Спасение

Зайклеймённый алым распятьем крови, он встречает гибель, удушье, смрад. Он любви Всевышнего недостоин, он, лишённый крыльев, летит назад. Он цепляет пальцами поднебесье, он безвольно плачет, теряя нить, он уже не знает, что перед бездной обещают вечно его хранить. Он встречает дьявола. Там, за гранью, где ему начертан горящий крест. — Я хотел добра ему! — неустанно. Только алый демон, как тень, исчез. Он навечно скован цепями ада. Впереди темнеет кровавый лес. Он туда бы ринулся, но расплата пригвождает к месту огнём небес. Он отдал бы жизнь свою, уничтожил, он и здесь бы снова убил себя; он тончайшим шорохом слышать может, как ему, о нём, для него… мольба? Это Он взывает, уже воскреснувший, это Он касается чёрных рук?.. Это мир, как зеркало, сильно треснувший. Это тьмы и кары последний круг. Это ложь, пустое, мираж. Надломленно: — Он не мог спуститься, не мог, не мог… Обречённый вечность остаться проклятым, он не видит тени у самых ног. Страшный лес и небо над ним в агонии умирают. Пекло. Подходит срок. О своём убийце Он знает? Помнит ли? О распятом Сыне ли помнит Бог? — Я вершил предательство как в забвении, только был в рассудке и был собой. Если б мог вернуть я одно мгновение, никогда бы… Джизас, — бессильный вой. — Я хотел спасти, но хотел с тобою быть, но ведь мог отречься и отвратить, и теперь судьбе навсегда покорен я, потому что это нельзя простить. Небо ада пламенем вновь взрывается, и дрожит под небом истлевший крест. И огнём распятие занимается, и к распятью горлом — невольный жест. Всё сгорает. Падает. Всё меняется. Только Джудас словно бы не сожжён. Красный пепел дьяволом обращается, и с его обличия смотрит… Он? Невозможно. Господи. Нет, немыслимо… Но сверкают слёзы в пустых глазах. Боль пронзает сердце мгновенным выстрелом; он не знает, как ему сделать шаг. Сквозь века проносится всё вневременно. Поцелуй, прощание, ад, петля. Он не мог, не мог совершить падение и в огне геенны… «…хранить — меня?» Джудас лбом к ногам его прижимается. Джудас только просит остаться здесь. И следа на шее рука касается. Над пустынным кругом чернеет крест. Он — любил, хранил, отмолил, забрал его, Он на небо смотрит: оно мертво. Лишь когда остынет над ними зарево, то поверит Джизас: он спас его. С алой кровью смоется маска демона. И они воскреснут в других мирах. И на смену смерти придёт спасение. И когда-то после исчезнет страх.