выяснит его самостоятельно.

***

Библиотека Теннифилда оказывается очень маленькой. Этого и следовало ожидать, но тем не менее он шокирован данным фактом. К тому же Луи — единственная живая душа в этом здании, кроме милой библиотекарши, которая с радостью и неподдельным энтузиазмом предлагает показать всё, что его интересует, и приходит в восторг, когда он упоминает, что хочет узнать об истории города. — У нас такое богатое прошлое, радостно знать, что местная молодежь ею интересуется, — говорит она, широко улыбаясь и ведя его к нужному стеллажу. — Вообще я здесь в гостях, — поправляет Луи, неловко улыбаясь в ответ и засовывая руки в карманы. — Еще лучше! — восклицает дама и останавливается перед висящим над проёмом баннером с надписью «Гордость Теннифилда». Там расставлены столы, витрины, полки с газетами, книгами и старинными вещицами, более хрупкие из которых заботливо спрятаны под стеклом. — Что именно ты ищешь, милый? — О, эм, на самом деле ничего конкретного, просто информацию о городе и его культуре, — он пожимает плечами. — Правда меня больше интересуют жители… любые истории и события, связанные с местными, с известными гражданами… Есть ли какие-нибудь газетные вырезки или книги конкретно об этом? — Да, конечно, — сияет она, подходя к одному из столов. — У нас собрана большая коллекция сведений о наших горожанах, о домах, о различных должностях и о том, кто их занимал. Кстати, должна сказать, что большинство домов были построены ещё в довоенное время. Сейчас, конечно, многие из них были реставрированы, усовершенствованы. В большинстве случаев собственность передается по наследству, так что во многих домах живут потомки первоначальных владельцев. Именно поэтому мы храним сведения о горожанах, вдруг кому-нибудь захочется узнать побольше о своих предках. Стараясь не показывать, насколько он счастлив слышать подобное, Луи сдержанно кивает и говорит: — Интересно, — он опускает взгляд на документы, разложенные на столе. — Всё здесь? Она кивает, указывая на большой картотечный шкаф. — У нас также есть каждый выпуск газеты «Теннифилд» с 1907 года. Они расположены в хронологическом порядке, возможно, тебе будет интересно! Правда, здесь только копии, если тебе нужны оригиналы, мы можем договориться на другой день. — Хорошо, большое спасибо. — Пожалуйста, дорогой! Я буду вон там, нужно навести порядок в секции рукоделия, если вдруг тебе понадобится помощь или захочешь поговорить, — говорит она, широко улыбаясь. Луи вежливо улыбается ей, испытывая облегчение, когда она наконец уходит и оставляет его одного. Он не делает ничего плохого, но неприятное чувство не покидает его, словно он вторгается в чью-то жизнь. Но Луи отодвигает это на задний план и начинает перебирать книги и папки, находя ту, в которой записаны все жители города, включая и тех, кого уже давно нет. Он понятия не имеет, кого ищет, ведь там тысячи имён и адресов. Да, это небольшой городок, но там проживало очень много людей с момента первой записи, сделанной в 1805, до последних в 1980 году. Любой из них мог быть тем самым духом, живущим в доме Найла. Со вздохом Луи понимает, что так ему не удастся даже сузить круг людей, поэтому решает почитать газеты. Он начинает с выпусков десятилетней давности, ища там какие-нибудь статьи о пожаре или сгоревшем доме. К его большому облегчению, через несколько минут он натыкается на заголовок: «Старый дом Говардсов сгорел». Глубоко вздохнув, Луи осторожно берет копию газеты и принимается читать. «4 Октября 2008 года Мы уверены, что каждый из вас заметил, что дом Говардсов сгорел дотла. Огонь вспыхнул и охватил здание в полночь, и потушить его удалось лишь через примерно сорок две минуты. В результате пожара никто не погиб и не пострадал. Огонь не вышел за пределы участка, так что дополнительный урон не был нанесен. Правда пепел и сажа будет витать в воздухе как минимум неделю. Сотрудниками пожарной службы было установлено, что причиной возгорания стал брошенный окурок сигареты в гостиной, которая долгое время была местом встреч нашей молодежи. Огонь распространился за считанные минуты, к тому времени, когда прохожий издалека заметил пламя и сообщил в пожарную службу, надежды уже не было. Дом Говардсов находился на Тислвуд-лейн с 1898 года, который теперь навсегда утерян, как и знаменитая ферма Говардсов в 1961 году. Трагическое прошлое поместья завершилось трагическим концом…» Луи замирает. Трагическое прошлое? Он продолжает читать, чувствуя, как в голове зарождается надежда. «…и мы все навсегда сохраним этот дом и его прежних обитателей в наших сердцах. Присоединяйтесь к нам в ратуше 9 октября, чтобы почтить память Говардсов и их вклад в развитие Теннифилда в…» Он перестает читать, так как остальная часть статьи посвящена городскому мероприятию и не более. Прикусив губу, Луи обдумывает новую информацию. Тысяча девятьсот шестьдесят первый год дает хоть какую-то конкретику, как и фамилия Говардс, так что он решает вернуться к переписи горожан. Луи начинает с раздела шестьдесят первого года, где, листая страницы, ищет знакомый адрес, но в итоге все оказывается безрезультатно. Томлинсон идет в обратном направлении, слова сливаются с цифрами воедино в серую массу, но он не останавливается. Луи не знает, сколько проходит времени, когда взгляд цепляется за что-то знакомое. Он замирает и моргает, почти не веря, что нашел. 28 Тислвуд-лейн. Он бросает взгляд на дату: 1951 год. Затаив дыхание, он проводит указательным пальцем по линии точек, чтобы не ошибиться из-за мелкого шрифта, и останавливается прямо на аккуратно написанном имени Аластер Говардс. Луи тихо произносит это, давая себе время осмыслить это. Ниже перечислены имена жены и двоих детей. — Не ты ли наш призрак? — шепчет он, чувствуя, как по нему пробегает волна волнения. Только… Всё, что у него есть, это имя, которое еще не факт, что связано с беспокойным призраком. Еще так много тайн, которые ему предстоит разгадать, так что Луи нужно копнуть глубже. Чтобы Томлинсону получить более подробную информацию, ему придется расспросить библиотекаршу. Женщина напевает себе под нос, складывая книги по рукоделию, но стоит ей заметить Луи, как она испуганно подпрыгивает. — Извините, — он съеживается. — Я, эм… Я думаю, мне нужна помощь в поиске кое-какой информации. Она поднимает бровь, выглядя заинтригованной. — Какой? — Вы что-нибудь знаете об Аластере Говардсе и его семье? На секунду на морщинистом лице появляется удивление, прежде чем она спрашивает: — Что? Щеки парня краснеют, и он повторяет более застенчиво: — Аластер Говардс? Она подозрительно смотрит на него. — Почему ты хочешь узнать о… нем? Тяжело сглотнув, он пытается не показывать своих эмоций, дабы казаться совершенно обычным и абсолютно не подозрительным посетителем. Луи же не может сказать, что он исследует паранормальные явления и хочет освободить дом клиента от потенциального призрака. На самом деле, у всех уже вошло в привычку держать свои магические способности в секрете. Хотя можно совершенно откровенно рассказать о себе, так как их профессия всем известна и является законной, но невозможно предугадать реакцию обычных людей. В Лондоне магия очень распространена, сложно уже кого-то удивить, но здесь в маленьком городишке вполне могут косо посмотреть и начать говорить что-то о грехе. Оставаться неприметным и «нормальный» самый удобный вариант. В конце концов, Луи пытается сильно не лгать, когда говорит: — Я сейчас живу в доме 28 по Тислвуд- Лейн… с другом. И мы знаем, что наш дом был построен недавно, поэтому нам обоим стало интересно узнать историю земли. Мы слышали о пожаре, хочется узнать побольше о старой ферме и ее обитателях, — он пытается улыбнуться. Все еще вопросительно глядя на него, библиотекарь кивает. — Просто… Аластер Говардс — это что-то вроде черного пятна на счастливой истории нашего города. «Бинго!» — радуется Луи, но сохраняет нейтральное выражение лица: — Что вы имеете в виду? Она морщит нос. — Я принесу тебе газету. Луи кивает, следуя за ней обратно в раздел истории, в то время как в уме перебирает все новые факты. Этот Аластер Говардс кажется именно тем, кого он ищет, но Томлинсону все равно нужно все тщательно изучить, прежде чем делать поспешные выводы. А ещё необходимо подтвердить существование призрака, так как неоспоримых доказательств этому по-прежнему нет. Через несколько минут поисков в картотеке библиотекарь вручает ему выпуск. — Я должна предупредить вас, прежде чем вы начнёте читать, что информация, содержащаяся в этой статье, может стать триггером. — Что там? — спрашивает Луи, чувствуя, как его магия набирает силу. Что, если это как-то связано с колдовством.? — Там говорится о самоубийстве, — мягко поясняет она. — О, — Луи тихо выдыхает, и осознание поражает его. Аластер Говардс покончил с собой. — Эм, нет, все в порядке. Она кивает, протягивая ему газету, которую он осторожно берет в руки. — Я вернусь к отделу с книгами о рукоделии, — говорит она, бросая настороженный взгляд на газету в его руках, прежде чем уйти. Он сразу же начинает читать. «18 августа 1958 года Теннифилд столкнулся с непостижимой трагедией в этот понедельник утром, 16-го августа — с потерей мистера Аластера Говардса. Его нашли в запертом личном кабинете с перерезанной шеей.» Луи делает паузу, прерывисто выдыхая, прежде чем продолжить. «Было установлено, что он покончил с собой ночью, будучи один в доме. Члены семьи Говардс попросили город уважать их личную жизнь, пока они скорбят. Похороны запланированы через неделю у озера…» Луи не читает дальше, в шоке осмысливая статью. Аластер Говардс покончил с собой, другими словами, у него осталось какое-то «незаконченное дело» или что-то просто связывает его до сих пор с реальным миром. Томлинсон достает телефон и лишь на мгновение колеблется, прежде чем найти контакт Гарри и напечатать сообщение: Я думаю, что знаю, кто наш призрак? Он фотографирует страницу и отправляет ее Гарри на всякий случай, прикусив губу, когда появляется надпись «доставлено». Луи не знает, злится ли он все еще на него, но в любом случае, в первую очередь их связывает работа, и некогда играть в обиженных, когда они на шаг ближе к раскрытию дела. Ведь, если этот дух действительно Аластер Говардс, и он покончил с собой, тогда им точно известен ход действий. Он собирается уже положить телефон в карман, как раздается сигнал о новом сообщении, отчего Луи даже испуганно подпрыгивает. Прочитав имя, он прищуривается, застигнутый врасплох. Гарри уже отправил ответ? вызовешь лиама, чтобы он подтвердил? Луи вздыхает, закатывая глаза, но неохотно он соглашается: Я спрошу его. отлично. Прежде чем он осознает, что делает, его пальцы печатают: «Прости за то, что я сказал». Луи замирает, глядя на экран, пока у него не затекает шея. Вздохнув, он нажимает «удалить» и выходит из чата. Ему нужно сказать это лично — не быть трусом и не посылать чёртово сообщение. Луи быстро пишет Лиаму, сразу же появляются три точки: Хорошо, буду завтра в полдень. В душе Луи чувствует какое-то облегчение и надежду. Они уже можно сказать вычислили призрака, теперь лишь осталось освободить его.

***

— Гарри! — радостно восклицает Лиам, загораясь как рождественская ёлка, стоит лишь Гарри выйти из машины. Луи фыркает, закатывая глаза, когда парни обнимаются так, словно не виделись сто лет. — Рад тебя видеть, чувак, — с широкой улыбкой говорит Гарри, на его щеках появляются пресловутые ямочки. Неудивительно, что Луи видит их впервые с момента их встречи на этом деле. И, честно говоря, их вид вызывает болезненное чувство в животе. Томлинсон неохотно даёт себя обнять. Неудивительно, что это первый раз, когда он увидел это за время их короткого партнерства, но знание все еще ощущается как нож в животе. Он неохотно позволяет Лиаму тоже обнять себя, вынужденный приподняться на носочки, когда тот слишком резко похлопывает его по спине. — Ладно, хватит, — кашляет он, отстраняясь. Лиам хлопает в ладоши, поворачиваясь лицом к дому. — Итак, вам нужно, чтобы я проверил комнаты, да? Что мы ищем? — Смерть в результате самоубийства, — говорит Гарри. — И еще в доме был большой пожар, так мелочи, — пожимает плечами Луи. Лиам одаривает их удивлённым взглядом, не ожидая такого поворота. — Тогда ладно, — отвечает он, медленно кивая. — Давайте приступим к делу. Они ведут его на задний двор, освещенный лучами солнца, пробивающимися сквозь густые кроны деревьев, посаженных вдоль забора соседнего участка. Яркие пятна света на покрытой листьями и травой земле неприятно бьют по глазам. Они останавливаются посреди двора полукругом. — Ты что-нибудь чувствуешь? — спрашивает Луи, замечая морщинку между бровями Лиама. — Э-э, да… — он замолкает, нахмурившись ещё сильнее. — Одну секунду, мне нужно сосредоточиться. Здесь большая концентрация энергии и истории. — Не торопись, — говорит Гарри. И снова Луи ловит себя на том, что мысленно поет, когда Лиам делает первый шаг, медленно продвигаясь вперед, закрыв глаза и массируя пальцами виски. В какой-то момент он даже присаживается на корточки и прижимает ладонь к влажной земле, словно именно она хранит все ответы, что вполне возможно. Гарри, кажется, тоже мыслями где-то в другом месте, но когда Луи бросает на него взгляд пять минут спустя, он замечает, что тот сразу же отводит от него глаза. Интересно, Стайлс всё ещё злится на него? Луи так и не извинился, потому что им не удалось остаться наедине, но он полон решимости сделать это сегодня. Но сначала призрак. — Понятно, — вздыхает Лиам и встаёт. — Здесь определенно было самоубийство. Мне пришлось копнуть поглубже, чтобы найти его, но я точно почувствовал, что как минимум одно произошло в прошлом веке. И я почувствовал пожар. Господи, он был чудовищно сильным. Я отчётливо улавливаю запах пепла даже сейчас, — парень морщит нос. — Значит, все верно? Наш призрак — Аластер Говардс, — говорит Гарри. Луи видит нерешительность на лице Лиама еще до того, как тот откроет рот. — Что? — осторожно спрашивает он. — Это просто… странно, — нерешительно говорит Лиам. — Что такое? — спрашивает Гарри. — Что-то… что-то здесь не так. Я уже говорил тебе, Лу, что у этого дома странная аура, но сейчас всё еще хуже. Не знаю, как описать. Я чувствую пожар, смерть, но есть ещё что-то. Что-то, что я не могу прочитать. По моим ощущениям, это похоже на… патоку. Я чувствую что-то, но преграда между этим и мной слишком плотная и вязкая, чтобы я мог понять. — Такого раньше никогда не случалось? — спрашивает Луи. Лиам качает головой. — Никогда, — он смотрит на пару. — Все в порядке, верно? Этот призрак… не пытался же причинить вам вред, ребята? — Нет, — уверяет его Гарри. Луи вспоминает о часах и о том, каким беззащитным он себя чувствовал моментами. «Но он же никак не ранил меня, так что все в порядке», — убеждает себя Томлинсон. Он просто волнуется из-за того, что призрак не выходит с ними на контакт, а так все в порядке. — И все же… у меня неприятные ощущения. Я поеду домой и попытаюсь разобраться, а вы… будьте осторожны, — с беспокойством говорит Лиам. — Мне не нравится все это. — Будем, — убеждает Гарри, хмурясь. — Нужна моя помощь в самом доме? — спрашивает Лиам, указывая на сетчатую дверь. — Я сомневаюсь, что ты что-нибудь найдешь, потому что дом был построен два года назад, но если хочешь, то можешь, — сухо говорит Луи. Лиам закатывает глаза. — На самом деле, мне нужно как можно скорее вернуться в Лондон. Джиджи вечером нужна консультация по ее делу. Луи с Гарри кивают, и все трое направляются обратно к машине, благодаря Лиама за то, что тот приехал и помог. Несмотря на его спешку вернуться в Лондон, Лиам не торопится, болтая с Гарри о тренировках и веганских коктейлях или о другом скучном дерьме. Луи стоит в стороне, сверля обоих нетерпеливым взглядом. В конце концов, Лиам подходит к нему, чтобы похлопать по плечу на прощание, после чего садится в машину и уезжает. Гарри тут же поворачивается к парковке и идёт в ее сторону, Луи начинает паниковать, боясь, что тот уйдет, прежде чем Томлинсон успеет извиниться. — Подожди! — кричит он, сразу замирая от смущения. — Что? — удивлённо спрашивает Гарри. Он поворачивается лицом к Луи вместо того, чтобы уйти и проигнорировать его. Внезапно теряя все свое мужество, он тупо стоит там с минуту, не говоря ни слова, в то время как Гарри выжидающе смотрит на него. — Ну, тогда ладно, — с искренним недоумением говорит Гарри. Он снова отворачивается, и Луи наконец берет себя в руки. — Прости меня, — выпаливает он, его щеки краснеют, когда Гарри удивленно оглядывается. — За то, что я сказал на днях о… С моей стороны было неправильно поднимать эту тему. К тому же я сморозил чушь. Я просто беспокоился о Венере, об этом деле, был в шоке из-за разбитых призраком часов. Гарри сначала молчит, глядя на него с нечитаемым выражением лица. — Все в порядке, — наконец говорит он и после прочищает горло. — Прости, что был резок с тобой по поводу твоей магии, — он хмурится, встряхивая головой, как будто проясняя свои мысли. — Подожди, что случилось с Венерой? Луи морщится. — Она ушла позавчера, когда я проснулся, ее уже не было и до сих пор нет. Я беспокоюсь о ней. — Она пропала? — удивленно повторяет Гарри. — Мне жаль. Она часто убегает? Он качает головой. — Она домоседка, как и я, и ей не нравится надолго покидать дом… особенно в незнакомом месте… Она всю неделю вела себя так странно, словно чего-то боялась. Я не нахожу себе места, — Луи вздыхает. Рука, касающаяся его плеча, заставляет испуганно подпрыгнуть. Он удивленно смотрит на Гарри. — Она вернется, — серьезно говорит Гарри. — Она твой фамильяр, а это значит, что у нее есть голова на плечах. Луи встречается с пристальным взглядом зелёных глаз, прежде чем кивнуть, наклонив голову. — Да, наверное, ты прав. Я просто слишком остро реагирую. — Вовсе нет, — сразу успокаивает он его и отпускает плечо, Луи моментально становится прохладно. Гарри снова хмурится и спрашивает: — Призрак сбил часы со стены? — Да, извини, я забыл тебе сказать, — говорит Луи, морщась. — Я порезал палец, убирая беспорядок, и из-за этого тогда магия вышла из-под контроля. Гарри сразу переключается в режим «серьезного Гарри Стайлса»: черты лица становятся резче, когда он сжимает челюсти; глаза темнеют; осанка делается прямее. — Вот почему оставаться здесь одному не очень хорошая идея, — говорит он. — Мы до сих пор не знаем, что случилось с этим призраком и как он к нам настроен. Кто знает, на что он способен? Вдруг он причинит тебе серьезный вред? — Только не это снова, — ворчливо говорит Луи. Они так хорошо общались последние несколько минут! — С такой же вероятностью это может произойти, когда мы здесь расследуем, если ты хочешь раскрыть это дело, не заходя в дом, то пожалуйста, но я считаю, что стоит иногда пойти на риск, чтобы добиться успехов. — Да, но когда мы здесь расследуем, нас двое! — спорит Гарри. — Я бы не позволил… — он замолкает на полуслове, выглядя расстроенным. — Если мы вдвоем, шансы на то, что мы пострадаем или станем жертвами, возможно, мстительного призрака намного ниже. — Может, это как раз значит, что тебе нужно здесь появляться чаще, — огрызается Луи. — Боже, неужели мы не можем прожить один день без ругани? — жалуется Гарри. Сразу весь гнев утихает, и Луи честно отвечает: — Я не знаю. Гарри хрипло усмехается. — Мы… Мы можем преодолеть это? — Между нами необычные обстоятельства, — пожимает плечами Луи. — Никто из нас не ожидал, что будет работать с бывшим. — Но мы взрослые люди. Мы можем сохранять дипломатичность, — устало говорит Гарри. — Ты прав, — соглашается Луи, но с большим трудом. — Прости, что вылил на тебя стакан воды неделю назад. К его удивлению, Гарри прыскает со смеху. — Я это заслужил, — признается он, прочищая горло. — Да, — соглашается Луи. — Посмотри-ка, мы ладим. — Ура, — протягивает Гарри, едва заметно улыбнувшись. — Мы должны работать вместе. Это единственный способ раскрыть это дело и помочь Аластеру. Луи кивает, зная, что Гарри прав. — Может быть, мы даже сможем стать друзьями, — говорит Гарри, и Луи напрягается. — Что? — Я… без обид, Гарри, — начинает Луи, морщась, когда парень снова хмурится. — Я просто не понимаю, как именно в нашей ситуации можно быть друзьями. — Очень просто, — хрипло отвечает Гарри, выглядя раздраженным. — Мы разговариваем друг с другом как нормальные люди и проводим время вместе. — Все гораздо сложнее, — отрицает Луи, качая головой. Он видит, как Гарри все больше и больше расстраивается. — Ты не можешь вот так говорить, что все очень легко, когда нас связывает большое прошлое. — Я не согласен, — говорит Гарри, сердито нахмурившись. В его голосе слышится что-то резкое, когда он добавляет: — Во всяком случае, это «прошлое» должно только помочь нашей дружбе. Почему все сложно? — С тобой трудно разговаривать, — огрызается Луи. — Между нами все ещё есть неловкость, так что извини меня за то, что я немного скептически настроен к нашей дружбе. Мы с тобой плохо расстались. Мы впервые встретились после этого, и ты вел себя как говнюк. Так что да, все сложно. Не понимаю, почему это так трудно понять? — Нет, Луи, что трудно понять, так это то, почему ты считаешь, что ты здесь жертва, — говорит Гарри, выглядя таким взбешенным, что немного шокирует ведьму. — Ты порвал со мной. Ты покончил с нами. Ты сделал все «неловким» между нами. Так что извини меня за то, что я так напряжён, потому что иногда мне физически больно смотреть на тебя. Луи застывает на месте, шок бурлит у него в животе, когда Гарри бросает на него последний холодный взгляд, прежде чем повернуться и уйти. Он продолжает стоять там, на дорожке, как вкопанный, даже когда Гарри уезжает. Ему требуется пять минут, чтобы прийти в себя и вернуться в дом, с грохотом захлопнув за собой дверь. Но в его сердце, однако, старая рана вновь открыта.

***

Учитывая, как все закончилось между ними вчера, Луи определенно не ожидает, что Гарри появится на пороге, одетый в черные джинсы и белую рубашку с банданой, повязанной вокруг шеи. Но это именно то, что он видит, когда открывает дверь все ещё в пижаме, с растрепанными после сна волосами и синяками под глазами. Из-за исчезновения Венеры (она до сих пор не вернулась, и Луи все больше и больше беспокоится — у них есть магическая связь, которая предупредила бы его, если бы случилось что-то ужасное, но трудно доверять таким вещам, когда он не видел своего любимого фамильяра в течение нескольких дней) и беспокойства по поводу призрака Луи в последнее время не очень хорошо спал. И теперь, видя, что Гарри бодр и свеж как после долгого отдыха где-нибудь на берегу моря, он чувствует себя не в своей тарелке. — Что ты здесь делаешь? — Нам надо поработать над делом, — Гарри пожимает плечами. — У меня большая часть дня свободна, и теперь, когда мы знаем, кто наш призрак, мы можем придумать, как заставить его выйти на контакт, — он наклоняет голову, поднимая бровь в безмолвной просьбе войти. Неохотно отойдя в сторону, он дает Гарри пройти в дом, чувствуя себя странно. Стайлс разговаривает с ним совершенно нормально, словно они не ссорились вчера. — Венера еще не вернулась? — спрашивает Гарри, оглядывая комнату в поисках пушистого компаньона. Судорожно сглотнув, Луи качает головой. — Вчера я попытался найти ее с помощью поискового заклинания, которое наложил на ее ошейник, когда впервые купил его, но либо я слишком долго не обновлял его, либо она вне досягаемости. — Мне жаль, — говорит Гарри, и это звучит искренне. Это заставляет Луи чувствовать себя еще более сбитым с толку. — Почему ты такой добрый? — выпаливает он, сразу же прикрывая рот ладонью. Ему действительно нужно взять себя в руки. Не то чтобы он хотел, чтобы Гарри был придурком. — Мы заключили перемирие, помнишь? — небрежно говорит Гарри, ничуть не смущенный прямотой Луи. Луи открывает рот, а затем закрывает, не находя слов. — Я думал… Неважно, — бормочет он, вглядываясь в лицо Гарри в поисках оставшейся враждебности, но, кажется, он отпустил вчерашнюю ссору. Или притворяется, что ничего не было. Этот вариант все больше подтверждается по мере того, как Гарри идёт вглубь дома, все время разговаривая. — Я думаю, нам нужно узнать как можно больше об Аластере, если мы хотим убедить его позволить нам помочь ему, — говорит Гарри, заскакивая в кабинет Найла и возвращаясь с белой доской в одной руке и двумя маркерами (красным и черным) в другой. — Давай запишем все, что мы знаем. Кивнув, Луи следует за Гарри к кухонному столу. Вместе они записывают все, что знают. Дом Говардса написан посередине жирными буквами, а под ним — Тислвуд-лейн, 28. От адреса отходят три линии: Аластер Говардс, пожар и настоящее время. Они рисуют основную временную шкалу внизу, начиная с 1898 года, когда был построен дом, и отмечая смерть Аластера в 1958 году (шестьдесят лет назад), а затем пожар в 2008 году (через пятьдесят лет после смерти Аластера). Затем они добавляют всю информацию, которую Луи узнал о пожаре, включая предполагаемую причину и тот факт, что не было смертей (и потенциальных призраков). Они также отмечают в «настоящем времени» всё, что имеет отношение к делу, включая главную спальню и задний двор, которые являются местами, где были зафиксированы самые явные проявления потусторонней энергии, ощущения Лиама и Найла (например, изменение температуры воздуха, замеченное и Луи единожды) и звуки. — Нам надо будет взять доску побольше, — говорит Гарри, изучая уже заполненную доску. — Подожди секунду, — говорит Луи, прищурив глаза и глядя на временную шкалу. — А как насчет большого промежутка между смертью Аластера и его внезапным появлением в этом доме? Очевидно, что он недоволен, но почему он раньше не появлялся? — Но мы этого точно не знаем, — пожимает плечами Гарри. — Кто-нибудь жил в доме до того, как он сгорел? — Он был заброшен до пожара, в статье упоминалось, что дети залезали в него, — говорит Луи, качая головой. — Но книга учета населения велась только где-то до 1980 года. Получается неизвестно, что было с домом в период в двадцать восемь лет. — Тогда нам нужно это выяснить, — говорит Гарри, поджимая губы. — И нам нужно узнать больше о жизни Аластера и о том, что привело его к самоубийству. Это единственный способ, которым мы можем помочь ему уйти. — Хорошо, но как мы это сделаем? — спрашивает Луи. — В библиотеке много информации, но в ней не будет ничего личного. — Мы воспользуемся тем, чем до этого не пользовались, — говорит Гарри и смотрит на Луи. — Сплетничающие соседи. — Соседи? — повторяет Луи, приподнимая бровь. — Да, кто еще может знать о такой запретной теме, как не люди, которые пережили это сами, или их предки? Луи вздыхает, зная, что Гарри уже настроен идти. — Просто дай мне переодеться. — Не думаю, что это обязательно. Я уверен, что соседям понравилась бы твоя пижама с козой, — говорит Гарри с совершенно серьезным лицом. — Отвали, — говорит Луи, закатывая глаза. Но внутри он чувствует, как разливается тепло. Это была шутка — Гарри просто шутил с ним без злобы в голосе, а затем Луи тоже ответил без злобы. Сейчас они просто шутят. Чувствуя себя приятно взволнованным, он спешит в спальню.

***

Мистер Хендерсон, пожилой мужчина с длинной бородой и настороженным взглядом, живет по соседству. Он открывает дверь и сразу же слишком агрессивно заявляет, что ничего покупать не будет. Как только Гарри удается заверить его, что они ничего не продают, он успокаивается и представляется должным образом. Но когда медиум осторожно спрашивает его, знает ли он что-нибудь о соседнем доме, то мужчина тут же качает головой. — Я не тот человек, который вам нужен. Если вы хотите узнать что-нибудь о домах, жителях или об истории города, спросите миссис Сойерс, — говорит он, указывая в сторону. — Вниз по улице. Розовая дверь. — О, спасибо, — благодарит Луи, мысленно повторяя новую фамилию. Он поворачивается, чтобы уйти, но Гарри вот не спешит следовать за ним. — Вы случайно не видели черную кошку? — спрашивает он, и Луи удивленно смотрит на него. — Нет, не встречал, — отвечает мистер Хендерсон, почесывая бороду. — Если вдруг увидите, пожалуйста, сообщите нам, — просит Гарри, вежливо улыбаясь. — Хорошего дня, еще раз спасибо. Мистер Хендерсон кивает, закрывая дверь. Они выходят на тротуар, и Луи колеблется, но благодарность слишком сильна, чтобы ее игнорировать. — Спасибо, — со всей искренностью говорит он. — За то, что спросил про Венеру. Я даже не подумал об этом, — а должен был, но он рад, что пропажа фамильяра волнует и Гарри. — Нет проблем, — отвечает парень после недолгой паузы. — Видишь где-нибудь розовую дверь? Луи указывает на дом в конце квартала. — Вон там. Сам дом сильно напоминает дом Найла, в принципе как и другие в этом квартале, несмотря на то, что особняк Хорана был построен значительно позже. Однако, конечно же, есть и небольшие отличия. Например, розовая дверь и обилие цветов, растущих по периметру дома, небольшой каменный фонтанчик на лужайке и рождественские гирлянды, вьющиеся вокруг колонн крыльца, двери и окон. Гарри хватается за розовый дверной молоток в форме единорога и быстро стучит три раза подряд. К их удивлению, дверь распахивается всего через несколько секунд. Миссис Сойерс — миниатюрная женщина лет пятидесяти, одетая в розово-белых тонах с ярко-голубыми глазами и доброй улыбкой. — Не думаю, что когда-либо видела вас двоих, — подмечает сразу она, поправляя очки в толстой оправе «кошачий глаз». — Здравствуйте, меня зовут Гарри, а это Луи, — начинает медиум, переключаясь в режим полного очарования по щелчку пальцев. — Мы из двадцать восьмого дома по этой улице. — Двадцать восьмого? — переспрашивает она, поднимая бровь. — Я думала, что там недавно поселился милый ирландец? — Да, все верно. Найл просто поехал к своей девушке, чтобы решить кое-какие дела, и он дал мне с Луи пожить у него, пока он в отъезде, — говорит Гарри, очаровательно улыбаясь. — Нас направил к вам мистер Хендерсон, живущий по соседству. Он сказал, что нужно поговорить с вами, если нам нужна информация о Теннифилде. — О, конечно! Пожалуйста, пожалуйста, проходите! — сразу воодушевляется она. — У меня печенье в духовке! Луи с Гарри переглядываются и единогласно решают принять приглашение. Стайлс пропускает ведьму вперёд. Спустя пять секунд Луи может описать дом миссис Сойерс одним словом: розовый. Все вокруг розового цвета: обои, подушки, ковры, скатерть, мебель — буквально каждая мелочь. Луи даже приходится чаще моргать от такого изобилия, когда он следом за Гарри идёт в гостиную. — Пожалуйста, присаживайтесь, — говорит женщина, садясь в кресло. Единственное другое место, куда можно сесть — небольшой диванчик, едва подходящий для двоих. Гарри садится первым, пододвигаясь, чтобы освободить место для Луи, который осторожно опускается рядом. Они оказываются невероятно близко друг к друга, соприкасаясь плечами, и даже в носу теперь отчётливо слышен аромат парфюма Гарри. — Я люблю гостей, — говорит миссис Сойерс, радостно вздыхая. — Хотите что-нибудь выпить? — Нет, спасибо, — вежливо отвечает Гарри, глядя на Луи в ожидании. Он вторит тому же мягкому отказу, напрягаясь, когда Гарри сдвигается, прижимаясь к нему еще ближе. Он слишком сильно чувствует его присутствие, кожа горит в том месте, где рука Гарри соприкасается с его. — Извините, но не могу этого не сказать: вы двое такая милая пара, — умиляется женщина, заставляя их обоих напрячься. Гарри неловко кашляет. — Спасибо. Луи бросает на него удивленный взгляд, но сразу же меняет выражение лица, недоумевая, почему Гарри согласился. Но сразу получает ответ: — Э-э, мы с Лу на самом деле очень интересуемся историей и паранормальными явлениями, — говорит Гарри, прежде чем протянуть руку и положить ее на плечо Луи. — Мы собственно встретились на спиритическом сеансе. Миссис Сойерс практически светится от счастья. — Ого, прямо как про меня и мою Мэри! Мы были дикой парочкой. Обе сходили с ума по всему необычному! Гарри и Луи обмениваются взглядами. Мэри. У миссис Сойерс была жена. — Я помню, как в 78-м году мы ходили на сеанс, и я разговаривала со своей покойной тетей Элизабет, царствие ей небесное, — продолжает она. — Встретить свою вторую половинку на таком сеансе, кажется, нереальным, да? — Это было определенно неожиданно, — говорит Луи, решив, что он должен подыграть хотя бы один раз. Он даже заставляет себя положить руку на плечо Гарри, прижимая его к себе и стараясь не обращать внимания на разницу в их размерах. — Но это была судьба. В этих словах больше правды, чем он хотел бы признать. Он долго в это верил, но, очевидно, даже судьба иногда может ошибаться. — Найл рассказал нам, что у его дома есть какая-то история, и нам было интересно узнать о ней поподробнее, — с надеждой говорит Гарри. — О, всегда хорошо знать историю! Особенно такого города, как наш. Она богата на события, — восклицает миссис Сойерс. — Вы смотрели историческое собрание Теннифилда в библиотеке? Потому что… — Да! — поспешно отвечает Гарри, возвращаясь к сути дела. — Оно нас и заинтересовало. Мы нашли кое-что, но хотели копнуть поглубже, особенно услышать мнение человека, который живет в этом городе. Но Луи в отличие от него решает не тянуть и спросить прямо: — Что вам известно о старом доме Говардсов? Они не ожидали этого, но миссис Сойерс начинает громко смеяться, сотрясаясь всем своим хрупким тельцем. — Эм, миссис Сойерс? — осторожно говорит Гарри. — Мы что-то не то сказали? — Дом Говардсов, о боже! Никто не вспоминал о нем годами, — наконец поясняет она, ее глаза сияют. — Хотя сейчас все вечно заняты, носятся по делам сломя голову, — усмехается она. Луи и Гарри растерянно переглядываются. — Вы не против поговорить об этом? Мы с Луи всегда интересовались подобным, — осторожно говорит Стайлс. — Конечно, дорогие! — спохватывается миссис Сойерс, прежде чем тоскливо вздохнуть. — Я помню тот день, когда он сгорел. Кажется, это было только вчера. — Сгорел дотла? — уточняет Гарри, приподнимая брови в притворном любопытстве. — Кто-нибудь пострадал? — О, нет, конечно, нет! — миссис Сойерс отмахивается. — Там уже целую вечность никто не жил! Пожарные сказали, что возгорание произошло из-за слишком сухого дерева. По крайней мере, именно так всем сказали. — Вы думаете, причина возгорания была не в этом? — спрашивает Гарри, наклоняясь вперед и упираясь руками в колени. Миссис Сойерс оглядывается по сторонам, как будто они не совсем одни, и тихо говорит: — Просто… меня бы не удивило, если бы причина была другой. Особенно если учесть слухи. — Какие слухи? — спрашивает Луи так невинно, насколько это возможно. — Об Аластере Говардсе, — тихо говорит миссис Сойерс, округляя глаза для выразительности. — Мы немного узнали о нем, — быстро добавляет Гарри. — Он покончил с собой, да? — Да, именно так и было сказано, — миссис Сойерс кивает. — Это событие всех шокировало. Моя мама часто рассказывала мне, как она с друзьями в школьные годы ходила к нему на ферму посмотреть на животных. Он разрешал им гладить лошадей и кормить скот, и он всегда был очень добр к ним. Он был хорошим человеком, служил в армии, был доброжелателен ко всем, бесплатно помогал с ремонтом… но, боюсь, плохие вещи случаются даже с самыми хорошими людьми. — Что случилось? — спрашивает Гарри. Миссис Сойерс качает головой. — Было три засушливых лета подряд, урожая толком не было. Бедный Аластер только что женился, они ждали ребенка, так что для молодой семьи это были тяжелые времена. Но тогда… Она делает паузу, чтобы сделать глоток воды, прежде чем продолжить: — Но потом, вроде летом 55-го, ферма Говардса словно зацвела. Все выстраивались в очередь на рынке, чтобы купить у него овощи, зелень и прочее. Все говорили, что у него волшебная земля и никак иначе. Какое-то время у них все было хорошо. Он был счастлив. Но потом через несколько лет Шеннон с детьми уехала к родителями… ну, я думаю, он оказался не так счастлив, как мы все думали. — Это ужасно, — честно говорит Луи, опечаленный этой историей. — Это было шоком для моей матушки, — горестно вздыхает миссис Сойерс. — Последние месяцы он почти не появлялся на людях, все время сидел дома. Пошли… слухи. Говорили, что он проводил какие-то ритуалы, колдовал и тому подобное, а тогда это было грехом. И, насколько было известно моей маме, у него не было магии! Никто не ожидал, что он наложит на себя руки… Ну, это ужасно. — И что было с домом после его смерти? — осторожно спрашивает Гарри. — Жена — Шеннон — вернулась? Миссис Сойерс качает головой. — Она приехала только за вещами и покинула город навсегда. Никто не мог винить ее за это. Бедная женщина. И бедные дети, — она снова делает паузу, чтобы закончить один ряд петель будущего вязаного изделия, сосредоточенно нахмурив брови. Они терпеливо ждут, пока она резко не поднимет взгляд. — О, боже мой! О чем я говорила? — спрашивает она. — Шеннон и дети уехали из города, — напоминает Гарри. Луи чувствует, как тот теряет терпение, едва не начиная допрашивать женщину. Луи привык слушать и ждать, а вот медиум не хочет терять времени. Это так контрастирует с тем умиротворением, с которым он проводит спиритические сеансы, что это всякий раз поражает. Гарри до сих пор остаётся для него загадкой, и Луи не будет врать, его очаровывает эта черта. — Да, они переехали, — миссис Сойерс кивает. — В итоге они продали большую часть земли, но сохранили дом. Я думаю, она хотела сберечь его для детей, но он оставался заброшенным десятилетиями. А потом внезапно сгорел десять лет назад, и пожарные сказали, что кучка парней там ошивалась, и они бросили сигарету, не потушив, из-за чего все загорелось, но… в ту ночь произошло много странных вещей. — Как так? — спрашивает Луи. — Должно быть, было страшно. Прямо на вашей улице такой пожар, я даже не хочу представлять, как бы я себя чувствовал. — О, я была бы в ужасе, — миссис Сойерс кивает. — Если бы я не проспала всё. — Вы… — Гарри замолкает, удивлённо хлопая глазами. — Что сделали? — Почти весь квартал проспал пожар, не почувствовал ни дыма, ни запаха. Только крики Люси разбудили всех, она шла к своему парню и увидела огонь. Когда я проснулась, от дома остался лишь пепел. — Это странно, — соглашается Луи. — Знаете… меня также удивило, что огонь не перекинулся на другие дома. Да, они не вплотную стоят, но пожар был очень сильным. Миссис Сойерс громко смеется. — Поверьте мне, у всех один и тот же вопрос. Честно говоря, я понятия не имею, как этого не произошло, но я рада, что никто не пострадал. — Это удивительно, — соглашается Луи. Громкий звон таймера прерывает разговор, и миссис Сойерс подскакивает с места. — Печенье готово! Попробуете? — О нет, спасибо, — отказывается Луи, вставая вместе с Гарри. — Нам скоро обедать. — Если хотите вкусно поесть, сходите к Мелли. Скажите, что вы друзья Джози, — предлагает миссис Сойерс. — Они сделают вам скидку на супы и сэндвичи. — Это очень мило с вашей стороны, миссис Сойерс, спасибо, — искренне благодарит Гарри, одаривая ее таким взглядом, от которого девочки и мальчики падают в обморок, независимо от возраста. Конечно, миссис Сойерс просто застенчиво отмахивается от него. — Все что угодно для таких милых влюблённых, как вы, — говорит она. — Но давайте вы попробуете печенье! Мне нужна оценка. Они переглядываются. — Ну, если вы настаиваете, — говорит Луи, улыбаясь, когда миссис Сойерс снова хихикает.

***

Когда они наконец прощаются с разочарованной миссис Сойерс (после того, как рассказали ей об исчезновении Венеры и попросили сообщить в случае находки), Луи и Гарри взаимно решают воспользоваться предложенной ею скидкой и направляются в закусочную Мелли. Небольшое, но шумное заведение выглядит как что-то из 80-х: яркие тона, сомнительные пятна на столах и старый музыкальный автомат в углу. Луи наблюдает, как Гарри подходит к нему, закидывает мелочь и нажимает кнопку. Несколько секунд спустя звучат вступительные аккорды «Landslide», и он невольно улыбается. Гарри откидывается на спинку стула, устроившись напротив Луи, и у Томлинсона возникает невольное чувство, что они на свидании, когда подходит официантка. Это ощущение только усиливается, когда они начинают просматривать меню, и Гарри считает нужным указать: «На четвертой странице раздел с рулетами». Вероятно, он вспомнил одно из основных блюд, которое Луи всегда любил. — Я, наверное, выберу один из них, — неохотно говорит он, игнорируя самодовольный взгляд Гарри. Такое чувство, что теперь между ними установился мир. Луи не знает, как долго это продлится, но он не против этого. Они не разговаривают, пока ждут еду. Луи записывает тем временем в заметки на телефоне всё, что они узнали от миссис Сойерс, и мысленно помечает для себя, что это также нужно добавить на доску. Тишина между прочим вполне приятна, поэтому Луи расслабляется, наслаждаясь ею, пока Гарри рассеянно постукивает пальцами по столу. Он не ожидает, что Гарри заговорит, пристально глядя на Луи с напряженным выражением лица. — Так как все было последние два года? Застигнутый врасплох таким вопросом, он заикается, пытаясь внятно ответить. — Хорошо, да, эм… хорошо, — говорит он, внутренне съеживаясь. — Это… хорошо, — говорит Гарри, выглядя слишком удивленным. — А как насчет тебя? — спрашивает Луи после паузы, желая, чтобы румянец на его щеках исчез. Гарри пожимает плечами. — Тоже хорошо. Занят постоянно. Жил на чемоданах какое-то время, переехал в новую квартиру около полугода назад, но мне еще нужно сделать там ремонт. — Новая квартира? — удивленно выпаливает Луи. Гарри любил свою старую квартиру — и Томлинсон тоже в какой-то момент. Она была просторная, но уютная, с прекрасным видом на город и яркой и теплой атмосферой, которая заставляла Луи чувствовать себя в безопасности и удовлетворённым каждый раз, когда он заходил в неё. Снова пожав плечами, Гарри на самом деле выглядит немного смущенным. — Просто… в какой-то момент она показалась слишком… большой, — бормочет Гарри. Луи пристально смотрит на него, в животе нарастает странное чувство. — О, эм… — Новая квартира ближе к работе, так что… — поспешно добавляет Гарри. — И она рядом с кучей отличных кафе и тренажерным залом. — Так удобнее, — кивает Луи. — А как насчет тебя? Все еще живешь в той же дерьмовой квартире? — спрашивает Гарри, губы у него подергиваются, показывая, что он просто шутит. Он все равно закатывает глаза. — Да, и она не дерьмовая. В ней есть свой шарм, — утверждает он, прежде чем недовольно нахмуриться. — Не думаю, что хозяин квартиры слишком рад дыре в стене, даже если я и заставил ее исчезнуть. Хотя он уже накричал на меня, так что… Наполовину ожидая, что Гарри согласится, он удивляется, когда тот говорит: — Мне жаль. Это отстой. — Да, — запоздало отвечает он, прежде чем пожать плечами. — Но уже неважно. Прежде чем Гарри успевает сказать что-нибудь еще, официантка возвращается с тарелкой хрустящих снеков и молочными коктейлями. Они оба тянутся к одному и тому же бокалу, соприкасаясь пальцами, отчего между ними, кажется, вновь пролетают искры. Луи в панике отдергивает руку, радуясь, когда Гарри этого не замечает. — Мне, кстати, было интересно, как ты попал в этот бизнес? — О, — выдыхает Луи, чувствуя, как его охватывает неожиданный прилив ностальгии, когда он с нежностью вспоминает прошлый май. — Я встретил Зейна в «Серафине», — говорит он. «Серафина» — лучший в Лондоне магазин ингредиентов для зелий, и Луи регулярно пополняет там свои запасы и пересекается с самой Серафиной по крайней мере раз в месяц. — Я покупал корни мандрагоры и слюну летучей мыши, а он пытался найти лапки саламандры для Джиджи, своей девушки. Я помог ему, и мы разговорились. Сначала я подумал, что он тоже ведьма, но он оказался медиумом и исследователем паранормальных явлений. Очевидно, я уже имел представление о роде его занятий благодаря, эм, тебе. В общем, между нами оказалось много общего. Мы почти сразу стали друзьями. Он делает паузу, лениво вращая соломинку в молочном коктейле. — Я понял, что мне интересен бизнес после того, как помог Зейну раскрыть его дело. Он предложил познакомить меня с остальными членами своей команды, и после этого все закрутилось. Так странно думать, что прошел всего год. Луи долго был потерян, не знал, чем хотел заниматься по жизни, просто всегда выбирал плыть по течению и ждать, когда что-то подвернётся. И Зейн, будучи медиумом, помог ему найти новую страсть. Он помог Луи, как помогает духам и призракам, пройти все барьеры к счастливому существованию. Луи всегда будет благодарен ему, Джиджи и Лиаму тоже. — Это круто, — бормочет Гарри. — Я рад, что ты что-то нашел для себя. Луи улыбается ему, испытывая облегчение от искренности в голосе Гарри. — Никаких оскорблений по поводу моих способностей следователя? Гарри открывает рот в шоке. — Нет, конечно, нет! Почему ты… — он делает паузу, выглядя виноватым. — Я уже произвел на тебя такое впечатление, да? — заканчивает он, морщась. — Да, в значительной степени, — говорит Луи, не потрудившись скрыть обиду в своем тоне. — Мне жаль, — говорит Гарри, хмурясь. — Я никогда… Я знаю, что у тебя все великолепно получается. Я видел это своими глазами. Мне вообще не следовало ничего говорить. — Я ценю это, — говорит Луи, чувствуя, как напряжение, сковывающее его тело, ослабевает, пока он, наконец, полностью не расслабляется. Как раз им приносят еду. Их разговор сходит на нет, но Луи не против. Еда восхитительна. В какой-то момент Луи подходит к музыкальному автомату и выбирает «Rhiannon», после чего натыкается на официантку. Она бросает взгляд на выбранную песню и кивает. — Вы с вашим парнем — фанаты Fleetwood Mac? — Эм, нет… Я имею в виду… Мы, но мы не… — он замолкает, краснея. — Эм, да? Луи понял, что если то, что говорят о маленьких городах, правда, ему лучше продолжать придерживаться их с Гарри легенды. Девушка кивает, бросая на него странный взгляд, прежде чем направиться к ближайшему столику. Тяжело вздохнув, Луи проклинает себя за отсутствие сообразительности. За сегодня уже второй раз кто-то подумал, что они с Гарри вместе. Почему? Они не ходят, держась за руки, и не целуются на каждом углу. Они просто обедают вместе и даже почти не разговаривают. Он нервничает, когда возвращается к столу, и напрягается, когда Гарри улыбается ему. Ему требуется секунда, чтобы понять, что это из-за выбранной им песни. Они продолжают есть в основном в тишине, пока Луи не покончит с едой и молочным коктейлем. Затем Гарри снова удивляет его, нарушая молчание. — Могу я спросить тебя кое о чем? — говорит он, осторожно взглянув на Луи. На его лоб упал локон, который Томлинсон очень хочет убрать, но не может себе этого позволить. Приподняв бровь, он весело говорит: — Как будто если я скажу «нет», ты не спросишь. Гарри закатывает глаза, прежде чем прочистить горло. — Почему у тебя до сих пор нет ведьмовской метки? Проходит секунда, прежде чем он осознает его вопрос, все понимание растворяется в моменте. — Я не могу это контролировать, — отвечает Луи сухо, обиженно. — Можешь, — говорит Гарри, поднимая бровь. — Только ты можешь научиться полностью контролировать свои силы. — Ух ты, ты такой наблюдательный, — с горечью говорит Луи. — Я просто научусь контролировать свои силы, ведь это проще простого. Большое спасибо за такой потрясающий совет. Никогда раньше не слышал о таком. — Необязательно так язвить, — говорит Гарри, и на его лице тоже мелькает вспышка раздражения. Честно говоря, грустно, как быстро ухудшаются их отношения. Особенно когда казалось, что между ними всё уладилось. — Тогда перестань вести себя как придурок, — огрызается он в ответ, откидываясь на спинку стула. — Ты думаешь, я решил остаться без метки в двадцать четыре года? Я не могу просто «получить» свою метку, когда захочу, Гарри. — Боже, тебе не нужна метка, чтобы быть ведьмой, но ты всегда так стремился получить ее. Вот почему меня так удивляет, что ты перестал пытаться, — говорит Гарри, поднимая брови. — Ты сдался — не отрицай этого, ты сдался. Если ты действительно хочешь получить ее, ты не можешь просто сидеть и ждать, пока она появится. Ты должен продолжать пытаться. — Это не так просто, — отрицает Луи, ошеломленный напористостью в глазах Гарри. — Да? — с сарказмом удивляется Гарри. — Если ты чего-то хочешь, ты должен трудиться, чтобы это получить. Это единственный способ. Но опять же, мы оба знаем, что ты никогда не знаешь, чего хочешь. В его голосе слышна знакомая горечь, и это раздражает Луи, заставляя его напрячься. Вспышка негодования и гнева пронзает его. — Ты ничего не знаешь, — резко говорит он. — Ты действительно ничего не знаешь. Так что перестань делать вид, что ты что-то знаешь. Он встает, Гарри — за ним. Они сверлят друг друга взглядами. — Ребята, хотите что-нибудь еще? — спрашивает официантка, которая спешит к ним. Она переводит взгляд с одного на другого с едва скрываемой тревогой, прежде чем побледнеть. — Эм, приятель, ты… — она замолкает, и только тогда Луи понимает, что девушка обращается к нему. — Черт, — бормочет Гарри, сразу же обходя стол и протискиваясь мимо бедной девушки к Луи, который понимает, что его снова трясет. Руки медиума прижимаются к его лицу, немедленно замедляя закипающую энергию в теле Луи. Томлинсон выдыхает, пытаясь прийти в себя, когда он впивается пальцами в бицепсы Гарри, бессознательно наклоняясь к нему. — Ты в порядке? — спрашивает женский голос, и Луи открывает глаза, не осознавая, что закрыл их. Он моргает, глядя на обеспокоенное лицо официантки, прежде чем оглядеть зал: все они в шоке смотрят на них. Блять. — Можете принести чек, пожалуйста? — неловко просит Гарри.

***

После того как Гарри, не сказав больше ни слова, высаживает его у дома, Луи пытается избавиться от смущения и разочарования с помощью мороженого, которое он с помощью магии телепортировал из морозилки Зейна и Джиджи (о чем они, конечно, не знают). Чем больше он думает о катастрофе в закусочной и о том, что слухи, вероятно, уже разошлись по всему городу, тем больше он запихивает холодную сладость со вкусом шоколада и мяты. Позже он звонит Найлу по FaceTime и рассказывает ему о прогрессе. Несмотря на то, что они не близки к изгнанию призрака, Хорана, похоже, это не беспокоит. На самом деле, он тратит около десяти минут, рассказывая о том, как он и его друзья поиграли в гольф на прошлой неделе, и Луи кивает и ахает, несмотря на то, что мыслями он где-то далеко. Затем Найл быстро говорит, что они поговорят позже, потому что ему нужно достать курицу из духовки. Сбитый с толку, но уже приободренный Луи отправляется к доске и увеличивает ее заклинанием роста (он зажмуривается от страха после произнесения заклинания, но, к счастью, никого нет рядом), чтобы перенести на неё новую информацию. Кажется все более и более очевидным, что их призрак — Аластер Говардс, но у Луи до сих пор есть какое-то предчувствие, что есть что-то ещё, что нужно копнуть дальше, чтобы заполнить все пробелы и раскрыть секреты. Что бы это ни было, он верит, что они разберутся. Он просто надеется, что они не поубивают с Гарри друг друга до тех пор.

***

— Он что? — восклицает Луи, чуть не роняя миску с тестом для брауни, на приготовление которого он потратил большую часть часа, благодаря Джиджи, которая отвлекала его. — Этот ублюдок сказал, что готов поспорить, что она выглядела великолепно, когда была жива, — повторяет она, задыхаясь от смеха. — Он флиртовал с призраком! Подавив смех, Луи начинает выливать тесто в форму для выпечки, уже предвкушая, как попробует остатки. — Что сказал Зейн? — Он был в шоке, просто молчал, — говорит Джиджи, с трудом переводя дыхание. — И я сидела, стараясь не смеяться. Кончилось тем, что я чуть не прокусила себе язык. — Что было дальше? — спрашивает Луи, улыбаясь. — Он продолжил. — Да ладно! — Да! — Джиджи кричит в трубку. — Он спросил ее, чувствовала ли она себя когда-нибудь одинокой, и сказал, что будет рад составить ей компанию! Луи давится слюной. — Подожди, что она сказала? — Она не ответила, — хихикает Джиджи. — Она отвечала на каждый вопрос, который задавал ей Зейн, но когда этот дурак открыл рот, она исчезла! — Боже мой, — говорит Луи, ставя теперь уже пустую миску на стойку. Он прижимает к уху телефон плечом и берет противень. Поставив его в духовку, он снова хватает айфон. — Как долго это продолжалось? Было ли Зейну противно? Уверен, что да. — О да, — соглашается Джиджи. — В конце концов ему пришлось попросить его заткнуться, потому что становилось неудобно. Я едва сдерживала смех… — Боже, с чего вдруг люди решают нести такую чушь? И посреди гребаного сеанса, — удивляется Луи, ставя таймер. — Я не знаю, но этот парень вел себя странно по отношению к ней с тех пор, как Зейн выяснил, кем была она при жизни. Жутковато, но, походу, этот придурок будет преследовать призрака, а не наоборот. — Но она с лёгкостью сможет сбежать от него, — смеётся Луи. — Я так понимаю, вы здорово повеселились. — Детка, это лучшее дело, над которым я работала за последние месяцы, — хихикает Джиджи. — А как насчет тебя — как дела? Он вздыхает, прислоняясь спиной к стойке. — Потихоньку что-то продвигается. Она сочувственно мычит. — Вы же теперь знаете, кто этот призрак, да? — Да, — медленно произносит он, но это звучит неуверенно. — Не знаю, милая, но у меня какое-то странное предчувствие. Лиам, наверное, рассказал тебе об ауре, которую почувствовал здесь, но есть кое-что… — как только он открывает рот, звук бьющегося стекла разрушает тишину и парализует его на месте. — Лу? О чем ты? — Джиджи кажется слегка обеспокоенной, когда он не отвечает сразу. — Лу? Судорожно сглотнув, Луи изо всех сил вцепляется в край тумбы, в ушах звенит. — Эм, я перезвоню тебе, Джиджи. Просто… Я тебе перезвоню, — он сбрасывает, прежде чем она успевает возразить, и двигается в направлении, откуда был шум. Все мышцы скованы от напряжения, когда он поднимается в главную спальню. Он резко, словно срывая пластырь с раны, включает свет и тут же ахает. Зеркало в полный рост, которое висело на стене напротив кровати Найла, разбито вдребезги, осколки опасно поблескивают на полу. Луи чувствует, как температура воздуха внезапно падает, отчего он вздрагивает, и кожа покрывается покалывающими мурашками. Чувствуя тошноту, Луи отшатывается назад, пока спиной не упирается в стену, прерывисто выдыхая. — Черт, — бормочет он. — Черт! Дрожащими пальцами он нащупывает свой телефон и находит контакт Гарри. призрак разбил зеркало в главной спальне. Он не может перестать смотреть на беспорядок, пока печатает, комок застревает у него в горле, когда он нажимает «отправить». Рама зеркала — это все, что осталось нетронутым, а стекло чуть ли не раскрошено. Сразу приходит уведомление о новом сообщении, и он его тут же читает. Луи ожидал, что Гарри лишь напишет какой-нибудь комментарий об испорченном зеркале, но парень спросил только: ты в порядке В конце нет вопросительного знака — а это значит, что Гарри отправил его в спешке. да, просто было очень неожиданно Это не совсем ложь. Он понимает, что все еще дрожит и боится и что у него может случиться еще одна паническая атака, из-за которой он точно потеряет контроль над магией, так что Луи медленно оседает на пол. Громкий рингтон прерывает его мысли. На экране появляется имя Гарри. Он звонит Луи. Пальцы дрожат, когда он пытается нажать кнопку «принять», и ему не сразу это удаётся. — Алло? — хрипит он. — Сделай глубокий вдох, — слышится голос Гарри слегка приглушенно, как будто он находится где-то на публике и не хочет быть услышанным любопытными людьми, но все еще хочет помочь. Луи слушается, прижимая телефон к уху и глубоко вдыхая. — Я буду считать, хорошо? Дыши со мной, — инструктирует Гарри. — Раз, два, три, выдохни. Раз, два, три. Вдохни, — он повторяет в том же темпе, пока дыхание Луи наконец не выравнивается. Слёзы невольно начинают катиться по щекам, когда Томлинсон прижимает колени к груди. — Ты в порядке, Лу? — мягко спрашивает Гарри. — Все еще дрожишь? Луи опускает взгляд: уже нет. — Я в порядке, — выдыхает он. — Спасибо, — поколебавшись секунду, он добавляет: — Как ты узнал, что у меня паническая атака? — Читаю между строк, — бормочет Гарри, хотя это немного больше похоже на «потому что я знаю тебя». — Призрак все еще там? — Нет, просто напугал меня до усрачки и снова исчез, — фыркает Луи. — Извини за беспокойство. — Хей, нет, не говори так, — твердо говорит Гарри, и Луи практически слышит, что он хмурится. — Ты можешь звонить мне в любое время, Луи. Я серьезно. Когда Луи не отвечает, он добавляет: — Я знаю, что между нами все непросто, но я уверяю тебя, что ты можешь позвонить мне, когда тебя одолевает паника, и я всегда возьму трубку. Хорошо? — Спасибо, — дрожащим голосом говорит Луи. Он делает еще один глубокий вдох. — Ты можешь вернуться к своим делам. Я в порядке, правда. — Ты уверен, что не хочешь, чтобы я приехал? — спрашивает Гарри. — Чтобы посмотреть, выйдет ли Аластер на контакт, так как он, похоже, действует теперь совсем в открытую. — Нет, все в порядке, — уверяет его Луи. — Серьезно, Гарри. Ты можешь приехать завтра как обычно. — Хорошо, — Гарри неохотно соглашается. — Пока, Гарри, — и после паузы добавляет: — Еще раз спасибо. — Пока, Луи. Луи вешает трубку и откидывает голову, прижимаясь к стене, делая еще один глубокий вдох. Приходит новое сообщение, и он читает его в замешательстве. Я буду в 6. Он усмехается, качая головой. Сейчас без двух минут пять, так что он отправляет в ответ: отлично Луи сует телефон обратно в карман и осторожно встает. Он понимает, что ему лучше не пытаться починить зеркало в столь взбудораженном состоянии, поэтому он отодвигается от осколков как можно дальше. Спустившись вниз, Луи внимательно оглядывается по сторонам. Свет проникает через окна таким образом, что гостиная кажется странно зловещей в тусклых лучах заходящего солнца. Он прикусывает губу, решая, что ему нужно отвлечься. Если Гарри придет в шесть, то, может быть, ему стоит приготовить ужин в качестве благодарности. Порывшись в шкафчиках Найла, Луи находит книгу рецептов и листает ее, пока не останавливается на обычном жарком. Он телепортирует недостающие ингредиенты из своего холодильника и расставляет все на столе, чтобы ничего не забыть. Луи включает плейлист с Fleetwood Mac, стараясь не думать об инциденте в закусочной и вместо этого желая, чтобы Венера была здесь, потому что она всегда радостно мурлычет, когда играет «Rumors». Но ее нет, и Луи чувствует себя чересчур одиноким и измотанным, когда нарезает овощи. В воздухе ощущается дурманящее, дышащее дурное предчувствие, которое заставляет все внутри сжаться. Когда духовка звенит, сообщая о готовности пирожных, он вздрагивает и ударяется бедром о стойку. Морщась, Луи вынимает поднос и ставит его на тумбу, чтобы тот остыл. К тому времени, как он, наконец выключает плиту, сердце вновь начинает учащенно биться. Он вновь слышит тихие, глухие удары, частота и громкость которых нарастает с каждой минутой. Призрак становится все смелее и смелее. Луи выкладывает готовое блюдо в глубокую тарелку и накрывает крышкой, чтобы то дольше оставалось горячим. Быстрый взгляд на часы: ещё тридцать минут до прихода Гарри — поэтому Луи решает подышать свежим воздухом. Ржавые петли двери, ведущей на задний двор, как всегда скрипят, и ему нужно толкнуть ее с силой, чтобы открыть и выйти. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, окрасив небо в градиент от красного к жёлтому цвету. Закат такой красивый, что Луи забывает обо всем на минуту, отвлекает его лишь внезапный порыв холодного ветра. Возможно, ему следовало бы захватить куртку, но он-то вышел всего на пару минут. Громкий стук заставляет его напрячься, мурашки бегут по коже, когда он поворачивается и вглядывается вдаль. Качели зловеще скрипят, раскачиваясь взад-вперед от легкого ветерка. Еще один глубокий вдох. Может быть, не стоило сюда идти, учитывая странную ауру в этом месте. «Здесь никого нет», — говорит он себе. Словно сама Вселенная решила над ним посмеяться, потому что через секунду земля под ногами начинает грохотать, дрожать и двигаться как при землетрясении, отчего кровь стынет в жилах. Луи пятится назад, спиной упираясь в стекло, дверная ручка врезается в позвоночник, пальцы пытаются ухватиться за гладкий кирпич. Широко раскрытые глаза в шоке наблюдают, как то, что раньше было ухоженным двором, разрушается. Его сердце грохочет в ушах, тело буквально парализовало, когда большое дерево трескается, раскалывается и утопает в земле, где через какие-то секунды разрастается большая зияющая дыра. А потом всё просто… останавливается. Земля перестает трястись, деревья не ломаются от невиданной силы, а Луи все еще стоит, уставившись на чёрную дыру. Поднимается ветер, и качели продолжают раскачиваться. Вдалеке громко завывает автомобильная сигнализация. Ему требуется минута, чтобы оторвать одеревеневшие пальцы от кирпича и сделать первый шаг вперёд. В голове проносится тревога, когда он шагает все ближе и приподнимается на носочки в попытке заглянуть в дыру. Это определенно ужасная идея, но что-то тянет его вперед, когда Луи делает шаг за шагом, останавливаясь только на краю пропасти. Он делает глубокий вдох. Без всякого детектора Луи чувствует, насколько сильная энергия бурлит там. Он чувствует ее везде: вокруг и внутри себя, в каждой кости и даже в собственном сознании — она его притягивает ещё ближе. Луи опускается на корточки, моргая и вглядываясь в темноту в ожидании, когда глаза привыкнут. Эта дыра или яма достаточно велика, он без труда в нее поместится, и, честно говоря, парень не может оценить ее глубину. Ему кажется, что он видит землю, дно, но он боится ошибиться и разбиться насмерть. Закусив губу, Луи сосредотачивается и телепортирует лестницу, которую видел ранее в гараже. Деревянная лестница из дома его семьи в Донкастере появляется через секунду, глухой стук о землю, говорит, что она как раз достает до дна. Все ещё сомневаясь, Луи проверяет ее на прочность — стоит твердо. Сам он дрожит, его разрывает любопытство и страх одновременно. Такие дыры не появляются просто так. Вернее даже входы куда-то, и Луи не знает, к чему он ведёт. Это может оказаться портал, переносящий его в мир духов или в другое измерение, которое может быть предельно опасным. Он осознает, что это невероятно глупо и рискованно, но все равно садится, свесив ноги с края. Внизу холодно, но Луи не обращает внимание и тянется к лестнице, крепко обхватив ее пальцами. Паника, страх, логика и рациональность смешиваются и блокируют все мысли. Три минуты. Он спустится на три минуты. Он даже устанавливает таймер и кладет телефон на край, чтобы не потерять его внизу. Сделав еще один глубокий вдох, Луи другой рукой цепляется за лестницу. — Я не боюсь призраков, — шепчет он, а затем крепче сжимает дерево и ставит первую ногу на ступеньку. Он начинает спускаться.

***

Луи не двигается. Одна рука все еще на лестнице, на всякий случай крепко сжимает перекладину, пока он ждет, когда его глаза привыкнут к темноте. Он не попал в другое измерение или мир, но он определенно в каком-то пространственном кармане в обычной реальности. Потому что он чувствует себя нормально. Если бы он оказался в мире духов или в другом измерении, то ему нужно было бы приспособиться к новым условиям, но сейчас с ним все в порядке. Он вдыхает кислород, кровь течет по его венам, и воздух кажется холодным, но он чувствует себя вполне нормально. Сама ситуация же далека от нормальности. Луи чувствует присутствие какой-то тяжёлой энергии, которая медленно обволакивает его, проникая под кожу и вызывая первую волну тревоги. Страх охватывает его, и Луи сильнее сжимает лестницу. Может быть, ему стоит вернуться сейчас. Все равно здесь не на что смотреть. Он в кромешной темноте, единственное, что он чувствует, — грубую текстуру дерева, и она его удерживает в сознании. Он не может определить природу энергии даже с помощью ведьмовских чувств, просто темная сила. Эта тьма проникает в него, медленно течет по венам и царапает горло. Затем. Появляется резкая вспышка энергии где-то рядом с ним. Луи пытается ухватиться за нее, но темнота надвигается на него. «Нет», — думает он, стискивая зубы и направляя свои силы, чтобы поймать мерцание, которое медленно угасает. Ему это нужно. Ему нужна эта искра. Возможно, это единственный шанс раскрыть дело. В висках начинает пульсировать, когда он тянется за исчезающим мерцанием. Оно быстро исчезает, но он успевает схватиться за него и ждет знакомого ощущения, когда он наконец встретит призрака, которого они искали. Это занимает секунду, предательская дрожь пробегает по спине, и он выдыхает. Однако его облегчение длится недолго, потому что, когда искра начинает обретать форму, температура воздуха падает, и Луи внезапно чувствует слабость. Осознание приходит медленно, а затем он задыхается, ноги подкашиваются, когда дух высасывает из него силу. Паника пронзает его тело. Он совершил очень большую ошибку, спустившись сюда один и без оружия. Луи пытается бороться, задыхаясь, когда дух крадет кислород из его легких. Этот призрак — Аластер Говардс или кто-то другой — невероятно силен. И что еще более важно, он в ярости. Луи накладывает защитное заклинание, но оно исчезает в считанные секунды, когда он сгибается пополам от боли. Его сердце сжимается, глаза закатываются, а легкие сдавливает, пока он борется за контроль. Лестница. Есть очень большая вероятность, что этот дух привязан к этому карману и не может уйти. Он застрял здесь и не может выбраться. Нет, но это не совсем так. Дух еще не может выйти наружу. Но если он высосет из Луи его душу и энергию, тогда он сможет… блять. Луи нужно убираться отсюда. Он нащупывает лестницу, но его руки хватаются за пустой воздух. Пропало, все пропало. Он вскрикивает, падая, когда боль становится сильнее. Сейчас он стоит на коленях, дрожа, когда дух возвышается над ним. Это кружащийся сгусток энергии нависает над ним, словно над добычей, которую он хочет сожрать. Луи не слышит ничего, кроме стука собственного сердца, когда он собирается с силами и направляет всю оставшуюся магию против духа, используя ее как хлыст, обвивая и сжимая его. Все останавливается, и Луи снова может дышать, как раз в тот момент, когда знакомый зеленый свет вспыхивает в темноте, прорезая остатки сгустка энергии и изгоняя духа обратно в карман. Он чуть не плачет, когда в воздухе раздается столь же знакомый голос. — Боже мой, Луи. — Гарри, — обессиленно бормочет он. Гарри здесь, а это значит, что прошел почти час. Хотя казалось, что прошло всего пять минут. Его трясет, к горлу подкатывает тошнота, когда он понимает, что чуть не умер. — Ничего не говори, — просит Гарри с необузданной паникой в голосе. Лестница снова опускается, всего в нескольких сантиметрах от Луи. Он дрожит, когда Гарри начинает спускаться, лестницу шатает под его телом. Луи открывает рот, чтобы сказать ему быть осторожным, но заканчивает тем, что шипит, когда боль вспыхивает в ребрах, обжигая живот. Его глаза закрываются, когда он стискивает зубы. — Нет, не двигайся, — говорит Гарри, когда Луи пытается перевернуться на ту сторону, которая не болит. — Я здесь. Я с тобой. Теперь ты в безопасности. В безопасности. Так ли это? Он снова открывает глаза, пытаясь взглянуть на Гарри, но даже это маленькое движение вызывает боль, и он падает со сдавленным криком. Шум в ушах оглушает, почти перекрывая его собственный голос, когда он хрипит: — Наш призрак… не Каспер. А потом он теряет сознание.

***

Луи открывает глаза, моргая от резкого солнечного света. Прохладный ветерок обдувает его, и он дрожит от страшных обрывков воспоминаний, но может точно определить, о чем они. Лоб расслабляется, как и конечности, когда Луи понимает, что сидит в поле подсолнухов. Ему требуется всего секунда, чтобы понять, что он спит. Тем не менее, это кажется до боли реальным, когда его мягко хватают за руку, знакомая ладонь сжимает пальцы. Он закрывает глаза, прерывисто выдыхая. — Разве здесь не красиво, Лу? — Ты ненастоящий, — бормочет он, глаза наполняются слезами, но остаются закрытыми. Его руку тянут вверх, а затем губы прижимаются к тыльной стороне ладони, а затем поочередно ко всем костяшкам пальцев. Его сердце болезненно сжимается. — Хотя не красивее тебя, — продолжает Гарри, и Луи хочется разрыдаться. Он позволяет Гарри обнять себя за талию. Это кажется таким реальным, но это не так. Это нереально, потому что Гарри больше не принадлежит ему, и он больше не принадлежит Гарри. И это словно удар ножом. Все это иллюзия. Это не так, это не так, это не так. — Нет ничего и никого красивее тебя, — бормочет Гарри. Он крепче прижимает Луи к себе. — Почему ты прячешься, дорогой? Дай мне увидеть мой любимый оттенок голубого. — Я не могу, — шепчет Луи. Если он откроет глаза — все это исчезнет. Он это знает. — Можешь, — шепчет Гарри в ответ, поднимая руку, чтобы погладить его по щеке. — Открой глаза, детка. Он открывает их. Гарри нет. Луи больше не на цветочной поляне, и он подавляет крик, когда понимает, что снова оказался в темноте. — Нет, нет, нет, — говорит он, съеживаясь. — Выпусти меня. Вдалеке появляются очертания фигуры, и сначала Луи думает, что это снова Гарри, но она приближается, и его отвращение растет. Плечи недостаточно широкие. Походка — тяжелая и скованная — неузнаваема и почти зловеща. Она подходит ближе, и Луи отшатывается, его охватывает паника. «Проснись», — думает он. Ему нужно проснуться. Темнота ещё больше сгущается, фигура растет, возвышаясь над ним, и Луи тяжело сглатывает, зажмуривает глаза и заставляет себя проснуться. Он открывает глаза и просыпается.

***

— Луи? Луи, дорогой, проснись, — говорит голос. Пульсация в его ребрах такая сильная и болезненная, что он с закрытыми глазами рвано вздыхает. — Нужно время, чтобы целебное зелье подействовало, прости, — говорит голос. Это Делайла Нельсон — ведьма, которая специализируется в зельях, особенно в целебных. Она также хорошая подруга Гарри и когда-то дружила с Луи. — Привет, Лайла, — бормочет он, распахивая глаза. Она мягко улыбается ему, одетая во все черное, за исключением фиолетового драгоценного камня на ее колье, соответствующего фиолетовой ведьмовской метке, протянувшейся вдоль обнаженного правого предплечья. Она светится, как всегда, когда Лайла использует магию. Он ненароком вспоминает о бесцветном контуре своей метки на икре и гадает, сможет ли он когда-нибудь увидеть, как она светится. — Что случилось? — хрипит он. Его конечности кажутся свинцовыми, и он с трудом поворачивает голову в ту сторону, где Лайла садится на табурет рядом с кроватью. Только сейчас он понимает, что он не у Найла, а в незнакомой спальне для гостей, судя по тому, что вокруг только самое необходимое. Пурпурные шторы и такого же цвета постельное бельё, а также стойкий запах трав и благовоний дают понять, что он у Лайлы. Поморщившись, Лайла с тревогой смотрит на дверь. — Ты потерял сознание, Гарри пытался тебя привести в чувства, но потом твое сердце перестало биться… — Что? — перебивает он, открыв рот. Она кивает. — Боже, Луи, ты был таким бледным, когда Гарри принес тебя сюда. Он пытался помочь тебе своими силами, взять под контроль твои, чтобы заставить тебя очнуться, но ничего не получилось, потому что ты был полностью истощен. — Как ты смогла? — спрашивает он, понижая голос до шепота, когда в животе все сжимается. Его сердце перестало биться. — Как только я поняла, что происходит, мне нужно было действовать быстро, — медленно говорит она, но Луи может сказать, что та что-то скрывает. — А что произошло? — спрашивает он с растущей настороженностью. Он приподнимается через боль, игнорируя протесты Лайлы. — Скажи мне. — Не волнуйся, — осторожно говорит она. — Мне гораздо спокойнее, — с сарказмом говорит он, втягивая воздух. Луи замечает, как Лайла снова бросает взгляд на дверь. — Гарри там? — выпаливает он, прежде чем успевает передумать. По ее словам, Гарри сходил с ума от беспокойства, но сейчас он не рядом, и Луи старается не чувствовать себя обиженным из-за этого. Как будто читая его мысли, Лайла бросает на него понимающий взгляд. — Я выгнала его, потому что он вертелся под ногами. Луи наклоняет голову, стараясь не казаться нетерпеливым, когда спрашивает: — Вертелся? — Он держал тебя за лицо и просил открыть глаза. Он не отпускал тебя, пока я не сказала ему, что ты умрешь, если он не даст мне работать, — объясняет она, пожимая плечами. — Я сказала ему принести необходимые атрибуты, а когда он вышел, я заперла за ним дверь. Он испуганно усмехается. Он чуть не умер. — Он знает, что я в сознании? — Я отправила ему сообщение. Все зависит от того, сколько времени ему потребуется, чтобы перестать паниковать и проверить свой телефон, — говорит она. — Ты жестокая, — говорит Луи, качая головой. — Все нормально, он накричал на меня, — хмурится она, протягивая руку к тумбочке, и хватает полупустой стакан. Она пододвигает его к Луи, приказывая ему пить. — И все же, — бормочет Луи, делая глоток и морщась от горького вкуса. Он не может не представить, как бы он себя чувствовал, если бы Гарри лежал здесь при смерти. — Впусти его, Лайла. Она кивает с несколько извиняющимся видом, встает и направляется к двери. Гарри врывается в комнату еще до того, как она успевает ее открыть. — С ним все в порядке? Дел, пожалуйста, скажи мне, что он… — он резко замолкает, когда видит Луи, сидящего в постели и совершенно живого, а затем отступает назад и выдыхает. Секунду они просто смотрят друг на друга. — С ним все в порядке, — запоздало говорит Лайла. — Я чертовски ненавижу тебя, — Гарри стискивает зубы, выходя из оцепенения и немедленно подходя ближе. Он, кажется, сомневается, когда подходит к кровати, обводя взглядом фигуру Луи, как будто пытаясь найти какие-нибудь ранения. Наконец он садится на край матраса в неестественной позе. Луи не в состоянии ни заговорить, ни успокоить его, застыв на месте, когда замечает влагу под глазами Гарри и подрагивание его кадыка. — Что с ним случилось? — тихо спрашивает Гарри, поворачиваясь к Лайле. Она вздыхает, снова садясь на свой стул. — Дух высосал много его силы, — начинает она, — но он также забрал у него много магической энергии. — Но с ним все в порядке, верно? — спрашивает Гарри. — Он может восстановить энергию, он жив, — он бросает взгляд на Луи, как будто ему лишний раз нужно убедиться. — Физически он в порядке, да, но этого недостаточно, — говорит Лайла, поджимая губы в попытках объяснить. — Этот дух — не призрак. Тишина. — Что? — выдыхает Гарри через мгновение. — Это дух, но не призрак, — повторяет Лайла. — То есть, это не кто-то умерший. Этот дух даже очень живой. — Это не призрак, — ошеломленно повторяет Гарри. Луи не в состоянии ответить, чувствуя, как пульс ускоряется. — Это демон, — выпаливает Томлинсон. Это не звучит как вопрос, потому что он уже знает. Мощная энергетика, ярость и злость, которые он ощущал там, внизу, способность уклоняться и отсутствие контакта, постепенное заманивание Луи — громкие признаки. Лайла морщится и затем кивает. — Пойманный демон, да. — Демон? — повторяет Гарри. Он смотрит на Лайлу широко раскрытыми глазами, его лицо бледнеет. — Какого хрена? Откуда в нашем мире демон? — Технически он не в нашем мире, — тихо говорит Луи, в голове наконец складывается весь пазл. — Этот демон пойман в карман нашего измерения, и он пытается выбраться. — И единственный способ сделать это — поменяться с кем-то местами, — медленно говорит Лайла. — Лайла, пожалуйста, только не говори мне, что я одержим, — просит Луи дрожащим голосом. — Нет, ты не одержим, — поспешно отвечает та, в то время как Гарри разворачивается к нему и говорит: — Но ты был запечатлен, Лу, это нехорошо. — Запечатлен, — повторяет он слабым голосом. — Что это значит? — Он установил с тобой связь, словно заразил тебя. Часть его сущности теперь в твоей крови, и она будет только распространяться. Скоро ты будешь привязан к месту, как и он. Луи бледнеет, мурашки бегут по его рукам… Ему не следовало спускаться туда. — Как нам избавиться от этого? — с тревогой спрашивает Гарри. — Я не знаю, — тихо признается Лайла. — О, — выдыхает Гарри. — Я знаю, что для Луи опасно находиться так далеко от того места, где произошло запечатление, — продолжает она. — Наверное, поэтому он сейчас так слаб. Ему нужно вернуться в дом. — Обратно в дом? — недоверчиво повторяет Гарри. — Где обитает демон, который выбрал его своей жертвой? — У тебя нет другого выбора. На данный момент тот дом — или земля, на которой он стоит, — буквально источник его жизни, и он умрет, если будет далеко от него слишком долго. Ты понимаешь? — Мне это совсем не нравится, — говорит Гарри с раздражением в голосе. Луи очень хочет закатить глаза. — А мне-то все как раз нравится, — решительно говорит он. С другой стороны, боль в ребрах наконец-то утихла, и теперь он может спокойно дышать. — Прости, Эйч, я не эксперт в этом, — говорит Лайла, нахмурившись. — Да и мало, кто может помочь. Нам всем мало что известно про демонов. — Как он вообще попал в наш мир? — спрашивает Гарри. — Аластер Говардс, — тихо отвечает Луи, и еще один пазл встает на место. — Он вызвал демона, и они, должно быть, заключили сделку. — Большие урожаи, — бормочет Гарри, уловив смысл. — Не просто чудо. — Но Аластер не смог выполнить свою часть сделки, — продолжает Луи, нахмурив брови, размышляя о том, что он мог пообещать демону. Десять лет своей жизни? Первенца? Томлинсон ничего не знает о сделках с демонами или ритуалах — никто из них не знает. — Миссис Сойерс говорила, что он изучал всякие ритуалы. Видимо, он поймал демона в ловушку в карман, но не знал о запечатлении. — Он был привязан к земле, — медленно говорит Гарри. — И это заставило его… Лайла говорит то, о чем они все думают. — Нам нужна помощь.

***

После того, как Лайла заказывает пиццу и они в полнейшем напряжении ужинают, она отправляет их домой, давая Луи браслет со специальным заклинанием и ангельский клинок. Это должно придать хоть немного надежды, но все, о чем Луи может думать, это то, что ангел — единственное существо, которое может встретиться лицом к лицу с демоном и остаться в живых, но у него есть только оружие с частичкой ангельского света. — Я молюсь Богу, чтобы этот демон никогда не окреп настолько, чтобы тебе пришлось его использовать. Клинок маленький, лезвие длиной с ладонь Луи, но оно очень острое. Томлинсон крепко сжимает его, запоминая его вес и ощущение в руке, зная, что ему, возможно, придется им воспользоваться в ближайшем будущем. Браслет в виде манжеты из кожи с амулетом в центре специально заговорен на его защиту, так что Луи крепко застегивает его на запястье. Нет никакой гарантии, что он поможет, ведь с демоном никто из них не сталкивался, но так спокойнее. Гарри все это время молчит, внимательно наблюдая со стороны. Он сначала казался таким встревоженным, но сейчас в его глазах читается пустота. Когда Луи начинает задыхаться от боли, сгибаясь пополам и закрывая глаза, они понимают, что потратили достаточно времени. Гарри помогает ему сесть в машину, и они со скоростью ветра едут обратно в Теннифилд на Тислвуд-лейн. Парни оба молчат, когда заходят в дом. Жаркое и пирожные Луи все еще стоят на тумбе, несъеденные и остывшие. — Ты в порядке? Это такой сложный вопрос. С ним все в порядке? Все ли с ним в порядке, когда он знает, что он цель старого демона, который довел человека до самоубийства и портил жизнь всех, кто ступал на эту землю в течение шестидесяти лет? Нет, он, блять, не в порядке. Но он не может сказать об этом Гарри — не хочет ему говорить. Может быть, это глупо, но Луи ничего не может с этим поделать. Он же работает с паранормальными явлениями, он ведьма. Он не должен бояться. Поэтому Луи подавляет свой страх, стараясь быть сильным. — Я в порядке, — уверенно говорит он. — Мы разберемся. Все будет хорошо. Гарри внимательно оглядывает его, прежде чем кивнуть. — Эм, уже поздно… В горле пересыхает, он понимает, что Гарри скоро уедет домой и оставит Луи наедине с демоном, пытающимся высосать его энергию. «Не будь трусом», — думает он, прежде чем заставить себя ободряюще улыбнуться Гарри. — Иди. Я в порядке, обещаю. — Я… ты уверен? — недоверчиво спрашивает Гарри, словно сомневаясь, что Луи сможет справиться со всем этим. — Я в порядке, Гарри, — уверенно говорит Луи. — У меня есть клинок и браслет, и я не буду выходить на задний двор, обещаю. — Ты не против остаться один? — спрашивает Гарри, хмурясь. — Да, — отвечает Луи. «Я не боюсь», — если он будет часто повторять это, то оно, возможно, станет правдой. — Ты уверен? — повторяет Гарри. Луи раздраженно вздыхает. — Все будет хорошо, Гарри, я обещаю, — когда Гарри все еще не кажется убежденным, он добавляет: — Я позвоню тебе, если что-нибудь случится. И ты можешь прийти завтра рано утром, — он, вероятно, все равно не уснет сегодня, так что Стайлс не разбудит. — Хорошо, — Гарри сдается. — А теперь иди, — говорит Луи, подталкивая его к входной двери, куда тот неохотно идет. — Увидимся завтра. — Просто, — начинает Гарри, поворачиваясь и напряженно оглядывая его, — будь осторожен. — Буду, — быстро кивает Луи. «Я попробую». — Пока, Луи, — тихо говорит Гарри, и на секунду Томлинсону кажется, что он видит нерешительность в его взгляде, но затем он поворачивается и уходит. Он смотрит, как Гарри садится в машину и закрывает дверь, пытаясь игнорировать страх, когда тот уезжает, оставляя его одного.

***

Луи не смыкает глаз на протяжении двух дней, и он совершенно вымотан. Эта очень маленькая цена, которую ему нужно заплатить, учитывая, что он переживает ночь в целости и сохранности. Ему приходится нанести консилер под глаза, чтобы скрыть следы усталости от Гарри, который к слову тоже выглядит уставшим и измученным с темными кругами под глазами и поникшими плечами. «Наверное, из-за большой нагрузки на работе», — с горечью думает Луи. Они проводят большую часть времени, просматривая онлайн-ресурсы о демонах. Однако там нет точной информации, лишь теории и споры, так что становится ясно, что единственный способ получить достоверную информацию, — раздобыть доступ к библиотеке Совета. Джиджи предлагает свою помощь в этом, а это на минуточку бумажная волокита, и парни поручают это ей, смиряясь с тем, что придется подождать несколько дней. На самом деле, вся команда Луи так или иначе помогает. Все они по понятным причинам беспокоятся за него, ищут любую полезную информацию и проверяют его в общей сложности по десять раз только утром, не говоря уже об остальных отрезках дня. Гарри тоже не оставляет его в покое. Он не отходит от него весь день, даже чуть не пошёл за ним в душ, пока Луи смущённо не похлопал его по плечу. Луи благодарен, честно, ведь он чувствует себя хоть в какой-то безопасности, но его немного душит столь чрезмерное внимание. Тем более днём он чувствует себя очень даже храбрым, в отличие от ночи. Итак, наступает третья ночь после того страшного дня. Демон никак о себе не заявлял, кроме привычных стуков и скрипов, но Луи уже знает, что сегодня все изменится. Он чувствует это нутром. И хотя Томлинсон старается оттянуть этот момент как можно дольше, в конце концов он набирается смелости подняться наверх и приготовиться ко сну. Он делает всё невероятно медленно: принимает душ, пока кожа на кончиках пальцев не становится морщинистой; чистит зубы, пока на губах не засохнет паста; расчёсывает волосы и мучительно долго надевает пижаму. Наконец он поворачивается лицом к кровати. Клинок лежит на тумбочке рядом с телефоном и стаканом воды. Он смотрит на него с минуту, пытаясь избавиться от липкого страха. Он также потирает браслет на запястье, напоминая себе, что на нём одно из самых мощных защитных заклинаний в мире. Через минуту он осторожно забирается на кровать и ложится, натягивая одеяло до подбородка. Луи чувствует себя еще более напряженным, чем любой другой ночью, кожа покрывается мурашками, и он пребывает в состоянии повышенной готовности. Он не выключает свет, весь сжимается и неохотно закрывает глаза. Молитвы о хорошем сне и отсутствии кошмаров кружатся у него в голове, но это не успокаивает. «Со мной все будет в порядке», — уверенно говорит он себе. И потом: — «Я не боюсь призраков». «Или, я не боюсь демонов». Сделав последний глубокий вдох, он заставляет себя расслабиться, медленно перебирая воспоминания и людей, которые делают его счастливым. Он начинает со своей мамы, сестер и брата, затем он думает о Зейне, Джиджи и Лиаме. Воспоминания сменяются как кадры фильма. Например, о том, как он и Джиджи помогли призраку мужчины средних лет перейти в потусторонний мир, убедив его, что он прожил замечательную жизнь. Как он с Лиамом расследовал дело в Шотландии, связанное со старым призраком, который в итоге очень сильно влюбился в Луи. Он даже спросил его, не исполнит ли Томлинсон его последнее желание и не снимет ли с себя одежду. Устраивать стриптиз для старого герцога не входило в его планы, но он игриво оголил живот. Но больше всего Луи запомнились моменты, не связанные с работой. Когда они просто тусовались все вместе. Джиджи и Зейн вели себя как милые, излишне влюблённые голубки, а он и Лиам строили рожицы. Или когда Лиам случайно выпил пузырек с зельем правды и признался в самых странных вещах. Или когда Луи часами смотрел дерьмовые фильмы о привидениях или ведьмах и смеялся над неточностями и стереотипами. Наконец успокоившись, он снова выдыхает. Может быть, ему удастся заснуть сегодня ночью. Он переворачивается на бок, поджимая пальцы ног, когда включается кондиционер и начинает дуть холодом. За исключением того, что в доме нет кондиционера. Он замирает. «Я не боюсь», — мысленно повторяет Луи, еще сильнее сжимаясь. «Это просто легкий ветерок», — говорит он себе. — «Просто кажется. Ничего серьезного». Становится только холоднее. Вскоре Луи начинает дрожать под одеялом и плотнее закутывается в него. Он знает, что в нижнем ящике комода есть пара одеял, но мысль о том, чтобы выбраться из безопасного гнездышка, заставляет его дрожать. Луи плотнее закутывается и стискивает челюсти, чтобы зубы не стучали. Затем раздается глухой удар. Знакомый стук заставляет его с новой дрожью переживать события того мучительного вечера. Он еще крепче зажмуривает глаза. На этот раз он ни за что не будет лезть в это. Он усвоил урок. Если бы только демон понял это и оставил Луи в покое. Еще один удар, за которым следует громкий и отчетливый грохот. Он втягивает воздух, жалея, что у него нет беруш. Луи впивается пальцами в одеяло и тянет ещё выше, словно оно защитит его от всего. Он обнимает себя за талию и постепенно расслабляется, когда раздается еще один глухой стук. Совсем близко, в соседней комнате, что происходит впервые, это значит, что демон уже становится сильнее, используя энергию Луи. Сглотнув, Томлинсон сжимается ещё сильнее, чем раньше, словно пытаясь исчезнуть и перенестись куда-то, где будет безопасно. Ведь сейчас он чувствует себя в опасности. Громкий лязг заставляет его подскочить, и Луи задыхается от ужаса. Это было невероятно близко, словно с ним в спальне. Он осматривает комнату: знакомый ковер, комод и зеркало в полный рост. Он здесь один. Наедине с демоном, который пытается поменяться с ним местами. — Луи. Он замирает. Нет. Нет. Нет. Ему это кажется. Никто не звал его жутким скрипучим голосом, нет. — Луи Томлинсон… Я так долго ждал, — голос хриплый и низкий. Его пульс учащается, он тянется к тумбочке, одной рукой нащупывая телефон, а другой хватая клинок. Луи проверяет время: чуть за полночь, он лёг всего полчаса назад. Томлинсон отползает назад, пока не упирается спиной в изголовье кровати, кусая щёку изнутри. Он вскрикивает при новом стуке и прижимает нож ближе к груди. «Он не тронет меня. Он не тронет меня. Он не тронет меня. Он не тронет меня». Это не особо успокаивает. Он снова смотрит в экран телефона, пока глаза не начнёт жечь от усталости. Дует холодный пронизывающий ветерок, от которого по телу пробегают неприятные мурашки. Луи тут же набирает номер (он запомнил его с первого раза) и натягивает одеяло обратно повыше, замирая в ожидании. Через секунду трубку поднимают. — Луи? Ты в порядке? — немедленно спрашивает Гарри с беспокойством в голосе, что вызывает у Томлинсона какое-то странное спокойствие. — Гарри, — выдыхает он дрожащим голосом. Он действительно позвонил Гарри, потому что ему страшно. Он краснеет, когда представляет, что Стайлс о нем подумает. Луи теперь слышит помимо стуков голос и боится остаться один даже с защитным браслетом и ангельским клинком. Неудивительно — он слышит шумы и голоса, и он не может быть один, даже с защитной манжетой на запястье и ангельским клинком в его руках. Неудивительно, что Гарри сомневается в нем как в исследователе. Он выдыхает, собираясь уже сказать «неважно», как что-то попадается ему глаза, и мышцы снова сковывает страх. Кровь. По стене течёт кровь. Большие алые капли вяло скользят по дереву, оставляя за собой страшные следы. — Луи? — уже в панике зовёт Гарри. Луи крепче сжимает телефон и нож. — Гарри, — повторяет он. — Гарри, на стене кровь. — Что? — По стене течёт кровь, — шепчет Луи, прижимая колени к груди. — Как в фильмах ужасов, но только это настоящая кровь, черт возьми, — на самом деле он не может точно сказать, реальная ли это кровь или нет, но он не хочет проверять. — Черт, — выдыхает Гарри. — У тебя с собой нож? — Да, но он поможет, если есть кого им ударить, — отвечает он. Демон ведёт себя очень хитро: он изводит Луи, мучает его, но не показывается сам. — А бластер? — спрашивает Гарри, и Луи в панике оглядывает комнату, уже зная ответ. — Он внизу, — шепчет он. — И у меня очень плохое предчувствие, — ему не хотелось быть настолько драматичным, но это правда, тем более он ясно видел надвигающуюся темноту. — Черт, приближается. — Приближается? Демон? — спрашивает Гарри. — Да, — хрипит Луи. А потом он говорит то, что поклялся никогда не произносить: — Гарри, мне страшно. Гарри напряженно молчит несколько секунд, прежде чем прерывисто выдыхает: — Продолжай говорить, я уже еду. Луи хмурится. Гарри уже едет? — Ты в тридцати минутах езды от меня, — шепчет он. Через тридцать минут он, возможно, уже будет мертв. — Просто продолжай говорить, Луи, — просит Гарри. — Что на тебе надето? Он прищуривается. — Это не очень уместно, мистер Стайлс. — Боже, заткнись. Я не знаю, о чем спросить, — жалуется Гарри, но в его тоне лишь беспокойство. — Венера еще не вернулась? — Нет, — шепчет Луи, зажмурив глаза, когда вспоминает, что не видел своего любимого фамильяра уже больше недели. Хотя он рад, что она ушла, что ее здесь нет и она не видит всего ужаса. Фамильяры всегда были известны своей связью с миром демонов, она, должно быть, почувствовала опасность задолго до него. — Ты должен спрашивать меня о чем-то хорошем, придурок. Он слышит на другом конце провода, как открывается дверь, и его страх растет. Демон пытается овладеть им, а Гарри только выходит из дома, у него не получится спасти его, ведь у него нет способности телепортироваться, и уже слишком поздно просить Джиджи открыть для него портал. «Она, наверное, занимается сногсшибательным сексом с Зейном у его родителей», — с горечью думает он. — Лиам до сих пор ни с кем не встречается? — А что, он тебе интересен? — огрызается Луи, в висках начинает пульсировать. Еще одна волна холодного воздуха окатывает его, и он вздрагивает. — Блять, блять, блять. — Это тоже подойдёт, просто продолжай говорить. — Блять, блять, я тебя ненавижу, — тараторит Луи, вздрагивая, когда от очередного громкого стука дребезжит изголовье кровати. — Черт, черт, черт, черт, черт! — Где, ты сказал, бластер? — На первом этаже, где все мое оборудование! — восклицает Луи, беспомощно глядя, как тьма подкрадывается все ближе и ближе, поднимаясь с пола и кружась в воздухе, сгущаясь. Кровь до сих пор течёт по стенам, как предзнаменование чего-то ужасного. — Я не могу об этом думать, Гарри, придумай что-нибудь другое! Из чёрного облака начинает формироваться фигура, и Луи втягивает воздух, слушая, как Гарри хрипло дышит в трубку. Похоже, он бежит, но уже слишком поздно. Томлинсон делает глубокий вдох, давая магии, кипящей в его венах, пробудиться, и направляет ее в свои руки. Это получается с трудом, так как демон высасывает из него всю энергию. Он чувствует, как кровь, текущая в венах, замедляется и становится вязкой. «Я Луи Томлинсон, и я не боюсь». Он повторяет это снова и снова, как мантру, закрыв глаза: «Я Луи Томлинсон, и я не боюсь. Я Луи Томлинсон, и я не боюсь. Я Луи Томлинсон, и я не боюсь. Я Луи Томлинсон, и я не боюсь». Дверь со скрипом открывается, и он кричит. — Луи, это я, — сразу же пытается успокоить его Гарри, и он открывает глаза, собираясь снова закричать, когда крик застывает в горле. Гарри. Гарри здесь, и он держит в руках бластер Луи, зеленый свет загорается яркой вспышкой и слепит его. Все мгновенно исчезает: кровь, тьма, холод. Луи выдыхает, подбирая слова, но все, что выходит, — это сдавленное рыдание. Гарри роняет бластер и бросается к нему. На мгновение он кажется нерешительным, но все меняется, когда Луи действительно плачет, дрожа всем телом. — Ты в порядке, ты в порядке, — тихо говорит Стайлс. — Ты в безопасности. Лу, ты в безопасности. — Нет, — выдыхает Луи, качая головой. Он даже не удивляется, когда Гарри забирается на кровать и обхватывает его лицо, большие теплые ладони прижимаются к влажным щекам Луи. Томлинсон сразу же замирает. — Как ты так быстро здесь оказался? — выпаливает он. Гарри смущается и некоторое время молчит. — Я, э-э-э, — он опускает голову. — Я был на этой улице. Нахмурившись, Луи прищуривается. — Почему? — Я спал в своей машине с тех пор, как мы узнали о демоне, — признается он. — Что? — Луи в шоке. Это последнее, что он ожидал услышать от Гарри. — Ты серьезно спал в своей машине? На этой улице? Почему? — Ты знаешь почему, — бормочет он. Внезапно почувствовав слабость, Луи прочищает горло. — Просвети меня, — тихо говорит он. — Я не хочу оставлять тебя одного, — отвечает он, сливая все слова воедино и понижая голос. Несмотря на все его усилия, Луи очень хорошо его слышит. — Ты спал в машине, потому что боялся за меня, — медленно повторяет Луи. — Я не… я не считаю, что ты не можешь позаботиться о себе. Я знаю, что ты можешь, — пытается защититься Гарри. — Просто… я не могу оставить тебя одного, когда этот демон пытается убить тебя. Я не могу… Если с тобой что-то случится… Я не выдержу. Луи прикусывает губу, пытаясь не обращать внимания на то, как его сердце взволнованно стучит в груди после такого признания. — Гарри, я не сержусь на тебя, — застенчиво говорит он. На самом деле он наоборот рад, что медиум всегда был так близко. — Хорошо, — выдыхает Гарри, морщинка на его лбу разглаживается. — Где ты парковался? — спрашивает Луи. В таком маленьком городке, как Теннифилд, он знает, что есть множество любопытных зевак, которые точно бы заметили машину Гарри, припаркованную перед домом каждую ночь. — Эм, миссис Сойерс разрешили мне парковаться у нее во дворе, — признается Гарри, выглядя смущенным. — Она мне позволила пользоваться ванной, чтобы переодеться и почистить зубы по утрам. Я, эм, сказал ей, что мы поссорились, и я согласился держаться подальше… и что боюсь оставлять тебя одного. Когда я сказал ей, что мне нужно присматривать за моим мальчиком, она сразу же согласилась. — О. Щеки Гарри краснеют, и он отводит взгляд. Луи же смотрит вниз, снова подтягивая колени к груди. — Я думал, ты так устал, потому что работаешь над несколькими делами сразу, — тихо признается он. — Я отказался от них. Я не могу сосредоточиться ни на чём другом. Не… не тогда, когда ты в опасности. Не в силах ответить, Луи просто смотрит на свои обтянутые пижамой колени. Через минуту матрас прогибается, когда Гарри встает и идет к двери, вызывая у Томлинсона панику. — Не уходи! — выпаливает он. Гарри широко раскрывает глаза, когда оборачивается. — Нет, конечно, нет, я не уйду! — поспешно говорит он. — Я останусь. Особенно после этого. Я не оставлю тебя одного. Луи кивает, искренне надеясь, что яркий румянец на его щеках не заметен. — Хорошо, — говорит он. — Хорошо, — вторит Гарри. Он прочищает горло, указывая на пол. — Я только возьму подушку и одеяла и лягу сюда. — Нет, ни за что, — Луи качает головой. — Там плохая аура! — О нет! — восклицает Гарри с притворным ужасом. Он игнорирует хмурый взгляд Луи, как и летящую в его сторону подушку. — Мы можем спать вместе, — тихо предлагает Луи. Он старается не обращать внимания на то, что ему хочется, чтобы Гарри был ещё ближе ради безопасности, тепла и близости. Гарри, кажется, тоже это понимает, осторожно кивая. — Конечно, — говорит он, но снова указывает на дверь. — Мне надо закрыть входную дверь. Я забыл про это в спешке. — О, хорошо, — говорит Луи, выдыхая. — Я сейчас вернусь, — обещает Гарри, настороженно глядя на него, словно боится оставить его одного. Луи закатывает глаза. — Иди уже, Стайлс. Я в порядке. — Уже ушел, — говорит Гарри, выскальзывая за дверь и закрывая ее за собой. Луи солгал. Он ждет Гарри, крепко обхватив руками рукоять клинка, внимательно осматривая комнату. Он не боится демонов.

***

Проснуться рядом с сильным мужчиной — один из способов Луи приятно начать день, но есть все же несколько «но». Во-первых, он едва может двигаться. Его ноги зажаты между ногами Гарри, а руки — между их грудями. Отросшая щетина парня колет кожу, сильная рука обнимает его за плечи и крепко прижимает к твердому торсу. Что еще более важно, одеяло все еще на месте, а не валяется где-то в стороне, и на кончиках пальцев нет следов магии — преимущества сна с гасителем энергии. Они оба легли спать по разные стороны матраса, но Луи знал, что в конце концов они окажутся в таком положении. Один с неуправляемой магией, а другой — один из немногих, кто способен замедлить ее — они похожи на два магнита, неотделимых друг от друга. Луи, честно говоря, не расстроен, ведь он наконец проснулся, чувствуя себя отдохнувшим. Он впервые за несколько месяцев выспался, что печально, но долгожданное облегчение затмевает это чувство. А также безопасность. Поэтому вместо того, чтобы оттолкнуть Гарри или разбудить его, он просто тихо вздыхает и снова закрывает глаза, засыпая. В следующий раз, когда Луи просыпается, в окна светит солнце, яркое и чистое, заливая комнату золотистым светом. Прямо сейчас кажется почти безумием, что на этих стенах вчера была кровь и что демон пытался убить его. Но это было на самом деле, и это может произойти снова, если они не придумают, как это остановить. Секунду он неподвижно лежит, в его голове прокручиваются воспоминания о прошлой ночи. Словно почувствовав, что Луи снова сходит с ума, Гарри наваливается на него и бормочет: — Перестань думать об этом, — его голос такой хриплый после сна. Луи выдыхает. — Как ты узнал? — Твоя магия набирает силу, — шепчет Гарри, слова приглушены подушкой. Он крепче обнимает Луи за плечи, и именно тогда парень понимает, что опять весь напрягся. — Я чувствую, что она начинает закипать. Нужно успокоиться, а это значит, что тебе надо перестать паниковать. Спи, Лу. Лу. Теперь они вернулись к своим прозвищам. В принципе это уместно, учитывая, что Гарри спас ему жизнь почти два раза за последнюю неделю. — Сейчас девять утра, — протестует Томлинсон. Гарри хмыкает в ответ. Закатив глаза, Луи толкает его в грудь, что никак ему не помогает. — Слезь с меня, — жалуется он, пытаясь вылезти из-под него. — Я хочу есть. Он пугается, когда его хватают за бедра и сжимают в предупреждении. — Перестань ерзать, — просит Гарри. Требуется секунда, чтобы понять что к чему, и Луи краснеет. — Извини, — заикаясь, выдает он, уже чувствуя, как щеки краснеют. — Хотя мне и правда нужно вылезти. Вздох. Гарри переворачивается, утянув с собой одеяло, и ложится на бок, быстро засыпая. «Что-то никогда не меняется», — думает Луи. Он встает с кровати, его ноги слегка дрожат, но он хватает телефон и направляется к двери. Луи буквально бежит, потому что теперь паранойя не оставит его в покое, независимо от того, в какой безопасности он себя чувствует с Гарри. Кухня всегда казалась самым лучшим местом в доме, но даже там теперь кажется притаилась опасность, когда он достает пирожные, которые испек вчера, и откусывает от одного. Это ужасный завтрак, да, но Луи нужен сахар. Он режет хурму, когда слышит стук наверху, за которым следует приглушенный возглас Гарри. — Все в порядке? — осторожно зовет он. Гарри, вероятно, просто ударился пальцем об угол, но что-то ему подсказывает, что это не так. Он чувствует неприятное покалывание. Отложив нож, он бросается наверх. Дверь в ванную приоткрыта, поэтому Луи сразу направляется туда, резко останавливается и делает глубокий вдох, когда видит слово, написанное на зеркале. ЛУИ. Это написано кровью. Гарри беспокойно трет букву «Л» влажной салфеткой, у него это плохо получается. Он подпрыгивает, когда видит в отражении Луи, на его лице написано беспокойство, когда их взгляды встречаются. — Лу… — Это уже реально начинает походить на фильм ужасов, — тихо говорит он. — Мы остановим это, — обещает Гарри, продолжая протирать зеркало, но кровь не поддаётся. Она густая, темная и обжигает глаза Луи, чем дольше он смотрит на нее. — Лу, не смотри на это. — Верно, — говорит он, отрывисто кивая. Он сглатывает, делает шаг назад и морщится, когда натыкается на дверную ручку. — Я… я пойду закончу завтрак. — Хорошо, — мягко соглашается Гарри, все еще глядя на него с беспокойством в глазах. Луи медленно отступает, отрывая взгляд от кровавых букв и зажмуриваясь. Но те буквально отпечатались у него в сознании навсегда. Томлинсон спускается вниз. Его рука дрожит, когда он снова берет нож, его магия снова выбивается из-под контроля, независимо от того, сколько глубоких вдохов он делает. Внезапно он уже чувствует себя сытым.

***

Джиджи и Зейн прибывают на Тислвуд-лейн, 28 через портал где-то после обеда. У Лиам прийти не получается — слишком занят другим внезапным делом (несколько надоедливых горгулий сбежали из замка Бьюмарис в Уэльсе). Он неохотно улетел вчера поздно вечером, но пообещал, что вернется к завтрашнему дню. Зейн и Джиджи сходу обнимают Луи, сжимая его так сильно, что тот едва может дышать. Но когда они наконец отпускают его, по телу распространяется приятное тепло. — Я тоже рад вас видеть, ребята, — честно говорит он. Гарри выходит и представляется. Тогда до Луи доходит, что Джиджи и Зейн не знают медиума. Они, конечно, слышали о нем, но никогда с ним не разговаривали лично. Он следит за их лицами, когда Гарри говорит им, что рад с ними познакомиться. — Мы так много слышали о тебе, — бесстрастно говорит Зейн, и Джиджи толкает его локтем. Верно, он забыл, что его друзья — самые худшие. — Ладно, ребята, вам нужна экскурсия по дому или мы можем сразу начать? — поспешно спрашивает Луи, пытаясь предотвратить что-то ужасно неловкое. — Мы осмотримся позже, — решает Джиджи, уже проходя на кухню. На ней длинная юбка, а ее ведьмовская метка выглядывает из-под топа на бретельках, поблескивая на свету. — У нас много работы. Они устраиваются в гостиной. — Итак, я знаю, что вы сказали мне взять только те книги, которые наиболее подходят по названию, но я всегда считаю, что чем больше, тем веселее, поэтому я взяла все книги в библиотеке Совета о демонах и экзорцизме, — небрежно говорит Джиджи, садясь в кресло и закидывая ноги на стол. Луи и Гарри переглядываются, прежде чем выжидающе посмотреть на девушку. Она хлопает в ладоши, и стопки книг материализуются на столе, заставляя Луи подпрыгнуть. — Черт, — выдыхает Гарри. Там не просто несколько стопок книг, их где-то около сотни. Одни экземпляры большие и толстые, другие тонкие и хрупкие, большинство из них разваливаются по швам. — Разве в библиотеках нет ограничений на количество книг? — спрашивает Луи, широко раскрыв глаза, когда читает названия на корешках, которые варьируются от «Истории Демонов» до «Общения с Демоном». — Возможно, я потянула за кое-какие ниточки, — пожимает плечами Джиджи. Она бросает взгляд на Гарри. — Когда придет твой друг? — Я бы не назвал нас друзьями, — бормочет Гарри, но все равно проверяет свой телефон. — Он только что написал мне, что уже почти здесь. Десять, двадцать минут? Она кивает. — Хорошо, давайте начнем разбирать. Мы можем разделить стопки на пятерых, как вам? Они кивают в знак согласия, и Луи борется с желанием застонать, когда Джиджи разделяет книги на пять групп и подталкивает к нему его стопку. Тем не менее, он знает, что единственный способ выяснить, как спасти его, — это изучить всю эту макулатуру, поэтому он молчит. Он ожидает, что они все тоже будут молчать, но, очевидно, у Джиджи другие планы. — Итак, Гарри, ты одинок? — спрашивает она, и Луи чуть не давится воздухом. — Э-э… — тянет Гарри. — Да. Луи очень незаметно пинает Джиджи в голень, отчего та подпрыгивает и бросает на него испепеляющий взгляд. Но, по-видимому, этого недостаточно, чтобы заткнуть ее, потому что она продолжает: — Каково это работать с Луи? — Эм… — Может быть, нам стоит почитать в тишине, — перебивает Луи, свирепо глядя на Джиджи. Девушка улыбается ему, но, к его большому облегчению, молчит. Он наконец расслабляется, хотя, возможно, слишком рано. — Сколько у тебя было духов? — спрашивает Зейн, и Луи почти стонет вслух. — Я не знаю? — говорит Гарри, прищурив глаза. — Медиумы это считают? — У меня 214, — говорит Зейн, медленно моргая. Он замечает пристальный взгляд Луи и пожимает плечами. — Мне просто интересно. Я не часто общаюсь с медиумами, ясно? Отстань от меня. — Помолчи, — ворчит Луи. Наконец наступает тишина, и ее нарушает лишь шелест переворачиваемых страниц. Однако чуть позже Гарри отлучается в ванную, и Джиджи пользуется возможностью, чтобы воскликнуть: — Неудивительно, что вы, ребята, встречались — он в потрясной форме! — Заткнись, — бормочет Луи, демонстративно сосредотачиваясь на книге. Первая зарегистрированная одержимость демоном относится к осени 1705 года в Хеймаркете, Англия. Но Джиджи, очевидно, нравится его смущать, потому что она продолжает: — И теперь понятно, почему ему нравится то, о чем ты мне рассказывал. Он, кажется, тот тип. Он вскидывает голову, лицо пылает. Он забыл, что она знала столь интимные вещи. Будь проклята Джиджи за то, что она всегда развязывала ему язык вином и вытягивала то, о чем бы он никогда не признался в трезвом состоянии. — Что он тебе рассказал? — спрашивает Зейн, с любопытством переводя взгляд с одного на другого. — О, ничего, — отвечает Джиджи, прежде чем ухмыльнуться. — Только то, что он звал своего бывшего парня… Луи щелчком пальца запускает в нее подушкой, щеки краснеют. — Я проделаю дыру в твоей стене, — угрожает он, прищурив глаза. Она хихикает, и Зейн выглядит еще более смущенным, но также похоже, что он рад, что не знает, о чем они говорят. Раздается стук в дверь, должно быть, это друг Гарри. Луи предлагает открыть, желая избежать разоблачительных вопросов Джиджи. Он обхватывает ручку и тянет ее на себя, открывая рот, чтобы поздороваться. Луи резко останавливается. Парень, стоящий на пороге, высокий, и Луи приходится поднять голову, чтобы увидеть его лицо. Он светловолосый и широкоплечий, карие глаза широко раскрываются, а затем скользят по фигуре Луи. Медленно ухмылка появляется на его лице. — Ты — Луи, — говорит он, забавляясь. Луи моргает, застигнутый врасплох. — Эм, да? А ты кто такой? Мужчина с ухмылкой протягивает руку. — Кэмерон Амхерст, исследователь паранормальных явлений и любитель демонологии. Луи с осторожностью пожимает ему руку, прежде чем отступить. — Проходи. Кэмерон смотрит на него с немного самодовольным выражением лица, как будто он знает что-то, чего не знает Луи. Это нервирует, и чувство становится еще хуже, когда он говорит: — Я с нетерпением ждал встречи с тобой, так как так много слышал о тебе. — А я ничего о тебе не слышал, — весело отвечает Луи, прежде чем повернуться и уйти. — Немного странно начать знакомство… О, Гарри! Гарри появляется в арке, ведущей на кухню, нахмурившись. Он не смотрит на Луи, а вместо этого осматривает Кэмерона тяжелым взглядом. — Кэм. — Гарольд, — протягивает Кэмерон, самодовольно ухмыляясь. — Рад тебя видеть, приятель. Взгляд, которым Гарри смотрит на него, не что иное, как лёд. Луи начинает задаваться вопросом, не упускает ли он чего-то. Кэмерон и Гарри явно не ладят — по крайней мере, сейчас. Все трое возвращаются в гостиную и занимают свои места. Кэмерон знакомится с Джиджи и Зейном. Джиджи откладывает книгу и, прищурившись, смотрит на него. — Как много ты знаешь о демонах? — Я прошел пятилетний курс, так что я определенно сказал бы больше, чем все вы вместе взятые, — легко говорит Кэмерон, ухмыляясь. — Высокомерно, — говорит Зейн, цокая. — Но мы здесь в некотором роде в отчаянии. Так ты можешь что-то сделать? Кэмерон поворачивается к Луи. — Когда демон запечатлелся на тебе? — Три дня назад, — отвечает Луи, чувствуя знакомую панику. Он уже целых три дня связан с демоном, поймавшим его в ловушку. — Хорошо, это не так уж плохо, — говорит Кэмерон, явно замечая тревогу в его глазах. — У нас еще есть время. — Но его мало, — перебивает Гарри. Он все еще хмурится, выглядя одновременно раздраженным и разочарованным. — Нам необходимо разорвать связь между ними. — Я сейчас всё скажу, Гарольд. — Гарри, — поправляет его Стайлс. — Для того, чтобы изгнать демона из нашего мира и вернуть в его мир, есть два варианта, — говорит Кэмерон, внезапно посерьезнев. — Первый очень рискованный, Луи добровольно станет одержимым… — Нет, — перебивает Гарри, бросая взгляд на Луи, прежде чем с прищуром посмотреть на Кэмерона. — Ни за что. — А какой другой вариант? — спрашивает Луи, пытаясь сохранить спокойствие. Кэмерон вздыхает. — Оба варианта связаны одной главной целью. Единственный способ изгнать демона — это узнать его истинное имя. Луи выдыхает. Настоящее имя. Он определенно слышал что-то об этом в фильмах или книгах, всё-таки представления людей основаны на правде. — Говорят, что… — продолжает Кэмерон, — есть заклинание… — Заклинание, — вторит Джиджи. — Говорят? — прямо спрашивает Гарри. — Это действительно сложное заклинание, — продолжает Кэмерон, игнорируя скептицизм Гарри. — Оно на латыни и требует много энергии. Но с помощью него вы можете узнать самые глубокие секреты. — Но это уже делалось раньше? — с надеждой спрашивает Зейн. — Оно сработало? Кэмерон смотрит на него с нерешительностью. — Насколько нам известно, его использовали только три раза. В двух из трех случаев заклинание сработало, но третий… Сухо сглотнув, Луи старается не слишком задумываться о своих шансах. — И как только мы узнаем истинное имя, что тогда? — спрашивает Джиджи, морщась, как это бывает, когда она что-то обдумывает. — Тогда у тебя будет полная власть над демоном, — пожимает плечами Кэмерон. — Другими словами, вы сможете разрушить связь и навсегда изгнать его обратно в его мир. — Так просто, — с сомнением говорит Гарри. — Где это заклинание? — Его нет ни в одной из этих книг, — спокойно говорит Кэмерон. — Оно нигде не записано. Оно передается только из уст в уста. В мире есть всего несколько ведьм, которые его знают. — Хорошо… так как же нам найти одну из них? — спрашивает Джиджи. Кэмерон одаривает ее улыбкой. — Вы уже нашли, — он оттягивает воротник рубашки вниз, обнажая чёрную ведьмовскую метку на груди. Некромантия, или наименее распространенное направление. — Я знаю его, — говорит он, прежде чем повернуться к Луи. — И я могу научить тебя. — Надо было с этого начать, — бормочет Гарри. — Подожди, — говорит Луи, качая головой. — Я не могу произнести заклинание. — Почему? Ты же ведьма, да? — спрашивает Кэмерон. — Плюс у тебя самая сильная связь с демоном. — У меня нет ведьмовской метки, — говорит Луи, краснея. Он бросает взгляд на Джиджи, которая сочувственно на него смотрит. — Джиджи может это сделать. Я не могу. — Луи… — протестует она. — Нет, — говорит Луи. — Это моя жизнь, Джиджи. Если я доверю ее кому-то, то только тебе. Сам же я очень сильно рискую. — Мне придется согласиться, — с тревогой говорит Зейн. — Я думаю, что Луи недооценивает себя, но когда ставки так высоки… Детка, ты должна это сделать. — Заклинания даже не моя специализация, — Джиджи качает головой. — И ты все равно чертовски хороша в них, — говорит Луи. — Ты самая могущественная ведьма, которую я знаю. Я доверяю тебе. Джиджи не отвечает, но через секунду кивает, стиснув зубы. — Еще кое-что, — говорит Кэмерон. — Знаю, что лучше сделать все как можно скорее, потому что чем дольше Луи остается в таком состоянии, тем более уязвимым он становится, но лучший период для произнесения этого заклинания — это когда барьер между мирами самый тонкий, то есть когда… — Полнолуние, — заканчивает Джиджи с мрачным видом. — Следующее 24 октября, а это значит, что у нас осталось меньше недели. — Кстати, в этом месяце Луна Охотника, так что барьер будет еще слабее, — радостно говорит Кэмерон. — Лучшего времени и быть не может. — Было бы лучше вообще не делать этого, — говорит Гарри, закатывая глаза. Луи смотрит на него, удивленный его комментариями. Очевидно, что между ним и Кэмероном не все гладко. — Джиджи должна сделать портал, чтобы изгнать демона, или он просто… исчезнет? — спрашивает Зейн. — Портал, — кивает Кэмерон. — Вот почему лучше, чтобы этим занялись две ведьмы, — он снова бросает взгляд на Луи, который демонстративно отводит взгляд. — Но… одна ведьма тоже может это сделать, если достаточно потренируется. — А это значит, что мне нужно начать прямо сейчас, — заключает Джиджи, прежде чем сделать глубокий вдох. — Хорошо, давайте приступим. Первое, что они делают, это избавляются от всех книг, освобождая место на столе, чтобы Кэмерон мог наколдовать парящую в воздухе доску. — Как только я запишу первое четверостишие, оно исчезнет, так что я надеюсь, что у тебя хорошая память. И не произноси его вслух. Одному богу известно, кто может нас подслушивать. Они все кивают, и Луи заставляет себя сосредоточиться. Даже если Джиджи произнесёт заклинание, он должен выучить его на всякий случай. При мысли о том, что ему придется сделать это самому, у него мурашки бегут по коже. Кэмерон концентрируется, глаза сужаются, когда в воздухе появляется голубой свет, и начинает произносить слова. Как только возникает первая строка, она растворяется в ничто, освобождая место для следующей. Познания Луи в латыни ограничены, но он способен распознавать некоторые слова, такие как «angelus» — ангел. Все заканчивается неожиданно быстро. Луи беспомощно моргает, пытаясь ухватиться за обрывки слов, но в голове одна пустота. — Кто-нибудь что-то понял? — спрашивает Зейн шепотом, как будто он не уверен, можно ли ему сейчас говорить. — Большую часть, — говорит Джиджи, кусая губу. — Пропустила несколько строк в середине. — Я могу ещё раз повторить, но не больше, — говорит Кэмерон. — На этот раз будь внимательнее. И снова в воздухе появляется голубое свечение и складываются слова. Луи заставляет себя на этот раз по-настоящему сосредоточиться, позволяя своей внутренней сущности ведьмы — той, которая может запоминать рецепты сложных зелий и запомнила десятки заклинаний в прошлом — взять себя под контроль. На этот раз слова действительно запоминаются, и к тому времени, как свет гаснет, Луи знает их наизусть. — Запомнила? — спрашивает Кэмерон. «Да», — думает он, но Кэмерон разговаривал с Джиджи. Она кивает. — Да… а что насчет движений? — Удивительно, но это самая простая часть, — отвечает Кэмерон. — Самое обычное движение, — он демонстрирует это им, в конце широко разведя руки. — Самая важная часть — это намерение, — он бросает взгляд на Луи. — Другими словами, ты должна хотеть узнать истинное имя демона так сильно, как ничто другое. Я предлагаю сосредоточиться на том, как сильно ты хочешь помочь своему прекрасному другу. Луи застывает, застигнутый врасплох. У Зейна и Джиджи одинаковые выражения шока. А Гарри… Он кашляет. Громко. — Эм, в общем, — говорит Кэмерон, как только становится ясно, что никто не собирается отвечать на это. — Намерение — самая важная часть всего этого. Джиджи кивает, смотрит на Луи и тепло улыбается. — Я не думаю, что это будет слишком сложно. Они продолжают обсуждать стратегию и важные вещи, которые нужно иметь в виду, и Луи делает все возможное, чтобы слушать и впитывать информацию. Знание всего, что должно произойти, успокаивает панику, растущую в его груди, — это заставляет его чувствовать, что у него действительно есть шанс. — Луи. Он замирает. Нет, нет, нет — только не снова. Он замирает, все разговоры вокруг смешиваются в сплошное жужжание. Дрожь пробегает по его спине, и он сглатывает, беспомощно сжимая кулаки. Затем его обдаёт холод, он оглядывает остальных, но они никак не реагируют. Неужели он единственный, кто это чувствует? Его пристальный взгляд встречается с Гарри, и тот хмурится, пробегая глазами по напряженному телу Луи. — Ребята, — зовёт он, прерывая остальных и привлекая к себе внимание, продолжая смотреть на Луи. — Он здесь? — мягко спрашивает он, обращаясь только к Томлинсону. — Я… не знаю. Хотя я его чувствую, — говорит он, вздрагивая, когда возвращается голос. — Ты больше не сможешь прятаться. — Бластер? — спрашивает Гарри, оглядываясь в поисках оружия. — Нет, подожди, — останавливает его Кэмерон, поднимая руки вверх. — Подожди. Гарри резко оборачивается, впиваясь в него взглядом. — Подожди? В этой комнате демон… — Стайлс, заткнись на минутку, пожалуйста, — раздраженно перебивает Кэмерон. — Кто из нас здесь эксперт? — он делает эффектную паузу, нахмурив брови. — Он ничего не сделает, когда нас здесь пятеро. Просто подожди секунду. Луи задерживает дыхание, борясь с желанием отпрянуть, когда все они смотрят на него в ожидании. Но через мгновение холод пропадает, как и ощущение чьего-то присутствия. Он прерывисто выдыхает. — Он ушел, — он сглатывает, вставая. — Мне нужна минутка. Луи думает, что именно Зейн говорит остальным оставить его в покое, чувствуя, что ему действительно нужно немного побыть одному. Он пользуется этим, поднимаясь по лестнице и, завернув за угол, садится на площадку между двумя этажами, прислонившись к стене. Демон запечатлелся на нем, и с каждой минутой его привязанность к этому дому, к этой земле, становится все сильнее, в то время как он слабеет и скоро станет легкой добычей для этого монстра. Это ужасно, черт возьми. Луи чувствует, что он на грани слез и крика до хрипоты в горле, но он молчит и вспоминает о Найле. Изначально демон нацелился именно на него. Луи становится тошно при мысли о том, что этот прекрасный, жизнерадостный человек мог попасться в когти чудовища. Если бы Луи и его команда не взялись за его дело, то он мог бы быть уже мертв. Этот дом для Найла был чудом, он не мог до конца поверить, что он ему достался. Такое ощущение, что история повторяется, ведь в шестидесятых тоже случилось чудо — невероятные урожаи. Но Луи сделает все, чтобы не дать Найлу закончить так же, как Аластер Говардс. У них есть шанс. И к тому же хороший. Заклинание, его команда и желание. У них есть шанс. У Луи есть шанс. Пройти через это и выжить. Так что он больше не будет бояться. Встав, он делает глубокий вдох, прежде чем спуститься вниз. Он трет глаза, вытирая слезы, затем останавливается в коридоре, посмотрев на себя в зеркало, отмечая осанку и усталость в чертах лица. Тихо выдыхая, он делает шаг, прежде чем замереть при звуке голосов, доносящихся из кухни. — Так это и есть тот самый Луи, — говорит Кэмерон, снова забавляясь. — Не могу сказать, что я сильно виню тебя, приятель. Он… — Не заканчивай это предложение, — раздраженно ворчит Гарри. — И перестань флиртовать с ним и пялиться на его задницу. Есть гораздо более важные вещи, о которых стоит беспокоиться, у нас мало времени. — Тем больше причин для меня действовать, — шутит Кэмерон, прежде чем усмехнуться. Но следующую фразу он поизносит смущенно: — Остынь, Эйч. Я пошутил. Луи прикусывает губу и уходит, прежде чем сможет услышать что-нибудь еще, его щеки пылают от смущения. Зейн и Джиджи просматривают книгу в гостиной, и Луи присоединяется к ним, стараясь не реагировать, когда Гарри и Кэмерон возвращаются несколько минут спустя. Кэмерон продолжает говорить о демонах, и Луи совсем не слушает в отличие от Гарри, Джиджи и Зейна. К тому времени, как они заканчивают, уже почти шесть. Луи, конечно, не так уверен в успехе, но все же ему намного лучше. К тому же, когда Кэмерон уходит, становится намного спокойнее. Джиджи и Гарри заводят разговор о порталах, но Луи не обращает на них внимания. Он пугается, когда чья-то рука опускается ему на плечо. Это Зейн. — Могу я поговорить с тобой секунду? — спрашивает он с беспокойством. Луи кивает, и они отходят в сторону. — В чем дело, Зи? — Прошлой ночью мне приснился сон-предзнаменование, — тут же выпаливает Зейн с серьезным лицом. Сон-предзнаменование. Будучи предсказателем, он иногда получает возможность заглянуть в будущее в виде снов. Их часто трудно расшифровать, они расплывчаты, но, судя по обеспокоенному выражению лица Зейна, он, похоже, понял его суть. — Насколько это страшно? — спрашивает Луи, смиренно вздыхая. Зейн качает головой. — Просто… будь осторожен, хорошо? Не только сейчас, но и 24-го числа. Не знаю, станет ли это шоком, но вы играете ключевую роль в этой истории — возможно, самую важную. У меня такое чувство, что все будет не так просто, как сказал Кэмерон, но я верю в тебя и Джиджи. Мы сможем это сделать. Он берет Луи за руку, сжимая ее для пущей убедительности. Томлинсон, не колеблясь, сжимает ее в ответ. — Мы сможем, — вторит он, надеясь, что его голос звучит более убедительно, чем он на самом деле чувствует. Они должны это сделать. У них нет другого выбора.

***

Гарри молчит, когда Луи говорит, что собирается заказать ужин. Он уверен, что ни один из них не в настроении готовить. Долгая доставка плюс ещё доплата за обслуживание раздражают, но Луи, честно говоря, все равно. Ему нужно что-то вкусное, жирное и вредное прямо сейчас. Он заказывает пиццу: половину сырной и половину вегетарианской, помня предпочтения Гарри. Он старается не слишком задумываться о том, как знакомо произносить их заказ вслух. Закончив, он поднимается наверх и слышит звук льющейся воды: Гарри принимает душ. Спальня выглядит слишком мирной, когда он входит, простыни смяты, доска со всеми записями по делу прислонена к столу. Луи вчера добавил ещё кое-какую информацию, отчего на ней теперь нет свободного места. Он заходит в комнату и вздыхает. Из-за того, что Луи ничего не делает, его одолевает беспокойство, поэтому он начинает рыться в сумке в поисках одной из книг, которые взял с собой, сворачивается калачиком на кровати и открывает там, где лежит закладка. Чтение всегда расслабляет его, но сегодня он не может сосредоточиться ни на одном слове. Через каждые пару строк Луи в панике поднимает взгляд в поисках какой-нибудь опасности. Он чувствует себя напряженным, как струна, свет заходящего солнца напоминает ему, что скоро наступит ночь. Скрип заставляет его застыть на месте, но он облегченно выдыхает, когда понимает, что это всего лишь Гарри. За исключением того, что тот появляется в дверях с обнаженной грудью, капельки воды стекают по торсу, а полотенце едва держится на бедрах. Он вытирает волосы полотенцем, вода капает с кончиков на тело, мышцы живота напрягаются с каждым движением. В этот момент он замечает Луи. — Прости, — выпаливает Луи и краснеет, вскакивая с кровати. Он поздно понимает, что Гарри стоит в дверном проёме, и резко останавливается, взволнованно отводя взгляд и стараясь не думать о том, каково это — быть прижатым к этому телу. Гарри отходит в сторону, и Луи выбегает из комнаты. — Эм, кстати, я заказал пиццу! — кричит он, сбегая вниз по лестнице. — Я такой глупый, — бормочет он себе под нос. Ко всему прочему Луи забыл свою книгу. Он стонет, плюхаясь на живот на диван, и лежит так, когда минуту спустя Гарри спускается вниз. — Ты в порядке? — спрашивает он, и Луи съеживается. Он неохотно поворачивает голову, прижимаясь щекой к диванной подушке, и смотрит на Гарри, который выглядит так, будто сдерживает улыбку. — Я в порядке, просто устал, — говорит он, закрывая глаза. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Гарри и садится в кресло. — Дерьмово, — бормочет Луи. Он поджимает губы, прежде чем добавить: — Но лучше, чем раньше. — Это хорошо, — говорит Гарри. Следует тишина, и Луи осторожно садится, подтягивая колени к груди. — Я рад, что нам помогают, — решается завести разговор. — И что мы делаем это не в одиночку. Просто… Это заставляет меня задуматься… — О чем? — спрашивает Луи. — Я не знаю… просто о том, что было бы здорово работать в команде, — говорит Гарри, пожимая плечами. — Иметь гарантированную поддержку и работать над делами с кем-то ещё. Луи удивленно смотрит на него, не ожидая, что когда-нибудь услышит это от Гарри. Но потом он задумывается о его словах. Гарри — следователь Отдела паранормальных явлений. Он получает задания от руководства и выполняет их, прежде чем получить новые. Гарри консультируется с другими следователями, только когда ему нужно что-то узнать из другой сферы или использовать их способности. У Гарри есть друзья: Лайла, Сара и Митч — но он редко работает с ними. — Это приятно, — запоздало говорит Луи мягким голосом. — Приятно не быть одному. Так проще. Плюс, две головы лучше, чем одна. Гарри слабо улыбается в ответ на это, наклоняя голову. — Помнишь, ты сказал, что я не прикладываю все свои силы в дела, потому что у меня их много? Его щеки становятся пунцовыми от смущения: — Я не это имел в виду, — говорит он, качая головой. — Нет, нет, ты прав. Я не всегда вкладываюсь в дело на все сто процентов. Я не могу себе этого позволить. Их так много, одно дело за другим и так до бесконечности. У меня больше нет возможности наслаждаться работой, — он морщится, его лицо бледнеет. — Не скажу, что это дело мне очень нравится. — Что? То, что за мной охотятся, не интересно? — беспечно говорит Луи, шутка не удалась. — Определенно нет, — бормочет Гарри в ответ. Луи не знает, как на это ответить, поэтому он выпаливает вопрос, который не давал ему покоя весь вечер: — Что случилось между тобой и Кэмероном? Гарри замирает, тут же морщась. — Извини, извини, тебе не нужно ничего объяснять, — поспешно добавляет Луи, чувствуя себя неловко. — Нет… Все в порядке, — отвечает Гарри, качая головой. — Эм, мы познакомились, когда мне понадобилась помощь некроманта для изгнания духа, — изгнание духов невероятно редкое явление, которое происходят только тогда, когда призрак считается угрозой человечеству, что должно быть подтверждено в суде, а это значит, что Гарри, должно быть, давал показания. — После этого мы стали друзьями, но… — он качает головой. — То, как Кэмерон разговаривает и обращается с призраками… Мне это не нравится. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Луи — Я знаю, что технически медиумизм — это форма некромантии, но между ними много различий, например, в общении с мертвыми, — поясняет Гарри, нахмурившись. — Он не видит призраков как когда-то живых людей, он видит в них лишь существ, над которыми он имеет контроль. Если бы он разговаривал с ними, как я на сеансах, если бы он пытался понять их, возможно, все было бы по-другому, но он этого не делает. Просто использует свою власть. — О, — выдыхает Луи. — Это дерьмово. Гарри смотрит на него, кивая. — Да, но он единственный, кого я знаю, кто мог бы нам помочь. Он может помочь тебе. И это главное. И снова Луи не знает, что сказать. Как будто вселенная решила сжалиться над ним, раздается звонок в дверь. — Пицца, — поспешно выдыхает он. — Я открою, — бормочет Гарри, вставая и оставляя Луи одного в гостиной.

***

Спустя одну съеденную пиццу они переходят в гостиную, чтобы посмотреть телевизор. На этот раз они вдвоем садятся на диван, и Луи уверен, что это потому, что Гарри чувствует, что он нуждается в близости. Между ними всего пара сантиметров, и Луи это успокаивает, и он старается не реагировать, когда они случайно соприкасаются пальцами, одновременно потянувшись за пультом. Обычно Луи выбирает канал или фильм, но сейчас он даёт это сделать Гарри, слишком отвлекаясь на осознание того, что сейчас уже больше девяти часов, и в конце концов Стайлс захочет спать, что абсолютно не нравится Луи, ведь он хочет как можно дальше оттянуть момент сна. Когда Гарри спрашивает, не против ли он «Друзей», пытаясь изобразить, что это случайный выбор, а не вынужденный, потому что этот сериал всегда успокаивает Томлинсона, но тот просто кивает. Гарри не только включает «Друзей», но даже одну из любимых серий Луи, что делает ведьму чуточку счастливее. Он все равно периодически осматривает комнату, но гораздо реже, чем раньше, благодаря Гарри. Луи знает, что глупо искать утешения у бывшего парня, особенно когда они провели две недели, ссорясь почти каждый день, но он решает, что может позволить себе немного расслабиться, учитывая обстоятельства. После одной серии Гарри включает следующую, что значит, что ждать ещё как минимум полчаса. Да, демон больше никак себя не проявил: ни странных звуков, ни изменений температуры — но Луи знает, что лучше не терять бдительности. Он подтягивает колени к груди. Их посиделки затягиваются, и Луи ловит себя на том, что чаще моргает, прогоняя наваливающуюся на него усталость. Его глаза горят от яркого экрана и сильного недосыпа за последние несколько дней. Взглянув на экран телефона, он понимает, что сейчас около половины одиннадцатого. Обычно в это время он собирается спать, но одна мысль о том, чтобы вернуться наверх, прогоняет любой сон. Поэтому он мечтает, чтобы Гарри не заметил его усталости и не заставил его идти спать. Однако это Гарри, а значит, он видит его насквозь. — Ты устал, — строго говорит он. — Совсем чуть-чуть, — врет Луи. — Я хочу посмотреть серию. Гарри бросает на него многозначительный взгляд. — И о чём она? Застигнутый врасплох, Луи даже не пытается угадать. Он откидывается на спинку дивана, игнорируя раздражение парня. — Я не хочу ложиться спать, — скулит он. — Луи, — укоризненно говорит Гарри. — Ты не можешь не спать каждую ночь, — когда он замечает удивлённое выражение лица Луи, то продолжает: — Ты думаешь, я не заметил? Ты выглядишь измученным, и иногда, когда мы просматриваем заметки, ты отключаешься на пару секунд. Он не отрицает, Гарри уже знает. — Я не могу подняться туда, — бормочет Луи вместо этого, качая головой. Мне страшно. — Тебе и не нужно, — говорит Гарри. — Ляг здесь со мной. Тихо выдыхая, Луи колеблется. Если он уснет, то есть большая вероятность, что ему приснится кошмар или Гарри, или всё вместе. А потом он проснется и столкнется с суровой реальностью. — Спи, Лу, — бормочет Гарри, ласково глядя на него. — Я рядом. Он снова кивает, в горле пересыхает. Сначала его глаза закрываются, а затем он сворачивается калачиком на диване, подтягивает колени к груди и утыкается лицом в подушку. Луи сразу же засыпает. Когда он просыпается, уже темно. Он дрожит, напряженно выдыхает воздух и сжимается. Вспышки его сна, кошмара, танцуют перед глазами, и он чувствует, как в венах нарастает знакомая пульсация, когда его магия снова набирает силу. Мужские руки обхватывают его, тянут к себе и мгновенно гасят энергию. Он понимает, что его перенесли обратно в комнату для гостей. Луи прижимается к твердой груди, сразу же утыкаясь лицом в хлопок, чувствуя сквозь него тепло кожи Гарри. — Всё хорошо, — шепчет глубокий, хриплый голос. — Ты в порядке. Луи зажмуривается, желая избавиться от непрошеных слез. Он кивает, выдыхая, когда чувствует давление на макушку. Губы Гарри. — Спи, я рядом, — бормочет он, на этот раз прижимаясь губами к виску Луи. На этот раз он засыпает медленнее, но намного смелее.

***

— Черт, — ругается Гарри, отчего Луи просыпается. Несмотря на кошмар, он снова хорошо выспался, проснувшись довольным, хотя и немного замерз. Демон тоже не объявлялся, так что он считает это несомненной победой. — Что случилось? — невнятно спрашивает он, когда Гарри больше ничего не говорит, Луи зажмуривается и утыкается лицом в подушку. Он больше не чувствует, что Гарри рядом, а это значит, что мужчина встал. — Арри? — хрипит он. Когда Луи не получает ответа, он раскрывает глаза и нерешительно садится. Ему требуется всего несколько секунд, чтобы увидеть это. Их доска, где была написана вся информация, которую они собирали последние несколько недель, уничтожена. Не просто разломана, а буквально раскрошена. Она полностью уничтожена, края подпалены. — Вся информация теперь утеряна, — грустно говорит Гарри. — Нет, — Луи качает головой, морщась при виде этого. — Но все в порядке, нам она больше не нужна. Все в порядке, — Гарри сразу переключается в успокаивающий режим. — Нет, я сфотографировал доску, — хрипит Луи, в горле пересохло. — Так что ничего не пропало. Гарри сразу расслабляется. — Отлично, Лу, — он, должно быть, замечает, что Луи по-прежнему напряжён. — Ты в порядке? Томлинсон отрывисто кивает, не решаясь говорить вслух. Он не может отвести глаз от обугленных остатков доски. Луи качает головой. «Будь сильным». — Хей, все будет хорошо, — говорит Гарри, нерешительно протягивая руки. Луи в шоке оттого, насколько сильно он нуждается в контакте, что даже не колеблясь падает в его объятия, прижимаясь лицом к плечу Гарри и вдыхая большими глотками воздух, пытаясь не заплакать. — Прости, — выпаливает он, закрывая глаза. — За что? — спрашивает Гарри расстроенным голосом. Кажется, он на мгновение сомневается, прежде чем положить теплую руку ему на спину. — Ни в чем нет твоей вины. — Просто… за все. Просто все как-то чересчур. Шум, ломающиеся вещи, попытки истощить меня, чтобы поменяться местами… Мне страшно, — разочарованно говорит Луи. — А так быть не должно. Я должен быть в состоянии справиться с этим, быть сильным. Я не должен бояться, я же исследователь паранормальных явлений. — Это неправда, — немедленно говорит Гарри. — Страх — это естественная человеческая реакция на неизвестное. Это нормально — чувствовать страх. И это определенно не делает тебя слабым. — Но тебе не страшно, — бормочет Луи. Он говорит это тихо, но Гарри все равно слышит, напрягаясь. Он медленно отстраняется и хватает Луи за плечи, в его глазах недоверие. — Конечно, я боюсь, — возражает он. — На самом деле я в ужасе. Луи удивленно моргает, глядя на него. — Я не могу поверить, что ты думал… Я пытался быть сильным ради тебя, — Гарри издает хриплый смешок, бегая глазами по лицу Луи. — Ты в опасности — конечно, я боюсь, — бормочет он. — В нашем мире появился демон, и никто из нас никогда не сталкивался с ним. И, самое главное, я бессилен в этой ситуации. — Гарри, — выдыхает Луи, сердце сжимается в груди. — Ты помогал мне весь этот месяц. Боже, я бы… я бы уже был мертв, если бы не ты. — Не говори так. — Это правда, — настаивает Луи, качая головой. — Это правда, и я не знаю, как тебя отблагодарить, — он замолкает и прикусывает губу. — Я рад, что ты здесь. — Я тоже, — шепчет Гарри. — И я буду здесь столько, сколько тебе нужно. В этот момент, когда свет из окна падает на лицо Гарри, омывая его теплом и подчеркивая зелень его глаз, Луи думает: «Почему у нас не получилось?» И это его шокирует, сердце пропускает удар. Все, что он делает, это улыбается Луи, ничего не замечая и прижимая его к себе так… как и раньше. Улыбается так, как он раньше улыбался ему, широко и счастливо. — Ты хочешь испечь мне блинчики?

***

Лиам, Джиджи и Зейн приходят днем потренироваться с заклинанием и остаются допоздна. Луи улыбается, когда Гарри говорит группе (с трудом скрывая свою радость), что Кэмерон не сможет к ним присоединиться. Джиджи приобщает всех к готовке ужина, и Луи наконец расслабляется, отправляя кастрюли, сковородки и ингредиенты в полет по воздуху, пока Гарри, Лиам и Зейн обсуждают дела за кухонным столом. Когда он не один, как сейчас, Луи чувствует себя так легко и радостно, все мысли о демонах и экзорцизме вылетают у него из головы. Необычно видеть, что Гарри ладит со всеми его друзьями. Он просто идеально вливается в их компанию. Общается с Лиамом, болтает с Зейном, который просто так не разговаривает с малознакомыми людьми, и завоевывает расположение Джиджи до такой степени, что та отводит Луи в сторону, чтобы спросить: «Напомни, почему ты с ним расстался?» — Это сложно, — бормочет он, чувствуя себя неуютно. Ощущая его дискомфорт, она просто кивает и похлопывает его по плечу. Однако, в конце концов, им всем приходится попрощаться. Джиджи освежает защитное заклинание с Луи, а затем Лиам проводит пять минут, читая им лекции о том, чтобы быть осторожными, пока Гарри не заверит его, что с ними все будет в порядке и что он позаботится о Луи. Они выходят из дома, и Луи и Гарри снова остаются одни. — Хочешь посмотреть фильм? — застенчиво предлагает он. Еще не слишком поздно, и хотя он уже не так боится, ещё рано ложиться спать. Гарри почесывает темную щетину на подбородке, прежде чем кивнуть. Он не брился последнюю неделю или около того, и на его лице появились первые признаки усов и бороды. Тот Гарри, с которым встречался Луи, всегда был чисто выбрит, но он не может сказать, что ему не нравится перемена. — Ты выбираешь или я? — Я, — говорит Луи, и Гарри закатывает глаза. — Конечно, — бормочет он, но с некой теплотой в голосе. В доме слегка прохладно (к счастью, демон здесь ни при чем), поэтому Луи взмахом руки наколдовывает несколько одеял и предлагает одно Гарри, который с благодарностью его принимает. Он устраивается на диване, а Луи подходит к шкафу, где Найл хранит все диски. Они могли бы посмотреть что-то на «Нетфликсе», но в дисках и кассетах есть что-то, что Луи обожает. Это напоминает ему о просмотре кино с сестрами, когда он был маленьким. Луи оглядывается: Гарри изучает что-то в телефоне с задумчивым выражением лица… И это напоминает ему о днях, проведенных вместе за просмотром старых фильмов в обнимку. — Что ты выбрал? — спрашивает Гарри, когда Луи встает. Улыбка, которая появляется на его лице при виде «Дневника памяти», заставляет сердце ведьмы трепетать. Луи ведёт себя тише, чем обычно, когда смотрит фильм, даже едва слышный смешок или улыбка не срываются с его губ. Гарри, кажется, замечает его необычное молчание, поэтому наклоняется и спрашивает: — Все хорошо? — Да, просто… думаю, — отвечает он. — О чем? — спрашивает Гарри. Он качает головой. — Да так… просто… ссоры в этом фильме отчасти напоминают мне наши, — он бросает взгляд на Гарри, который выглядит удивлённым и немного обиженным: — Не совсем как у нас! Мы менее токсичны. Просто… это особенно похоже на тот период, когда мы только начали работать вместе. — Ну… Не думаю, что кто-то из нас говорил так, как реально считает, — бормочет Гарри, нахмурившись, когда переводит взгляд на Луи. — Нет? — удивленно спрашивает Луи. — Нет, конечно, нет, — говорит Гарри, хмурясь все сильнее. — Я знаю, что был невежлив с тобой, но я просто был обескуражен, увидев тебя в доме. Хотя на самом деле это не оправдание, ты прав. Мне очень жаль. — Почему ты тогда так себя вел? — спрашивает Луи. — Я ничего не мог с собой поделать, — говорит Гарри, пожимая плечами. Луи приподнимает бровь. — Ты ничего не мог поделать? Ты просто не смог сопротивляться желанию вести себя как придурок? — Нет, я не это имел в виду, — говорит Гарри, закатывая глаза. — Тогда что ты имел в виду? — давит на него Луи. — Там не слишком много вариантов… — Это было слишком тяжело! — восклицает Гарри. — Это было слишком тяжело, ясно? — Слишком тяжело быть порядочным человеком? — уточняет Луи, еще выше поднимая брови. — Нет, — говорит Гарри, хмурясь. — Нет… Послушай, Луи, прости меня за то, что я так себя вел. Ты прав, я был дерьмом по отношению к тебе. — Мне просто интересно, действительно ли ты считаешь так же, как говорил? — бормочет Луи, чувствуя себя маленьким и не в лучшем смысле этого слова. — О моей «непредсказуемой магии» и о том, что я не подхожу для этого дела. — Нет, — перебивает Гарри, выглядя пораженным. — Я… Боже, Луи, конечно, нет! Мне так жаль, что я заставил тебя так думать. — Ты был так против того, чтобы я оставался в доме… — Я не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — тут же перебивает Гарри. Они оба морщатся от иронии. — Я просто беспокоился о тебе, — говорит он, на этот раз мягче. Луи качает головой. — Почему ты просто не сказал? Почему ты не мог быть честен со мной, вместо того чтобы заставлять меня думать, что ты мне не доверяешь? — Мы не совсем ладили, — защищается Гарри, качая головой. — Мы и дня не могли прожить без ссоры… — Потому что ты вел себя как высокомерный засранец и принижал меня каждую секунду, — огрызается Луи, в нем вспыхивает раздражение. Гарри морщится. — Мне жаль, но… Боже, я хотел сказать, но с тобой было так трудно разговаривать. И ты не облегчал мне задачу, ты вообще сказал, что мы не сможем быть друзьями! — А ты мне дал повода думать иначе! — обвиняет его Луи. — И вообще ты дерьмово уходишь от ответа. — Это больно, — выпаливает Гарри, выглядя расстроенным. — Ладно, это было больно. Общение с тобой причиняет боль. Я не мог перестать думать о нас, хотеть того, что было, и вспоминать. Ты разбил мне сердце, черт возьми. Я думаю, что моя враждебность понятна, но, конечно, не оправдана. Боже, весь этот месяц был таким трудным. Луи хмурится. — Но… — Мне было больно говорить с тобой, — продолжает Гарри, пропустив все мимо ушей. Он качает головой. — Да, я был ослом. Но это не оправдание, так что мне очень жаль. Но мне было тяжело. — Нам обоим было тяжело, — говорит Луи, качая головой. — Я сказал тебе это еще пару недель назад. Гарри усмехается. — В том-то и дело, хотя… Я думаю, что мне было немного сложнее. — Что именно заставляет тебя так думать? — О, даже не знаю, может быть, то, что мне пришлось работать с тобой последние несколько недель, когда я так и не смог забыть тебя, — отвечает Гарри. Он говорит это так, как будто это само собой разумеющаяся вещь, но слова словно звенят в воздухе и оглушают Луи. — Что? — он выдыхает в шоке. Гарри просто смотрит на него в замешательстве. — Что ты сказал? — Не говори мне, что ты этого не заметил, — недоверчиво говорит Гарри. Луи чувствует, как земля уходит у него из-под ног. — Ты… — Ты порвал со мной, — говорит Гарри, морщинка между бровями углубляется. — Ты порвал со мной, и я так и не смог смириться с этим. Я не могу прийти в себя после этого. Вот почему мне очень тяжело. — Но… — беспомощно говорит Луи, его разум лихорадочно ищет рациональное объяснение, а сердце грохочет в ушах. — Мне было легче, когда мне не нужно было видеть тебя каждый день, когда я мог просто притвориться, что тебя не существует и что зияющая дыра в моем сердце — не что иное, как обычная рана. Но в последние несколько недель я не мог притворяться. Ты был везде. Саркастичный, маленький, красивый, готовящий мне ужин. Я не мог с этим справиться, — Гарри звучит обиженно и раздраженно, глядя на Луи с немыслимым количеством эмоций в глазах. — О чем ты говоришь? — спрашивает Луи, пища. Гарри хрипло усмехается, и время замедляется. — Я говорю, что все еще люблю тебя. Боже, Луи. Ты действительно ничего не видишь? — Нет, это… ты не можешь, — отрицает Луи, чувствуя, как это признание легких выбивает весь воздух из легких. — Могу, — отвечает Гарри. — Черт возьми, это правда. И я ненавижу себя за это, но, может быть, теперь немного меньше. Потому что я думаю, что ты чувствуешь то же самое. — Я… Что?! — Луи кашляет и округляет глаза, когда Гарри наклоняется к нему. — Ты чувствуешь то же самое, — повторяет он, и в его голосе нет и следа дерзости или высокомерия, только чистая непоколебимая вера. — Ты сожалеешь обо всём так же сильно, как и я. — Нет, — протестует Луи, качая головой. — Это… это безумие. Гарри, мы расстались. — Да, — Гарри соглашается, звуча невозмутимо. — Но наша история еще не закончена, Луи. Она никогда не заканчивалась. Ты не можешь сказать мне, что не согласен. Луи выпучивает глаза. — И вот опять, — говорит он. — Ты опять ведёшь себя как придурок, — он демонстративно отворачивается. — Может быть, пора спать. — Ты не можешь просто постоянно убегать от своих проблем. Ты не можешь продолжать сдаваться. — Я не сдавался, — шипит Луи, резко поворачивая голову. — Ты отказался от нас, — возражает Гарри. — Я этого не делал, — хмурится Луи. — У нас ничего не вышло, Гарри. Правда, какое-то время все было хорошо, но это прошло. Мы больше не подходили друг другу. Я сделал то, на что у тебя не хватило смелости. И это было то, что лучше для нас. Гарри усмехается. — Чушь собачья. Что для меня лучше всего, так это ты. Так было всегда. — Мы не подошли друг другу, — Луи качает головой, прежде чем сжать кулаки. — Я больше не буду об этом говорить. — Хорошо, просто ответь мне на один вопрос, — говорит Гарри, нахмурившись и сжав губы в тонкую линию. — Почему ты ни с кем не встречался с тех пор, как мы расстались? Луи замирает, слова застывают у него в голове. — С чего ты взял? — Я разговаривал с Лиамом сегодня за ужином, и он сказал, что ты ни с кем не встречался после меня, — говорит Гарри, приближаясь к нему. — Почему? — Я был с другими людьми, — говорит Луи после паузы, стараясь, чтобы его тон был ровным и даже чуть пренебрежительным. — Я не об этом спросил, — медленно произносит Гарри. Его глаза ярко-зеленые в полумраке комнаты. — Я тоже был с другими людьми. Но я ни с кем не встречался. Как и ты. Почему? Это не похоже на вопрос, потому что он думает, что у него уже есть ответ. Луи сглатывает, отводя взгляд. — Мне нравится быть одному, — врет он. Гарри усмехается. — Чушь. Раздражение вспыхивает в груди Луи, и он хмурится. Кем Гарри себя возомнил? Он сбрасывает все это на него, как бомбы, а потом имеет наглость так легкомысленно относиться к его словам. — Ты ничего не знаешь обо мне, — огрызается он. — Я знаю, что тебе не нравится одиночество, — говорит Гарри, поднимая бровь. Он делает еще один шаг вперед, и на этот раз Луи отступает. — Ты слишком нуждаешься… — Чего?! — восклицает Луи, выпучив глаза. — Ты слишком нуждаешься во внимании, — повторяет Гарри. — Тебе всегда хочется объятий, но ты не любишь об этом просить. Ты хочешь, чтобы тебя всегда внимательно слушали и чтобы тебя не окружала тишина. Ты хочешь, чтобы тебя называли ласковыми прозвищами и обнимали, когда ты спишь. Тебе нужен кто-то, кто будет заботиться о тебе и баловать тебя, — это звучит как обвинение. — И что? — Луи шипит, защищаясь. — Ты единственный, кто может это сделать? — Нет, не единственный, но я единственный, кто готов это сделать, — просто отвечает Гарри. Теперь Луи усмехается, игнорируя беспорядочный ритм своего сердца, колотящегося в груди. — Ты ничего не сделаешь, — яростно говорит он. — Ты не имеешь права. — Имею, — отрицает Гарри, делая еще один шаг вперед. На этот раз Луи не двигается. — Скажи мне, что я ошибаюсь. Скажи мне, что ты позволил кому-то другому это сделать. Кто еще заботится о тебе так, как это делал я? Как я делал это последний месяц? — Ты не… — Да, сейчас все не так, как раньше, но все же… Кто еще знает тебя так, как я? Когда тебя не нужно оставлять одного, а когда стоит дать пространство? Как тебя успокоить и вывести из себя? Кто еще может позаботиться о тебе так же хорошо, как я? — Прекрати, — шепчет Луи. Гарри приподнимает бровь. — Скажи мне, что ты не хочешь меня. Луи выдыхает. — Я не… — он замолкает, судорожно сглатывая. — Ты не, что? — Чего ты пытаешься добиться? — спрашивает Луи, обхватывая себя руками и отворачиваясь. — Я просто пытаюсь понять, как мы перешли от того, что у нас было, к этому, — медленно говорит Гарри. Он хмурится, глубокая морщина пролегает между бровями, когда он смотрит на Луи со смесью раздражения и сожаления. — Боже, Луи. Ведь я предполагал, что ты и я — навсегда. — Нет, — Луи качает головой, но его сердце сжимается, ведь в душе он согласен. — Мы расстались, Гарри. Все кончено… все кончено. — Скажи это мне в лицо, — просит Гарри более мягким, уязвимым, но все еще твердым тоном. Луи медленно оборачивается, у него перехватывает дыхание, когда он видит боль и неподдельную надежду на лице Гарри. Было бы так легко преодолеть расстояние между ними и снова упасть в объятия Гарри, но он не может. Воспоминания о последних нескольких неделях их отношений — о ссорах, расстоянии и отсутствии общения, о боли, когда он понял, что все уже не так, как раньше, и никогда больше не будет, — прокручиваются в памяти, отчего у него кружится голова. — Мы слишком упрямы, — медленно говорит Луи. — Мы оба слишком упрямы и вспыльчивы, и ни один из нас не умеет разговаривать должным образом. Мы обречены на провал. Гарри качает головой. — Все это не имеет значения. — Имеет, — говорит Луи. Он быстро моргает, чувствуя влагу в глазах, Гарри делает то же самое. — Мы слишком часто ругаемся. Мы не можем жить мирно. Все между нами кончено. То, как лицо Гарри искажается от боли до гнева, душераздирающе. — Ты снова сдаешься, — бормочет он. — Я не должен был ожидать чего-то другого. Луи даже не отвечает. Гарри снова ведет себя как придурок, но на этот раз он понимает, что его спровоцировало. Он замечает слезу, которая скатывается по его щеке. Напряжение в плечах. Нахмуренные брови и поджатые губы. Он смотрит на Луи с каменным лицом, как будто ждет, что тот возьмет свои слова обратно. Но Томлинсон не делает ничего, и тот вздыхает. — Ладно, — говорит он, и его голос звучит так измученно. — Видимо, для тебя это ничего не значило, но для меня это было всё, — он проходит мимо Луи, который вздрагивает, хотя они и не соприкасаются. Мгновение спустя он слышит отчетливые громкие шаги по лестнице. — Значило, — хрипит Луи в теперь пустой комнате, но уже поздно. Когда он наконец набирается смелости подняться наверх и войти в спальню, Гарри уже лежит в постели, на боку, на краю кровати, с закрытыми глазами. Луи хватает пижаму и переодевается в ванной, в горле пересыхает, а сердце болезненно сжимается. Его руки дрожат, когда он выдавливает слишком много зубной пасты на щетку, но жжение мяты во рту — ничто по сравнению с жжением, которое он чувствует в глазах. Он нерешительно возвращается в комнату, ожидая реакции Гарри, но ничего. Сглотнув, он как можно тише ложится в постель. Его руки вцепляются в одеяло, тело напряжено. Он облизывает губы, тишина давит на него. — Прости, — шепчет он через мгновение, бросая взгляд на спину Гарри. Гарри не отвечает, хотя Луи и не ждал этого. Он смиряется, зная, что на этот раз ему придется пережить ночь в одиночку. Почему-то демон, преследующий его, кажется менее плохим, чем то, что его игнорируют. Что еще хуже, в комнате раздается громкий стук, и он напрягается. Здорово. Он чуть не подпрыгивает, когда Гарри внезапно переворачивается. Его глаза все еще закрыты, но он разводит руки в безмолвном приглашении. Луи сразу бросается к нему, его охватывает облегчение, когда он прижимается мокрым лицом к груди Гарри. Стайлс крепко обнимает его, и напряжение покидает тело за считанные секунды. Гарри, однако, остается непреклонным. По его сжатым челюстям и отсутствию обычного успокоения становится ясно, что между ними далеко не все в порядке. Но в темные моменты этих проблем не существует. Гарри даст свою поддержку. К утру Луи знает, что все вернется на круги своя, но пока он воспользуется возможностью быть поближе к Гарри. Впервые с тех пор, как он был запечатлен, Луи думает, что предпочел бы темноту.

***

Неделя проходит очень медленно. Отношения между Луи и Гарри все еще напряженные, конечно, не такие, как в начале месяца, но все же. Они делают вид, что ничего не случилось, спят, прижавшись друг к другу, не расстаются днем. Луи не знает, как справиться с возникшей между ними стеной, как справиться с чувствами, которые он похоронил глубоко в себе и которые снова не давали ему покоя. Это не значит, что они не разговаривают друг с другом. Они разговаривают: тихие приветствия по утрам; неуверенные смешки за столом, но уютная тишина во время просмотра телевизора; благодарности, когда Луи приготовит любимое блюдо Гарри на ужин; шутки, когда приходят Зейн, Лиам и Джиджи. Кэмерон приезжает только еще раз, и всего на пару минут, к их радости. Гарри по-прежнему всегда рядом, чтобы знать, что Луи безопасности, если снова появятся стуки, понизится температура, на стене появятся кровавые следы или тьма попытается вонзить в него когти. Он скрывает свою боль и обиду, когда видит, что Луи в нем нуждается. Он словно пробует быть его другом. Снова Гарри Стайлс приводит его в невероятное замешательство. Но Луи с благодарностью пользуется каждым мгновением. Они каждый вечер ходят прогуляться, потому что Луи чувствует, что сойдет с ума, если будет сидеть в этом доме целыми сутками. Они здороваются с соседями и даже заглядывают к миссис Сойерс, которая очень радуется, что они «помирились». — В вас двоих есть что-то особенное, — с восхищением говорит она. — Было бы глупо все разрушить. Луи старается не слишком задумываться об этом. У него болит душа с тех пор, как он отверг Гарри, и стало еще хуже, стоило лишь ему понять, что между ними сейчас установилась некая дружба, по крайней мере ему сложно правильно интерпретировать то, что между ними происходит. Луи сейчас очень уязвим, а Гарри невероятно его поддерживает и защищает. Это сбивает ведьму с толку, но он пытается отвлечься. Он ловит себя на том, что достает книгу заклинаний и практикуется, когда Гарри в душе или тренируется в гараже в домашнем спортзале Найла. Не то чтобы он стеснялся этого, он просто не хочет, чтобы Гарри думал, что он делает это из-за сказанных им слов. Ведь Луи делает это только для себя. С каждым успешно произнесенным заклинанием или сваренным зельем он чувствует себя немного сильнее. Ему нужна эта сила прямо сейчас, чтобы стать более уверенным в себе. Но даже если время течет медленно, оно все равно проходит. Двадцать четвертое не за горами, и день икс наступает неумолимо быстро, сгущая тьму над головами. Они почти ничего не делают весь день. Луи неохотно принимает предложение Гарри заняться йогой перед домом. Гарри прогоняет его по основным позам, а затем они полчаса медитируют. Некоторые из прогуливающихся соседей останавливаются и нападают на Гарри с вопросами. Луи пользуется этим шансом подняться в спальню. Он заходит в комнату, прочищает горло и начинает неуверенно говорить; — Привет, Венера. Я не знаю, слышишь ли ты меня, но фамильяры имеют очень мощную связь со своими ведьмами, которая может преодолеть все барьеры, так что… надежда есть? — он снова делает паузу, на секунду чувствуя себя глупо, прежде чем продолжить: — Я не виню тебя за побег, я знаю, что твой вид не терпит демонов, и тебе было неприятно находиться здесь. Я на самом деле рад, что ты в целости и сохранности в своем родном мире, и я надеюсь, что ты не слишком вредничаешь без моих объятий… Я также надеюсь, что ты скоро вернешься. Я очень по тебе скучаю. Демон пытается поменяться со мной местами, но мы сделаем все возможное, чтобы избавиться от него. Я думаю… Я думаю, у нас получится, моя милая девочка. Он снова останавливается, проглатывая комок в горле. — Мне страшно, — признается он, запрокидывая голову и уставившись в потолок. — Я боюсь, намного меньше, чем раньше, но все же. Я думаю, что страх уйдёт только, когда демон исчезнет… но знаешь что? Все в порядке. Потому что я все еще сильный. Я чувствую себя сильным. С Джиджи, Зейном и Лиамом… С Гарри, — он качает головой. — Береги себя. Оставайся сильной. Я надеюсь скоро тебя увидеть. Эм… пока. Вздохнув, он поворачивается к двери и тут же замирает. Гарри стоит в дверном проеме с нежностью на лице. Щеки краснеют. — Эм… — Не смущайся, — говорит Гарри, мягко улыбаясь. — Связь ведьм со своими фамильярами, честно говоря, действительно удивительна, — он прочищает горло. — Я думаю, она очень скоро вернется. Луи кивает. — Спасибо. После приготовления обеда Луи читает, наводит порядок в кухонных шкафчиках Найла и бесцельно бродит по дому. Гарри, кажется, тоже не находит себе место, совершенно безэмоционально смотря американский футбол (то, что Луи никогда не поймет). Слишком скоро часы показывают десять минут восьмого, и Джиджи, Зейн и Лиам прибывают в гостиную через портал. Как Луи и Гарри, все они одеты в костюмы, одобренные Департаментом, которые устойчивы к огню, воде и эктоплазме. Некоторое время никто из них не произносит ни слова, пока Лиам не прерывает молчание вопросом: — Как все себя чувствуют? Они все пытаются ответить одновременно, а затем замолкают, неловко посмеиваясь. Все напряжены и взволнованы. Через двадцать минут Луна Охотника окажется в самой высокой точке неба, а это значит, что барьер между мирами станет самым тонким. Однако они решили спуститься на пять минут раньше, чтобы Джиджи могла как можно быстрее произнести заклинание, а затем изгнать демона обратно в его мир. Все они пойдут с ней для поддержки, за исключением Лиама, который на всякий случай останется на поверхности. Все, чувствуя, что время идет, расходятся, чтобы выполнить различные подготовительные ритуалы. Зейн надевает наушники и закрывает глаза, слушая классическую музыку. Джиджи сидит, скрестив ноги, посреди комнаты, а порталы мерцают вокруг нее в такт каждому ее вздоху. Ритуал Гарри — это то, с чем Луи очень хорошо знаком. Он делает растяжку, а затем приседания. Количество зависит от того, сколько у него времени. Томлинсон прослеживает, как тот уходит обратно в гараж для уединения. У самого Луи никогда не было определенного ритуала, но он присоединяется к Лиаму, который просто расхаживает по коридору. Они молчат, пока Лиам не прочищает горло и не поднимает взгляд. — Гарри сказал, что ты сделал большую часть исследований, — говорит он. — Хорошая работа. — Он сказал? — выпаливает Луи, прежде чем покачать головой. — Спасибо, — говорит он, стараясь не покраснеть. — Хотя я не удивлен, ты всегда был лучшим в расследовании, замечаешь то, что другой не заметит, и можешь посмотреть на все с другой стороны. Слова повторяются в его голове снова и снова, как заевшая пленка. — Я… спасибо, Лиам, — ошеломленно говорит Луи. — Почему ты так удивлён? — смущенно спрашивает Лиам, тоже останавливаясь. — Я просто… никогда не чувствовал, что ты полностью принял меня в команду, — признается Луи, пожимая плечами. Лиам недоверчиво смотрит на него. — Луи! Конечно, я принял! Все мы. Ты незаменим для нас, и я так рад, что Зейн познакомил нас. — Правда? — спрашивает Луи, не в силах сдержаться. — Даже без ведьмовской метки? — Да, правда, — отвечает Лиам, прежде чем нахмуриться. — Ты серьезно думал, что я тебя не принял? Ведьмовская метка не определяет ведьму, Луи, и ты это знаешь. У тебя есть магия, и в любом случае ты ведьма, — он делает паузу, прежде чем добавить: — Ты так подумал из-за нашей с Джиджи настороженности? Мы беспокоились из-за странной ауры в этом месте и из-за пристального внимания со стороны Совета. Это не имело к тебе никакого отношения, серьезно. — Спасибо… спасибо за разъяснение, — с благодарностью говорит Луи. — Я тоже рад, что Зейн познакомил меня с вами. И что вы, ребята, позволили мне присоединиться к команде. Мне… Мне нравится заниматься всем этим, и я очень благодарен за возможность. Может быть, Луи ошибался. Может быть, Лиам никогда не давал повода думать, что ему не доверяет, и Томлинсон из-за своей неуверенности навыдумывал всего. Все это время он сам недооценивал себя. — Мы благодарны за тебя, — искренне говорит Лиам. Луи улыбается, наклоняя голову. Когда они снова возвращаются к хождению туда-сюда, Луи чувствует себя гораздо более счастливым и спокойным. Однако слишком скоро Джиджи кричит им, чтобы они вернулись. Время пришло. Гарри спускается, и все они собираются у раздвижной двери, ведущей на задний двор. Зейн открывает ее, знакомый скрип режет слух, и они выходят на улицу. Небо синевато-серое, разбавленное желтым свечением от большой и яркой луны. Луи на секунду сосредотачивается на ней, пока глаза не начинает жечь от света. Ведьмы обладают сильной связью с луной, потому как богиня луны когда-то была одной из них, и теперь она наблюдает за своими творениями. Лиам просит показать, где раньше был проход в карман, и воспоминания об этом снова заставляют панику внутри Луи проснуться. Боже, ему придётся спуститься туда, где он был запечатлен. В конце концов, времени у них мало. Поблизости ухает сова, и это заставляет их действовать. Джиджи проводит ладонью по лицу и со вздохом поднимает одну руку в воздух, готовясь создать портал. Она бормочет заклинание себе под нос, слова звучат резко и режут слух Луи. И вот так в секунду земля начинает дрожать и расходиться в стороны. На этот раз грохот кажется менее жутким, но страх все равно никуда не уходит. Они встают на краю ямы вокруг которой пульсирует красный ореол — магия Джиджи. Они все молча смотрят на открывшийся портал, и Луи вздрагивает, когда чувствует, как что-то сжимается у него внутри. Температура падает за считанные секунды, волна холодного воздуха окатывает его. Только на этот раз это чувствует не только он один. Все вздрагивают в унисон, все чувствуют присутствие зла. Демон знает, что они здесь, и его это нисколько не беспокоит. Он жаждет их энергии, и Луи с ужасом осознает, что он привёл ему столько людей, что тому хватит их силы навеки. К горлу подкатывает тошнота, но он делает глубокий вдох и пытается держаться. Джиджи смотрит на него. — Ты хочешь вместе со мной читать заклинание? Луи выдыхает. Каждый раз, когда они обсуждали свой план действий, Джиджи уверяла, что все сделает сама, если он боится. И он думал доверить все ей, но сейчас понимает, что ему необходимо перебороть свою неуверенность и страхи, поэтому он кивает. Если что-то пойдет не так, Гарри будет рядом и успокоит его в секунду. Он телепортирует лестницу из гаража, которую они с Гарри нашли несколько дней назад, и она с глухим стуком врезается в землю. Зейн хватается за нее первым, нервно взглянув на них, прежде чем успокоиться и спуститься вниз. — Будьте осторожны, — бормочет Лиам. За Маликом спускается Джиджи, Гарри смотрит на Луи, который безмолвно просит его идти первым. Он кивает. На секунду, когда голова Гарри исчезает под землей, а Луи остается стоять наверху с Лиамом, он чувствует, как страх каждый раз нарастает. Но он делает глубокий вдох и хватается за перекладину. Она крепкая, твёрдая в его руках. Обводя взглядом пустой задний двор и Лиама, который ободряюще смотрит на него, Луи медленно начинает спускаться вниз. Кажется, что между тем, как он ставит ногу на первую ступеньку, и тем, как он спускается, проходит всего секунда, земля двигается под ним. Тьма возвращается, только теперь гораздо сильнее и зловещее. Луи сразу понимает, что он совершенно один. К тому же лестница и выход пропали. Они застряли здесь внизу. Даже ангельский клинок в его кармане теперь не придаёт никакой уверенности. Страх подступает к горлу, но он зажмуривается и делает еще один глубокий вдох, пытаясь обрести хоть какое-то подобие спокойствия, пока тени кружатся вокруг него. В голове каша, мысли путаются, а конечности вдруг стали тяжелыми и вялыми. Никто из них не взял бластер, потому что им нужно, чтобы демон показал себя, им не нужно его отталкивать. Но Луи теперь жалеет, что не захватил один на всякий случай. — Ребята? — кричит он, срываясь на хрип, когда внезапный порыв ветра завывает в его ушах, заставляя дрожать. — Луи! — отзывается Джиджи. Ориентируясь на голос, он направляет магию к кончикам пальцев и выпускает свет. Золотой свет заставляет теней с шипением отскочить. Джиджи появляется из ниоткуда, хватает его за плечи, впивается ногтями в кожу. — Господи, черт возьми, этот демон сильнее, чем я думала. — А где остальные? — спрашивает Луи, но тут же Зейн вырывается из тьмы, тяжело дыша. — Чуть не задохнулся, — хрипит он, упираясь руками в колени. — Боже мой. Луи и Джиджи создают световые сферы, держа их на ладони. Они оглядываются по сторонам, ожидая появления Гарри или демона. Чем дольше Стайлс не появляется, тем больше Луи беспокоится. В животе все сжимается от беспокойства и паники, когда тот все не выходит. Мысль о том, что что-то случится с Гарри, с прекрасным, милым, заботливым и любящим Гарри… Если… Громкий вздох облегчения срывается с его губ, когда Гарри материализуется рядом с ними, Луи не скрывает своей радости, о неловкости забыто. Его глаза лихорадочно обводят пространство, резко останавливаясь на Томлинсоне. Луи не уверен, но ему кажется, что среди зелени вспыхивает чистое облегчение. — Подожди-ка, — говорит Джиджи, прищурив глаза. — Как нам проверить, что это не какая-то иллюзия, и все мы — это на самом деле мы? Они все переглядываются, подозрение растет. Луи вспоминает о реакции темной энергии на свет, поэтому сначала он протягивает руку с шаром к Джиджи, уже зная, что ничего не произойдёт, потому что в ее ладони тоже мерцает магия. У ведьм не ангельский свет, поэтому он не может физически воздействовать на тьму, но он здорово ее отпугнёт. Луи приближается к Гарри, и ему становится гораздо легче, когда тот даже не вздрагивает. Джиджи подзывает Зейна ближе, и тот осторожно подходит. В считанные секунды Джиджи подносит свет к его телу, и парень отшатывается, издавая болезненный вопль. Сердце подскакивает к горлу, Луи отскакивает назад. Тело Зейна выгибается дугой, руки откидываются назад, голова запрокидывается, изо рта льется темная пена, она стекает на подбородок и вниз по шее. Тени устремляются к нему, как к магниту, обвиваясь вокруг его конечностей, и силуэт Малика увеличивается. — Черт возьми, — шепчет Гарри. Джиджи застыла на месте с вытянутыми руками, как будто она пытается дотянуться до Зейна, раскрыв рот. Она вся бледная, и Луи понимает, что их план рушится. — Заклинание! — кричит он ей. — Джиджи, заклинание! Она приходит в себя, поднимая руки, но уже слишком поздно. Громкий рев сокрушает пространство, отбрасывая их назад. Луи кричит, чувствуя, как в него просачивается темная сила, призрачная рука обвивается вокруг его сердца и сжимается. Его магия слабеет, и его попытки освободиться становятся бесполезными. Джиджи тоже кричит, она борется с тенями, кружащимися вокруг нее, которые обвивают ее тело все туже и туже. А потом вдруг девушка исчезает. — Нас осталось двое, — говорит Гарри, прижимаясь боком к Луи, как будто хочет убедиться, что он до сих пор там. — Джиджи пропала, — в панике бормочет Луи. — Это значит… Прежде чем он успевает закончить предложение, острая колющая боль пронзает ребра в том же месте, что и в прошлый раз. Он вскрикивает, ноги подкашиваются. Гарри ловит его за руки. — Ты должен это сделать, — настойчиво просит он. — Луи, ты должен это сделать… — Я не могу, — отвечает Луи, всхлипывая, когда пульсация становится сильнее, распространяется по животу и поднимается к легким, каждый вдох теперь причиняет мучительную боль. — Гарри, я не могу… — Ты можешь, — твердо говорит Гарри. — Лу, ты можешь это сделать. Просто поверь в себя, черт возьми. Он открывает рот, чтобы снова запротестовать, но заканчивает тем, что задыхается. Такое чувство, что его сжигают заживо, энергия стремительно покидает тело. Тени сгущаются вокруг них, сливаясь в одну массу, которая начинает обретать форму. — Луи Томлинсон… Он крепко зажмуривает глаза. Нет. Но он не может бороться с этим, он едва может пошевелиться. Глаза слезятся, и запах дыма и пепла ударяет в нос. Рука Гарри исчезает из его хватки, и он застывает в шоке, когда темнота окутывает его со всех сторон в кокон.

***

Страх. Чистый и необузданный страх — это все, на чем он может сосредоточиться. За исключением того, что, когда он сжимает пальцы и находит опору, он понимает, что это не его страх. Луи стоит в незнакомой комнате. Там не так уж много всего — только стол, стул, на стенах старые обои в цветочек. Здесь ужасно холодно. В комнате пахнет благовониями. Но все это неважно. Мужчина средних лет стоит на коленях в центре комнаты, окруженный свечами, пламя которых ярко полыхает. Ему не больше пятидесяти, но он чуть горбится, плечи осунулись, пальцы грубые от многолетней тяжелой работы. На лице морщины от частых улыбок и усталости. Но прямо сейчас еще и от страха. Он сцепил руки перед собой, и вот тогда Луи замечает это. Выжженную метку на его предплечье, которая быстро становится все темнее и темнее, прожигая загорелую, морщинистую кожу. Знак того, кто заключил сделку с демоном. В эту же секунду в комнату врывается темная энергия, сгущаясь в одной точке. Свечи гаснут, и помещение погружается во мрак. Луи часто моргает, не понимая, что происходит, но он знает, что все это показывают ему не просто так. Вдруг в темноте загорается пара красных глаз, совершенно неестественных и пугающих. Луи застывает от ужаса на месте. Когда это чудовище начинает говорить, его слова не произносятся вслух, они звучат пугающе громко в голове. — Я здесь, чтобы забрать обещанное. Я надеюсь, что ты не не передумал, человек. Мужчина — Аластер Говардс — все еще не двигается, отчего становится гораздо холоднее, поэтому он кивает секундой позже. — Я готов, — говорит он. — Жизнь смертного, — хрипит демон. — Протяни руки. Жизнь смертного — вот что Аластер променял на урожай и счастье своей семьи. Аластера трясет. Луи не видит, но он чувствует это, чувствует его страх. И что-то еще. Что-то, что становится сильнее, когда Аластер протягивает руки, и внезапная вспышка яркого света прорезает темноту. Луи ахает, когда демон визжит, отшатываясь, как ужаленный. Ангельский свет. Аластер с трудом поднимается на ноги, все еще дрожа. Хотя в его глазах есть сила и решимость. — Убирайся, дьявол! — кричит он, вытаскивая клинок и вонзая его в тело дьявола. Тот воет от боли, падая на землю. Однако это не будет длиться вечно, и Луи понимает, что задумал Аластер: тот достает портальный камень из кармана. Он рубиново-красного цвета, наполненный силой ведьмы. Чужие воспоминания вспышками проносятся перед глазами Луи: отчаявшийся Аластер читает о сверхъестественных методах помощи, когда становится ясно, что смертных недостаточно; Аластер заключает сделку с демоном, легко жертвуя собственной жизнью, если это значит, что его жена и их ребенок будут в порядке; Аластер наивно наслаждается великолепием обильного урожая и счастливой семьей, понимая, что он не может просто отказаться от всего этого. Год истекает, его метка становится все темнее по мере приближения конца; недели исследований и поисков всех, кто может помочь; он находит ведьму, которая дает ему портальный камень; тратит часть своих сбережений на ангельский клинок, единственное оружие, которое, как говорят, может причинить вред дьяволу; бессонная ночь за ночью, потраченная на составление плана. Демон рычит, но уже слишком поздно. Он исчезает вместе с темнотой, и солнце восходит в Теннифилде. Луи чувствует чистое облегчение и радость Аластера, наивную веру в то, что кошмар закончился и он наконец-то свободен. Однако есть только два способа изгнать демона… и это не один из них. Луи вскрикивает, когда в рёбрах снова вспыхивает боль, закрывает глаза и хватается за голову, которая пульсирует от боли. Он чувствует, как его сдавливает со всех сторон, и он не может дышать. Еще одно воспоминание вспыхивает в его сознании. Аластера Говардса преследует демон, которого ему не удалось изгнать. Мужчина становится параноиком, он больше не выходит на улицу, потому что всякий раз, когда он уходит слишком далеко от дома, он чувствует слабость. Аластер Говардс слышит звуки и голоса, думая, что он сошел с ума. Дрожит, когда температура воздуха падает, а взгляд улавливает странные тени. Кровь течёт по стенам. Истощение. Страх. Страдания. Все это слишком тяжело для него, вера в лучшее уменьшается с каждым днем, пока не пропадает полностью, когда Шеннон предлагает съездить к ее родителям на выходные. Аластер говорит ей ехать с детьми без него. 16 августа 1958 года, когда часы бьют полночь, Аластер Говардс берет самый острый кухонный нож и запирается в своем кабинете, где никто не мог его видеть. Луи чувствует, что его сейчас вырвет, он борется с фантомными конечностями, удерживающими его на месте. Внезапно боль возвращается снова в десятикратном размере. Он кричит, брыкается и прерывисто всхлипывает, когда все вновь становится черным.

***

Огонь. Это первое, что Луи чувствует, когда приходит в себя. Пепел кружится в воздухе, тяжелом и удушающем. Он распахивает глаза и застывает на месте, когда видит, что все вокруг охвачено языками яростного пламени. Он до сих пор в кабинете Говардса. И он горит у него на глазах. Воспоминания, как осколки стекла, впиваются в его сознание, и он пытается ухватиться за них, потому что ему важно узнать всё. После того, как жена Аластера и дети уезжают, демону не от кого питаться, охватившее его отчаяние приводит к гневу и мести. Невежественные и ничего не подозревающие подростки слоняются по территории, не подозревая о том, что энергия покидает их смертные тела, когда они курят и разбивают окна, чтобы попасть в таинственный дом. Демон умен — он ждал. Он ждал, медленно выкачивая энергию из этих смертных, пока у него не наберется достаточно сил. А затем, посреди ночи 4 октября 2008 года, он смог впервые проявить себя. Он сжег дом. Глаза Луи слезятся, дым становится гуще, пламя разрушает ветхое дерево. Единственное, о чем Томлинсон думает, так это о том, что кабинет, где был вызван демон, заключена сделка, а затем нарушена, и потеряна жизнь, находится примерно в том же месте, что и спальня Найла. Луи сжимается от внезапной вспышки боли, тьма снова поглощает его. — Поддайся. Он не сдается. С гортанным криком он направляет всю свою магию и вызывает столько света, сколько может. Он яркий и ослепительный, и он становится все сильнее и сильнее, ослепляя Луи.

***

Ему требуется секунда, чтобы понять, что перед глазами уже другое воспоминание. Сердце болезненно реагирует, узнавая момент ещё до того, как его глаза сфокусируются на происходящем. Атмосфера уже не такая гнетущая, и вздох срывается с его губ, когда он понимает, где находится. Фиолетовый диван, на котором он сидел много раз, уродливый ковер на полу и три фигуры, сидящие в кругу на нем. Первая — Перри — еще тогда, когда у нее были короткие крашеные волосы, глаза нервно бегают из стороны в сторону. Вторая — он сам. Только на несколько лет моложе, на его лице скептицизм (а ещё, честно говоря, страх). И третья — Гарри. Это 14 мая 2016 года — день, когда они познакомились. Гарри серьёзен, его глаза закрыты, челюсть сжата, когда он бормочет призраку, живущему в квартире Перри. Ее звали Эмили. Она погибла в автокатастрофе и не смогла смириться со своей смертью. За неделю Гарри помог ей принять это, и она перешла в загробную жизнь, Перри снова смогла спокойно спать всю ночь. И… Луи принял в тот день предложение медиума пойти с ним на свидание. Его глаза горят от непролитых слез, когда он наблюдает, как их прошлые «я» спокойно ждут. Тогда до него доходит, как счастливы они с Гарри были на протяжении всех их отношений, как идеально они подходили друг другу. Да, в конце они часто ссорились, но все это лишь капля в море по сравнению со всеми хорошими моментами. Воспоминание расплывается, и внезапно он оказывается где-то в другом месте. Его прошлое «я» сидит на полу в квартире Зейна и нервно смотрит на Малика, когда тот просит его подумать о присоединении к команде. На этот раз картинка сменяется другой быстрее. Теперь он на первом совместном с Джиджи задании. Луи до сих пор помнит, как нервничал рядом с другой, более опытной ведьмой, и то, как они постепенно сближались и узнавали друг друга по мере расследования. Они стали друзьями к тому времени, как обнаружили феникса, живущего в гараже Грега Джеймса. Тот ночью бегал в поисках еды, случайно подпаляя все на своем пути. Его прошлое «я» баюкает маленькое существо в своих руках с восхищением в глазах, когда великолепная птица расправляет свои пылающие крылья. Раскрыв дело и обнаружив, что причиной беспокойства был не призрак, а другое существо, которое не их зона ответственности, они вызвали сотрудников Департамента. Воспоминание начинает исчезать как раз в тот момент, когда мужчина забирает удивительное создание из рук Луи, и его прошлое «я» надувает губы. Затем он видит Найла. Ему риэлтор показывает новый дом, и тот раскрывает рот от услышанной цены, он оглядывается вокруг и начинает представлять, какая жизнь его ждёт. Затем уже Найл въезжает, все еще такой счастливый и не подозревающий о зле, скрывающемся под землей, о монстре, внимательно наблюдающем за ним. Найл всего лишь человек. Как и Аластер. Они оба просто невинные люди с большими надеждами и мечтами. И этот демон разрушил их всех. Аластер был доведен до самоубийства, и если бы Найл не был параноиком и не обратил внимания на странности, происходящие в доме, в какой-то момент он закончил бы так же. Эта мысль вызывает у Луи тошноту и злость. Он думает о словах Лиама о том, что он ценная часть их команды, о Гарри, сказавшем ему, что он отказался от попыток получить свою ведьмовскую метку и что он может произнести заклинание, если только поверит в себя. Он думает о том чувстве неполноценности, которое портило ему жизнь. И он поддается. Его глаза закрываются, он без сопротивления погружается в темноту. Луи даёт ей поглотить себя, обвиться вокруг конечностей и проникнуть под кожу. Он ждет, пока не окажется обратно в настоящем. Он ждет, когда сверкающие красные глаза появятся перед ним, и демон обретет форму. — Ты сдался, человек. Так всегда происходит. Твой вид ничто по сравнению со мной. Луи молчит, впиваясь зубами в нижнюю губу. Он думает о Гарри, Зейне, Джиджи и Лиаме. Он думает о Венере и Луне Охотника, сияющей на небе. Луи собирает все мысли воедино, призывает каждую частицу магии, оставшуюся в нем, и выпускает в демона. «Я Луи Томлинсон, и я не боюсь». Свет прорезает темноту, шипение и сердитые визги следуют за ним. Демон отступает, но быстро приходит в себя. Впрочем, это уже неважно, потому что Луи поднимает руки. Воспоминание о Кэмероне и Джиджи, практикующих заклинание, заполняют разум, и он на автомате движется быстро и ловко. Когда Луи приступает к заклинанию, его голос звучит уверенно и сильно. Может, он и не знает латыни, но каждое слово произносит четко, разгоняя тьму. Демон отшатывается, понимая, что происходит. Он не успевает нанести ответный удар, слишком поздно. Демон слабеет, опускаясь на некое подобие лап. Когда Луи заканчивает заклинание вопросом, монстр без колебаний называет свое истинное имя. Да, Томлинсон, может, и букашка по сравнению со страшным демоном, но он все же способен пробиться сквозь темноту. Произнеся его имя, Луи получает полную власть над демоном. Первое, о чем он просит, — освободить своих друзей. Гарри, Зейн, Джиджи и даже Лиам выходят из тьмы, дезориентированные и сбитые с толку. Они разевают рты, когда видят демона на коленях, склонившего голову в мольбе о пощаде. — Джиджи, — подсказывает Луи сорванным голосом. — Портал. Она сначала непонимающе хлопает глазами, прежде чем отрывисто кивнуть и торопливо произнести заклинание, и рядом с ними открывается проход, края которого туманно-красные. По ту сторону ничего не видно, кроме тьмы — это мир демонов. Луи приказывает демону встать и направиться туда, отведя взгляд от горящих глаз. Остальные хранят гробовое молчание, наблюдая, как чудовище, спотыкаясь, пролезает в отверстие. Джиджи закрывает портал, и все они с облегчением выдыхают. — Ты сделал это, — восхищается она. Луи тоже выдыхает. — Пожалуйста, вытащи нас отсюда. Следующий портал, который открывает Джиджи, появляется над ними, и он неуверенно телепортирует единственную известную ему лестницу из гаража своего друга Люка, задаваясь вопросом, что случилось с двумя другими и придется ли ему купить новую Найлу и своим родителям. Лиам поднимается первым, присаживаясь на корточки, чтобы помочь Джиджи, а затем Зейну. Гарри жестом показывает Луи, чтобы на этот раз он шел первым, и тот не отказывается, помчавшись вверх по лестнице. Первый глоток свежего воздуха кажется лучшей наградой. Он делает глубокий вдох и закрывает глаза, позволяя прохладному — но не паранормальному прохладному — ветерку остудить его и унять дрожь в пальцах. — Что случилось? — спрашивает Лиам, поворачиваясь к Луи. Он открывает рот, чтобы ответить, но затем Зейн хватает его за плечо, чувствуя его нежелание. — Мы можем обсудить все завтра. Сейчас десять тридцать, и я умираю с голоду, так что давайте закажем пиццу и закончим на сегодня. Десять тридцать. Сердце Луи сжимается. Он пробыл там три часа. Но все кончено. Наконец-то все закончилось. Луи смотрит на Гарри впервые с тех пор, как они вышли, даже не удивляясь, когда видит, что тот уже пристально глядит на него. Его волосы в беспорядке, а на щеке порез, но он жив и невредим, и Луи так рад. На его лице также отчетливо читается нерешительность. — Могу я… — начинает он, прерываясь и выглядя расстроенным. Кажется, он принимает решение, потому что шагает к Луи и крепко-крепко обнимает его, рвано вздыхая, уткнувшись в рубашку. — Хорошо, мы идём в дом, — поспешно говорит Лиам, и слышится звук раздвижной двери, когда он, Зейн и Джиджи уходят и дают им уединение. Луи закрывает глаза и прижимается к нему, наслаждаясь близостью. Его дыхание наконец успокаивается, и он выдыхает, чувствуя облегчение. Он почти упускает покалывание в икре. Его глаза распахиваются, а рот приоткрывается от шока. — Гарри, — выдыхает он, нуждаясь, чтобы кто-то подтвердил, что он не спит. — Да? — отзывается Гарри. Снова зажмурив глаза, он сглатывает. — Можешь… можешь посмотреть на мою ногу, пожалуйста? Тот факт, что Гарри не отказывается и даже не подвергает это сомнению, заставляет его чувствовать тепло в груди. Он отстраняется и смотрит вниз. — Луи, — шепчет он с удивлением в голосе. — Какого она цвета? — тихо спрашивает он, морщась. — Посмотри сам, — мягко говорит Гарри. Внутри у Луи все сжимается. — Что, если она исчезнет? — Не исчезнет, — уверяет Гарри. — Открой глаза. С глубоким вздохом он распахивает глаза и смотрит вниз на новую светящуюся синюю ведьмовскую метку, обвивающую его ногу. — Ты ведьма, — говорит Гарри с гордостью в голосе. — Я ведьма, — благоговейно шепчет Луи. Но не метка заставляет его наконец поверить в это. Он всегда был ведьмой. Ему просто нужно было открыть глаза.

***

Венера ждет Луи на ступеньках его жилого дома, когда тот возвращается из Теннифилда 25-го числа. Хвост закручивается вокруг ее изящной фигуры, когда она лениво облизывает лапу. Ее уши дергаются, когда Луи приближается, большие янтарные глаза поднимаются и останавливаются на нем. Томлинсон резко замирает. Секунду они просто смотрят друг на друга. Затем она мягко, гордо мурлычет, и решимость Луи рушится. Он подхватывает ее на руки и крепко сжимает. — Венера, моя богиня красоты, больше не оставляй меня, — шепчет он ей в макушку. Она мяукает, обвивая хвостом его руку, словно обнимая. Это не точно, но он верит, что это обещание. Прошло пять дней, а он не может оторваться от фамильяра, гладит ее и обнимает несколько раз в течение дня, не выпускает ее из виду. Честно говоря, только это он и делает. После того, как Луи встретился с Найлом и убедил его, что тот может вернуться в дом, и был награжден медалью за успешное расследование от Совета (Луи не думает, что когда-нибудь забудет их потрясенные лица, когда выяснилось, что именно он изгнал демона), он был свободен. Лиам настоял на том, чтобы он сделал перерыв до Хэллоуина, так как ему нужно время, чтобы полностью восстановиться. Луи не думает, что он имел в виду бездельничать и смотреть нелепое количество телепередач, но Пейн об этом не узнает. Конечно, Луи не изолируется, ему каждый день звонят Зейн или Джиджи, пишут его сестры и старые друзья. Он посещает Серафину, пожилую ведьму, которую знает с момента переезда в Лондон, и хвастается своей меткой. Она радостно визжит от восторга, увидев витиеватые линии, и от улыбки у него, кажется, треснет лицо. Несмотря на все счастливые моменты, Луи проводит эти пять дней, чувствуя себя безнадежно потерянным. Дело раскрыто, Венера вернулась, и он наконец получил свою ведьмовскую метку. История закончена, так почему же Луи чувствует, что что-то осталось незавершённым? Что-то связанное с человеком, о котором Луи думает гораздо больше, чем хотел бы признать. Когда он сидит за кухонным столом, в уме слышится песня Fleetwood Mac, когда он лежит в постели поздно ночью, десятки воспоминаний проносятся в голове. Иногда он просыпается, и одеяло отброшено в угол из-за взбушевавшейся магии во сне. Да, это все еще случается. Да, он думал, что получение ведьмовской метки заставит исчезнуть все проблемы с магией, которые длятся более десяти лет. Но он больше не сдастся. Все равно все, о чем он может думать, — это Гарри. Луи помнит, как был уверен, что что-то должно произойти или измениться после последнего ужина, после того, как все друзья засобирались домой. Луи хотел что-то сделать, изменить, но Гарри неожиданно сообщил, что уезжает домой. Он попрощался с Луи и уехал. Может быть, Луи ошибался, может быть, все это было только к лучшему. Может быть, это Вселенная хочет показать ему, что он принял правильное решение. Но Луи не может всё так оставить и забыть. Но он пытается, именно поэтому Томлинсон, свернувшись калачиком, лежит на диване с Венерой, развалившейся у него на животе, и книгой, которую он почти дочитал, в руках. Дело в том, что он уже минут десять пялится на последнюю страницу истории. Главный герой и его возлюбленная наконец-то начали встречаться — обычный роман со счастливым концом. Луи прочитал таких сотни, но сейчас история тронула его до глубины души. Все, о чем он может думать, так это о том, что очень хочет такого же счастливого конца, даже жаждет этого. И все же он всё время застревает перед последней страницей. Он думает о Гарри и о том, что он все еще любит Луи спустя столько времени и, несмотря на все, что произошло. Он думает и о тех страстных чувствах, которые похоронил в себе. О тоске, от которой уже долгое время пытается избавиться. Мысли выбивают его из колеи. Пыхтя, он закрывает книгу и решает, что ему нужны ответы. Он хватает телефон и набирает номер. Трубку немедленно поднимают. — Привет, истребитель демонов, — приветствует Лайла, в ее голосе слышна улыбка. — Привет, Лайла, — говорит он. — Как у тебя дела? — Я в полном порядке, — уверяет его Лайла. — А ты как? — Физически я здоров, — отвечает он, прежде чем прикусить губу. — На самом деле я звонил за советом. — Советом? — удивленно повторяет Лайла. — Ну, тогда я слушаю. Он прочищает горло, обдумывая всё. В конце концов, Луи решается: — Хорошо, ты же знаешь, что мы с Гарри встречались? Ну, этот мудак все еще влюблен в меня, и он на прошлой неделе признался мне в этом. Хотя мы много ссорились последнее время. Дело в том, что нам было действительно хорошо вместе, и хотя все закончилось плохо. В основном, всё было замечательно. Как в сказке, клянусь Богом. Но я его отверг, и так как он Гарри, он не злился на меня и был как всегда удивительным заботливым человеком, но теперь он уехал, и я не знаю, когда снова с ним поговорю. И, может быть, я начинаю сомневаться в своем решении… я не знаю, черт возьми. Я продолжаю говорить себе, что не стоит пробовать снова, будет больнее, если мы расстанемся. Мне столько времени потребовалось, чтобы исцелиться от первого разрыва, я не знаю, смогу ли я пережить это снова. Но… — наступает продолжительная пауза, во время которой Луи заставляет себя сделать вдох. — Стоит ли мне попробовать? — Луи, — медленно говорит Лайла через минуту. — Почему ты спрашиваешь меня, асексуалку, у которой никогда не было отношений? — Потому что ты единственная из моих друзей, кто может здраво мыслить, — говорит Луи, откидывая голову на подушки дивана и надувая губы. — Лиам скажет мне спросить кого-нибудь другого. Зейн начнет нести какую-нибудь чушь, а Джиджи просто скажет мне хвататься за Гарри, несмотря ни на что. — Может быть, Джиджи права, — говорит Лайла. — Ой, ей нельзя это слышать, — бормочет Луи, прежде чем закрыть глаза. — Ты тоже так считаешь? — Ты хочешь его. Он явно хочет тебя. Так почему бы, черт возьми, не попробовать? — спрашивает она. Как всегда, он колеблется. — Ты был счастлив с ним? — спрашивает Лайла. — Ты думаешь, что будешь с ним счастлив? Луи морщится, уже зная ответ. — Конечно, да… Но… в то же время он так меня злит. — Я думаю, злость — это последствие нерешенных проблем между вами двумя, и единственный способ избавиться от нее — поговорить, — медленно говорит Лайла. — Вы оба наделали ошибок. Но теперь вы не повторите их. — Всё так просто? — сухо спрашивает он. — Послушай, я не могу утверждать, что вы сто процентов снова не расстанетесь. Но если между вами отношения были такими, как ты сказал, как в сказке, то разве риск того не стоит? Разве ты не хотел бы попробовать, чтобы потом не сожалеть об этом? Он выдыхает. Разве оно того не стоит? Разве Гарри этого не стоит? — Я думаю… я думаю, что ты, возможно, очень помогла мне, Делайла Нельсон, — тихо говорит он. Она фыркает. — Но серьезно, рада быть полезной. Не забудь мне рассказать о результатах между раундами. — Раундами? Подожди, не уточняй, — он качает головой, краснея: — И последнее. — Выкладывай. Луи облизывает губы. — У тебя есть адрес Гарри?

***

Узнав адрес Гарри у Лайлы, Луи очень хотел открыть портал и телепортироваться к медиуму. Но он знает, что ему нужно быть в хорошем настроении. Луи ночью долго не спит, думая обо всем, вспоминая их с Гарри отношения, и чувствует себя всё более и более убежденным. Он принимает правильное решение. Он не будет сдаваться. Потому что он помнит так много вещей: первые свидания, нежные взгляды, руки вокруг его талии и губы, прижатые к затылку, ленивые утра в постели, переплетенные пальцы и так много тепла. Что-то, чего ему не хватало последние два года. Что-то, как он пытался убедить себя, что ему не нужно. Теперь Луи готов признать, что скучает по этому, хочет вернуть до боли сильно. После обеда и душа он надевает мягкий свитер цвета хурмы и джинсы, набрасывает пальто. Он не собирается на свидание, но все равно чувствует необходимость хорошо выглядеть. Закончив укладывать челку, Луи оценивающе смотрит на себя в зеркало. На заднем плане Венера одобрительно мяукает и машет хвостом. Он улыбается ее отражению, прежде чем повернуться к кошке. — У меня все получится? — спрашивает он. Она кивает, в ее глазах ободрение. Он делает глубокий вдох. У него все получится. Не то чтобы он не знал, ответит ли Гарри взаимностью на его чувства или нет, но нельзя отрицать, что сегодня все изменится. Готов ли он к этому? Пять минут спустя Луи стоит у дома, где живет Гарри. Он телепортировался сюда сам, наконец-то почувствовав себя достаточно уверенно, чтобы практиковать более сложную магию. Луи снова одолевают сомнения. Что, если они упустили свой шанс и пытаться снова будет просто бессмысленно? Что, если… — Эм, Луи? — говорит голос прямо у него за спиной. Он подпрыгивает от неожиданности, оборачивается и видит Гарри. Он одет в толстовку и шорты, по лбу стекает тонкая струйка пота, вероятно, тот вернулся с пробежки. Прошла всего неделя, и Луи каким-то образом забыл, насколько Гарри красив, как пересыхает у него в горле от линии его челюсти, контура губ и татуировок на мускулистых руках. — Не подкрадывайся так к людям, придурок, — выпаливает он, кладя руку на грудь и чувствуя, как колотится сердце под ладонью. — Извини. Что ты здесь делаешь? «Хотел увидеть тебя». — О… просто… проходил мимо, — запинаясь, лжет он. — Правда? — удивлённо спрашивает Гарри. — А что еще я могу тут делать? — говорит Луи с фальшивой улыбкой, желая избежать неловкости. Гарри поднимает руки в знак капитуляции. — Хорошо, не буду останавливать, — они смотрят друг на друга, и ухмылка Гарри становится все шире, чем дольше Луи стоит, не уходя. — Хорошо, хорошо, я пришел к тебе, — сдается Луи, хмурясь. — Зачем? — спрашивает Гарри. Его голос весёлый, но Луи видит, как качается его кадык, как будто у него появилась надежда, но он не хочет разочаровываться. Луи прочищает горло. — Мы можем подняться к тебе?

***

Какая-то часть Луи боится войти в новую квартиру Гарри и оказаться в совершенно незнакомой обстановке, но когда тот оставляет его, чтобы быстро принять душ, и Томлинсон оглядывается, он понимает, что, хотя планировка другая, все остальное то же самое. Растения, расставленные по комнате, картины и фотографии, украшающие стены, и те же подушки на том же диване напротив того же журнального столика. Все это очень знакомо. Он обхватывает руками колени и терпеливо ждет, сомнения, решимость и миллион других противоречивых эмоций проносятся в его голове. К счастью, Гарри скоро возвращается. С его волос до сих пор капает, и он заходит, надевая футболку. Луи невольно следит за тем, как напрягаются мышцы его пресса, но те быстро закрываются тканью. Он прочищает горло, когда Гарри садится с другой стороны дивана, всего в метре от него. — О чем ты хотел поговорить? — спрашивает он с непроницаемым выражением лица, следя за тем, как Луи теребит рукава. — О нас, — тихо отвечает Луи. — О, — выдыхает Гарри, выглядя довольным, прежде чем снова принимает бесстрастный вид. — А о чем именно? — Эм, только хотел сказал, что ты был прав, — говорит Луи, наклоняя голову. — Я не знаю… Я тоже не думаю, что наша история закончена. Гарри выглядит так, будто едва дышит. — Что это значит? — он спрашивает. Луи прикусывает губу. — Это значит, что я хочу попробовать, — выпаливает он. — Но… Мне страшно. Это уже третий раз, когда он говорит это Гарри (четвертый, если считать время, когда тот подслушал, как Луи говорил это Венере), но почему-то это до сих пор трудно. — Почему? — спрашивает Гарри. С нежностью в голосе. — Потому что я боюсь, что мое сердце будет разбито, — честно отвечает Луи. — Что я разобью тебе сердце. Еще раз. Гарри не отвечает, внимательно разглядывая его. Чувствуя себя подавленным под пристальным взглядом, Луи встает и подходит к стене, где висит серия фотографий Гарри с друзьями и семьей. — Что будет, если у нас не получится? — спрашивает он, отводя взгляд. — А если мы с тобой не поладим? Если мы не сможем не ссориться? Рука давит ему на поясницу, и он немедленно оборачивается, беспомощно глядя на Гарри. — Все получится, — твердо говорит он. — Откуда ты знаешь? — спрашивает Луи, нахмурившись. Гарри уверенно ему улыбается. — Потому что это мы. — Не убедительно, — фыркает Луи. — Посмотри, что между нами сейчас. — Да, Лу. Посмотри на нас. Вот сейчас, — говорит Гарри. — Мы потеряли друг друга, но мы снова нашли. Это разве не доказывает, что у нас должно все получиться? — он улыбается. — Останешься со мной? Луи не может сдержать улыбку и закатывает глаза. — Остаться с тобой? Зачем? Посмотри на нас. Мы уже ссоримся. Гарри обхватывает его лицо большими ладонями и шепчет, не как Райан Гослинг, но намного лучше: — Ну, тогда мы ссоримся. Ты говоришь мне, когда я веду себя как высокомерный сукин сын, а я — когда ты ведешь себя как заноза в заднице… Нам будет нелегко, трудно, но я хочу попробовать, потому что я хочу тебя. Я хочу тебя навсегда. Нас. — Боже, почему ты такой? — спрашивает Луи, но все еще улыбается. — Что скажешь? — говорит Гарри, потирая большим пальцем скулу. — Помнишь, что ты сказал тем утром, когда демон сломал доску? — спрашивает Луи тихим голосом. Гарри сводит брови к переносице. — Нет? Что я сказал? — Ты сказал, что будешь со мной рядом столько, сколько мне понадобится, — шепчет Луи. Он протягивает руки и сжимает его предплечья, наклоняя голову, чтобы как следует посмотреть ему в глаза. — Верно, — говорит Гарри, до боли нежно проводя пальцами под глазами и прижимая подушечки к вискам. — Я думаю… — Луи продолжает, сглатывая. — Что ты всегда будешь мне нужен, Гарри Стайлс. — Тогда я всегда буду рядом с тобой. — Обещаешь? Даже когда я заноза в заднице? И когда одеяла будут оказываться в углу спальни? И когда шерсть Венеры окажется по всей твоей новой квартире? И когда я слишком нуждаюсь в тебе? — Обещаю, — выдыхает Гарри, наклоняясь, их носы соприкасаются, и его губы в миллиметрах от губ парня. — Луи Томлинсон, — шепчет он. Луи выдыхает, чувствуя головокружение от близости. — Что? — Ведьма, — говорит Гарри. — Охотник за привидениями. Блестящий следователь. Покоритель демонов. Прекрасная душа. Иногда раздражающая заноза в зад… — он задыхается от смеха, когда Луи бьет его в грудь, дыхание обдувает пылающие щеки парня. — Самый потрясающий человек в моей жизни, ты останешься со мной? Его сердце переполняют эмоции, оно бьется так сильно, что он боится, как бы оно не вырвалось из груди. Луи опускает подбородок, выдыхая мягкое «да», прежде чем Гарри целует его, запутывая пальцы в каштановых волосах и прижимая к стене. Может быть, просто Луи не целовался слишком долго (или не целовался так хорошо), поэтому у него так быстро начинает кружиться голова, и он благодарен, что опирается на стену, иначе бы просто упал. Ведь Гарри обхватывает рукой его шею и наклоняет голову для более легкого доступа, скользя языком между приоткрытыми губами. Он наслаждается каждой секундой, обвивая шею медиума и притягивая его ближе, ближе и ближе. В животе разгорается огонь, распространяясь по всему телу и заставляя его краснеть и задыхаться. Его сердце словно грохочет в ушах, заглушая все вокруг. Гарри держит его так нежно, прижимая большой палец к впадинке на горле, как будто пытается нащупать пульс Луи — напомнить себе, что он здесь, в его объятиях. Другой рукой гладит по боку, прежде чем забраться под свитер, его ладонь теплая и, кажется, накрывает весь живот разом. Луи чувствует Гарри с каждым вдохом, даже как тот поджимает пальцы на ногах. Это похоже на волшебство. Поражает то, как они подходят друг другу. Это что-то необыкновенное, когда Луи запускает руки в волосы Гарри. Что-то необъяснимое и непостижимое. И Луи не может поверить, что так долго жил без этого. Отстраняясь, чтобы перевести дыхание, он тут же начинает дрожать, когда Гарри целует его шею, и кожа горит в тех местах, где соприкасается с губами. — У тебя хорошая квартира, — выдыхает он, впиваясь пальцами в плечи Гарри, когда тот оставляет засос на шее. — Спасибо? — растерянно отвечает Гарри. — Хотя я еще не видел спальню, — добавляет он, и Гарри смеётся. — Давай изменим это, — он обнимает Луи за талию и поднимает на руки, как невесту, целуя в лоб. В итоге они трижды останавливаются по пути, чтобы снова поцеловаться и отвлечься на шею, нос и щеки. Луи с помощью магии захлопывает дверь и заправляет постель. Гарри осторожно опускает его, снова целуя. Секунду спустя он отстраняется, игнорируя протесты Луи. — Ты уверен, что хочешь этого? — серьезно спрашивает он. — Мы не обязаны этого делать. Мы можем не торопиться… Луи многозначительно смотрит на наполовину наполненный стакан воды на тумбочке, и Гарри фыркает, улыбаясь. — Я серьезно, — говорит он, нежно поглаживая щеку Луи. — Мы можем не торопиться. Я приглашу тебя куда-нибудь на этой неделе, выпьем вина, поедим, я я поухаживаю за тобой. — Или, — тянет Луи, — ты можешь хорошенько трахнуть меня сейчас, а потом снова, когда мы сходим на свидание? Гарри одобрительно мычит, наклоняясь и прижимаясь лбом к Луи. — Заманчивое предложение, — бормочет он. — Ты уверен? — Не хочу ждать, — просит Луи. Гарри все не решается, и Томлинсона на этот раз бесит, что он такой джентльмен. — Пожалуйста, сэр. Луи может точно сказать, когда вся нерешительность парня испаряется, потому что стоит ему услышать это слово, как Гарри напрягается и издает болезненный стон, а затем снова впивается в губы ведьмы, вдавливая его в матрас. — Чертов искуситель, — бормочет он в рот Луи, прежде чем грубо прикусить его нижнюю губу и вызвать стон. Зелень в его глазах потемнела, когда Гарри отстраняется, чтобы посмотреть на Томлинсона. — Никто не называл меня так уже много лет. — Извините, сэр, я немедленно это исправлю, — шепчет Луи, задыхаясь. Его сердце колотится так громко, что он слышит его в ушах, грудь часто вздымается с каждым вдохом. Гарри откидывает голову, глубоко выдыхая, как будто пытается взять себя в руки. Затем он тянет свитер Луи вверх и стягивает его, ведьма отвечает тем же — снимает с него футболку. У Томлинсона пересыхает в горле, когда он жадно бегает глазами по широким плечам и татуированной кожи. Они просто какое-то время разглядывают друг друга, впитывая знакомые черты. Луи вздрагивает, когда Гарри протягивает руку и снова проводит по животу, его ладонь такая теплая по сравнению с прохладной кожей. — Ты прекрасен, — хрипло шепчет Гарри. Луи краснеет, стесняясь благоговения в тяжелом взгляде Гарри. Он беспокойно ерзает. — Войди в меня. — Дай мне время, ангел, — шепчет Гарри, наклоняясь, чтобы произнести слова прямо в ухо, отчего Луи снова дрожит. — Я так долго ждал этого. Я очень-очень долго ждал. — Зачем ещё ждать, — в отчаянии хнычет Луи. Он обвивает руками шею Гарри и притягивает его ближе. — Займись со мной любовью, — просит он. — Напомни мне, почему я принадлежу тебе. — Как скажешь, детка, — соглашается Гарри и целует. Его руки опускаются на талию Луи, и тот раздвигает ноги, давая место. Член парня, большой и уже твёрдый, прикрытый тканью, прижимается к его бедру. Все вокруг растворяется в тумане, сейчас Гарри — центр его внимание, сердцебиение оглушительно отдается в ушах, зрение затуманивается от возбуждения. Он лениво целует Стайлса и протягивает руку, сжимая его член через боксеры. Гарри стонет ему в рот, непроизвольно толкаясь бедрами. — Такой нетерпеливый, — бормочет он, прежде чем расстегнуть пуговицу на джинсах Луи и стянуть их вместе с нижним бельем. Луи неуклюже дергает боксеры Гарри вниз, тот ему в итоге помогает. Член ударяется о живот, на головке блестит предэякулят, толстые вены так соблазнительно выпирают, что рот Томлинсона наполняется слюной. — Вот чего мне по-настоящему не хватало, — бормочет Луи, протягивая руку и сжимая ствол в руке. — Твоего большого члена. Гарри укоризненно кусает его за плечо. — Не трогай. Луи неохотно отпускает его, но раздражение длится недолго: следом Гарри начинает бесстыдно сжимать пухлые ягодицы. — Трахни меня, — умоляет Луи, почти скуля. Он хнычет, когда Гарри снова кусает его, и впивается пальцами в широкие плечи. Когда Гарри отстраняется, Луи крепче сжимает его, протестующе мыча. — Подожди, детка, — тихо просит он, но Томлинсон прижимается к нему, пытаясь удержать на месте. — Мне нужно достать смазку. — Где она? — невнятно спрашивает Луи. — В тум… — он замолкает на полуслове, когда Луи мгновенно телепортирует бутылёк и передаёт ему. Гарри поджимает губы. — Забыл, как это удобно. — Поторопись, — требует Луи. Гарри сует два пальца ему в рот, и все, что он может сделать, так это застонать, немедленно начав посасывать. На глазах выступают слезы, и Луи смаргивает влагу, напрягаясь, когда Гарри наклоняется и обхватывает губами его сосок. Луи со вздохом выгибается дугой, чуть не прикусив пальцы Гарри, извиваясь от переизбытка ощущений. Гарри пользуется возможностью, проникая первым пальцем, и легкое жжение невероятно приятно. Медиум предельно сосредоточен, даже больше чем на спиритических сеансах. Он не отводит глаз от Луи, следя за выражением его лица и реакциями тела, замечая каждое подергивание, вздох и дрожь, чтобы убедиться, что ему приятно. Ощущения приумножаются, когда Гарри добавляет второй и третий пальцы, разводя их в стороны, и затем снова тянется за смазкой. — Ты можешь… — Да, — сразу отвечает Луи, бормоча заклинание. Вокруг члена Гарри появляется голубое сияние, прежде чем то преобразуется в подобие обычного презерватива. — Поторопись, пожалуйста, сэр. — Веди себя прилично, — приказывает Гарри, подтягиваясь, прежде чем снова устроиться над Луи. Головка члена прижимается к сжатому отверстию, отчего ведьма вздрагивает. — Хорошо? — проверяет его Гарри, целуя в макушку. Не в силах связно ответить он кивает. — Слова, — подсказывает Гарри, проводя губами по шее и засасывая кожу в одном месте до яркой отметины. — Используй слова, ангел. — Да, сэр… о, — отвечает Луи, задыхаясь. — Гарри… Стайлс медленно проникает, прижимаясь к губам Луи и проглатывая каждый вздох и всхлип. Он делает паузу, когда входит до конца, чтобы дать парню привыкнуть. Луи судорожно выдыхает, постепенно расслабляясь. Гарри хватает его за руки и крепко сжимает их, удерживая, как всегда. — Ты можешь двигаться, — настаивает Луи, сжимая кулаки. — Пожалуйста, сэр. Они оба шипят от сильного трения, когда Гарри чуть отстраняется и толкается обратно. — Так хорошо, детка, — шепчет Гарри, принимая устойчивый ритм, с силой и резкостью двигая бёдрами. Он засыпает поцелуями покрасневшее лицо Луи. — Мне так повезло с тобой. — Гарри, — ошеломленно выдыхает Луи. Он забыл, каково это — испытывать такое сильное удовольствие, что единственное, что он может вспомнить, — это имя мужчины, заставляющего его чувствовать себя так хорошо. Забыл об интимности и о том, как невероятно чувствовать себя в объятиях кого-то. Боже, он так скучал по этому, так скучал по Гарри. Луи хнычет, когда Гарри поднимает его руки над головой, сжимая запястья и придавливая к постели, после чего ускоряется. Кровать скрипит под ними, изголовье врезается в стену. — Ты для меня всё, знаешь? — Гарри хмыкает, сжимая дрожащие пальцы Луи. — Я сделаю тебя таким счастливым, обещаю. Только Гарри может бормотать такую сентиментальную чушь, вбиваясь в его тело, и каким-то образом умудряется тем временем подталкивать его ближе к оргазму. Дрожь пробегает по телу Луи, когда он чувствует, как знакомое тепло нарастает внизу живота, сердце ускоряется, пальцы на ногах поджимаются. Слезы наворачиваются на глазах. — Гарри, я близко, пожалуйста… Гарри наклоняется и снова поочередно сжимает его соски губами, и этого достаточно, чтобы Луи увидел звезды. С тихим стоном он кончает, изгибаясь и после полностью расслабляясь, мелко дрожа. — Идеальный, такой потрясающий, — бормочет Гарри ему в шею, придерживаясь темпа, даже когда его собственный оргазм близко. Луи изо всех сил старается ответить на поцелуй, когда Гарри снова припадает к губам. Стайлс прикусывает его нижнюю губу, прежде чем застонать, достигая пика, его плечи опускаются, и он изливается, дрожа. Гарри падает на бок, притягивая Луи к себе и сплетая их ноги. — Я так люблю тебя. — Это взаимно, — бормочет Луи в ответ, все еще чувствуя легкое головокружение. У него уже болит между ног, и он знает, что это пройдет не скоро. Гарри именно этого и добивался — оставить о себе напоминание. Луи наколдовывает тряпку и дает Гарри вытереть их, а затем они прижимаются друг к другу, шумно дыша. Золотистые лучи солнца проникают через окно, наполняя комнату светом. Сердце Луи тоже наполняется светом и теплом, счастьем и чистым удовлетворением. Гарри обхватывает его лицо обеими ладонями, и Луи не чувствует ничего, кроме тепла, никакой бушующей магии или паники. Его глаза закрываются, губы размыкаются, когда Гарри наклоняется. Они целуются лежа, пока в один момент не решают, что им следует послать миссис Сойерс корзину с фруктами.

***

На улице холодно. Не слишком холодно, но прохладный ветерок пробирается сквозь ткань рубашки Луи (или, скорее, рубашки Гарри) и заставляет его дрожать. Но это не страшно, когда рука обнимает его за талию и притягивает ближе к теплому боку. Они сидят на балконе Гарри, скрестив ноги, и наблюдают за происходящим на улице. Там не так много людей, но они всё же снуют туда-сюда. Мимо проезжают машины, светофоры мигают красным, зеленым и желтым. Вдалеке виден весь Лондон как на ладони. Золотистое небо постепенно окрашивается синим. Луи еще сильнее прижимается к Гарри, кладя голову ему на плечо. — Прекрасный вид. — Да, — соглашается Гарри, но когда Луи переводит взгляд на него, этот придурок смотрит на него с любовью в глазах. — Идиот, — фыркает он, краснея. — Я просто честен с тобой, — говорит Гарри. Другая рука опускается и обвивается вокруг обнаженной ноги. Он большим пальцем проводит по замысловатым завиткам ведьмовской метки, пристальный взгляд полон любопытства. — Не могу поверить, что у тебя это получилось. — Я тоже, — тихо говорит Луи. — Но это просто… случилось. Я не думал, что когда-нибудь стану хорош в магии, но как-то так вышло. — Ты всегда был хорош в магии, просто нужно было преодолеть тот барьер, который ты сам себе поставил, — легко говорит Гарри. Его губы дергаются, когда он наклоняется, чтобы прошептать Луи на ухо. — Ты околдовал меня, и теперь я у тебе на крючке на всю жизнь. Луи бросает на него возмущённый взгляд. — Шучу, — говорит Гарри, выглядя слишком самодовольным для своего же блага. Он убирает прядь волос со лба Луи, а затем обхватывает ладонями его лицо. Совершенно серьезным голосом он смотрит ему в глаза и четко говорит: — Ты ведьма, Луи. Томлинсон не сдерживает смеха и смущенно прикрывает рот ладонью. — Прекрати. — Я горжусь тобой, — тихо говорит Гарри. — Больше никаких дыр в стенах, — добавляет он через секунду. — Держу пари, к большому облегчению Совета, — говорит Луи, закатывая глаза. — Самодовольные ублюдки, — он бросает взгляд на Гарри. — Без обид. — Честно говоря, я тоже не самый большой их поклонник, — признается Гарри. — Ты был прав. Они всегда ставят дела и свой план выше реальных духов, и мне это не нравится. — Может быть, тебе стоит уйти из отдела и присоединиться к нашей команде, — шутит Луи. Это вырвалось случайно, но когда он смотрит на Гарри, он видит заинтересованность на его лице. — Может быть, и стоит, — медленно говорит он, поднимая глаза на Луи. — Ты не против? Луи искренне улыбается ему, берет за руку и переплетает их пальцы. — Я буду только рад. Улыбка, которую дарит ему Гарри, мягкая и наполненная такой любовью, что Луи стесняется, наклоняется вперед, чтобы посмотреть на горизонт. Он закрывает глаза, когда Гарри встает и уходит за курткой. Луи чувствует, как его овевает ветер, удивляясь, как все изменилось и как быстро прошел этот месяц. Каким-то образом Вселенная снова свела их вместе, точно так же, как и два с половиной года назад. Луи не знает, почему им так повезло, но он благодарен за это. В этот момент в дверях появляется Гарри, держа на руках довольную Венеру. — Твоя кошка была у входной двери… Как она сюда попала? Луи пожимает плечами. — Честно говоря, я ее об этом не спрашиваю. Венера мурлычет, утыкаясь головой в руку Гарри. Он усмехается, прежде чем самодовольно взглянуть на Луи. — Я думаю, что завоевал ее доверие. — Потому что ты покорил меня, — говорит ему Луи и протягивает к кошке руки. Фамильяр немедленно выпрыгивает из объятий Гарри и бросается к Томлинсону, приветствуя его, потираясь головой о его живот и тихо мурлыча. Он не уверен, но, похоже, любимая кошка рада за него. — Ты хочешь посидеть здесь или зайти в дом за конфетами? — спрашивает Гарри, садясь и обнимая Луи за талию. — Я купил вчера. — Конфетами? — переспрашивает Луи, хмурясь. — Боже мой, Гарри, сегодня Хэллоуин! — восклицает он, в шоке вскакивая на ноги и заставляя Венеру укоризненно мяукать. Гарри протестует, немедленно притягивая Луи и Венеру обратно, но на этот раз к себе на колени. — Разве ты этого не знал? — спрашивает он, шепча на ухо Луи и улыбаясь, когда тот вздрагивает. — Забыл, — бормочет Луи, закрывая глаза, когда Гарри целует его за ухом. — Слишком отвлекся. Гарри дразняще проводит носом вдоль горла Луи, прежде чем поцеловать его и прошептать в губы: — Счастливого Хэллоуина, маленькая ведьма. — Счастливого Хэллоуина, — отвечает Луи, целуя Гарри и устраивается поудобнее, откинувшись на грудь Гарри, закатывая глаза, когда тот кусает его плечо. Луи чувствует абсолютное удовлетворение. С Венерой, счастливо мурлычущей в его объятиях, его ведьмовской меткой, светящейся ярко-синим на икре, и Гарри, бесстыдно целующим его шею. Луи откидывает голову назад и улыбается луне.