***
Луна окинула взглядом ночное небо. Звёзды и луна были идеальны — каждый маленький огонёк стоял точно на своём месте и светил ярко, как полагалось нынешней ночью. То была единственная вещь, в которой кобылица могла найти утешение. Всё остальное выводило из себя. Платье перетягивало и мешалось, грива отказывалась держать причёску, даже трава под ногами кололась как-то неправильно, отчего зубы непроизвольно сжимались. Всё это можно было и вытерпеть, если бы не кобыла, что лежала рядом. Лавандовая загадка, которую Луна отчаянно хотела назвать «подругой», однако слово порхало в разуме ночной принцессы прямо за пределом досягаемости. Хрупкая мечта, грозящая рассыпаться при малейшем дуновении. Голос Твайлайт уже не причинял той боли, что раньше, однако и утешения не приносил. Слова её наполнили воздух, сбивчивые и невнятные. Луна не могла их вспомнить точно, да и не пыталась — куда большую роль играли интонации и смыслы, которые буквально сами собой всплывали в сознании ясно и отчётливо. Принцесса отсчитывала секунды, пока Твайлайт сомневалась в благосклонности Селестии — последний из тысяч маленьких намёков, которые Луна должна была понять, но не смогла. Её собственный голос раздался следом, утешающий и ободряющий подру… Она повернула голову и улыбнулась, отчего Твайлайт повернулась следом, и их взгляды встретились. Прошла секунда, возможно две, и кобылка наклонилась вперёд, тут же уткнувшись мордочкой в твёрдое копыто Луны. — Твайлайт… — Прости! — надломившимся голосом крикнула та, уже орошая слезами всё вокруг. Она отодвинулась и перекатилась на копыта. — Я… не должна была… Мир растворился. — Сие поведение никоим образом не пристало Твайлайт! — проревела Луна в пустоту, топнув копытом по несуществующей земле. Луна окинула взглядом ночное небо. Звёзды и луна были идеальны — каждый маленький огонёк стоял точно на своём месте и светил ярко, как полагалось нынешней ночью. То была единственная вещь, в которой кобылица могла найти утешение. Она отвернулась от бездонной вышины и увидела Твайлайт, уже смотрящую на неё с противоположного края травянистой поляны, что шириной могла поспорить с самой Эквестрией. И в то же время кобылка была так близко, что Луна могла почувствовать запахи вина и карри в её дыхании. Поцелуй снова упёрся в синее копыто, однако слов на этот раз не последовало. Просто маленькая улыбка и покачивание головой. — Ох, — только и произнесла Твайлайт. Её глаза и уши опустились, — Я понимаю. Я и не надеялась… Луна взвыла сквозь стиснутые зубы. С каждым возмущённым выдохом из её ноздрей вырывался пар, пока она в гневе обегала парк. Дух снов лишь молча наблюдал за ней. — Позорище! Жалкая кукла! — Прости! Я пытаюсь… — Замолкни! — Луна отмахнулась крылом, и дух исчез. Она вновь топнула копытом, заставив покрыться рябью весь мир. Вокруг неё один за другим возникали пони — безымянные и безликие, скрытые за масками и платьями. Луна взмыла в воздух и принялась пристально наблюдать за собой, сестрой и Твайлайт: всё в надежде разглядеть новые признаки влечения, пропущенные в предыдущую дюжину проходов. Томные взгляды, робкие попытки подойти, почти полное равнодушие к Селестии и даже платье. Луна словно была слепа всю дорогу. Время ускорилось, и вот они снова идут вдвоём с Твайлайт, бок о бок, прочь от затухающей вечеринки. Они шли вместе, заполняя пустоту вокруг разговором в… несчётный уже раз. Принцесса лежала на спине и смотрела в фиолетовые глаза, полные нежности, не в силах больше понять — было всё так на самом деле или прорывалось наружу непрошенное воображение. Злые, беспомощные слёзы потекли по её щекам, когда Твайлайт наклонилась вновь и их губы встретились. Чужое присутствие воплотилось мягко и незаметно, коснулось пером щеки и провело по шее. Не самое приятное, осознание тем не менее пришло мгновенно. Луна не хотела оглядываться, в том не было нужды. Она точно знала, кто стоит позади, и видеть её воочию было бы слишком больно. Однако выбора, как водится, не предоставили. Дух снов развеялся, и кобылица повернула голову к Селестии. За эту крохотную вечность перед бурей она приготовилась встретиться с рассерженной сестрой, орущей на неё с огнём в глазах и гриве. Или с расстроенной, плачущей и умоляющей. Реальность оказалась куда хуже — Селестия просто стояла, и лицо её застыло в неподвижной белой маске. Сон распался. Луна вскинулась со вздохом, бешено оглядываясь по сторонам в поисках сестры. Стон откуда-то снизу привлёк её внимание к подножию дивана. Кобылица потянулась и копытами прижала белую голову к своей груди. — Ты не должна была видеть. Попытавшись вырваться, Селестия пнула диван, отправив его скрежетать по полу. Отчаянная хватка Луны разжалась, и теперь она могла лишь смотреть, как белый аликорн вставала с пола, тяжело дыша и раздражённо махая хвостом. Лицо напряжено, глаза сощурены под глубоко нахмуренными бровями, челюсть крепко стиснута, уши дрожат. Вдруг всё это растворилось за неподвижной маской. Всё было так, словно принцессу дня заменили фарфоровым механизмом. Исчезли любые проявления жизни, даже самые малые. Каждое её движение отныне смотрелось неестественно — столь выверенно, столь механистично. Луна уже видела прежде, как её сестра прячет эмоции, но сейчас этот контроль перешёл на какой-то совершенно иной уровень, который кобылица даже не считала возможным. И это страшило её. Держа голову идеально прямо, Селестия села на пол и развернулась к ночной принцессе. Во вспышке золота меж ними возник чайный сервиз, чайник которого тут же был нагрет магией. По-прежнему без единого слова Селестия принялась подготавливать скрученные листья чёрного чая. Луна прикусила язык, наблюдая за донельзя выверенными движениями сестры. Она едва могла вообразить, какие чувства сейчас проносились в этой леденяще-бесстрастной голове: злоба, обида… боль. Сморгнув непрошенные слёзы, она не смогла сдержать себя и попыталась заговорить, выдавить хоть какое-нибудь утешение. Зато смогла Селестия. Один лишь пронзительный взгляд — и рот Луны захлопнулся сам собой, не успев издать ни звука. До глубины души пристыженная, она склонила голову и уставилась на свои копыта, потирая их одно о другое от волнения. Как ни старалась кобылица, мысли её непрестанно возвращались к Селестии: что сестра увидела, как увиденное истолковала… как много сама она теперь разрушила… — Луна? Она вскинула голову и увидела, что Селестия смотрела на неё по-прежнему безэмоционально. Ну, или так могла считать сама дневная принцесса. Даже она не была всесильна, не могла скрыть всего. Ярче прочего выделялся взгляд — направленный слегка в сторону, не в силах встретить глаза Луны. Почему она не могла просто разозлиться? С гневом хоть было понятно что делать. На краю подноса Луну дожидалась её чашка крепкого чёрного чая. Кобылица схватила ту своей магией и поднесла ко рту. Отпила, совершенно не почувствовав вкуса. — Полагаю, я бы очень хотела услышать от тебя объяснение, почему ты целовалась с Твай… — Я не целовалась! — выкрик заставил Селестию смерить сестру строгим взглядом, который, впрочем, всё так же прошёл мимо глаз принцессы ночи. — Это… она целовалась со мной. — Разницы я не улавливаю… — На исходе праздника. Селестия замолкла с тихим «ох». Луна практически видела, как вращались шестерёнки в голове Селестии, сковывая последние события в единую цепь, пока сама принцесса неспешно пила чай. Это был хороший знак, по крайней мере так Луне хотелось думать. Это значило, что сестра по-прежнему слушала и ценила её слова. Доверяла их любви. Они ещё могли справиться, однако перед лицом маячившей у самых копыт пропасти разлуки это слабо обнадёживало. — И ты захотела пережить всё снова, потому что?.. — выжидающе спросила Селестия. Луна сжалась ещё сильнее. Не услышав ответа, принцесса лишь кивнула. Когда она заговорила вновь, даже её сил не хватило удержать боль, дрожью просочившуюся в голос: — Ясно. — Нет! — чашка выскользнула из облака магии и разбилась веером осколков и чайных капель. — Я отвергла её! Луна слезла с дивана и подошла к сестре, не обращая внимания на мокрый ковёр и фарфор, впивающийся в копыта. — Клянусь могилой матери! Я не стану… я люблю тебя, Тия, и весь мир пусть горит в огне, пока ты со мной! Слёзы катились по щекам, пока кобылица смотрела на свою любовь и безмолвно молилась, чтобы та поверила ей. Маска Селестии, уже треснувшая, рассыпалась. На её мордочке проступило поистине измученное выражение. Слабый голос прозвучал хрупким, напряжённым шёпотом, грозящим вот-вот оборваться подобно перегруженной нити: — Так почему… — Я не знаю! — воскликнула Луна, споткнувшись о сервиз: единственный сейчас барьер меж ними. — Я не знала, что мне делать, я… Я разбила ей сердце, Тия. Она сбежала в слезах из-за меня… Взор принцессы затуманился, обернувшись картиной подавленной и потерянной Твайлайт, прямо перед тем, как она телепортировалась. — Как можно сказать лучшей подруге, что ты не сможешь её любить? Луна не заметила, как исчез поднос. Не заметила и сестры, вставшей на его место. Она почувствовала лишь как её голову обхватили сильные ноги и притянули вперёд — а потом лба коснулись мягкие губы. Нежный голос Селестии наполнил её уши нескончаемым шёпотом извинений и уверений в любви. Принцесса зарыдала, слёзы её полились прямо на подол сестринского халата, пока она, уткнувшись той в плечо, неразборчиво и бессвязно изливала душу. Стыд за полнейшую беспомощность и бесполезность лишь добавлял отчаяния в её исповедь. Со временем слёзы иссякли. Всхлипы раздавались всё реже, пока не обернулись лишь свежим звеном в цепочке мучительных воспоминаний. Селестия продолжала крепко прижимать её к себе, словно надеялась защитить сестру от её же сердца. Бессмысленный жест, но он согрел душу Луны новой волной любви. — Прости, — сказала она, достаточно успокоившись. Селестия на мгновение стиснула её чуть крепче. — Тебе не за что извиняться, любимая. — Конечно же есть! Я ранила твоё сердце! Я… — Нет, я сама виновата. Я предположила худшее и позволила страхам затуманить моё доверие к тебе, — Луна попыталась было возразить, но Селестия спокойно добавила: — Однако, если тебе нужно услышать непосредственно — я прощаю тебя. Всю ношу с плеч Луны эти слова снять не смогли, но спокойствие измученной душе всё же даровали. Улыбка — болезненная и слабая — украсила её губы впервые за прошедшую вечность, и кобылица потёрлась носом о плечо сестры. — Мне следовало догадаться, — проговорила Селестия почти сама себе. — Следовало понять недели назад. Я ведь видела, как она на тебя смотрела, однако и подумать не могла… она и правда так выросла? Я до сих пор вижу в ней кобылку-отличницу, которой не было дела до друзей, не говоря уж о романах. — Правда. Твайлайт Спаркл — взрослая кобыла, и была таковой с самого начала нашей дружбы. Однако я не меньше твоего удивлена её поступком. Селестия покачала головой и нахмурилась, ошеломление на лице выдавало поглотившие её думы. Наступила тишина, в которой Луна уже не могла отмахнуться от последнего камня на своей душе. Избежать или скрыть его было нельзя. Можно было лишь решить «где» и «когда», а после всего случившегося принцесса не могла вытерпеть мысли, что плохую весть сестра узнает не от неё. Тяжести признания это не облегчило. — Тия… — начала Луна; ответом ей стало заинтересованное «м-м». Не в силах подобрать слова, она глубоко вдохнула и выпалила: — Я сказала ей, что помолвлена. Кобылица прильнула к сестре, от предчувствия выговора за столь ужасную ошибку сильнее сжав ту в объятиях. — Досадно, — проговорила Селестия. Голос её звучал неуверенно, словно ей не нравился вкус сказанного слова. — Досадно? — Да. Принцесса чуть отодвинулась, чтобы взглянуть Луне в глаза. — Это немного усложняет дело, однако я не думаю, что Твайлайт сходу догадается до правды, — странная гримаса отвращения и веселья исказила белую мордочку. — Впрочем, тебе было бы неплохо обзавестись парой-тройкой тесных знакомств. Пригласить барона Хаузена на чаепитие, к примеру… — Тия! Прекрати так шутить. — Мне это тоже не по нраву, однако… — Этому не бывать. Селестия раздражённо втянула воздух, но потом лишь выдохнула и сказала: — Да. Ты права. Я придумаю что-нибудь ещё. Принцесса ночи вновь прильнула к сестре, и та ответила взаимностью. Стоило им обняться, а белому подбородку устроиться на синей шее, как Луна вскрикнула. — Луна? — тут же отпрянула Селестия. Прежде чем её сестра смогла как-то ответить, кобылица оттянула звёздную гриву в сторону. — Ох! О звёзды, Луна! Мне так жаль, я не хотела… сейчас всё исправлю. Её рог загорелся золотом, однако принцесса ночи оказалась быстрее. С другого конца комнаты прилетела подушка и врезалась Селестии в голову. — Нет! Плохая Тия! — старшая сестра лишь непонимающе захлопала глазами. — Ужель ты так скоро заберёшь свой же подарок? — Но… я… чего? Луна почти хихикнула от беспомощного лепета сестры. Вытянув шею, она потёрлась щекой о белую мордочку. — Будь подобное в моих силах — остановила бы заживление. Такое-то напоминание о твоей дикой страсти. Селестия не очень прониклась игривостью ночной принцессы. — Болит? — Слегка, — фыркнула Луна и закатила глаза. — Вот серьёзно, Тия, так переживать от маленького укуса. Разве я не одаривала тебя тем же? — Вообще-то нет. — Ах, тогда я должна загладить свою вину. Луна уткнулась носом в шею Селестии и уже приготовилась открыть рот, как вдруг почувствовала отталкивающее её копыто. Нехотя она подчинилась и отодвинула голову, вновь посмотрев сестре в глаза. — Ты ударила меня подушкой, — напомнила та. Принцесса ночи слишком поздно заметила золотое свечение.***
Много раз, обычно от своих учеников, Селестия слышала вопрос: зачем она утруждает себя поездками в фаэтоне, когда может быстро домчаться в любое место на крыльях? Ответ её не менялся веками, составляя собой требование написать эссе «о трудности письма на ходу»… на ходу. Истина, конечно же, была капельку сложнее. Насчёт… принцессы Эквестрии были определённые ожидания, причём не только у её подданных, но и у заморских правителей. Видимость власти и силы бывала порой важнее их реального наличия, потому маленькие неудобства вроде фаэтонов, парадов, эскорта и проживания во дворце приходилось терпеть ради гармонии внутри и вне Эквестрии. Слетать в Понивиль было бы быстрее, однако принцесса решила настолько не наглеть — она и так уже чуть не вызвала у Кибиза приступ. Ей придётся навёрстывать упущенное и строчить извинения несколько дней кряду. Жаль, что с навалившимися бедами сосредоточиться на работе было решительно невозможно. Селестия всегда считала себя собранной и трезво оценивающей ситуацию, способной сохранять холодную голову даже в самые сложные времена. Достаточно было выбрать задачи, которые нужно и можно было сделать, а насчёт остального не волноваться. Мысли и действия Твайлайт лежали за пределами возможностей принцессы, потому переживать о них смысла не было. Был смысл до поры оставить всё как есть и вместо того сосредоточиться на требующих её непосредственного внимания делах. Все эти хорошие и правильные смыслы летели прямиком в тартарары, пока королевский фаэтон нёс Селестию в Понивилль. Твайлайт и Кейденс. С самого начала было ясно, что разговор с ними выйдет нелёгким. Сёстры понимали его неизбежность и надеялись со временем так обставить события, чтобы по меньшей мере смягчить удар, а если повезёт — и вовсе не получить в ответ отвращения и разрыва отношений. За Кейденс Селестия беспокоилась сильнее всего, однако надеялась, что глубокое понимание любви поможет той поступить правильно. Твайлайт не должна была доставить особых проблем. Очень медленно и плавно они с Луной начали бы позволять себе всё больше вольностей в её присутствии, а потом, может статься, и вовсе не пришлось бы ничего говорить. Теперь? Теперь Селестия страшилась уже никогда не претворить в жизнь этот план. «Башню Спаркл» принцесса увидела сразу, как они поднялись в воздух — строение постепенно из сияющей иглы превращалось в великолепный дворец. Он был красив, даже очень, и прекрасно бы смотрелся в Кристальной Империи. Увы, в Понивиле он торчал как дерево посередь пустыни. Способный потягаться высотой с кантерлотскими шпилями ствол поддерживал внушительных размеров резиденцию Твайлайт. Насколько понимала Селестия, нижний этаж был публичным местом: наполовину библиотекой, наполовину тронным залом. Верхние же помещения занимала сама принцесса дружбы и её прислуга. Колесничие решили приземлиться на выпирающем балконе дворца. Отсутствие на нём Твайлайт Селестию не удивило, однако и визиту это не сулило ничего хорошего. Тревога кобылицы лишь удвоилась, когда из-под тёмных сводов показалось небольшое фиолетово-зелёное пятно. Даже с такого расстояния в непрестанных движениях дракончика ясно читалось отчаяние. Принцесса осторожно сложила почти так и не тронутые бумаги и убрала в сундучок под сиденьем. Затем внимательно посмотрелась в зеркало. Столь деликатная ситуация требовала контроля за лицом не хуже, чем за языком — нельзя было выдать ни крупицы лишнего. Фаэтон мягко коснулся пола и остановился в паре шагов от беспокойного дракона. У Селестии даже не оказалось времени спуститься, как Спайк подбежал к двери. — Принцесса! Как хорошо, что вы прилетели! — воскликнул он, совершенно забыв о любом этикете. — Мы думаем, она у себя в комнате, но она не издала ни звука за всё это время — я даже не знал о её возвращении пока не пришла Рэрити! Она там одна уже несколько часов, и мы никак не можем заставить её открыть дверь или просто подать знак, что она в порядке! Вдруг… Селестия мягко ткнула его в нос копытом, прекращая нескончаемый поток слов, и по-матерински улыбнулась. — Не переживай, Спайк. Поспешных выводов делать не стоит, ситуация не настолько страшна. Слова подействовали, по крайней мере дракончик заметно притих, и принцесса опустила копыто. — Что с ней? Селестия позволила улыбке чуть угаснуть и превратиться в грустную. — Ей разбили сердце. Дракончик нахмурил брови, потом его лицо просветлело, но уже спустя секунду он уставился себе под ноги. — Ох, — Спайк на секунду сжал кулаки. — С ней… с ней всё будет хорошо? Селестия некоторое время изучала своего собеседника, пытаясь расшифровать язык его тела. С драконами всегда было сложно — ведь у них не было таких подвижных ушек, как у пони, — но принцесса не сомневалась, что теперь Спайка волнует что-то другое. — Да, через какое-то время. Я полагаю, сейчас Твайлайт потерялась в одиночестве и тьме, однако время излечит её. Она вспомнит, что мир любви велик и многогранен, и не сводится к одним лишь романам. Впрочем, не будет лишним для её друзей и семьи напомнить ей об этом. Кобылица ступила вперёд, крылом потянув за собой Спайка. — Вы уверены? — спросил он, по-прежнему не разжимая кулаков. — Не знаю, что сам бы делал в такой ситуации. Селестия одним глазом взглянула на дракончика и одарила его самой тёплой из своих улыбок. — О, думаю, ты бы неплохо справился. Скорее всего, были бы слёзы… — на этих словах Спайк будто захотел возразить, так что Селестия быстро добавила: — а может и нет. Но ты бы несомненно скорбел о всевозможных «что, если» и «наверное, стоило». В такие минуты подобное настигает всех нас, однако тут ты не так уж отличаешься от Твайлайт. У тебя тоже есть любящие друзья, способные поддержать в трудную минуту. Со временем ты бы оправился, взглянул на прошлое свежим взглядом и, кто знает, возможно, даже задался бы вопросом: почему вообще было так плохо? Спайк немного поразмыслил над услышанным и уже в дверях произнёс: — Ну не знаю… Добавив немного тепла в касание своего крыла, принцесса продолжила: — Поверь мне. Тебе предстоит великая жизнь, в которой безответная любовь уж точно не станет главной трагедией, — Селестия отвела взгляд, притворившись, что осматривает коридор, — сей почётный титул обретёт момент, когда ты позволишь страданиям и горю победить себя. А теперь я желаю знать, где находятся покои Твайлайт. Спайк по-прежнему не выглядел убеждённым, однако задумчивое выражение на его лице послужило хорошим знаком. Поспешив на пару шагов вперёд, он принялся показывать путь. — Сюда. Двумя поворотами спустя они обнаружили растрёпанную Рэрити, сидевшую возле дверей с фиолетовой звездой. Селестия слегка удивилась, увидев на единорожке всё то же платье с празднества, правда уже без маски. Кобылка тут же вскочила на ноги и поклонилась, заметив приближающуюся принцессу. — Ваше высочество! Селестия махнула копытом, разрешая поднять голову. — В такое время нет нужды соблюдать формальности. Спайк передал, что ответа вы добиться не смогли? — Нет, — подтвердила Рэрити, вставая и оборачиваясь к двери. — Я даже не могу с уверенностью сказать, что она там. Хотя иначе объяснить магическую печать сложно. Селестия отстранённо кивнула, осматривая охранные чары. Схожие она сама применяла на их с Луной комнаты — проникнуть внутрь мог любой звук, а наружу не выходило ничего, пока единорог с нужным магическим ключом не желал этого изменить. — Признательна за твою самоотверженность, однако с Твайлайт я поговорю лично. Тебе же явно не помешает пара часов отдыха. К большому удивлению Селестии, Рэрити не сдвинулась с места. — В этом замешана принцесса Луна, не так ли? Аликорн ничего не ответила, вместо этого принявшись изучать кобылу перед собой. Она нечасто общалась с друзьями своей ученицы, однако из многочисленных писем сумела составить весьма хорошие портреты каждой из Носительниц. Несомненно, Рэрити рано или поздно выведает всё у Твайлайт, однако принцесса раскрывать личную жизнь сестры не могла. — Она отказала ей, да? — продолжала единорожка. Селестия коротко кивнула, сохраняя нейтральное выражение. — Я надеюсь, она осознаёт, какую замечательную кобылу отвергла. Глаза принцессы сузились ровно настолько, чтобы заметила Рэрити. Наклонив уши и сдвинув плечи, Селестия привлекла взгляд кобылки к Спайку, до сих пор стоявшему у её ног. — Из всех подруг Твайлайт, от тебя я ожидала хоть толики сочувствия и лучшего понимания той ситуации, в которой оказалась прошлой ночью моя сестра. Могу заверить, что случившимся не доволен никто из нас, и Луна меньше всех, — Рэрити покраснела и отступила на шаг, опустив взгляд, однако у Селестии ещё было что сказать. — Если вопросов больше нет, я должна утешить уже вторую близкую мне пони за это утро и восстановить разрушенную дружбу, если повезёт. — К-конечно, ваше высочество. Я понимаю, что ночь оказалась тяжёлой для всех, — кобылка снова поклонилась и заспешила по коридору. — Рэрити, подожди! — воскликнул Спайк, однако крыло Селестии преградило ему путь. — Спайк, не будешь ли ты столь любезен подготовить сервиз с чаем минут через пятнадцать? Лучше всего с ромашковым, если у вас есть. — Ох. Конечно, принцесса. Уже бегу. Селестия сложила крыло и проводила умчавшегося дракончика взглядом. Оставшись в одиночестве, кобылица вздохнула и помассировала висок кончиками перьев. С Рэрити она обошлась слишком строго. Совершенно естественно и даже достойно, с её стороны, было встать на защиту подруги. Не будь целью обвинений Луна, Селестия бы и сама поступила схожим образом. Потом нужно будет извиниться. Сейчас же было куда более важное дело. Шагнув к двери, кобылица постучала три раза и заговорила: — Твайлайт? Впустишь меня? — не получив ответа, она постучала снова. — Твайлайт, я знаю, что ты слышишь. Я прилетела поговорить с тобой, а не с дверью. Принцесса почти удивилась, когда заклятие померкло и с отчётливым хлопком исчезло. Толкнув створки носом, Селестия вошла в покои Твайлайт. Она была здесь впервые, однако почерк ученицы узнала сразу. Просторная — даже больше, чем её собственная — комната была уставлена кристальной мебелью, покрытой где только можно толстой обивкой для пущего комфорта. Один угол целиком был отведён под алхимические эксперименты и содержал три вытянутых стола с лесом витых трубок, склянок и сосудов с ингредиентами. В другом ютились открытые и закрытые коробки — судя по всему последние вещи, доставленные из родительского дома и Кантерлотского дворца. Больше всего Селестию удивили вырезанные в большей части стен книжные полки. Пустые. Кровать представляла из себя роскошное ложе с балдахином и задёрнутыми шторами, на котором с удобством могли устроиться четверо и осталось бы место. С дальней её стороны было прекрасно видно рог Твайлайт, выпирающий подобно горе в долине ткани. Принцесса неспеша оглядывала комнату, позволив взгляду блуждать как тому вздумается. Ни единого слова не прозвучало до тех пор, пока она не заметила единственную картину без портретов друзей или семьи Твайлайт. — Воистину прекрасная рама. Отрадно видеть, что ты отыскала ей более подобающее полотно. Твайлайт издала нечто среднее между смешком, всхлипом и иканием. Селестия позволила себе немного порадоваться этому звуку, сочтя его хорошим знаком. Скорее всего, Твайлайт и близко была не так плоха, как могла бы. Радость продлилась недолго. Стоило принцессе обогнуть кровать и посмотреть на ученицу, как она увидела растрёпанное и измождённое лицо, измазанное в остатках макияжа. Под красными опухшими — но сухими — глазами уже начали формироваться мешки. Кобылка удостоила наставницу беглым взглядом и тут же уткнулась носом обратно в лежащие на полу журналы. Нетренированный взгляд увидел бы там лишь какой-то цветастый коллаж беспорядочно собранный из обрывков статей, страниц и самих глянцевых журналов, оные страницы предоставивших. Для Селестии, однако, всё было очевидно. Все статьи были отсортированы по дате и достоверности, а прочитанные журналы были отмечены. Зрелище принцессу не удивило, но и не успокоило. Осторожно, чтобы не нарушить выстроенную схему, она расчистила немного места для себя. — Кто он? Селестия неспешно уселась, не потревоженная ни вопросом ученицы, ни её тоном. В конце концов она ответила: — Не мне говорить. Челюсть Твайлайт ощутимо сжалась, глаза несколько раз быстро моргнули. — Ты не можешь? Или не хочешь? — Это к делу не относится. Твайлайт раздражённо фыркнула и вырвала очередной лист, пристроила к остальным. Селестия молчала, позволив бывшей ученице работать в тишине. Она не привыкла сидеть вот так, не зная что сказать. Впрочем, и в подобных ситуациях бывать раньше не приходилось. Принцесса вдруг поняла, что она меньше всего подходила для утешения Твайлайт. Тем не менее ей хотелось быть рядом, несмотря на все социальные обязанности. Селестии было не по себе, она не могла говорить открыто. Не могла помочь, не могла хоть как-то поддержать, только не против Луны. Всё, что она могла — предложить утешение и понимание. Уже что-то, однако обе принцессы сейчас желали большего. С великой осторожностью Селестия раскрыла крыло и протянула его за спину Твайлайт. Очень, очень медленно та начала подбираться ближе, пока баланс её не сместился и фиолетовая кобылка не уткнулась в грудь принцессе. Одновременно с касанием опустилось белое крыло, сжимая Твайлайт в тёплых объятиях. Лишившись единственного отвлечения, кобылка беззвучно зарыдала, содрогаясь во всхлипах. Селестия лишь прижала её к себе и, ткнувшись мордочкой в затылок, зашептала на ухо что-то утешительное. Сколько прошло времени так и останется тайной, но когда Спайк показался с чаем, Твайлайт уже провалилась в беспокойный сон. Кобылка проснулась легко, пусть и вяло, и безропотно позволила усадить себя за столик. Спайк удалился сразу же, оставив их в одиночестве. Следующие пару минут прошли в тишине чайных приготовлений, и даже после Селестия лишь молча потягивала напиток, а Твайлайт невидящим взглядом смотрела в свою кружку. Вечно это продолжаться не могло. — Почему? Старшая принцесса отставила чашку в сторону, вынуждая собеседницу поднять взгляд. — Мы с Луной обе научились держаться за личные тайны сильнее, чем драконы за сокровища. Тебе пока что везло, однако наступит время, и малейшее твоё движение будут ловить тысячи глаз. Тогда ты начнёшь ценить спокойствие, как мы. — Но мы были друзьями! — глаза Твайлайт взметнулись вверх и полыхнули огнём, тут же опустившись обратно. Упавшим голосом она продолжила: — Мы делились всем… так мне казалось… — Ты спрашивала её напрямую? — Я… нет, — кобылка помотала головой и шмыгнула. — не спрашивала, не было нужды. После нескольких секунд молчания она снова подала голос: — Я просто… Я думала… Твайлайт затихла, не в силах облечь свои чувства в слова. Селестии это и не требовалось. Она протянула над столиком крыло и коснулась маховым пером подбородка бывшей ученицы. От малейшего давления та подняла голову, позволив посмотреть себе в глаза. — Луна беспокоится за тебя. Ты — её самая близкая, любимая подруга, и она боится потерять тебя. Кобылка снова уставилась вниз, однако ничего не ответила. Селестия не стала продолжать. Твайлайт примет и поймёт в своё время. Вместо этого принцесса завела разговор на более отвлечённые темы, а бывшая ученица вскоре поддержала его. И пусть грозовые тучи никуда не делись, они определённо слегка посветлели. Как бы сильно ей того ни хотелось, Селестия не могла оставаться в Понивилле вечно. Она воздела глаза к потолку и обратилась к сверкающему за ним солнцу. Старая привычка, подобная взгляду на часы. — Мне очень жаль, Твайлайт, но… — Тебе нужно идти, — закончила та за неё. — Спасибо, что зашла. Селестия встала, обошла столик и притянула кобылку в объятия. — Позаботься о себе, Твайлайт. Отдохни с подругами, позволь им поддержать тебя так, как сама бы хотела поддержать их, — принцесса отстранилась и указала на бумажный бардак. — Не позволяй этому завладеть тобой, боль лишь продлится дольше. Но прежде всего — хорошенько выспись. — Я… — начала было Твайлайт, однако затихла и отвела взгляд. — Я попробую. Приняв ответ как лучший из того, на что она могла рассчитывать, Селестия вновь обняла кобылку и поцеловала в лоб, после чего попрощалась окончательно.***
Твайлайт провожала взглядом исчезающую вдали Селестию. Лишь когда её уже невозможно было разглядеть, кобылка отвернулась и посмотрела на своё расследование. Отовсюду на неё глядела Луна — со светских мероприятий и событий, собраний ночного двора, разговоров с аристократией. Её фотографии и рисунки лишь напоминали Твайлайт, насколько близко она была и насколько далеко оказалась. Возможно, принцесса была права. Знание имени не принесёт облегчения. Оторвав взгляд от пола, Твайлайт забралась на кровать и уткнулась в лежавшую там книгу. Она прочитала лишь один абзац, и её глаза вернулись обратно к разбросанным журналам. Кобылка часами напролёт корпела над этой схемой с того самого мига, как вернулась из Кантерлота… по большей части. За это время ей не удалось найти ничего. Круг возможных кандидатов сузился, однако достойных подозреваемых не было. Фэнси Пэнтс подходил больше остальных, однако Твайлайт ни на секунду не могла в это поверить — все её знания о его с Флёр жизни говорили, что жеребца даже не стоило рассматривать. Реальными претендентами оставались помощница Софт Виспер, либо же кто-то из личной стражи. Такой оборот событий объяснял желание держать всё в тайне, однако принять это кобылка не могла. Бесчестье романа с прямым подчинённым граничило с беззаконием, не говоря уж об аморальности. Как было бы просто, обладай она копией расписания Луны за последние месяцы. Тогда, ориентируясь на встречи принцессы ночи, можно было бы составить список настоящих подозреваемых. С кем-то ведь Луна встречалась. Обе принцессы это сказали.