Виню во всём лето

      Алекс не был уверен в том, какой сегодня день.       В очередной раз он проснулся от воспоминаний оваций и аплодисментов, ярких огней сцены, толпы, полной улыбающихся лиц, и волнующей игры оркестра. Алекс и Майлз отыгрывали идеальные шоу, одно за другим, и вряд ли хоть что-то могло прервать эту закономерность. Он едва открыл глаза, но уже улыбался. Алекс знал, что не только их успех превратил этот тур в поездку по дороге, покрытую туманом полного наслаждения.       Это определенно был не просто тур. Это был Майлз. Вернее, он и Майлз, которые теперь вместе.       Дни были жаркими и знойными с начала лета, и последний месяц Алекса не покидало чувство, что он как будто застрял во времени, как в осколке янтаря — вечном, неизменном и идеальном. Это чувство не покидало его с того момента, как они сели в автобус и заняли соседние друг с другом койки. С того самого момента как они начали заниматься… ну, этим.       Майлз растянулся позади него, обнимая Алекса одной рукой поперёк груди, тепло и тихонько сопя ему прямо в загривок, от чего Алекс покрывался мурашками. Он не был уверен, что когда-нибудь сможет привыкнуть к такому Майлзу, который так близко к нему. Прошлой ночью они на двоих выпили почти всё содержимое мини-бара в их гостиничном номере и уснули тесно прижавшись к друг другу. Алекс вспомнил, как его толкнули на холодный кафель, как тёплая вода лилась по его плечам и ногам, пока Майлз целовал, облизывал и ласкал языком каждый дюйм его тела, заставляя Алекса всего изводиться и умолять.       Майлз всё ещё немного пах мылом и сладким вином. Тепло его тела опьяняло, и Алексу хотелось его разбудить, чтобы тот продолжил трогать и целовать его. Но было ещё слишком рано, утро было таким спокойным и тихим, и Майлз так правильно обнимал его, мило сопя ему на ухо.       Алекс лежал не шевелясь, двигаясь только в такт дыхания Майлза. Они не завесили окна и открыли их, чтобы проветрить душный номер, и сейчас тёплый бриз ласкал голую кожу Алекса. Солнечный свет падал на белые простыни и Алекс прошёлся по нему пальцами. За окном на деревьях ворковали голуби, сквозь их пение можно было услышать движение города, но для музыкального слуха Алекса городской шум звучал как шипение волн, падающих на песок.       На него нахлынули воспоминания о Малибу. Идеальные белые пески, бесконечные летние деньки, когда он и Майлз писали свою музыку, много смеялись и постоянно смотрели друг на друга — Алекс погрузился в эти воспоминания. Что-то произошло с ними в Малибу. Воздух был наполнен чем-то новым и невысказанным. Алекс наблюдал за тем, как кожа Майлза становилась золотой под палящим солнцем, как он бегал по песку и бросался на волны. По ночам море ласкало их голые ноги, пока они пили коктейли и перешёптывались на берегу. Алекс позволял себе немного перебрать с ромом и колой, только лишь за тем, чтобы у него было оправдание смотреть чуть дольше и придвигаться чуть ближе.       Алекс до сих пор не совсем понимал, что тогда делал. Но всё встало на свои места, когда Майлз поцеловал его в их последнюю ночь в студии.       Сказать, что это было потрясением, было бы преуменьшением. Алексу нужно было время, чтобы всё обдумать, но Майлз его не торопил. Они не спеша проживали зимние месяцы, постепенно узнавая друг друга с новой стороны. Однако, всё изменилось с началом весны и выходом их нового альбома. Их совместный тур вывел их отношения на совершенно новый уровень, заставляя Алекса задыхаться. И сейчас, когда лето снова наступило, Алекс заново переживал момент их первого поцелуя и всего остального.       Между ними больше не было границ, но они никак не могли насытиться друг другом. Алекс хотел прикосновений Майлза каждый час, днём и ночью, когда он был один, когда он был с Майлзом и когда они были на сцене. Алекс как будто был постоянно пьян, хотя его разум ещё никогда не был так чист. Когда Майлз поцеловал его, всё вокруг перестало существовать, кроме сплетения их языков, жара их ртов, рук Майлза крепко сжимающих его, их трения друг о друга и… о, боже…       Алекс больше не мог лежать.       Он почувствовал лёгкую боль внизу живота. Дыхание Майлза на его голой коже заставляло каждый его нерв покалывать. Алекс представил себя свёрнутой в кольцо пружинкой. Он хотел Майлза так сильно, что его возбуждение расходилось по всему телу горячей пульсацией. Это было больше, чем просто желание — это была горящая, физическая нужда.       «Майлз?» — Алекс взялся за пальцы Майлза, лежащие на его животе и поднёс их к своим губам. «Ты спишь?»       «Ммм…»       Алекс прошёлся языком вдоль его указательного пальца. Он откинулся назад и немного повертел бёдрами, за что Майлз наградил его низким стоном. Он начал бормотать что-то неразборчивое и Алекс вычленил из его ворчания что-то вроде «вот же ж любитель подразнить».       Он повернул голову, чтобы пожелать Майлзу доброго утра, но тут же оказался втянут в поцелуй, спустя пару мгновений которого начал стонать Майлзу прямо в рот. Алекс попытался развернуться, чтобы они были лицом к лицу, но рука Майлза, обёрнутая вокруг его талии, не пускала.       «И куда ты собрался?», — промурлыкал Майлз прямо в ему губы и затем снова поцеловал. Алекс слабо завозился под ним и шумно втянул воздух носом, когда Майлз притянул его ближе. Он ощутил, как стояк Майлза упирается ему в бедро. Он начал прикладывать больше усилий, чтобы освободиться, но Майлз тут же обхватил за плечи его второй рукой, окончательно поймав его в свои медвежьи объятия.       Алекс совсем такого не ожидал и не смог сдержать жалобного скулежа, полного возмущения. Он стал брыкаться яростней, но Майлз не выпустил его ни на дюйм. «Чёрт, Майлз, — прошипел Алекс, — и это я любитель подразнить?»       Майлз ещё едва открыл глаза, но уже ухмылялся во всё лицо. «Ты такая зануда, когда возбуждён, Тёрнер, ты знаешь это?»       «Майлз».       «Тшш», — Майлз запечатлил звонкий поцелуй где-то сбоку на его челюсти. «Если хочешь, чтобы я тебя поласкал, тогда лежи смирно».       «Бога ради… ладно», — Алекс прекратил свои попытки вырваться, но продолжал дрожать от нетерпения. Он чувствовал даже самые лёгкие прикосновения тела Майлза, и это сводило его с ума.       Майлз, судя по всему, спешить не собирался. Он распластал свою ладонь на груди Алекса, задев его соски, отчего Алекс зашипел. Он ощутил, что Майлз придвинулся ближе и принялся целовать, кусать и посасывать кожу на его шее. Алекс стал беспомощно извиваться.       «Ты засос что ли мне ставишь?»       «Возможно».       «Майлз, сейчас лето, я не смогу носить водолазку по такой жаре».       «Какая жалость, значит придётся тебе показывать всем, что ты принадлежишь мне».       Алекс невольно взвизгнул, когда Майлз ущипнул его за сосок и толкнулся в его бедро. «Что ты сказал?» Майлз недовольно отмахнулся от растрепавшихся волос Алекса, чтобы прошептать тому прямо в ухо низким и властным голосом: «Я сказал, что ты принадлежишь мне. Теперь ты будешь лежать смирно или мне нужно тебя утихомирить?»       Сердцебиение Алекса участилось. Майлз давно не проворачивал с ним этот трюк. Алекса затрясло от того, как легко он мог превратить его в свою игрушку всего парочкой правильно подобранных слов.       Стоило сказать, что Алекс был более чем соблазнён идеей повырываться ещё, чтобы Майлз его утихомирил. Он был уверен, что Майлз сможет, если захочет. От этой мысли его бросило в жар. Пока он серьёзно обдумывал свою идею, то услышал, как Майлз достал и открыл смазку, и вся строптивость Алекса тут же испарилась, как только он понял, что тот с ним собирался сделать.       Алекс шумно втянул носом воздух от холода и неожиданного прикосновения пальцев между ягодицами. Уже через секунду большой палец Майлза мягко нажимал и поглаживал вкруговую. Он всё ещё слабо толкался в бедро Алекса, его дыхание участилось, но он контролировал его, и Алекс позволил себе расслабиться и откинуться головой на его плечо. Майлз воспринял это как призыв к действию, тут же начав горячо целовать шею, кадык и под челюстью.       «Вот так, — пробормотал Майлз. — Видишь, что бывает, когда ты делаешь, что тебе велят?». Он стал нежнее с шеей Алекса и увеличил давление пальцев. Алекс застонал. Его ноги стали ватными. Майлз ласкал его так открыто, будто это было обычной вещью, когда как Алекс считал своё лёгкое согласие откровенным бесстыдством. Он выгнул спину от нежных прикосновений пальцев Майлза, и его дыхание стало мягким и неглубоким. Майлз за его спиной был твёрд и непреклонен, и Алекс хотел больше, быстрее, сильнее.       Но Майлз кажется не собирался быть сильнее или быстрее. Свободной рукой он провёл вялую дорожку от живота Алекса, переместив свои поглаживания на внутреннюю сторону бёдер, не замечая, что с каждым его движением, Алекс становился всё твёрже и отчаянней.       «М…Майлз», — задыхаясь позвал Алекс.       «Да?»       Алекс забыл, что хотел и только застонал, когда Майлз проскользнул глубже, согнув пальцы, задевая внутри то самое место, и, о господи, Алекс еле дышал, настолько это было хорошо.       Он почувствовал ещё больше поцелуев на шее и волосах, и затем Майлз нежно прикусил мочку его уха и потянул её зубами.       «Алекс, тебе нравится?», — прошептал Майлз. «Нравится, когда я тебя так трогаю?»       Алекс слабо заскулил. Майлз рвал его на части, дюйм за дюймом, и даже знакомых переливов его акцента было достаточно, чтобы послать волну мурашек по позвоночнику Алекса. Когда всё стало так? Когда Майлз обрёл способность завести его шептанием на ухо?       Его мысли снова ускакали от него в Малибу, к тем летним дням, которые он проводил с Майлзом, развалившись на пляже. Одной ночью они заснули прямо там, и он проснулся от того, что Майлз щекотал его ухо своим дыханием, шепча Алекс, Алекс, давай вставай, уже утро. Алекс всё это время старался не задаваться вопросом, почему он в полудрёме решил притвориться спящим, чтобы Майлз продолжил вот так шептать его имя.       «Алекс», — прошептал Майлз ещё раз Алекс задрожал, когда ещё одна волна удовольствия прокатилась по его телу. Он больше не мог терпеть. Каждая клеточка его тела была напряжена, натянута и переполнена желанием. Он схватил Майлза за свободную руку и резко потянул её туда, куда больше всего хотелось, больше не заботясь о нежностях. Майлз мягко засмеялся ему в волосы, и в конце концов решил быть любезным с ним. Алекс начал толкаться ему в кулак, совершенно потеряв контроль над звуками, которые издавал.       «Блять, Майлз. Господи боже…»       «Да? Так хорошо?»       «Да, так… не-не останавливайся…»       «Но мне нужно остановиться».       «Что?» — Алекс заставил себя открыть глаза. «Почему?», — обиженно протянул он.       «Потому что… — Майлз ещё раз поцеловал его в шею и мокро куснул, — Если я продолжу, то ты слишком увлечёшься, и тогда я не смогу тебя трахнуть, понимаешь?»       Зрачки Алекса расширились, и Майлз резко перестал ему дрочить. Алекс почувствовал его горячие пальцы на своей талии — Майлз притянул его назад, всем телом прижимаясь к его спине.       «Ты же хочешь меня, да?» — горячо прошептал Майлз. Он зарылся рукой в волосы Алекса и потянул за них. «Скажи мне».       «Я… О, господи».       Майлз снова проник в него пальцами, его стояк до невозможности близко прижимался к бедру Алекса. Ещё немного смазки и Майлз низко застонал.       «Блять, Алекс, я так сильно тебя хочу».       Алекс не мог говорить, а если бы и мог, то слов у него всё равно не было. Он кивнул и посильнее прижался к спине Майлза. Тот его понял.       «Дыши для меня».       От этих слов в животе Алекса всё затрепетало. В постели они заходили так далеко всего пару раз и Алекс всё ещё переживал по этому поводу, но он доверял Майлзу и был уверен, что он ему не навредит. Алекс нигде не чувствовал себя безопасней, чем в его объятиях. Он кивнул ещё раз, и Майлз запечатлел мокрый поцелуй на его загривке.       «Готов?»       «Я… просто… Майлз, заставь меня уже замолчать».       Майлз ещё раз засмеялся ему в волосы, от чего Алекс покрылся мурашками, а потом, единственное, что он ощущал — это Майлз. Его рот приоткрылся, и Алекс не смог сдержать громкого всхлипа, выгнувшись дугой от плавного толчка бёдер Майлза, и на секунду это всё стало слишком. Он прикрыл глаза и приготовился к большему, но Майлз не двигался, продолжая крепко держать его за талию. Медленно, но он привык к новым ощущениям. Алекс заметил, что Майлз снова нежно ласкал его своими пальцами.       «Ал?»       Алекс рвано выдохнул. Он чувствовал каждый дюйм Майлза, как он был твёрд и горяч в нём, но непривычность этого чувства уже сменилась удовольствием. Его дыхание участилось, и внутри уже искрилось предвкушение. Он без слов кивнул, и Майлз продолжил двигаться.       Алекс полностью погрузился в свои ощущения. Он ничего не мог с этим поделать — каждый нерв был натянут до предела, и чувство того, что он с Майлзом переполнило его и не только в физическом смысле. Раньше он и подумать не мог, что они с Майлзом будут так близко, так горячо, с телами, скользящими друг по другу, пока Алекс стонет и задыхается.       Майлз вбивался в его тело медленно и размеренно, так будто у них было всё время в этом мире. Он практически не двигался, просто медленно покачивая их, и Алекс чувствовал жар внизу живота, расходящийся вниз до паха и дальше к его ногам. Это было как плыть по морю, раскачиваясь на его бесконечных волнах. Бриз шелестел занавесками на окне и порыв прохладного ветра прошёлся по его лицу, ловя бисерины пота на коже, и заставляя его покрыться мурашками. Он представил, что может услышать шум далёких волн и тишину ветра в листьях пальм.       Рука Майлза проползла по изгибу его бедра и Майлз обернул свою ладонь и пальцы вокруг него и начал медленно дрочить ему. «Ты идеален, — прошептал ему Майлз, — Алекс, ты такой блять идеальный».       Алекс ответил поворотом головы, и Майлз поцеловал, также медленно и неспешно. Движение его языка подняли Алекса ещё выше, растягивая его по небу, как катушку блестящих нитей.       Алекс плыл к своему зениту. Он чувствовал, как оно приближается вдалеке, как будто он подплывает к краю водопада, пока двигался по течению к неизбежному финалу, и он больше не спешил. Вся его настойчивость растаяла в медленном и неумолимом движении бёдер Майлза, цель больше не так важна как само путешествие, и все его эмоции зависли от того, как Майлз держал его, двигался с ним, и целовал его. Он снова потерялся во времени, паря вместе с Майлзом в осколке янтаря, будто лето построило вокруг них защитную раковину.       Он разорвал их поцелуй, чтобы сделать вдох и на выдохе прошептать в губы Майлза: «Майлз… Я, наверное, сейчас…»       Майлз усилил свою хватку и углубил толчки своих бёдер, и Алекс всхлипнул ему в рот. Он сорвался с края водопада и начал тонуть, хотя больше это было похоже на восхождение, его тело поднялось вверх, в космос. Он слышал звук собственного имени, которое ему шептали прямо в ухо, снова и снова, Алекс, Алекс, Алекс, будто Майлз не мог устать от ощущения этих слогов на собственном языке. Когда его взгляд затуманился и всё вокруг стало белым, Алекс вцепился в бедро Майлза и притянул его ближе, и он услышал, как эти слоги превратились во всхлипывания.       Время как будто замедлилось и остановилось. Они вдвоём потерялись в своём море, ударяясь об его волны. Алекс не мог сказать, сколько они плыли по течению, но, к тому моменту, как он открыл глаза, Майлз мягко дышал ему в ухо, и солнечный свет переместился с кровати и лёг ему на кожу, сделав её золотой. Было что-то возвышенное в этой тишине, будто мир и правда остановился для них двоих, лежащих в своём коконе из смятых простыней.       Майлз моргнул и посмотрел на него. «Привет».       «Привет».       Алекс перевернулся, и в этот раз Майлз позволил ему это сделать. Он провёл пальцами по его короткостриженым волосам. Его сердце было переполнено чувством, для объяснения которого он не мог найти нужных слов. Это была нежность, и желание, и остатки страсти, и немного странного чувства потери, из-за которого он попытался проглотить ком в горле. Он не знал причину этой, откуда не пойми взявшейся грусти, но эта меланхоличная тень его эмоций заставила его захотеть дотянуться до радости, пульсирующей в каждой жилке. Дотянуться до неё, и ухватиться за неё, и крепко держать. Но он знал, что лучше не пытаться. Счастье не создано для того, чтобы закупоривать его в бутылку и ставить на полку. Вместо этого, он глубоко вздохнул и позволил этому чувству расползтись по нему, успокаивая себя пониманием того, что такие идеальные моменты могут быть только мимолётными. И это то, что делало их такими прекрасными.       Майлз смотрел на него, и нежная улыбка играла на его губах. Он потянулся к нему и провёл костяшками пальцев по его щеке. «Выглядишь серьёзным, — сказал он. — Всё в порядке?»       «Да, всё хорошо. Просто…»       «Что?»       Алекс потряс головой. Ему будто бы связали язык, хотя такое редко случалось, когда он был с Майлзом. Он искал нужные слова, чтобы объясниться, но не мог найти нужных. В конце концов, пожав плечами, он сказал: «Я просто хочу, чтобы это лето никогда не кончалось, понимаешь?»       Майлз посмотрел на него и медленно кивнул. «Да, — произнёс он. — Я понимаю». Двумя руками он взял ладонь Алекса и поцеловал каждый палец.       Алекс не смог сдержать улыбку. «Майлз, — прошептал он. — Поцелуешь меня ещё раз?»       Майлз отпустил пальцы Алекса, обнимая его талию и притягивая ближе к себе. «Я никогда не перестану тебя целовать», — серьёзно произнёс он и поцеловал Алекса в уголок рта. «Я буду целовать, пока солнце светит на небе».       «Я слышал, что солнце сгорит примерно через пять миллиардов лет».       «Правда? Что ж, тогда нам нужно использовать это время по максимуму».       Майлз улыбнулся шире и поцеловал его ещё раз. И ещё раз. И Алекс возвращал ему поцелуи с не меньшей страстью. Вся его меланхолия растворялась в воздухе, превращаясь в пыль, мерцающую в свете солнечных лучей. Он заурчал Майлзу в рот, и ему подумалось, что он, наверное ошибался. В конце концов, может он и Майлз и правда застряли в вечном и идеальном осколке янтаря.       Пять миллиардов лет всё-таки большой срок.