«Милая, я задержусь еще на несколько дней», — он ненавидел себя за это. Ненавидел за то, как спокойно говорил это, сжимая телефон в руке, за то, что знал — она поймет его без слов. За то, что они закончат говорить, и она пойдет укладывать в постель
их сына, а он — напиваться и трахаться. Как обычно. Без разбору. Он ненавидел себя за то, что она его принимала — без истерик, без скандалов и злобы, — воистину святая женщина. Он не понимал этого, но было больно. Было бы проще, если бы она его возненавидела, как он ненавидел сам себя. Но она лишь говорила: «Конечно, милый, отдохни как следует», — и ее голос был нежным и теплым. Она любила его, безоговорочно и безусловно, а он… он тоже любил ее, но, видно, был слишком слаб. Поэтому он положил трубку, накинул на плечи рубашку и вызвал такси.
В этом клубе Домагой еще не был. Расположенный в глубине сплетения узких улочек Амстердама, он притягательно мерцал неоном вывесок и внешне не отличался от всех остальных, в которых Домагою уже довелось побывать. Грохотала музыка из приоткрытой задней двери, и он с уверенностью направился именно туда. Черная кружевная полумаска надежно скрыла его лицо от окружающих, и в своей неприметной одежде он не отличался от кричащей и прыгающей толпы. Что ж, пойти в анонимный клуб было решением далеко не плохим, и он расслабленно потягивал коктейль, сидя на диванчике в углу и равнодушно скользя по точно так же скрытым масками лицам. Это был гей-клуб, и женщинами и не пахло, а один из бесконечного множества танцующих и напивающихся парней должен был стать его любовником. Телефон, по какой-то неведомой ему причине до сих пор не выключенный, жалобно пискнул, извещая о новом сообщении. Неохотно отвлекшись от созерцания толпы, Домо лениво сунул руку в карман и, почти не глядя, разблокировал. А потом замер, словно в ступоре.
Был в его жизни человек, обладавший феноменальной способностью писать не вовремя, а еще… еще своей непосредственностью и беспечной наивностью путать все карты. Вот и сейчас Домагой тупо смотрел в окошко мессенджера, в котором гордо красовалась фотография собаки… собаки, сидящей с совершенно тупым видом напротив большого зеркала, в котором помимо нее самой отображались еще и смеющийся Лука с телефоном в руках, восседающий на диване в одних только шортах, и обнимающий его одной рукой в лениво-развязном жесте Серхио.
«Смотри, этот придурок никак не может понять, что такое зеркало XD», — гласила подпись под фоткой. Ну конечно, в главной роли этого сообщения была именно бестолковая собачонка — но никак не сам Лука, не его расслабленно раскинутые загорелые ноги и не его наглый одноклубник, с которым он проводил уик-энд. И уж точно Лука вряд ли мог догадаться, что Домагой, глядя на это фото, не улыбнется, а сожмет зубы в бессильной ярости и готов будет заскулить от едкой ревности.
«Прелесть», — через силу набрал он в ответ и все же выключил телефон. Сегодня он здесь, чтобы отдыхать, а не чтобы в очередной раз убиваться по тому, для кого он просто друг. Даже не близкий.
— Мохито, пожалуйста, — буркнул он, плюхаясь на высокий стул возле барной стойки. Минута — и перед ним стоял ледяной и полный приятной свежести коктейль. Уже третий по счету, но это мало беспокоило. Еще немного — и он будет достаточно пьяным, чтобы трахнуть кого-нибудь. Бездумно постукивая ногтями по бокалу, он заскользил глазами по темным зонам вдоль стен. Вдруг взгляд зацепился за что-то… кого-то, вернее. В первые мгновения Домагой не понял, почему. А затем судорожно вздохнул и заморгал. Коктейль на вкус был совершенно нормальным, но может, ему что-то все-таки подсыпали? Или глюки пошли от того, что он свихнулся? Но от попыток анализировать голова начинала раскалываться, и он просто тупо уставился на сидящего в другом конце помещения мужчину. Лицо скрыто под маской, но разрез глаз, выступающие скулы, встрепанные длинноватые волосы… Не замечая пристального взгляда, мужчина поднялся на ноги, и Домагой растерянно пискнул, судорожно соображая, что же делать дальше. Тело все-таки опередило мозг, и он соскользнул со своего места и кинулся сквозь толпу, расталкивая всех вокруг локтями и пытаясь не упустить невысокую фигуру в черной рубашке из виду. Та двигалась прямо к боковому коридору — кажется, там был еще один зал, — и Домагой нагнал ее уже в почти полной темноте этого самого коридора. Не особо раздумывая, он вцепился пальцами в чужое плечо, резко дернул, разворачивая, и, пользуясь неожиданностью, впечатал в стенку. Мужчина перед ним коротко вскрикнул, а через мгновение Домагой сорвал с него маску… и отшатнулся. «Блять, нет», — застучало в висках. Надо же было так проебаться.
— Простите, — дрожащей рукой он протянул совершенно точно
незнакомому мужчине его маску, отпрянул и забормотал виноватым голосом. — Простите, ради бога, я обознался.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и почти бегом бросился обратно. Лицо пылало, стыд подкатил к горлу противным комом. Более идиотской ситуации представить себе и нельзя было — ведь знал же, что Лука в Испании, и прямо сейчас с… на этом Домагой оборвал мысли, не желая размышлять об этом, и снова взгромоздился на свою табуретку.
— Еще выпить? — услужливо улыбнулся бармен.
— Да, пожалуй… виски, — Домагой мрачно ковырнул пальцем стойку и подпер кулаком подбородок. Мелькнула мысль, что с алкоголем хватит, но он отогнал ее, как назойливую муху, и одним движением опрокинул в горло весь шот, принесенный барменом.
— Эй, — раздался вдруг сзади мягкий голос, и его тронули за локоть. Обернувшись, он коротко застонал — жертва его глупости стояла перед ним с легкой улыбкой.
— Простите, — не зная, что еще сказать, повторил он снова.
— Ты говоришь это уже в третий раз, — фыркнул незнакомец и взгромоздился на соседний табурет. — Но как насчет воплотить извинения, скажем, в бокал какого-нибудь коктейля?
Домагой встряхнулся, окинул его пристальным взглядом, и уголки губ сами собой поползли вверх. Расплывшись в шкодливой улыбке, он кивнул бармену:
— «Секс на пляже» для этого милого мужчины.
— Милого? — переспросил последний. — Можешь звать просто Роберт.
Его ладонь скользнула по стойке, и он коснулся пальцами запястья Домагоя. Тот улыбнулся еще шире и перехватил его руку, опуская на свое бедро. На мгновение он вздрогнул, глядя на поблескивающее на чужом пальце кольцо… но не ему было судить других за измены.
— Ваш «Секс на пляже», — вторгся в романтику момента бармен, впрочем, быстро исчезнув с глаз. Роберт поблагодарил кивком головы и свободной рукой взялся за трубочку, провел по ее кончику языком и обхватил губами. Не отрывая взгляда от его тут же заострившихся скул, Домагой скорее машинально отметил, что на Луку он похож все-таки не очень. Совсем другая форма носа, отличия мимики, легкая проседь в волосах… на вид ему было лет сорок, но интуиция подсказывала, что цифра эта преуменьшена. Но как бы то ни было, медленно потягивающий коктейль, опустивший вниз длинные ресницы, он выглядел донельзя привлекательным. И на остальное Домагой решил забить.
— Может, мне стоит извиниться перед тобой как следует? — выпалил он. Вместо ответа Роберт усмехнулся и, проведя ладонью по его ноге, осторожно накрыл ею его пах.
— Над этим клубом есть комнаты… почасовые, — хмыкнул он. — Точно хочешь?
— Да, — Домагой коротко выдохнул и подался вперед, накрывая его губы своими. Поцелуй был жарким и долгим. Они сплелись языками, чужая рука сжала его член сквозь джинсы, и Домо обхватил его рукой за пояс.
— Пойдем, — оторвавшись наконец от мягких податливых губ, прошептал он и первым встал на ноги. Поцелуй продолжился уже на лестнице, ведущей наверх. С неожиданной силой Роберт вжал его в прохладную стену и, скользя губами по линии челюсти и шее, медленно потянул ленточку, снимая маску с Домагоя.
— Кстати… — выдохнул тот, едва удерживаясь, чтобы не застонать. — Меня зовут… Домагой…
— Ага, — на мгновение оторвавшись от его шеи, хмыкнул Роберт. — Я тебя узнал, — и, не давая больше произнести ни слова, впился в губы требовательным поцелуем.
Когда они оказались наконец в маленьком, но чистом номере, Домагой немного отстранился, переводя дух, а потом с размаху плюхнулся на широкую кровать.
— Ты снизу или сверху? — хрипло выдохнул он и быстро скинул с себя рубашку и футболку. Медленно расстегивая пуговицы, Роберт неопределенно повел плечами.
— Как захочешь.
— Тогда сверху, — поколебавшись, кивнул Домагой и вытащил из кармана джинсов презервативы и крошечный тюбик смазки. — Не раздевайся так быстро.
Он поднялся на ноги и сделал пару шагов вперед, тут же накрывая ладонью чужие пальцы и замедляя их движения. Его язык вновь скользнул по полуоткрытым губам, а пальцы медленно заскользили под темную ткань рубашки.
— У тебя кольцо на пальце, — все-таки выдохнул Домагой в перерыве между поцелуями. — Ты… уверен?
— Но и ты не свободен, — Роберт насмешливо выгнул бровь. — Это в любом случае только моя забота, так что заткнись и целуй меня.
— Твое лицо мне знакомо, — пробормотал Домо невпопад, а затем потянул его за собой к кровати.
— Да я понял уже, — смех у Роберта оказался приятный, негромкий и мягкий.
— Я не о том, — Домагой нахмурился и откинулся на простыни. — Кажется, именно
тебя где-то видел… эй, твоя хитрая ухмылка меня настораживает!
— А ты поменьше думай, — Роберт скользнул ладонью в его джинсы, и желание предаваться воспоминаниям пропало.
— Трахни меня, — застонал Домагой, и это было последней членораздельной его фразой. Все мысли растерялись, а дальше все было словно в тумане — сплетение двух тел, ритмичные резкие толчки, собственные пошлые стоны, жаркие поцелуи… Кажется, он пытался сказать что-то… но за каждой попыткой следовал новый поцелуй, затыкающий, пьянящий не хуже крепкого алкоголя…
— Лежи, лежи… — зашептал ему Роберт прямо в ухо, когда он попытался встать и доплестись до душа. Отходя от оргазма, они лежали вдвоем, тесно прижавшись друг к другу, и Роберт медленно перебирал его растрепавшиеся волосы. — Я снял номер на всю ночь, спи.
***
Утро встретило Домагоя ноющей ломотой во всем теле, будто вместо хорошего секса он вчера пробежал марафон. Как ни странно, он вполне осознавал произошедшее и происходящее, и прижавшееся к нему в спокойном сне горячее тело навевало странное ощущение уюта. Но вскоре Роберт завозился, сонно вздохнул и приоткрыл глаза.
— Доброе утро, — пробормотал он и зевнул.
— А я вспомнил, — вдруг тихо отозвался Домагой.
— Вспомнил что?
— Роберт… Роберт Карлайл, верно? Видел твое имя на афише… хоть убей, не помню какой. Еще подумал тогда, что ты похож на… — он запнулся.
— На Луку Модрича? — насмешливо закончил за него Роберт, и Домагой вздрогнул.
— Да, но… как ты?..
— Ты вчера раз десять выстонал «Лука», пока я тебя трахал, — рассмеялся Роберт, но в голосе его не было ни злости, ни обиды. — А футбол я люблю, и вас обоих в лицо знаю.
— Вот черт… — Домагой сконфуженно закрыл руками лицо. — Я… прости.
— Все нормально, — тут же посерьезнел Роберт. — Не переживай, окей? Безответная любовь — это паршиво.
— Это точно, — криво усмехнулся Вида и перевернулся на бок лицом к нему, опираясь на локоть. — Но мне правда понравилось под тобой, что бы я там ни нес в пьяном угаре.
— Ты был потрясающ, — без тени насмешки отозвался Роберт и медленно провел большим пальцем по его губе. — Ты пробовал признаться ему? — добавил он вдруг.
— Нет, конечно, — горько усмехнулся Домагой.
— Ты думаешь, он не примет тебя? — спокойно поинтересовался Карлайл. — Он гомофоб? Склонен к категоричности? Подумай сам, какой он человек?
— Он… нет, — медленно отозвался Домагой. — Он не… не гомофоб, да и вообще… добрая душа.
— Ну и в чем тогда дело? Боишься друга потерять?
— Да. Очень боюсь, что придется… уйти из его жизни.
— А лучше ли трахаться с первым попавшимся, представляя перед собой
его и жить в мучительных попытках смириться с чувствами?
— Да ты философ, — Домагой горько усмехнулся и сел на кровати. — Я… не знаю. Подумаю.
— Хочешь выпить кофе? — резко сменил и тон, и тему Роберт, тоже медленно выползая из-под одеяла. — Позавтракаем, поболтаем… и разбежимся.
— С удовольствием, — улыбнулся Вида и потянулся за своей одеждй.
***
— Ваш американо, — официантка мило улыбнулась мужчинам и поставила на столик две чашки с дымящимся кофе. Роберт что-то сказал, но мысли Домагоя были далеко. Он задумчиво отхлебнул из чашки, потом вытащил из кармана телефон и, поколебавшись, все же включил. Тут же высветилось уведомление о новом сообщении — это был все тот же диалог с Лукой. Он судорожно вздохнул, вглядываясь в буквы на экране.
«Ты в порядке? Я почему-то волнуюсь за тебя, какое-то странное чувство»
Это было еще ночью, и он сделал несколько судорожных коротких вдохов, прежде чем напечатать ответ:
«И да, и нет. Мне нужно будет с тобой поговорить. Давай встретимся на следующей неделе в Загребе.» — не дав себе передумать, он быстро нажал на отправку. Лука появился в сети почти мгновенно, и на секунды Домагоя накрыло волной паники.
«Конечно», — прилетело сообщение. — «Скучаю: 3»
— Умница, — вдруг тихо произнес Роберт, и Домагой непонимающе вскинул на него глаза.
— Как ты опять?..
— Ты весь светишься, — улыбнулся тот и ободряюще кивнул. — Он поймет. Предчувствую… Кстати, здесь потрясные круассаны с ванильным кремом, закажем?
