Red and black.

      Напуганный и искренне удивленный решительностью Наруто, принц начал озираться, пытаться выход отыскать в пространстве всяких дверей лишенном. Безумием будет в действительности соединяться — так думалось Саске. — Не пытайся, малец, — властно обратилась к нему Цунаде. — Вот увидела тебя и сразу не понравился. Типичный чёрный джокер… Все вы такими урождаетесь — высокомерными и в важный момент пугливыми. Однако, скажу тебе одно: даже, если не согласился бы Наруто, всё равно мы вас запечатали в друг друге. Ибо судьба у вас такая, целым стать, как раньше были. Саске в миг посуровел, челюсть округлил, злобно на бубновый Туз озираясь. Судьба у него иная вовсе должна быть… Кровавой местами, однако, великой. Должен он в будущем на престол сесть и из войны с Червой выйти победителем. И пускай запутался юноша чутка, но всецело от принципов собственных ни за что не отступится. — Думаешь ты наверняка, Саске, что мы все здесь глупцы полные, — усмехнулся Обито, подходя к названному племяннику. — Но права Цунаде. По иному поступить не можем. Раз появились вы на свет, друг другу подходящие… Так требуется вас соединить, иначе хаос сплошной в мире начнётся. Такова ноша наша, Тузов. — Да-Да! — согласился Туз червовый, щеку ладонью подминая. — Всякий закон, всякое решение, нами принятое, не смеем мы отменять. Работают так законы вселенной нашей. — Плевать я на ваши законы хотел. Ни за что не позволю ни меня, ни Наруто уничтожить, — прошипел Саске. Он предпринял попытку молнию в Тузов метнуть. Глупую, однако, попытку. Не действовала его магия здесь. Как бы ни хотел, не действовала. Тогда взял юноша Наруто за руку и потащил прочь с собой, что есть силы. И здесь не вышло: сколько не пробовал Саске убежать, Тузы всё не отдалялись. — Бросай дебоширить, чёрный джокер. Надоело мне твоё неповиновение. Я твой господин и приказываю подчиниться, — произнёс молчаливый пиковый Туз. У Орочимару блеснули глаза жёлтым, и Саске сразу на колени пал, не смея боле шевельнуться, пока Туз не позволит. Рядом с ним упал и Наруто — по собственному желанию, правда. Понял Узумаки, что верное решение принял — согласиться. Ведь всё равно пришлось бы ему эту ношу принять. Так лучше смириться с ней, чем мучаться. Да и верил Наруто… Верил он, что изберет в сильнейшие фортуна именно его. Ведь заслуживал юноша этого куда больше. Не убивал он никогда, не причинял вреда. И змеей рожденный не был. Уж достаточно Наруто за жизнь настрадался, чтобы достойным стать. — За руки возьмитесь и повернитесь друг к другу, — попросила их Цунаде, возвращаясь на свое место. Послушались юноши её, обернулись, переплели пальцы. Глаза голубые Саске немного успокаивали… Нравилось ему глядеть в них, собственное отражение видеть. Как и тепло, что исходило от рук Наруто. — Как был ты, джокер, разломленным когда-то надвое, так и соединись обратно. Простили мы все грехи твои, прошёл ты наказание наше с достоинством. Так воссоединись с тем, что утратил давно. Прими облик истинный! — хором проговорили Тузы ровно три раза. Ощутил Саске резкий приливы энергии, заполонивший всю грудь. Никогда он не испытывал столь приятного чувства… Не были они нагими, однако, видел принц Наруто насквозь. Видел и чувствовал его сердце, его тепло, медленно обволакивающее пространство. Поддавшись порыву, Саске наклонился вперед, дотронулся до сухих губ своими, одаривая Наруто лёгким поцелуем. Тот не дёрнулся даже, наоборот, без сопротивления сдался… Принц закрыл глаза, не находя себя от блаженства. Не мог и подумать он, что воссоединение столь приятным окажется. Таким откровенным и… правильным. И руки их, друг с другом скрещенные, словно срослись, стали они единством сплошным. Поцелуй длился вечность или всего секунду. Впервые Саске себя действительно любимым ощутил. Вот только… Приоткрыл он веки. И столкнулся с пустотой. С едва видимыми золотистыми искрами, обводящими силуэт, некогда пред ним Наруто сидевшим. Сильнейшим не красный джокер оказался. Не достаточно мучений было видать… — Ч-что это?.. — растерянно спросил принц в пустоту. Сидел он в том самом старом храме один. Ни Тузов. Ни Наруто. Только разбушевавшийся ливень, тарабанящий в окна. — Нет! — отчаянно крикнул он, глядя на мозаику. — Верните! Я не хотел этого… Говорил же, не хотел. Верните его, молю… Впервые просил он о чем-то у Богов, в которых никогда не веровал. Впервые мечтал их лицезреть пред собой, предстать перед судом Тузовым. Но четверо всевышних, как появились, так и исчезли быстро. Словно наваждением являлись. «Где я?» Услышал принц у себя в голове вопрос. Голос, принадлежащий Наруто. Так не врали Тузы… Они и впрямь единым целым стали. «Ты внутри меня», — мысленно ответил ему Саске. Далее последовал душераздирающий крик и слова неверия. Недолгие правда. «Нам нужно вернуться. Нужно в Черву. Я обещал Гааре вернуться.» Ударив кулаком стену, Саске повиновался. Как им жить теперь так?.. Как ему жить, зная, что сам он в тюрьму своеобразную Наруто посадил? Да и выживут ли?.. Хотел ведь король червовый на эшафот Саске отправить. Сел он на коня, сквозь мглу ночи рассекая просторы. Проехал через сгоревшую мёртвую деревню… Когда-то им и спаленную. Раньше он гордость чувствовал, теперь же — отчаянье. Чувства их смешались, стали кашей сплошной непонятной. Проскакал и поле, на котором они когда-то на перегонки играли. Последний раз почти, когда он хладнокровным был. И первый, когда счастливым стал. А небо всё продолжало плакать. Правым являлся Саске, когда понял, что джокер всеми стихиями управлять способен. Море осушить может и солнце тучами затянуть… Вот и плакало небо. Потому что не ощущали юноши никакого счастья от того, что в половины друг друга превратились. К носу прилип отвратительный запах гари, в уши заползли крики горожан и лязг металла. Продолжалась бойня до сих пор… И въехал Саске в самое её сердце. Увидел он вальтов разных: и крестовых, и пиковых, и червовых. Боролись все отчаянно, до смерти. В какой-то момент взор бросился на красную макушку… И впрямь, бок о бок бились два короля, Итачи и Гаара. Каково же было королю Пики против своих меч оголять? Гнев нахлынул на принца: да как только смел брат позором таким заниматься. «Нет, Саске. Мы должны остановить… Тузы наказали нам равновесием управлять», — охладил его пыл Наруто, с дрожью в голосе направляя в иное русло. Когда завидел Гаара принца Пики, показалось ему на миг, что пред нет вовсе не Саске, а возлюбленный его на коне. Однако, быстро он опомнился, увидев чёрные, как мгла, развивающиеся на ветру волосы. Опомнился… и едва ли сумел от нападок врага увернуться, поняв, что рядом с принцем красного джокера и нет. Королевской магией воспользовавшись, сразу расстелил он пред собой замертво павших неверных, проскакивая вперед. — Где Наруто? — обеспокоено спросил он, глядя в тёмные глубокие глаза. Саске закусил губу, приподнял уголки соболиных бровей кверху, печально взирая на короля. Не того он заслуживал. И они не того хотели… Согласился в тот момент принц исполнить первую, быть может, последнюю просьбу Наруто. Повторил он всё, что передал тот ему. — Я вернулся к рассвету, м-мой… король. Как и обещал, — сквозь зубы произнёс Саске. — Прознал я про истинное предназначение джокера, Тузов увидал. Предсказали они крах мировой и жестокость мою, если соединения двух половин не произойдет… Однако, пал я… Саске охватила многовековая, ужасная грусть. Таковой не смело чувствовать ни одно живое существо. Но чувствовал он. Всю боль, заключенную в Наруто. Ту, что испытал он, когда осознал, что проиграл в невидимом бою. — Пал я… — у него по щекам покатились слёзы. — Стал с Саске единым целым, им теперь управляемый. Прости меня, король мой. Больше не смогу тебе служить. Не смогу ни другом быть, ни возлюбленным. Видел пред собой Саске лишь отблески огня, остальное — сплошные слёзы, ручьем вытекающие из глаз, падающие на землю, песком повсюду усыпанную. Король потерял дар речи, на лице отображая неминуемую скорбь. Отобрали у него то, что ценил он больше всего. Отобрали сами Боги. Некого наказывать ему было… В области грудины стало у Гаары тесно, болью обливалось быстро бьющееся сердце. Он пытался взять себя в руки, не того ситуация требовала… Пытался. — Джокер способен лица навеки забирать. Лица и магию. Коль слышишь, Наруто, меня… Молю, убеди принца матушку его обезличить. Только так быстро восстание предотвратим. Молю, не позвольте им до дворца дойти. Иначе мне придётся слишком многих погубить, — медленно проговорил он, все ещё не веря в произошедшее. За что наказали его уж так сильно?.. Сестру отобрали вначале, теперь и любимого. Превратили его красивое лицо в ненавистное ныне. В чуждое. И уж попрощаться им не дали, не позволили. Разве должны Тузы быть столь жестоки к поданным своим? Плохо Гааре стало, очень плохо. Всё, что мог он сделать — обнять резко принца, по телосложению не родного вовсе, холодного по температуре. Волосы у него слишком мягкими были… Плечи чересчур широкими. Лишь в душе, в том, чего не дано было королю видеть, имелись нечто навеки желанное. Так и выглядело прощание их. —… Хорошо, — по слогам произнёс Саске, не зная наверняка, сумеет ли данное совершить. Однако, одно хорошее он сделал уж. За его печалью и в столицу красную дождь пришёл. Принялся тушить он отвратительный, всепоглощающий пожар. А Саске пустился на поиски маменьки… И нашёл. Невредимую, в бой не пошедшую. Сидела та в покоях собственных. Гляделась в зеркало, кушоном плотный слой пудры нанося. Играла на бледном лице победная ухмылка алых губ. Думалось ей, видать, что на ее стороне удача. — Ох, промок, птенчик мой, — с напускной тоской сказала она, замечая вошедшего. — Чего пожаловал ко мне? Устал сражаться? Иль с джокером кувыркаться? Ты… Видать, раз вернулся, так сумел от гнева короля, вас заставшего, сбежать? Доложил мне Шикамару, что Гаара к вам заходил, голубчикам. Она сдержанно обняла сына, доставая из шкафа полотенце. Уселась на кровать, поманив худощавым пальцем к себе. Саске неуверенно подошёл, ощущая неожиданное поглаживание по голове — женщина принялась волосы его промокшие в порядок приводить. — Сумел сбежать. Сумел… — растерянно прошептал принц, непривычно получая материнскую заботу. — Только вот… Видел я сражение. Далеко не в выигрыше мы. Песка пиковского явно больше, чем червового. Ладонь Микото на секунду замерла. А улыбка с уст пропала. Однако, дальше она расхохоталась громко и отчаянно. Расхохоталась так, что не знал Саске, как и вести в ситуации-то эдакой себя. — Не ври мне, дорогой, — произнесла пиковая дама. — Быть такого не может. — Говорю, как есть, маменька… План твой… Явно проплешины имел. — Вздор! Брошенный джокер должен был на нашу сторону ступить. Где же он, Саске? Где он, сыночек? Кинув полотенце прочь, дама ухватилась за щёки сына, хладнокровно разглядывая так схожее с её собственным, лицо. Но не торопился Саске отвечать. Волновался. — Я страдала долго. Похищена была из родной страны. Из Кресты. Страдала от твоего отца. Ждала его смерти, наконец, желая стать правительницей. Он грезил о войне, с ним стала грезить и я… О едином черно-красном народе, в котором чёрный на троне. Понимаешь, сынок?… Я вложила в тебя это чувство. Всецело вложила. Поэтому ответь мне, где джокер? Не воюет ли разве? Не злится на предавшего его короля? Не желает его убить разве? — ногтями она впилась в бледную кожу, приближаясь ещё ближе. Саске всегда знал, что его путь — сражаться. Любил он запах крови и песок под ногами. Любил оголять меч пред противником. Войной он жил. И Черву на дух не переносил. Так было всегда. Бороться только, на сей раз, приходилось ему с Наруто… С тем, что просил его последовать по их нынешней дороге, той, что сами Тузы им проповедовали. Той, на которой войну они остановить должны были, дабы апокалипсису кровавому не дать случиться. Он прикрыл веки ненадолго. Мучительно было… Слышать голос его повсюду. Совестью Наруто стал его. — Перед тобой джокер… Перед тобой, маменька. И погубить он не короля вовсе должен. А королеву. Ведь в шахматах всегда важнее было свергнуть королеву. Ты меня этой игре и научила… Помнишь? — Саске… — она ошарашено посмотрела на него, испуганно отталкивая от себя. Однако, поздно оказалось. Засветились глаза у джокера — один ярко-голубым, второй — невозможно чёрным… Поглотили они в миг облик её, забирая следом и силу самой дамы. — Как это… Невозможно… Последнее, что сказала дама пред уходом джокера, ставшего её отражением. Пошёл Саске обратно. Взобрался на самый верх, так, чтобы видно всем было… И прокричал: — Дама пиковая чрез день лишится своего лица и силы. Забрал я, джокер, у неё всё. Бросайте вражду, пиковцы… Сдайтесь! Сгинула ваша правительница. Незачем боле головы друг другу отрезать!!! С каждым словом, становилось ему хуже. Более омерзительного позора не придумалось. Предал он всё, что когда-либо ценил. Не лучше стал братца родного. Одним утешением было, что не знал народ, кто пред ними стоял. Наверняка на Наруто думали. Воины послушали его не сразу. Но многие опустили мечи. Видели они наверняка, что в меньшинстве находились. Вот и закончилась война. Не удалось им столицу взять и черным флагом её облачить.       С тех пор поменялось многое… Примирительный договор между Червой и Пикой был восстановлен в своих правах, только вот, на сей раз, обошлись без женитьбы. Принцессу Сакуру совершенно случайно нашли спрятанную в малюсенькой лесной хижине. Народ уж сильно удивился, когда спустя несколько месяцев пропажи, принцесса вернулась в округлившемся животом, предвещающим рождение престолонаследника, имеющего право сразу на два трона. Выглядела девушка вполне неплохо… Проговорилась, что не мучили её и не пытали, просто не позволяли выходить за пределы лесной поляны, на которой хижина находилась. Следили за ней дюжина валетов из пиковой армии. Не знали они о проигрыше дамы пиковой. Вот и продолжали делать, что должно. Ужасно тяжело приняла Сакура исчезновение джокера — именно таковым принял Гаара назвать воссоединение Наруто и Саске. Посчитал он нечестным тайну, что не его вовсе, раскрывать. Вот и считал народ красного джокера без вести пропавшим. Бабки из низших карт так и начали поговаривать, что тот изменил королю с простолюдином и ринулся в бега. Принцесса, понятное дело, в подобную белиберду не уверовала, однако, тосковала страшно… И по другу потерянному и по мужу, который тут же брак их расторг. Влюбилась она в него по уши, оправдывала до последнего. Верила девушка, начитавшись романов страстных, что примет тот её, как только про ребёнка прознает. А зря. В итоге, выдали замуж принцессу за Шикамару Нара, в чине повышенного. За того, кто сумел саму даму пик вокруг пальца обвести. Брат короля, честный Канкуро, продолжал держать службу и создал крепкую семью с милой Тен-Тен. Уродили они на свет двойню, проворных мальчишек с характером отца и глазами матери. Даму Пик уж линчевали. Страшное было зрелище… Отсутствовало лицо у неё всякое — глаза затянулись, рот с носом исчезли… Лишь чёрные длинющие волосы остались и роскошное платье со вставленными изумрудами. Отрубили ей голову… А народ, что пиковый, что червовый расплату устроил. Всё тело изуродовали даме. Так, что гроб пустой полностью хоронили… Король Червы, ныне ещё больше любимый народом собственным, продолжил править по совести и чести. Не наказывал он невиновных, а тем, кто виновен был — второй шанс давал, если они того заслуживали. Простолюдин выслушивал и помогал им, чем возможно было. Только больше не выглядел он счастливым. Заметно постарел за несколько лет, осунулся, волосы бордовые перестали на солнце блестеть, местами окрасились сединой. Не гулял по саду ранее излюбленному боле и старые, всеми забытые комнаты родного дворца не исследовал. Появилась у Гаары бессонница, которую не сумели вылечить даже самые выдающиеся лекари. Страдал он. Сильно страдал. Винил себя в том, что в роковой день Наруто отпустил. Не следовало ему тайну джокера знать и дальше… Не следовало им этой тайны знать. И видеться он больше с ним не мог. Просил Гаара долго и жалко… На коленях стоял пред Саске. Лишь бы тот позволил им хоть раз в десятилетие вместе быть, хоть немного общаться. Но говорил пиковый принц, что невозможно данное… Что не сумеет он выдержать любви двоих, в которой ему месте не видано… Однако, стало королю легче. В знак окончательного мира он взял в жёны себе, как время пришло, Хинату Хьюга из Пики, десятку, что красотой обремененной не была. Помнил мужчина танец, что леди Хината когда-то Наруто подарила. Помнил и её глаза, не ведающие ненависти. Так и предпочёл он взять в будущие дамы Червы синевласую красавицу, что никогда плохих чувств к джокеру не пытала. Хината понимала, что никогда в сердце мужа находиться не сможет, и принимала это с достоинством, без мучений. Знала она, какая судьба ей уготована. Спали они вместе один раз всего… Так и родился у них сын, скорее, на мать похожий. Он и стал для Гаары успокоением, тем, в ком король новый стимул нашёл. Стимул дышать спокойно дальше. Но жизнь такова, что не всем счастье в конечном итоге приходит. Не повезло джокеру чёрному, совсем не повезло. Пережил он крах и позор страны, навсегда отпечатавшийся в истории. Пережил и мучительную смерть матушки, посчитал он тогда… Что заслужила она. Заслужила. Хоть и слёзы на глазах у него образовались от увиденного. Никогда и подумать Саске не мог, что станет палачом той, что родила его двадцать лет назад. Пережил принц и смерть брата, с которым они только недавно общий язык нашли. Сгинул король Пики, Итачи, быстро и неожиданно. Захворал спустя год нападения на столицу — подхватил что-то по пути из Кресты. И умер сразу почти, в кровати собственной, в агонии жуткой. Вот и пришлось юному Саске на престол взойти. Мечтал он об этом раньше… Однако, отныне совсем не был рад. Знать то, что ему придётся и дальше улыбку на себя натягивать, делая вид, что мирный договор его устраивает полностью. Делая вид, что плевать ему вовсе на многовековую историю кровопролития между двумя народами… Но кое-что ему пережить так и не удалось. То, что с ума юношу сводило днями и ночами. Их воссоединение было столь приятным, настолько желанным, что он на миг сам поверил в правильность сего решения. После, однако, начался ад, не заканчивающийся до самой смерти. По началу казалось ему, что он вышел из битвы победителем… Ведь король червовый боле не сможет с Наруто ни видеться, ни говорить, чего нельзя сказать о Саске. Стали они одной половиной, сотканной из двух. Мысли, что имелись у новоиспеченного пикового короля, не всегда ему теперь принадлежали. Как и чувства, как и совесть. Говорили они только ночью, во снах. И виделись там же. Не являлся Наруто наваждением, был вполне реальным, только вот, жил он отныне в темнице, из которой выхода не было. В голове у Саске. И знал принц бывший, джокер и король нынешний, что никогда Наруто больше счастья не видел. Быть в разлуке с любимым, с Родиной, со всеми друзьями… Быть лишь с тем, кого раньше презирал и ненавидел. С тем, кого никогда не любил. Саске заговаривал с ним, умолял простить… Тот прощал, вроде, но видел Учиха в глазах голубых бурю. Знал и мысли тоскливые. Счастье они оба обрели только тогда, когда Саске, проживший даже по меркам обычным, чересчур много, почти целое столетие, находился на смертном одре. Только тогда, когда он дрожащей рукой написал в престолонаследники Сараду, дочь свою, которую он заставить себя увидеть, не сумел. И только тогда, когда глаза закрыл в последний раз… Приснилось ему поле пшеничное, золотым солнцем подсвеченное и ясное голубое небо. Почувствовал король в тот миг, как тело в седле содрогается, и услышал звук копыт, отражающийся от вспаханной земли. — Чего застыл, пиковец? Я же щас обгоню! — задористый голос Наруто, на своем белом коне вперед вырвавшемся. На его лице играла победная, яркая улыбка. Самая ослепительная из всех, которые король когда-либо видывал. Являлось ли это помутнением рассудка?.. Или пред тем, как из мира исчезнуть, Наруто наконец помиловал его прощением?.. В любом случае, так завершилась история красного, с чёрным смешавшимся. Завершилась история троих. Ведь в тот день не только джокер умер. Остановилось сердце и у короля червового, кстати говоря, в наследники также Сараду выбравшего.