У меня есть звёзды на небе

Может ли кто-то подсказать мгновение, когда любовь выскальзывает из сердца? Отчего людям не дана способность чувствовать тот миг? И почему мне была дана власть возвращать все эти вещи? Я видел лучшие умы моего поколения, умирающие от передоза. Они истощали себя годами, говоря о том, что виновата в этом любовь. Любовь потеряла смысл и стала той продажной шлюхой из рассказа про трёх дочерей дьявола, все хоть раз, но слышали её от друзей, взрослые нас били за такие слова, срываясь друг на друга этими же выражениями. Любовь растоптали в пыли и используют на лево и на право, она слепа, её за ручку водит безумство. Я не знал такого чувства и даже боялся. Пока не встретил одного парня. Я готов был продать всё что имел, купить всё что он пожелает, а он просто любил меня отдавая мне душу и сердце не желая ничего в замен. Чистый и светлый, таких не заметишь в толпе, пока не посмотришь в глаза, словно бриллиант. Волоча своё тело по улицам, черным кварталам, я выпускал едкий дым табака в морозный воздух раннего утра ноября. Мимо меня пробегали люди со впалыми глазами одетые в лохмотья, курили в призрачной темноте. Люди, что распахнули свой разум для Рая, не желали каждую ночь впускать к себе похоть, но одна бутылка за чужой счёт меняла мнение о мире и им без колебаний открывались всем желающим свои потрепанные прелести. Кто теряется в страхе перед поступлением и те кого отчислили за безумие и начертание грязных од в глазницах черепа. Кто пожирал огонь в пьяных отелях ночного города, по утру возвращаясь к супругу и детям. Кто всю ночь тонул в наркотическом сиянии Тэгу вставал и просиживал оставшиеся деньги в баре смотря на рюмку соджу. Я любил такое утро. Смотря в горящие глаза людей, я шёл к себе в студию где уже пыль приобретает форму нот, летая в пространстве не давая нормально дышать. По дороге я видел много косых и засыпанных взглядов на мои яркие волосы. Четыре года назад я ушёл от моего любимого, друзей и родителей, я хотел потеряться в улицах Сеула и сдохнуть под обоссаным забором в каком-то переулке или за столиком в «Сад Ныльбоме». Странствовал по вокзальной площади раздумывая куда пойти, и уходил не оставляя следов. Судорожно курил в товарных вагонах перекатываясь с ноги на ногу, держась за какую то балку стараюсь не упустить пол из-под ног. Шёл на встречу одиноким заброшенным киосками с игрушками Ёнма Лэнда. Сидел на карусели и слушая плачь погибшей девушки которая спрашивала где её родители. Скитался среди аттракционов, видя как они зажигают свои огни заманивая покупателей. Среди полуночного уличного света дождя в большом городе. А может я просто сошёл с ума? Может это мои галлюцинации? Ведь я снова вижу его, моего прекрасного Чимина. Его бархатный голос и такие прекрасные глаза… Мой старый друг не отрывая взгляда, смотрел на меня, стараясь верить что я не вру. А я и не врал, каждый день в дали от моего счастья прожигал дыры в руках. Только боль давала мне понять что я ещё жив. Я не смог исчезнуть бесследно. Намджун помог мне, я кормил его надеждами, что однажды всё расскажу, видимо этот день пришёл. Я плача падал на колени перед другом, молил его и сыпал блажью, словно священник Бога. Вопил на коленях в подземке и желал услышать ложь, а он тряс меня за плечи приводя в рассудок. — Ты же любишь его, так зачем оставил? — поднимая тяжёлый взор на мои истерзанные руки, спрашивал мой друг. Он безостановочно искал способ чтобы не рассмеяться от боли и не сжать моё горло. — Потому что любил… — Я потерял любовь боясь её обжечься, менял её на гетеросексуальные доллары, что лишь загрязняло мой мир. Любовь снова стала для меня недоступной шлюхой. Наполнял свою жизнь вонючим благоуханием дешёвых стерв стараясь заглушить боль в груди. Смотря на эти пустые куклы, я вспоминал живое лицо своего любимого. Я медленно исчезал в бесконечно мерзких фильмах, переносясь в мечты и рыдал, очнувшись в прокуренном мотеле. – Тогда я думал что всë кончено и мои чувства остыли... Я так ошибался. — я вспоминал как трижды резал вены последовательно безуспешно, сдавался и сидел под стеллажами с его любимыми шоколадками. Я не помнил как забрёл в этот магазин, но в голове была мысль, что хочу курить. Намджун сидел напротив меня и его лицо перекосила гримаса отвращения, – Я понимал что поступил глупо. Я помнил как писал стихи, запивая каждую строчку соджу. Я пел о том как люблю его, забывая о том что не имею голоса, в моих руках сгорала поэма четвёртый раз, развиваясь пеплом над рекой, чьё название я не помнил. Я было действительно ушёл забытый всеми по улицам, где пожарные машины сбивали пьяных людей, которых оставили без халявного пива. Кто-то кричал в окне, что я пидор, раз сосался с тем бомжом, но это было вовсе не мне. В ушах стоны и грохот огромных паровых гудков, я забегал в туалет тяжело дыша. – Почему ты не вернулся тогда? – я не мог понять о чём думает мой друг, но был уверен что он больше не злится, он заставлял размышлять в одиночестве. Джун затаил дыхание ожидая моего ответа, я сам не знал что сказать. – Я уходил назад что бы вернуть время, и теперь Сеул одинок без своего героя. – Мы сидели уже давно в кафе и сотрудники косо на нас смотрели, желая чтобы мы поскорее ушли. – поехали к тебе, я очень устал за эти года. – Где ты жил? – спросил Нам, я ожидал этого вопроса поэтому тихо ответил – в трущобах этого великого города. flashback Садясь за стол, Чимин настраивает камеру и ещё какое-то время сидит в тишине, обдумывая свои действия, но в конце всё же включает запись начиная свой рассказ. — Могу ли я сказать привет тебе? Я ведь даже не знаю будешь ли ты это смотреть… Я всё же скажу… Привет Юнги… я скучаю. Мы не виделись уже ровно четыре года, я всё это время считал… Хах вот я чудик. — Усмехается Чимин и опускает голову собираясь с мыслями.— Что мне ещё сказать? Я уже ничего не знаю. Воздух вокруг тяжёлый и давит на лёгкие не давая сделать вдох… — проводя перемотаной в бинты рукой от шеи до груди слегка сжимая белоснежную рубашку в области сердца. — Эта комната, такая светлая, но без тебя всё в моих глазах тускнеет… — перебирает край рубашки — Эти стены… мы красили их сами.— улыбается своим воспоминаниям Пак, откидываясь на спинку стула обводя комнату взглядом. — Твой любимый цвет — белый. Хотя я уже не уверен, бывает такое что я забываю собственное имя… но я всё ещё помню твой голос, твоё дыхание, твои привычки, и такую прекрасную улыбку — Пак кладёт руки на свою голову и слегка сжимает рыжие прядки. Губы дрожат, а глаза щиплет от слёз — Картина здешнего пейзажа всё так же прекрасна, я помню как ты рисовал её… Такие аккуратные движения… словно ангел. — продолжает Пак смотря на картину над столом в красивой раме — Твоя музыка всё ещё отдаёт звоном в ушах, твоя лирика и мелодия стали моей линией сердцебиения. — вздыхает и опускает руки смотря в камеру мёртвым взглядом. — Всю твою любовь я могу заменить теперь только болью… — смотря на истерзанные руки говорил Пак и улыбался себе — Я до сих пор помню, как через мат Намджун кричал "звоните в скорую", а Джин держал меня за кровавую руку говоря чтобы я держался и не закрывал глаза. Как Гук грозился убить тебя когда вернёшься... Но ты не вернулся. — улыбка в лица вмиг исчезла — Помню как везли на скорой в операционную, ставя мне капельницу, хотя казалось места там нет, но врачи словно ангелы, находили нетронутые участки и вводили мне спасительной жидкости, которая уменьшала боль. Честно, я не считал сколько раз пытался покончить с этим всем, я не мог жить без тебя, а отпустить и забыть казалось чем-то немыслемым, я вечно винил себя в твоём исчезновении, Джин даже хотел пойти в полицию, но Намджун отговорил его, утверждая что ты сам вернёшься... — пробегая взглядом по столу сталкиваясь с вазой яблок, берёт одно и надкусывает. — я надеюсь оно отравлено и я как белоснежка засну и буду ждать своего принца. — усмехается Чимин. —не знаю что ещё рассказать, думаю это всё... Ах! нет, к нам же приехали Хосок и Тэхён, мы их так давно не видели, Тэхён вечно сидел надо мной, чтобы я себя не покалечил, но на моём теле появлялись всё новые гематомы. Намджун грозился сдать меня в психушку и тогда я на какое-то время прекратил. Ладно Юнги ещё увидимся — пускает короткий смешок Пак и выключает запись номеру её. end of flashback Они встречали новый год вместе, как друзья, пили шампанское, ведь если перейдут на что покрепче, перестанут себя обманывать. У каждого в голове рой из мыслей, которые не дают спать по ночам и туманят разум утром. Выходя на улицу посмотреть на салют, они стоят совсем рядом, плечом к плечу, чувствую такое родное тепло, незаметно даже для себя чуть касаются задевая друг друга кончиками пальцев. Чимин хочет сказать, чтобы Юнги носил перчатки, но не будет ли это смотреться слишком… слишком? Дома они совсем одни, друзья ушли по домам, оставляя после себя бардак и кучу грязной посуды. Юнги пьëт чай, хотя хочется кофе, греет ладони о горячую кружку и совсем тихо вздыхает. Слушать Чимина ему всегда нравилось, его приятный голос погружал парня в нирвану. Мин настолько глубоко погрузился в себя, что не заметил как Пак замолкает, разглядывая сидящего напротив парня своими шоколадными глазами, желая узнать о чем же думает старший, а потом… Потом он привстаёт и целует. Целует совсем мягко, нежно, почти целомудренно, отстраняясь через пару секунд. И улыбается. И выглядит таким довольным, что Юнги улыбается в ответ, встаёт и целует сам. Губы у Чимина… нереальные. Мягкие, тёплые, чуть искусанные и обветренные, они кажутся идеальными. И даже лёгкий — почти незаметный — запах дешевых сигарет не портит этот момент. Эта запретная любовь, еë не должно быть, кричать глупые люди, они не видят того прекрасного чувства которое неограниченно. У них была та любовь, о которой снимают фильмы и пишут романы, была бы по крайней мере. Чимин пахнет летом, уютом и совсем немного неловкостью. В его волосах запуталось солнце, а пухлые губы так заботливо и ласково улыбаются Юнги, что воздух не помогает дышать. Мин снова пересказывает очередную книгу которую прочитал, а Пак не слушает, просто любуется. А ещё Брэдбери писал об одиночестве, о том, что люди глупы и будут такими вечно. Юнги зачитывался им по вечерам, сжимая чужую руку под тонким одеялом.