rabbit trap

Намджун устало потирает виски, чувствуя высшую точку своей эмоциональной загруженности, когда собеседник уже битый час пытается донести до него то, как выгодна им будет сделка с их компанией. Джун вздыхает, отворачиваясь к панораме, где миллионы огней шумного Сеула весело играют на тёмном покрывале вечера, ощущая, что он начинает терять терпение. Скрипучий голос собеседника — имя которого Ким даже не удосужился запомнить — начинает действовать на нервы, поэтому Намджун всё-таки плюёт на правила приличия, небрежно вскинув руку и подав знак нескольким телохранителяя. Трое крепких парней подходят с разных углов вычурного ресторана, заставляя мужчину, до этого без умолку трещащего, испуганно замолчать и схватиться за телефон, как за спасательный круг. Намджун криво усмехается на такую реакцию, которая его совсем не удивляет. Он прекрасного знает, что, являясь боссом самой опасной группировки Кореи, которая экспортирует дорогое оружие и держит под своим контролем пару десятков точек торговли по всему миру, Намджун внушает страх. Предсказуемо, перейти дорогу такому человеку равняется к самостоятельно подписанному приговору о смерти в страшных му́ках. — Мне не интересно ваше предложение. Отталкиваясь от всего выше сказанного, я потерплю больше финансовых убытков, чем получу от этого выгоду. Всего доброго. Намджун бросает на стол щедрые чаевые, подмигивая молоденькой официантке, которая весь вечер прожигала его взглядом, и тактично удаляется из пентхауса. Пугающего вида парни направляются за главным, сопровождая до припаркованной Lykan Hypersport, которая сто́ит несколько миллионов долларов и величественно сверкает среди типичных машин среднего класса. Ким садится в чёрный автомобиль, вымученно разминая шею, и кивает водителю, который был готов ехать по привычному адресу загородного дома, как вдруг Намджун перебивает: — Нет, наверное, мне стоит отдохнуть. Вбей в навигатор клуб «Нellish», едем туда. Чхве Кану понятливо мычит, следуя приказу босса, и разворачивает машину в противоположную сторону, езжая в указанном направлении. Хосок — который является верным товарищем Намджуна и достойным коллегой — упоминал, что в ночь на Хэллоуин в его клубе будет проходить глобальная тематическая вечеринка, на которую Ким, как сказал Хосок: «просто обязан прийти, тебе нужно расслабиться, выпить. Если что, то я подыщу тебе опытную девочку, которая отработает на высший балл, ты только скажи». Тогда Ким лишь отмахнулся от данного предложения, оправдываясь тем, что бизнес не требует отлагательств, но сейчас, когда в голове до сих пор гудит от напряжения, эта идея уже не кажется такой бессмысленной. Джун зачёсывает широкой ладонью белые волосы, оголяя мужественный лоб, вытаскиет из-за пояса излюбленный M&P М2.0, который остаётся его вечным спутником последний год, и бережно протирает ствол. Ким поправляет воротник темной рубашки, что небрежно расстёгнута на несколько пуговиц, открывая вид на мощную грудь, и прикрывает глаза, желая как можно быстрее пропустить пару стаканов выдержанного алкоголя и, возможно, дать себе возможность расслабиться за хорошим сексом. В свои тридцать лет Намджун может гордо и слегка высокомерно заявить, что он является горячим эталоном всех одиноких (и не только) воздыхателей и воздыхательниц. Не то, чтобы он не задумывался о реальных отношениях с какой-то симпатичной блондинкой или миленьким брюнетом, который смог бы полюбить мужчину со всеми его особенностями, но каждый раз, когда появлялся какой-то намёк на продолжение после ни к чему не обязывающего секса, Намджун терял интерес. Вероятно, он ещё просто не встретил того самого человека, который был бы в состоянии завлечь мужчину в свои сети. По крайней мере, Ким думал именно так, направляясь в клуб и предвещая приятный вечер.

× × ×

Чонгук возмущённо бьёт Чимина в плечо, когда друг, осмотрев Чона с ног до головы, шутливо выдаёт: «На такую зайку даже я бы клюнул». Чон отворачивается, слегка улыбаясь и поправляя каштановые волосы, а после дёргает Пака за руку, ведя ко входу в клуб. Внутри уже должны ждать Юнги с Тэхёном, которые добрались быстрее, поэтому Гук нетерпеливо толкает хихикающего Чимина в спину, проталкивая по узкому коридору. Они следуют в северную часть помещения, где находятся диванчики, на которых их ожидают двое. Как только Чон вместе с Чимом подходят к друзьям, то Тэхён игриво присвистывает, а Юнги играет бровями, осматривая Чонгука сканирующим взглядом, заставляя младшего горделиво вздёрнуть подбородок. — Ты, видимо, был настроен серьёзно, когда говорил, что сегодня собираешься подцепить кого-то, потому что… — Тэ рисует в воздухе изгибы чонгуковой талии. — Вау, — завершает предложение Юнги, протягивая Чонгуку бокал с каким-то ярко розовым массивом. — Ты шикарно выглядишь, я б вдул. — Эй, вы что, с Чимином сговорились? — выдаёт Гук, выгибая бровь. — Ну правда, ты пиздецки сексуален, — подтверждает Тэхён, поднимая большой палец вверх. Чон радостно хмыкает, принимая коктейль и отпивая добрую часть жидкости. У него вырисовываются грандиозные планы на сегодняшний вечер: во-первых, он собирается напиться, потому что сессия в университете буквально выжала из брюнета все соки, а удачно подвернувшееся халявное приглашение на хэллоунскую вечеринку оказалось весьма кстати. А во-вторых, Чонгук хочет секса. Прям до тёмных пятен перед глазами и до дрожи в коленях хочет быть выебан, только вот если бы всё было так просто. Чон бесспорно красив, соответственно, и его стандарты на мужчин весьма «завышенные», как любит говорить Юнги. Чонгук на такое высказывание вечно фыркает, думая, что: высокий, богатый, постарше — не так уж много запросов, верно? В его голове рисовался идеальный образ мужчины лет двадцати восьми-тридцати, с подтянутым телом, острыми чертами лица, толстым кошельком и желанием баловать Гука нежностями. Сегодня Чонгук действительно был серьезно настроен, так как в такие элитные клубы возможность пойти выпадает не каждый год, а ещё в подобных местах обычно плавает крупная рыба, поэтому брюнет был во всеоружии. Короткие чёрные шортики подчёркивали упругие ягодицы, тёмная сетчатая блуза была укорочена и элегантно обтекала тонкое тело, сочные ляжки были обтянуты угольного цвета чулками, а вокруг талии был повязан небольшой кружевной фартук. Его молочную шею сковывал кожаный ошейник с большим кольцом, на голове красовался ободок с кроличьми ушами, что шёл в комплекте с пушистым хвостиком, который был прицеплен на ткань шорт специальной булавкой. Глаза были подведены тёмными тенями, губы были пухлыми и розовыми, в ушах покачивались длинные серьги, а волосы мягко уложены плавными волнами. Когда третий по счёту коктейль был допит, а друзья начали проталкиваться ближе к танцполу, потянув за собой Чона, тот решил, что это отличный шанс оторваться, а заодно и просканировать всех присутствующих в поисках потенциального партнёра. Алкоголь приятно развязал язык, тело было лёгким, словно пустым, а манящая толпа людей обдавала жаром, зазывая в свои объятия. Чонгук блаженно запрокинул голову, когда Тэхён потащил его в самый центр, размещая ладони на талии друга и вливаясь в танцующую массу людей. Все вокруг были одеты в разнообразные вещи: кто-то в знаменитые костюмы героев, кто-то в сексуальное и вызывающее, кто-то ограничился одним лишь гримом или ярким макияжем, но факт оставался фактом — люди вокруг создавали непередаваемую атмосферу. Чонгук чувствовал себя свободно, то расслабленно двигаясь под музыку, то потираясь бёдрами о какого-то подошедшего парня, то кружась в объятиях Тэхёна с Чимином. Последние танцевали также несдержанно, прижимаясь друг к другу, иногда шутливо сжимая в руках задницу невозражающего Чонгука, повторяя пьяное: «Блять, Гук-и, у тебя такой орех, я завидую». Брюнет смеялся, ерошил русые волосы Тэхёна и светло-розовые — Чимина, и предпринимал безуспешные попытки вытащить Юнги потанцевать. Когда от битов в висках уже пульсировало, а в горле было нещадно сухо, то Чон, отчитавшись друзьям, направился в сторону барной стойки, решая, что настало время обратить больше внимание на окружающих. Он уселся на высокий стул, заказав ярко-голубой коктейль с каким-то пафосным названием, и принялся скользить оценивающим взглядом по толпе. Намджун был заинтересован. Мужчина уже двадцать минут нечитаемым взглядом следил за извивающимся в танце телом, сжимая сухими губами фильтр дорогой сигареты. С вип-зоны на втором этаже, доступ на которую мог получить лишь по праву влиятельный либо заоблачно богатый человек, открывался роскошный вид на танцплощадку. Ким втягивает никотиновый дым, пропуская белое облако сквозь губы, и не может оторвать взор от мальчишки, который нагло и бесповоротно привлёк его внимание. Девушка, которая уже битый час пытается добиться хоть какой-то реакции на своё глубокое декольте и глупые разговоры, разочарованно вздыхает. Она игривым движением ведёт наманикюренным пальчиком по чужому колену, придвигаясь ближе, шепча в ухо разные пошлости, не теряет надежды заполучить Джуна в свою постель. Блондин же проходится языком по ряду ровных зубов, закидывая ногу на ногу и полностью игнорируя жалкие попытки девушки его соблазнить. Глаза следят за пышными бёдрами мальчишки, его длинными ногами в плотной ткани чулков, невероятно узкой талией, подчёркнутой белыми шнурочками короткого фартука, и тонкой шеей в тугом кольце кожаного ремня. Мальчишку от чего-то хочется заклеймить собственническими метками, усадить на свои колени, притянув за талию, и никому не отдавать. Его личико выглядит немного детским, совсем невинным, контрастируя с откровенным нарядом так, что крышу сносит капитально. Намджун хмыкает своим мыслям, делая глоток крепкого алкоголя, пронзающим взглядом следя за тем, как какие-то два парня вечно обходуют этого малыша: то руки на задницу укладывают, то бёдрами в такт музыки потираются о чужие, то за плечи обнимают. У Кима даже проскакивает догадка о том, что мальчишка с кем-то из них в отношениях, что даже немного разочаровывает, но это не значит, что Джун готов отказаться от такой сладости. Этого малыша он получит сегодня в любом случае, он без вариантов будет выгибаться под сильным телом и стонать только для одного человека. У блондина аж скулы сводит и в пальцах покалывает от этой мысли, но терпения и выдержки у него хоть отбавляй, поэтому мужчина лишь кивает работнику клуба, который тут же обновляет порцию виски в стакане, и расслабленно откидывает корпус на спинку кресла. Мальчишка двигается в танце плавно, но страстно до безумия — среди огромного количества людей в разнообразных костюмах Намджун без промедления может найти макушку тёмных волос. Брюнет зачёсывает чёлку назад, фиксируя ободок с чёртовыми ушками надёжнее, изгибается, демонстрируя все возможности своего тела, а Намджуну не терпится лично проверить, насколько же хороша у этой детки растяжка. Как высоко мальчишка сможет закинуть свои стройные ноги, позволяя Киму входить особенно глубоко. Джуну хочется узнать, как сладко будут литься стоны из сорванного горла, как правильно ягодицы будут помещаться в его большие ладони, как сильно тот сможет выгибать спину, оттопыривая попку. Когда брюнет шепчет что-то двоим парням и направляется в сторону барной стойки, Намджун решает, что это вполне подходящий момент, поэтому мужчина встаёт, давая знак своим парням не выпускать мальчишку из вида, и спускается на первый этаж. Брюнет дышит сбивчиво, его шея слегка блестит от пота, а лицо, освещённое неоновыми лампами, выглядит ещё красивее. Он тянет через трубочку какой-то коктейль, подёргивая ножкой, и осматривается, будто ищет кого-то конкретного. Намджун уверенной походкой приближается к нему, облокачиваясь о стойку в нескольких сантиметрах от Чонгука и мгновенно чувствуя оценивающий взгляд. Ким кивает бармену, который знаком с ним через Хосока, и парень сразу ставит перед Джуном бокал алкоголя вне очереди. Блондин только собирается повернуть голову и рассмотреть чудесное личико крольчонка поближе, как он чувствует ненавязчивое прикосновение к воротнику своей рубашки. — Я надеюсь, что вы свободны, потому что вы чертовски в моём вкусе, — тянет Чонгук, разглаживая складочки на чёрной рубашке старшего. Намджун поворачивается к брюнету, выгибая бровь и слегка посмеиваясь внутри, думая, что если бы этот мальчик только знал, кто Ким такой, то не смел бы и заговорить с ним. — Ты весьма прямолинейен, — выдаёт Нам, а Чонгука передёргивает от глубокого баса. Чон перемещает ладошку на сильное плечо, слегка массируя, и осматривает мужчину плотоядным взглядом, обещая себе, что получит его даже ценой собственной смерти. Такие мужчины на дороге не валяются: одежда так и кричит о помпезности бренда, а на массивных часах будто вырисовывается их цена и у Гука начинает рябеть в глазах от количества нулей. Черты лица острые, грубые, но до стаи мурашек сексуальные, руки, увитые венами, хочется ощутить на своих боках, а после Чон соскальзывает взглядом вниз, подмечая немалый бугорок, что свидетельствует о хорошем размере, и у Гука буквально слюни начинают течь. «Господи, если я упущу это сокровище, то я буду проклинать себя до конца дней, — кричит про себя Чонгук». Намджун ухмыляется, видя нескрытое восхищение на лице младшего, и решительно подходит ближе, когда мальчишка несмело тянет его за воротник к себе. Ким опускает руку на талию и в который раз поражается, насколько же она узкая и как хорошо она помещается в его ладонях. Чонгук облизывает губы, встречаясь глазами с чёрными омутами старшего и ощущая, как его талию слегка сжимают, испытывая на мягкость. — Как твоё имя, крольчонок? — хрипит Намджун, цепляя чужой подбородок и приближаясь к лицу брюнета практически вплотную. Брюнет вновь облизывает свои розовые, сочные губы, и Ким не может избавиться от мысли, как соблазнительно они бы растягивались вокруг его члена. — Чонгук, — отвечает мальчишка, слегка оттягивая блондинистые пряди на затылке мужчины, заставляя того тихо прорычать. — А Вы? — Просто зови меня так, как тебе хочется. Тебе, детка, рановато знать моё имя, — привычно озвучивает Намджун. Все его предыдущие любовники не владели этой информацией и не смогли достаточно заинтересовать Кима, чтобы в итоге получить её. Возможно, этот мальчишка станет исключением. Чонгук кивает, готовый согласиться на любые условия, когда жестковатые ладони скользят вниз, мельком сжимая бока, выбивая из младшего всхлип, и оттягивая ткань чулка, вынуждая её шлёпнуть о кожу. Намджун усмехается на такую реакцию, придвигается ближе, опаляя дыханием губы напротив, дразнит, не целует — выжидает. Мальчишка возмущённо фыркает, нетерпеливо притягивает Кима к себе, исследует руками мускулистую грудь и оставляет смазанный поцелуй на сухих губах. Блондин насмешливо тянет уголки губ вверх, понимая, что любой другой бы уже ползал у его ног за такую выходку, потому что Джун ненавидит самовольничество, но Чонгука за это наоборот хочется похвалить. Именно поэтому Ким возвращает ладони на упругие ягодицы, сильно сжимая кожу и заставляя младшего откинуть голову и мягко застонать. Намджун упивается этой реакцией, выдаёт тихий смешок, когда задевает кроличий хвостик, и касается губами подставленной шеи. Чонгук призывно раздвигает ноги, притягивает мужчину ближе к себе, и тихо скулит, когда старший прикусывает тонкую кожу, оттягивая и оставляя засос. — Папочка, — выдыхает Гук, сжимая белые волосы на затылке и закусывая губу, чтобы не застонать. Прозвище само собой сформулировалось в голове, потому что одного взгляда на мужчину достаточно, чтобы понять — блять, это идеально ему подходит. Намджун ухмыляется, шлёпая мальчишку по заднице и оставляя ещё один поцелуй на молочной шее, перед тем как отстраниться и потянуть Гука за талию, вынуждая спрыгнуть со стула. — Пошли, крольчонок. Чонгук послушно прижимается к мужчине, когда тот требовательно сжимает его талию, и следует за Намджуном, капризно спрашивая: — Куда? Выход в другой стороне, я не хочу трахаться в кабинке туалета. Джун хрипло смеётся, смачно шлёпнув младшего по мягкой попке и продолжая вести за собой. — У меня есть вип-комната, куколка. Чонгук едва ли не взвизгивает победное «Да!», потому что, чёрт, неужели ему могло так повезти? У него буквально сейчас будет секс с богатым, красивым мужчиной в комнате, снять которую для Чона было бы невозможно, наверное, даже если он продаст свою почку. Намджун пробегается прохладными пальцами по голой коже, до которой он ловко добрался, чуть задрав блузу, пускает по телу брюнета стаю мурашек. Он ведёт Гука на второй этаж, поманив пальцем одного из парней за собой, когда собрался сворачивать дальше по коридору, где расположены вип-комнаты. Телохранитель послушно последовал за двоими, гремя своими массивными ботинками и вынуждая Чонгука испуганно обернуться. Ким выдаёт слабый смешок, прижимая мальчишку ближе к себе и шепча тому на ушко горячее: — Не бойся, зайка. Пока ты со мной, тебе ничего не угрожает. Младший слабо улыбается, чувствуя подступивший румянец от едва заметного опьянения и жарких прикосновений мужчины. Чонгук закусывает губу, скуля от нетерпения и тесности в узких шортиках, которая причиняет заметный дискомфорт. Намджун останавливается у чёрной двери, на которой было золотыми буквами выгравировано короткое «Mr. Kim», что заставила Гука сглотнуть, и уцепиться за локоть старшего. Блондин оставляет чёткое распоряжение своему подопечному не отходить от двери и бдить в оба глаза, а после грубоватым движением заталкивает мальчишку в тускло освещённую — из-за фиолетовых светодиодных лент, которые были единственными источником света — комнату. Чонгук проходится языком по пухлым губам, заламывая пальцы и не зная, сто́ит ли ему проявить инициативу и сделать что-то или лучше молча дожидаться распоряжений от старшего? К счастью, долго думать не приходится, потому что мужчина толкается языком за щёку, обходя мальчишку и слегка задевая того плечом, и садится в тёмное кожаное кресло, вальяжно закидывая ногу на ногу. Чон вопросительно расширяет глаза, слегка смущённый тем, что он глупо остался стоять посреди комнаты под внимательным взглядом Джуна. — Раздевайся, медленно, — приказывает Намджун, вызывая тихий стон у младшего. — Оставь только свои прелестные ушки, чулки, а фартук отдай мне, когда закончишь. Чонгук застывает, посматривая на мужчину, но тот лишь распологает локоть на боковой ручке кресла, упираясь подбородком о руку, и выжидающе смотрит на Гука. Чон от волнения и разгорающегося пожара внутри хрустит пальцами, но потом вдруг даёт себе мысленную затрещину, твердя: «Чон Чонгук, ты должен впечатлить этого бога по максимуму, чтобы, возможно, выудить его номерок или даже повторить сегодняшнюю ночь. Боже, только бы не опозориться». Мальчишка встрепыхается, когда Намджун требовательно прокашливается, напоминая Чонгуку, что он должен делать, и брюнет наконец собирается с мыслями, начиная. Чон опускает голову, рассматривая свои массивные ботинки и решает, что если уж делать что-то сексуально, так всё сразу, поэтому мальчишка поворачивается к Киму боком таким образом, что старшему теперь виден его профиль. Гук наклоняется, прогибаясь в пояснице и как можно соблазнительнее оттопыривает задницу, демонстрируя Намджуну, как сильно джинса шортиков способна обтянуть его кожу. Чонгук быстро расправляется с молнией на обуви, благодаря отголоски своей интуиции, что подсказала ему не надевать ботинки на шнуровке. Мальчишка отставляет ненужную обувь в сторону, мучительно медленным движением расстёгивая пуговку на шортах и бросая взгляд на старшего, якобы спрашивая: «Я правильно всё делаю?». Намджун не реагирует, лишь потирает подбородок и только сейчас младший замечает, что мужчина закурил, теперь расслабленно сжимая сигарету между средним и указательным пальцами. Чонгуку приходится зажмурить глаза, чтобы позорно не спустить в трусы от вида величественной и горделивой фигуры старшего. Чон хватается дрожащими пальчиками за края укороченной блузки, неспешно потянув ткань вверх, отчего сетка приятно трётся о вставшие соски, заставляя Гука сдавленно заскулить. Мужчина довольно скалится на подобный жест. — На меня смотри, — командует Ким и брюнету требуется вся своя выдержка, чтобы восстановить зрительный контакт. Чонгук кусает губы, стаскивая через голову блузу, которая благодаря широкому вырезу позволяет не задеть ободок с ушками, и отбрасывает ткань на пол, затуманенным взглядом смотря на Джуна. Чон ведёт ладонью по голой груди, цепляя розовые ареолы и слабо выдыхая, неторопливо опускает руки на молнию шортиков, вжикая ею. Мальчишка поворачивается лицом к Намджуну, заводя руки за спину и развязывая узелок фартука, но не бросает его на пол, а кладёт на рядом стоящую кровать, помня о просьбе старшего. Чонгук чувствует болезненное возбуждение, которое пульсирует и требует к себе внимание, но младший упорно игнорирует его, хватаясь за пояс шортиков для того, чтобы плавно стянуть их с мягких бёдер. Мальчишка внезапно усмехается, когда даже в плохо освещённой комнате замечает, как темнеют зрачки блондина, взгляд которого скользит по молочному телу, останавливаясь на чёрных маленьких трусиках. Ким с тихим рыком поднимает взор, смотря мальчишке прямо в глаза и заманчиво расстёгивая ещё две пуговицы на своей чёрной рубашке. Он тушит сигарету в пепельнице, заполняя комнату густым запахом никотина. — Оставь и их тоже, — хрипло выдаёт Намджун, заставляя младшего замычать от рокочущего голоса. — Возьми фартук и иди ко мне. Чонгук покорно берёт белый передничек, скользящей походкой оказываясь рядом с мужчиной и укладывая ладони на его широкие плечи. Намджун разводит колени в сторону, резко и жёстко притягивая мальчишку к себе, заставляя встать практически впритык. Он отбирает у Гука фартук, заводя руки за спину мальчика, чтобы самостоятельно завязать его на голой коже талии. Намджун ведёт носом по плоскому животу, втягивая ванильный запах кожи и несдержанно кусая её, оставляя след от слюны. Чон высоко стонет, отстраняясь от старшего, когда тот заканчивает завязывать шнурки и слегка отталкивает мальчишку, чтобы после шлёпнуть по упругой половинке и прорычать: — Хочу трахнуть твой ротик, крольчонок. Чонгук чувствует электрический разряд, поражающий его тело от этих слов, сказанных невыносимо низким и чарующим тоном. — Да, папочка, пожалуйста. Намджун усмехается, сминая в руках мягкую попку мальчишки, оставляя следы от своих пальцев, и сыто мычит: — Какой послушный мальчик. Без пререканий соглашается на всё, что ему только скажут, какое очаровательное отчаяние. Чонгук громко всхлипывает, сжимая рубашку на плечах старшего и запрокидывая голову назад — ладони Джуна грубо мнут кожу ягодиц и Чон готов поклясться, что он может кончить только от этого потрясающего чувства. Ему на секунду становится страшно, в какую безжизненную массу превратится его тело после крышесносного — о, Гук уверен, таким он и будет — секса. Чонгук медленно опускается на колени, не разрывая зрительный контакт, смотря возбуждающе и нагловато, он ведёт ладонями по твёрдой груди, ниже — к талии и бёдрам, закусывая губу от сокрушительного желания. Ладони младшего остаются на мускулистых ногах, когда он полностью опускается перед мужчиной, смотря на Намджуна таким невинным и послушным взглядом, что у Кима нет сил противостоять соблазну. Блондин усмехается, хватая мальчишку за подбородок и сжимая его щёки, он надавливает ступнёй младшему между ног, прямо на колом стоящий член, и незамедлительно слышит ласкающий слух стон. Чон чувствует, как с головки стекает капля предэякулята и младший не сдерживает болезненный хрип, когда мужчина носком туфли гладит мошонку. Брюнет смелеет, опуская руки на пах старшего и принимаясь хаотично расстёгивать пуговицу на классических штанах, но тут же получает обжигающую пощёчину, которая желанной болью опаляет скулу. — Кто дал разрешение? — басит Намджун, убирая ступню от изнывающего члена мальчишки, вынуждая того заёрзать. Чонгук послушно опускает голову, располагая ладони на собственных коленях, словно прилежная ученица, и отгоняет назойливую мысль снова ослушаться, чтобы ощутить новую волну мазохистского наслаждения от удара. Господи, он сумасшедший. — Ты так возбуждён, что позабывал слова, да, куколка? — спокойно, но до дрожи в руках строго говорит Нам. — Хочешь, чтобы я разозлился? Чон отрицательно мотает головой из стороны в сторону, ощущая как в уголках глаз скапливаются слёзы, и заставляет себя вымолвить жалкое: — Нет, п-простите, папочка. Намджун одаривает мальчишку высокомерным взором сверху вниз, но почему-то не чувствует былое желание издеваться над Гуком за оплошность, доводя его до состояния, когда мозг перестаёт функционировать, а из рта льётся бессмысленный поток слов, по типу «Да… пожалуйста, я… хочу». Это слегка удивляет мужчину, потому что прежние партнёры получали сполна, если у них выходило что-то не так, как желал того Джун. Но сейчас, смотря на виноватый вид младшего, который так послушно ждёт дальнейших указаний, не касается себя несмотря на горячий орган, требующий разрядки, сжимает свои небольшие ладошки на коленях и просто подчиняется, у Кима внутри разгорается настоящий пожар, но не ненависти и ярости, как это обычно бывает, а сладкой неги предвкушения. — Руки за спину, — грубо выдаёт мужчина, видя как мальчишка без промедлений выполняет его приказ. — Если увижу, что ты меня не слушаешь, то я просто свяжу тебя, жалкого и неудовлетворённого, и заставлю наблюдать, как я деру какую-то шлюху, доводя себя до оргазма, ясно? Чонгукова губа начинает предательски дрожать, а изо рта чуть не вырывается упрямое и эгоистичное: «Нет, только меня, хочу, чтобы только меня». — Ясно, — отвечает брюнет, его голос севший и высокий, словно он три часа подряд без умолку кричал в пустоту. — Надеюсь, — хрипит Ким, раздвигая ноги ещё шире и хватая младшего за волосы на затылке. — Расстегни молнию, используя свой ротик, детка. Мальчишка кивает, пока его рот наполняется слюной от желания ощутить приятную тяжесть на языке, поэтому он смыкает зубки на застёжке, аккуратно расстёгивая молнию. Чонгук едва сдерживает ошеломляющее вожделение потереться носом о горячую плоть сквозь ткань боксеров, как послушный мальчик, но брюнет не уверен, позволено ли ему это. Чон поднимает голову, затравленно смотря на мужчину снизу вверх своими большими влажными глазами, как бы спрашивая разрешения. Джун холодно хмыкает, ощущая внезапный порыв погладить младшего по красному следу на щеке, потому что этот кролик выглядит так невинно и развязанно одновременно, что это сочетание заставляет старшего прочистить горло от мешающего кома. Стоит говорить, что он никогда не пытал такого чувства к прежним партнёрам? — Папочка, можно…? — скулит Чонгук, с мольбой смотря на старшего, всё ещё держа руки за спиной, подкупая Намджуна своей покорностью. — Что именно, куколка? — издевательски тянет Ким, сжимая огрубевшими пальцами кончик кроличьего ушка. — Может папочка трахнуть Гук-и в рот, как он того и хотел? — с небывалой наивностью в голосе спрашивает Чон, очаровательно склоняя голову вбок. Намджун облизывает губы, опуская локти на колени и придвигаясь к румяному лицу мальчишки таким образом, что может почувствовать его тяжёлое дыхание на своей шее. — А разве Гук-и заслужил? — рокочет на ухо мужчина, доводя Чонгука до ломки во всём теле, делая его зависимым от этого низкого баса. Младший всхлипывает, встречаясь глазами с убийственно жаркими блондина, пуская холодок по своему телу. Чон закусывает губу, делая виноватый вид, сводит коленки вместе и шепчет разбито: — Я буду делать так, как Вы скажете. Ничего больше, если Вам так угодно. Намджун ухмыляется, проходясь большим пальцем по пухлым губам, требовательно надавливая на подбородок и заставляя открыть рот. Чон моментально делает то, что хочет старший — смиренно распахивает рот, а когда чувствует палец, надавливающей ему на язык, то принимается мокро посасывать. Он обводит кончиком языка, втягивает щёки и смотрит своим испытывающим, глубоким и по-странному детским взглядом на Кима, смачивая чужой палец слюной. — Можешь использовать руки только для того, чтобы высвободить член, а после вернёшь их себе на колени, как преданная сучка, понял, детка? Чонгук остервенело кивает, расслабляя кисти и чуть разминая плечи, прежде чем ухватиться за пояс джуновых брюк, прося приподнять бёдра, чтобы стянуть одежду до колен. Намджун как-то загадочно сверкает глазами, поднимая таз, пока мальчишка стаскивает брюки, как вдруг Гук чувствует что-то твёрдое — и нет, это точно не член. Младший сглатывает вязкую слюну, ощупывая что-то отдалённо напоминающее дубинку и вопросительно смотрит на блондина, интересуясь: — Кхм, что это, папочка? Ким толкается языком за щёку, заводя руку за поясницу и вытаскивая свой любимый чёрный M&P М2.0, наблюдает за тем, как глаза мальчишки стремительно расширяются, а в зрачках замирает паническая нотка страха. Намджун чувствует какое-то сладкое, тягучее наслаждение от этого растерянного лица младшего, чьи ушки — если бы были настоящими — обязательно бы прижались к макушке, выдавая их обладателя с потрохами. Блондин скалится, когда руки Чонгука так и застывают на его бёдрах, а зрачки начинают предательски бегать. Мужчина любовно сжимает оружие в руке, ласково оглаживая стволом щёку мальчишки, нежно спускаясь к горлу, вынуждая Чона дрожать от ужаса и возбуждения одновременно. Намджун приставляет пистолет прямо под подбородок, из-за чего брюнет ещё сильнее запрокидывает голову и впивается взором в тёмные зрачки старшего, тихо всхлипывая. — Напуганный кролик, — хрипло смеётся Ким, убирая оружие на тумбочку рядом. — Я не собираюсь тебя убивать, не беспокойся. Чонгук с сомнением сжимает ткань джуновых брюк, заставляя мужчину посмотреть на себя. Намджун вдруг чувствует непередаваемое желание успокоить его, поэтому старший не отказывает себе в том, чтобы погладить брюнета по розовеющей щеке, призывно шлёпнув по мягкой коже. — Продолжай то, что делал. Чон возвращается снова на землю, облизываясь и стараясь не загружать себя лишними мыслями. Он стягивает брюки мужчины до колен, молча спрашивая, прежде чем получить кивок от Джуна и отправить боксеры к штанам. Гук снова возвращает ладошки на свои колени, ощущая, как длинные пальцы мужчины вплетаются в его каштановые волосы, не задевая ободок, сжимая только чёлку. Намджун тянет мальчишку ближе, впечатывая его лицо прямо в свой колом стоящий член, чтобы дать понять, насколько он возбуждён. Чонгук едва ли не захлёбывается своей слюной, восхищаясь большой горячей плотью, красиво увитой венками, с покрасневшей головкой, которую хочется немедленно пропустить за щёку. — Давай, куколка, ты можешь. Чонгук выдыхает прямо на истекающий орган, пуская холодок и заставляя Джуна стиснуть зубы, а потом он наклоняется ещё ниже, потираясь щекой о твёрдый член, словно кошка, жаждущая ласки. В иной раз Намджуна бы такое поведение выбесило, потому что он не переносит, когда кто-то тормозит процесс, он любит сразу насадить чужую глотку на свой ствол до упора, не заботясь о подступающем кашле от нехватки воздуха у партнёра. Но мальчишка действует медленно, ведёт носом снизу вверх, втягивая тяжёлый мускусный запах, и, только вдоволь налюбовавшись, берёт в рот красную от напряжения головку. Хватка в его тёмных волосах становится крепче, а с губ старшего слетает тихий рык, когда Чонгук обводит языком по кругу, лижет, словно конфетку, втягивая щёки и пытаясь мысленно подавить свой рвотный рефлекс. Младший расслабляет горло, насколько это вообще возможно, и опускается на плоть, не забывая языком обводить выпирающие венки и глубоко дышать через нос. Руки неприятно затекают от бездействия, но Гук продолжает сохранять подчиняющуюся позу, насаживаясь почти до упора, касаясь носом тёмных лобковых волос. Намджун рычит, когда брюнет стонет, посылая вибрацию по члену, и сильнее втягивает щёки, начиная двигать головой. По подбородку младшего стекает смесь из слюны и предэякулята, но это его не особо заботит, пока он концентрируется на том, чтобы плотнее сжать губы и при этом случайно не зацепить нежную кожу зубами. Ким несдержанно поддаётся бёдрами вверх, удерживая Чона за волосы и вынуждая того закашляться. Младший выпускает член изо рта с громким чмоком, будто это самое вкусное, что он когда либо пробовал, он проводит языком по всей длине, осторожно оттягивает крайнюю плоть зубами, добавляя остроты в свои действия. Чонгук играется с щелью, спускается к уздечке и облизывая чувствительную головку до тех пор, пока Намджун с силой не дёргает его за волосы, резко отстраняя от себя. Чон смотрит на мужчину расфокусированным взглядом, его блеск размазался, тени потекли, губы сверкают от естественной смазки и собственной слюны, а веки блаженно прикрыты. — Сядь ко мне на колени, детка, — приказывает Джун, и кто такой Чонгук, чтобы ослушаться его. Младший послушно поднимается с колен, ощущая, как его ноги отвратительно подкашиваются, а руки слабеют, но брюнет всё равно ограничивает себя в прикосновениях к Киму, не желая получить выговор. Намджун, заметив, что мальчишка слегка шатается, тянет того на себя, уложив руки на тонкую талию, заставляя Чона приземлиться на свои колени. Брюнет взвизгивает, когда его член оказывается плотно прижат к джуновому сквозь ткань трусиков и фартука, это касание после долгих минут игнорирования стояка кажется спасительным глотком воздуха. Но потом Намджун опускает ладони Гуку на задницу, грубо сминая половинки, и воздуха не остаётся совсем. — Ты можешь касаться меня, — выдаёт Ким, с упоением сжимая ягодицы младшего. Чонгук сразу же выдыхает, опуская руки на плечи мужчины и падая лбом тому на плечо, оттопыривая попку, подставляя под мозолистые ладони. Мальчишка тяжело дышит, с опаской оставляя краткий поцелуй на шее Джуна, продолжая бесцельно тыкать носом в изгиб плеча, ощущая себя таким невероятно маленьким в сильных руках Кима. Старший же исследует бархатную кожу Чона, гладя мягкие бока и ляжки, которые хочется пометить своими укусами, он просовывает одну ладонь между их животами, задирая фартук и сжимая небольшой член Гука через ткань белья. Реакция была незамедлительной: мальчишка практически закричал, закидывая голову назад от удовольствия, а по его щеке скатилась скупая слеза, вынуждающая Намджуна усмехнуться. — Такой чувствительный для папочки, хороший мальчик, делал всё так, как ему велено. Чонгук скулит, принимаясь от безысходности лизать кожу на шее старшего достаточно сильно, чтобы тот ощутил покалывания, но недостаточно, чтобы оставить засосы. — Ты растянут, крольчонок? — выдыхает на ухо младшему, ощущая, как тот кивает. — Подай мне смазку, вон там, рядом с тобой, на тумбочке. Стоит говорить, что он никогда прежде не интересовался, был ли растянут его партнёр? Всегда, без вариантов, он просто брал. Чон выдыхает, нерешительно кивая, оставляя маленькие царапины от ногтей на мощной шее мужчины, и быстро дотягивается до смазки, вручая баночку Намджуну. Ким облокачивается о спинку кресла, на котором сидит, дотрагиваясь указательным и средним пальцами до верхней губы и беззастенчиво рассматривая дрожащего мальчишку перед собой. Чонгук сидит на его коленях, как дорогая собственность, его пышные ляжки широко расставлены по обе стороны от джуновых бёдер, его макияж потёк, что создаёт на невинном личике безумно пошлую картинку, заставляющую мужчину нервно вертеть кольцо на большом пальце. Младший выглядит безумно порочно и если бы не приподнятое настроение Намджуна, то, скорее всего, он бы уже драл этого зайку, уткнув лицом в постель, но сейчас блондину безумно хотелось поиграть. Он желал довести Чонгука до состояния, когда мальчишка без зазрения совести мог бы ползать у старшего в ногах и вымаливать трахнуть его. — Подай-ка мне ещё одну вещицу, — тянет старший, поглаживая бока брюнета и оценивающе смотря на тонкое тело. — Второй ящик слева, возьми чёрный. Гук с трудом уловил суть джуновой просьбы, что звучала приглушённо из-за звона в ушах от дикого возбуждения. Он наклоняет корпус, кратко вскрикивая, когда почти теряет равновесие и начинает заваливаться вбок, но после ощущает надёжную хватку на своей талии, довольно кусая губы. Чонгук дотягивает до нужного ящика, открывая его и удивлённо расширяя глаза, переводя поражённый взгляд на Намджуна, который глядит в ответ, но так просто и насмешливо, будто этот ящик не забит, блять, разновидностью дилдо и других сексуальных штучек, как анальные шарики или пробки. Боже, у брюнета резко пересыхает во рту, когда он снова смотрит на изобилие силикона, послушно беря черный фаллос чуть больше среднего размера. Мальчишка придвигается обратно к старшему, тупо пялясь на вещь в своих руках так, словно у него самого нет той самой коробочки, надёжно спрятанной под кроватью. — Не знаешь, как использовать дилдо что ли? — грубоватым голосом задаёт вопрос Намджун, не скрывая нотки несдержанной раздражительности. — Н-нет, я знаю, я… — Тогда не заставляй меня ждать, куколка, — рычит Ким, перебивая. — Дай мне свою ладонь. Чонгук глотает тяжёлый ком, встряхивая головой, чтобы убрать каштановую чёлку с глаз, и протягивает свободную руку Джуну ладонью вверх. Мужчина в ту же секунду выдавливает добрую порцию смазки, хрипя доминирующее: «Смажь этот кусок силикона, детка». Чон смиренно обхватывает импровизированную плоть влажной рукой, проводя снизу вверх, не пропуская ни один миллиметр, и прежде, чем Гук успевает хоть что-то сказать, как чувствует два смазанных пальца, которые нажимающим движением обводит его дырочку. Сладкий стон срывается с розовых губ младшего, пока Намджун усмехается, щедро размазывая смазку по входу, и наклоняется к его уху, горячо вещая: — Ты всегда такой гладко выбритый или только сегодня подготовился? Чонгук мычит, пытаясь насадиться на длинные пальцы старшего, которые дразнят сфинктер по кругу, обводят бархатную кожу, и мгновенно получает сильный шлепок, что искомым наслаждением боли пронзает тело. — Всегда, я…мне нравится, когда я полностью гладкий там, папочка, — выдавливает из себя Чонгук, не смея больше предпринимать попыток вильнуть бёдрами. — Хах, как распутная девица, — высокомерно заявляет мужчина, убирая руку и вынуждая младшего протестующе захныкать. Чонгук, блять, кукухой едет от грязных разговоров, он даже не знал, что имеет пунктик на этот счёт. — Поставь дилдо на кресло между моих ног, — Чонгук безоговорочно следует приказам. — А теперь заполни свою тугую задницу и прыгай до тех пор, пока я не скажу тебе остановиться. Брюнет буквально видит, как перед глазами взрываются фейерверки, а тугой узел настойчиво напоминает о себе после слов старшего. От чего-то мысль о том, что Чонгук прямо сейчас, на глазах у мужчины, будет трахать себя силиконовой вещицей, кажется безумно сумасшедшей, а от того и куда приятнее. Младший хнычет, нехотя отодвигаясь от старшего, чтобы надёжнее упереться коленями в большое кресло с двух сторон от бёдер Намджуна. Ким подпирает рукой подбородок, сохраняя непроницательность и безразличие на лице, и Гук просто поражается, насколько же стальная у мужчины выдержка, потому что Джун всё ещё безумно голоден — об этом говорят это пропитанные желанием глаза. Чонгук проходится языком по пересыхающим губам, хватаясь за основание фаллоса и пристраивая резиновую головку к анусу, водя по кругу. — Я успею ещё пачку сигарет выкурить, пока ты, наконец, начнёшь. Не думай, что я не могу просто встать и уйти. Не может. Мальчишка вертит головой, заламывая брови и ворча жалкое: «Нет, пожалуйста, сейчас». Он поднимает выше дрожащие бёдра, чтобы потом одним плавным движением насадиться на дилдо, издав отчаянный скулёж и переведя затраханный взгляд на старшего. Из уст вырывается стон долгожданного наслаждения и Чонгук чертовски счастлив чувствовать себя заполненным хотя бы так, потому что зад уже зудит от дикого вожделения. Брюнет кусает губы практически до крови, запрокидывая голову и демонстрируя Киму свою чистую — пока что, думает Намджун, — шею, которая обвита чёрным кожаным ремешком. Чонгук поднимается, ощущая лёгкую боль и жжение, граничащие с сумасшедшей волной удовольствия, которое пронзает тело, и он поднимает зад, чтобы резко опуститься, начиная набирать темп. Его голова кружится от всех факторов вместе взятых, ноги, кажется, совсем не держат, колени слабеют с каждым движением всё сильнее и мальчишка поднимает руки, пытаясь найти опору. — Можешь держаться за меня, детка, — рычит Намджун и Чон готов поклясться, что был готов кончить от пониженного тона. Младший сразу же охотно располагает руки на груди мужчины, хватаясь за его рубашку, как за спасательный круг, и начинает двигать тазом быстрее, стонет всё выше и громче, вынуждая пару капель пота скатится по вискам. Дилдо достаточно большой, чтобы дать себя почувствовать и гнаться за искомым наслаждением, но недостаточно — чтобы отлично доставать и стимулировать простату, от чего Чонгук практически рыдает, двигая бёдрами в разные стороны, пытаясь пройтись головкой по комку нервов внутри. Намджун на сие действие усмехается, наблюдая за мальчишкой, который старательно прыгает на резиновом члене, как хорошая, опытная наездница. Чон дышит тяжело, стараясь контролировать невыносимое желание поцеловать старшего, затянуть в глубокий страстный поцелуй, почувствовать его вкус на языке. Точка его терпения достигает апогея, когда ноги становятся ватными, лишая возможности продолжать, ягодицы саднят от резких движений, а желание ощутить член Намджуна становится единственной мыслью, которая держится в его голове. — Па-папочка, ах, пожалуйста, я хочу- Господи боже мой, дай мне… — бессвязно шепчет младший, лениво скользя на фаллосе вверх-вниз и с надеждой смотря на Кима. — Такой разрушенный, детка, — томно тянет блондин, распологая и сжимая ладонь на талии мальчика. — Разве тебе недостаточно этой безжизненной штуки? Ты так самозабвенно скакал на нём. — Н-нет, нет, пожалуйста, мне нужен папочка, только он, — плачет Чон, надеясь на то, что он выглядит достаточно жалко, чтобы добиться снисхождения. — Голодная шлюшка, — скалится Намджун, опуская руки на задницу Гука и грубо сжимая и разводя половинки, чтобы почувствовать, как сильно растянут Чонгук. Чона подбрасывает и кидает обратно от этого обращения, это настолько пошло и, блять, ахуенно, что его мозг перестаёт нормально функционировать и он непроизвольно продолжает умолять, цепляясь за рубашку Кима крепко и бесстыдно до тех пор, пока не оказывается прижатым к шёлковым простыням на кинг-сайз кровати. Намджун уже избавился от спущенных до этого брюк, оставаясь лишь в расстёгнутой угольного цвета рубашке, нависая над Чонгуком, словно хищник, почуявший свежую кровь. Младший распростался на сливовых простынях, словно самый сладостный грех, демон во плоти, и Намджун внезапно ощущает слабость. Слабость, состоящую в том, что желание поцеловать Чона уже кажется зависимостью и красной табличкой пульсирует перед глазами. Стоит говорить, что он никогда раньше принципиально не целовался с партнёрами? Джун сглатывает образовавшийся ком, рассматривая расслабленного, разбитого и извивающегося брюнета под собой, упиваясь его сладкими мольбами и заплаканным личиком. Он уже сейчас понимает, что этот мальчишка станет для него верной гибелью. Старший выдыхает, ведёт ладонями по аппетитным ляжкам в плотной ткани чулков, задирает фартук и окончательно стягивает нитки, которые сложно назвать бельём. Напряжённый член шлёпается о низ живота, заставляя Чонгука выгнуться дугой и зажмурить глаза, нетерпеливо вскинув бёдра. Мужчина грубо разводит длинные ноги брюнета в стороны, приказывая: — Держи себя открытым для папочки. Гук заторможенно кивает, не способный произнести хоть слово, чтобы его голос предательски не дал слабину. Он крепко вцепляется в кожу, придерживая себя под коленями и прижимая их груди, делая себя полностью беззащитным и уязвимым под тёмным взглядом голодного зверя. Эта отчаянная доверчивость сражает Джуна наповал, заставляет рокотать и пойти против своих принципов, наклонившись и резко впечатываясь в распахнутые губы младшего. Последний мычит, явно удивлённый таким раскладом событий, вплетает пальцы одной руки в жёсткие высветленные волосы мужчины, податливо раскрывая ротик шире, позволяя Намджуну скользнуть языком внутрь. Ким целует необузданно, горячо, кусает и оттягивает нижнюю, вылизывает нёбо мальчишки и проталкивает свой язык тому глубже в рот, вынуждая давится собственной слюной. — Умоляю, папочка, вставь мне, я так хочу твой член в себе, пожалуйста, — стонет Чонгук, когда мужчина чуть отстраняется, смешивая их пылкое дыхание. — Резинки, — кратко выдаёт Джун, собираясь встать в кровати, но младший намертво вцепляется в его плечи, капризно плача. — Я чист, боже мой, пожалуйста, я хочу почувствовать твою сперму, ты можешь просто- — Сучонок, — хрипит блондин, сильно шлёпая младшего по оголённой ягодице, от чего брюнет взвизгивает и мгновенно замолкает. — Какой же ты жадный и нетерпеливый, не забывай, как нужно себя вести. Стоит говорить, что любого другого бы он заставил глотать пули от такой дерзости? Чонгук поджимает губы, смиренно опуская голову и вновь притягивая вторую ногу к груди, предлагая себя самым распутным образом. Намджун зачёсывает белую чёлку назад, скидывая рубашку и откидывая дорогую вещь на пол, как ненужный мусор. Чон зависает, восторженно следя за широкой линией плеч, сильными грудными мышцами, выделяющимися кубиками пресса и за полоской тёмных волос, которые ведут к лобку. Рот младшего в который раз наполняется слюной и он скулит, не понимая, как смог отхватить такой лакомый кусочек. Чувство собственничества переполняет его до кончиков пальцев, вынуждая Чонгука призывно вильнуть бёдрами, пока Джун смазывает член, глядя на эту картину с неприкрытым чувством обольщения. Блондин снова нависает над младшим, перенося вес на локти, расположенные по обе стороны от головы мальчика. Чон слегка поднимается, целуя старшего в уголок губ и обессиленно падая на подушку обратно, выжидающе прижимая коленки к груди и разводя их шире в приглашающем жесте. Намджун не знает, как на такое реагировать, поэтому он просто придерживает основание члена, толкаясь в горячее нутро быстрым движением и вынуждая Чонгука под собой вскрикнуть и задышать чаще. Из груди Кима вылетает утробный рык, когда он замирает, давая младшему привыкнуть, но тот вредничает, начинает отчаянно тянутся за поцелуем, стараясь одновременно двинуться на органе старшего. Мужчина несдержанно кусает Гука в область под челюстью, властно всасывая, чтобы пометить девственно-чистую кожу своими засосами, демонстрируя всем вокруг, кому принадлежит этот мальчишка. Намджун возвращается к манящим губам Чона, начиная двигаться и почти сразу набирая бешеный темп, громко шлёпая бёдрами о ягодицы брюнета, заставляя того кричать от удовольствия. Джун глотает тягучие стоны мальчишки, как самый желанный напиток, двигается размашисто, поддаваясь чуть вверх, задевая простату крупной головкой, после чего Чонгук кусает его за губу и запрокидывает голову, рыдая: — О…мой бог, да, пожалуйста- прямо там, папочка. Намджун облизывает чужие губы, выгибая уголки губ в самодовольной улыбке, трахает быстро и размашисто, чувствуя, как кровь пульсирует в висках от переизбытка эмоций. Гук выглядит совершенно разрушенно и Ким не может не чувствовать инстинктивную гордость за то, что сделал его таким собственными руками. Мужчина вбивается в гибкое тело, ловит губами высокие стоны брюнета, перехватывает под коленями младшего, заменяя его ладони на свои, от чего Чонгук теперь опускает уставшие кисти старшему на шею. Тело Чона блестит от пота, чёлка прилипла ко лбу, он мечется по кровати, встречно насаживаясь на толстый член Намджуна и последний думает, что если бы кроличьи уши держались бы крепче, то он бы с удовольствием намотал бы их на кулак, беря мальчишку сзади. — Я…я сейчас, можно я? — Что? Излагай свои мысли правильно, чтобы я мог понять тебя. — Кончить, я так хочу кончить, папочка, можно? Джун опускает голову, широко лижет розовые бусины сосков, вынуждая Чонгука прогнуться в спине и ощутить головку члена, точно надавливающую на железу внутри. — Можно, — выдыхает Ким, принимаясь трахать брюнета с удвоенной силой, вдавливая того в кровать и беспорядочно переплетая с ним языки. Старший втягивает кожу на шее, кусая и зализывая, не прекращая вдалбливать мальчишку, доводя того до крышесносного оргазма с оглушающим «папочка» на устах. Он изливается на живот, пачкая фартук и полностью обмякая, разрешая мужчине использовать свою задницу, чтобы продолжить трахать себя сквозь оргазменные судороги, граничащие с болью. Намджун кончает с нечеловеческим рыком, заполняя дырочку Чонгука своей спермой и вынуждая младшего чувствовать себя абсолютно полным, изнурённым, сломанным и это, чёрт возьми, настолько прекрасно, что Чон едва не отключается. Ким выходит из него со смущающе громким хлюпаньем, от чего смазка и сперма стекает по ягодицам Гука, пачкая простыни. Намджун чувствует себя умалишённым, когда помогает истомленному брюнету почистить весь беспорядок, чего никогда не делал раньше. Мальчишка выглядит безумно уставшим, сонно прикрывая глаза и потягиваясь к прилягшему Джуну, как слепой котёнок, ломая выдержу и принципы мужчины к чёртовой матери. Блондин выдыхает, притягивая обнажённое тело Гука к себе за талию, в то время как младший довольно мычит, доверчиво сворачиваясь под боком и пробуждая в груди Намджуна что-то необъяснимое. Стоит говорить, что Джун никогда раньше не позволял кому-то остаться с ним на ночь в одной постели? Нет, кажется, что все те вопросы были риторическими, потому что старший расслабленно втягивает сладкий запах мальчишки, прижимая тонкое тело к себе, как что-то безумно хрупкое и непорочное. Даже если Чонгук захочет уйти, даже если будет сбегать, Намджун его найдёт. Найдёт и эгоистично вернёт обратно себе, потому что отпускать не намерен. Только вот Чон и сам-то не собирается уходить. — Меня зовут Намджун, крольчонок.