Night of fire

Когда Джей впервые услышал эту песню, она ему не понравилась. Шумная и слишком бодрая, будто к дрели прикрепили дискотечный шар. Именно так он и сказал Мэтту, сидя у того в комнате. Тот же отреагировал совершенно возмутительным образом — рассмеялся и сделал громче. Тогда Вон впервые растерялся. С этим парнем в принципе было непросто. ДеЛиси обескураживал непрошибаемым чувством собственного превосходства, и любые попытки стебать разбивались об уверенную самоиронию. Очень скоро Синатра поймет, что даже он беспомощен перед всепоглощающей харизмой Супера, который, казалось, пользовался ей играючи и едва ли зависел от чужой оценки. Но именно это и пугало. Он не хотел, чтобы ему нравился этот итальянский вундеркинд. Не хотел привязываться и рисковать в очередной раз. И тем не менее, его желание держаться на дистанции с каждым днём слабело. В какой-то момент Джей понимает, что знает — Мэтт любит старые видеоигры, песни из восьмидесятых и жареную курицу. Что он ненавидит быть голодным, что если от него пахнет фруктами и костром, то это значит, что этот засранец снова прятался от Красти на заднем дворе и курил свои богомерзкие бабские сигареты. Что от баб у него не только табак, но и ресницы, и губы, и кожа, и руки. Что целуется он тоже по-бабски — мокро, с вечно закрытыми глазами и отзвуками вздохов. Когда это впервые происходит, Джей окончательно смиряется и сдается, понимая, что влечение не перебороть.