Конфликт интересов

- Хочешь прогуляться? Небольшая физическая активность полезна в этот период, - Акали все ещё сидела в ногах Эвелинн, словно послушный щенок. - Нет, я пойду полежу, - дива поджала губы и погладила Кали по голове. – Давай окончательно разберемся с коробками завтра, хорошо? У меня нет на это настроения и сил. - Пойти с тобой? - Не надо. Вытащи все из коробок, - Эвелинн не стала говорить, что хочет побыть одна, потому что чувствует, что немного раздражается. – Как раз будет понятно, что и куда складывать. Займись своими делами.       Сирена поверхностно чмокнула репершу в губы и поднялась, словно на автомате цепляя с собой скетчбук, который листала раньше. Она не до конца понимала, зачем взяла его с собой. Скорее просто по наитию, чтобы занять руки. Но так или иначе в спальню она пришла с ним, и, вместо обычного залипания в телефоне, Эвелинн вновь открыла тетрадь, листая до момента, где остановилась.       Наброски тел, роботы, фэнтезийные персонажи и вот, уже второй по счету, портрет Сивир. Более проработанный, живой и, как бы неприятно было это признавать, очень нежный. Эвелинн видела много картин. Её мать пропускала через себя десятки учеников, пытаясь привить им свой собственный стиль, дать раскрыться собственному потенциалу. Но сама частенько рисовала на заказ, и маленькой Эв всегда было интуитивно понятно: нравится маме заниматься этой картиной или нет. Дело было даже не в настроении матери, не в её раздумывании перед полотном. Само изображение словно передавало эмоции автора. Эвелинн знала, какие люди противны маме, хотя она вела себя с ними так открыто и дружелюбно, скрывая личную неприязнь за ширмой веселой улыбки. Её мама в целом была довольно лицемерна. От этого было сложно сближаться с ней, постоянно прокручивая мысль о том, насколько сильно она может обманывать её. Потому что отца она обманывала постоянно.       Эвелинн перевернула страницу, пытаясь отвлечься, и увидела портрет Ирелии. Затем Шена, родителей, парочку каких-то юношей. Очевидно, Акали пыталась рисовать людей, и выходило неплохо. Но через несколько листков красок становится больше, появляются токсично-яркие цвета, непонятные изображения, уже больше похожие на граффити. И вот Эвелинн видит привычные зарисовки и даже один рисунок, который теперь красуется уличным полотном в инстаграме Акали. Дива усмехается. Она уже собирается отложить скетчбук, как обращает внимание на угол страницы, где немного размашисто, явно не почерком Кали, нарисовано сердечко, а в нем такое слащавое «Сивир+Акали». Эвелинн закатывает глаза, с хлопком закрывает тетрадь и слегка небрежно бросает её на прикроватную тумбу.       В голове всплывает этот надменно-недовольный взгляд. Эта сучка определенно чего-то хочет, и это явно не нравится диве.

***

      Акали живет по своему графику: встает в шесть утра, носится на заднем дворе со своими тренировками, принимает душ, завтракает и в девять собирается уходить. Эвелинн капризничает, когда Кали приходит в спальню поцеловать её в щеку перед тем, как уехать в студию звукозаписи. - Ну-у-у-у, - сонно, немного хриплым голосом тянет она, прижимая Акали за шею к себе. – Тебе обязательно прям ехать? Нельзя из дома как-нибудь поработать? - Солнышко, - Кали тихо смеется, утыкаясь губами в висок дивы, - Я тут буду слишком сильно отвлекаться. Я ненадолго. К обеду вернусь. Найдешь чем позавтракать. Все, отпускай меня. - Не-а, - все ещё тихо бормочет дива, легонько кусая щеку реперши. – Не пущу. - Будешь держать меня в заложниках? - Да. Пока у тебя не разовьется стокгольмский синдром, - Эвелинн почти мурлычет, утыкаясь носом в шею Акали и чувствуя аромат геля для душа. - Жестокая ты дамочка, однако! – Кали проходится цепочкой поцелуев от виска, по щеке вниз и к шее, а затем аккуратно высвобождается из хватки сирены. – Все, мне пора. Я скоро буду. - Бросаешь меня? И кто из нас жестокий? - Капитализм, милая, капитализм, - японка смеется и машет кистью у двери. – Пока-пока. - Пока-а-а-а.       Эвелинн сладко зевает, расправляет плечи, пытаясь проморгаться, но понимает, что ещё не готова вставать, и снова впадает в дрёму. Поднимается ближе к обеду, совершает всем известные утренние ритуалы и, наконец, завтракает. В гостиной все ещё лежат вещи Акали, и дива решает разобраться с помещениями. Приходится заходить в собственную гардеробную, где царит тканевая вакханалия под соусом а-ля «лежит здесь, потому что мне лень было думать, куда это положить». Клининговая компания никогда не занималась этими комнатами, и дива, с великим неудовольствием, пытается все систематизировать. Выходит слабовато, но хотя бы хватает места на вещи Акали. Она берет на себя ответственность самой разложить все по полкам и, к удивлению для себя, вдруг ловит себя на мысли, что возиться с вещами японки ей нравится. Она на мгновение зависает, держа в руках ту футболку, в которой оказалась, когда впервые была в гостях у реперши. Внутри приятно расплывается тепло.       Акали возвращается к четырем. Половины из того, что лежало в гостиной уже нет, как и Эвелинн на первом этаже. Кали находит её в гардеробной. Дива расхаживает в её футболке и своих темных штанах от шкафа к шкафу. Реперша усмехается про себя, думая о том, как эта наигранная сексуальная агрессия вначале в виде коротких халатов, отсутствия нижнего белья на сирене превратилась в обычный, домашний стиль без притязаний на пошлость. И самое сладкое из всего этого, что такая сторона Эвелинн доступна только ей. - Хэй, хозяюшка, - Кали хихикнула, обнимая диву со спины и целуя в щеку. – Привет. - Привет, - Эв слегка откидывает голову назад, устраиваясь затылком на плече японки, и растягивается в улыбке. – Как дела? - Были так себе, но сейчас уже все в порядке, - шепчет Акали, покрывая шею Эвелинн короткими поцелуями. – А у тебя? Болит? – её руки скользят вниз и нежно поглаживают живот. - Нет, все хорошо. Хочешь перекусить? - Да, но сначала в душ схожу. В студии кондиционер сломался. И кто бы знал, что без него жарко – пиздец, - реперша тяжело вздыхает и, стягивая с себя футболку, смотрит на полки. – Так, мои полотенца здесь или нужно спуститься вниз? - Здесь, - дива отдает пару реперше, попутно разглядывая уже знакомое тело.       Акали закидывает футболку на плечо, принимает полотенца и медлит, глядя на полки, выискивая свою домашнюю одежду. Несколько секунд, и она тянется за шортами и кофтой. Эвелинн следит за каждым её движением, внимательно рассматривая, как мышцы переливаются плавными движениями. Внизу приятно тянет, в голове ни одной приличной мысли, но дива сдержанно вздыхает и прикрывает глаза, стараясь отвлечься на гардероб. Получается плохо. Даже когда Акали уходит.       Она пытается не думать об этом, когда они едят, когда она показывает одну из свободных комнат и предлагает разместить всю технику там, когда они выбирают в интернете наиболее подходящий стол и акустический поролон, который так нужен Акали. Дива проклинает свои критические, сдержанность Кали и собственную неуверенность. - Все краски и баллончики можно сложить в гараже, в подсобке, - реперша задумчиво чешет затылок. – Ни запаха не будет, ни грязи. - Как хочешь, - немного отстраненно брякнула Эв. - Все хорошо? Ты устала?       Эвелинн немного медлит с ответом. Смотрит в одну точку и задумчиво облизывает губы. - Да. Может, полежишь со мной? - Опять валяться? Мы превратимся в тюленей, - Акали смеется, но дива не разделяет её радости, и японка тут же неловко кашляет, отводя взгляд. – Да я же шучу. Конечно, идем.       Акали останавливается у кровати, глядя в мобильник, когда они оказываются в спальне. - Можно что-нибудь посмотреть. Но тогда, наверное, лучше пойти в зал и там полежать? - Нет, нет, - каким-то наигранно-расслабленным, веселым голосом говорит Эв, подходя к девушке вплотную, - Нам нужна спальня. И кровать. - Чего?       Кали не успевает сообразить, что происходит, когда поворачивается к диве, как тут же оказывается на лопатках. Толчок довольно сильный, и она, словно на пружине, качается на матрасе, удивленно глядя на Эвелинн, которая выглядит немного агрессивно. Сексуально агрессивно. Сирена расплывается в хищной улыбке и стягивает с себя футболку. - Эв? – Кали все ещё сконфужена. – У тебя же критические? - У меня. Не у тебя, - бросает дива с легкой надменностью, бесцеремонно раздвигает ноги японки и наваливается на неё собственным телом.       У Акали нет возможности ничего сказать – ей закрывают рот поцелуем. Очень требовательным, порывистым и глубоким. Эвелинн цепляет её нижнюю губу зубами и кусает до легкой боли. Кали окончательно понимает, что дива настроена решительно. Её бедро с нажимом втирается в промежность японки, и та порывисто выдыхает. Острый маникюр Эвелинн легким, царапающим движением проходится по прессу девушки, задевает нежную кожу и оказывается на талии, поднимая ткань футболки наверх. Когти покалывают ребра, упираясь в них кончиками, и Акали чувствует волну мурашек, проходящую по всему телу и густым комком скапливающуюся внизу.       Дива улыбается сквозь поцелуй, когда Кали начинает отвечать так же напористо. Её руки обхватывают лицо Эвелинн, движутся немного выше и зарываются в малиновых волосах. Сирена уже давно поняла, что Акали быстро распаляется, её достаточно поманить пальцем – как она резво переключится. Вот и сейчас японка охотно обхватила ногами бедра дивы, нисколько не препятствуя продолжению. Эвелинн разрывает поцелуй, и её губы оказываются на шее, оставляя там влажный след. - Нечестно получится, - слегка с придыханием шепчет Акали. – Я получу удовольствие, а ты? - И я его получу, - дива хищно облизнулась и впилась зубами в бархатную кожу. Кали тихо застонала, крепко сжимая плечи Эвелинн в своих руках.       Рука дивы скользнула вниз, оттягивая ткань шорт, и ловко нырнула внутрь, не стягивая нижнее белье. Пальцы плавным нажимом прошлись по уже влажной, разгоряченной ткани, задевая сквозь неё самую чувствительную точку. Пара вертикальных, более поверхностных движений внизу, ощутимый укус на шее, сменяемый мокрым поцелуем – Акали окончательно тает. Одна её рука покоится на плече, вторая еле ощутимо стискивает волосы. Она хочет схватиться сильнее, сжать в кисти мягкие локоны и слегка оттянуть, но не делает этого. Это понятно по слегка неуверенным движениям пальцев. И Эвелинн бесится. - Кто научил тебя этой херне? – её пальцы движутся сильнее, когда она с раздраженным видом приподнимается и смотрит в непонимающие глаза японки. - Что? – слегка спутанно, хмурясь, спрашивает та. – О чем ты? - Почему ты вечно сдерживаешься? – Эвелинн, окончательно отпрянув от девушки, садится на колени и пытается собрать волосы в пучок без резинки. – Ты в курсе, что это хреново влияет на оргазм?       Дива деловито приподняла ноги Акали, довольно резво стягивая с неё шорты вместе с нижним бельем. Слегка растерянная реперша не сразу нашлась с ответом. - Нет, я просто. Не знаю, потому что это грубо… уф! – Кали слегка резко вдыхает, когда Эвелинн заново притягивает её к себе, широко раздвинув её ноги. - Кто сказал, что я не люблю грубо? – Эв щурится, с силой впиваясь в ягодицы девушки. - Ты вроде как по доминированию? У вас разве не тема с полным подчинением и всякой такой хренью? – Кали немного дерзко усмехается. Они обе понимают, что фишка не в этом и девчонка юлит. Но дива на секунду тормозится.       Потому что ровно до этих отношений – так и было. Вся власть в её руках, она решает: что можно и что нельзя. И единственную грубость, которую она могла допустить – жесткий темп, который так неправильно держали мужчины. Стоит только заикнуться об этом, как ритм просто ускорялся, движения становились хаотичнее и партнер быстро выдыхался. Но это не то, что было нужно. Она могла бы попробовать такие вещи с другими женщинами, но секс с ними всегда был как десерт – мягкий, размеренный и томный. И Эвелинн никогда не испытывала потребность, чтобы с ней были агрессивнее. Пока не представляла потенциал Акали.       Она впервые захотела, чтобы это её придушили и грубо выпороли, чтобы жесткий темп держала именно Кали, не сдерживаясь и так возбуждающе горячась. Сколько энергии – и все в пыль. Но её нужно было этому научить. - То есть ты меня так якобы завлекаешь? Даешь зеленый свет на доминирование? Игры? - Размечталась, - язвит реперша. – Просто не хочу, чтобы ты лишний раз злилась. Я не буду тебе подчиняться. - Ты так в этом уверена? – Эвелинн совсем немного наклоняется, двигаясь рукой от самого низа к шее девушки. – Не слишком ли ты бахвалишься? – длинные пальцы обхватывают Кали прямо под сводом нижней челюсти, но не давят. - Ну и что ты мне сделаешь? – Акали злорадно улыбается, накрывая запястье руки Эвелинн собственной ладонью и крепко его сжимая.       Дива склоняется глубже и теперь ощутимо стискивает шею девушки, прекрасно зная, что самые оптимальные точки для таких мер – прямо под углом нижней челюсти. Не мешают дышать, но слегка перекрывают ток крови к голове. Кали сильнее сжимает её запястье. Её губы оказываются в минимальной близости от уха девушки. - Вытрахаю тебя так, что ты потом сама об этом просить будешь.