Cramps

Шуичи поплелся в комнату своего парня, схватившись за живот. Рантаро оторвался от книги, которую он читал лежа, и немедленно закрыл ее. Шуичи выглядел так, будто вот-вот сломается. Вскочив с кровати, Рантаро подбежал к детективу и прижал его к себе. — Эй, детка, что случилось? Не плачь, здесь тебе никто не навредит. — Ничего, просто мои гребаные менструальные спазмы, — Шуичи мило огрызнулся (Как? Как ты это делаешь? Удивительно), принимая объятия. Ой. Ох. — Вот почему в классе ты выглядел, как умирающий котик? — Вау. Ты сегодня ужасно мил. — Шуичи отпрянул от объятий и поплелся дальше, начав рыться в ящиках маленькой кухни. — У тебя есть обезболивающие? Я уже выпил все свои. — Уже? Ты хочешь, чтобы у тебя отказала печень? — поддразнил Рантаро, но провел парня в ванную комнату, где начал искать обезболивающее в ящиках под раковиной, бормоча, что он был уверен в том, что оно где-то есть, как прокладки и грелка. Шуичи сел на унитаз, свернувшись клубочком в позе эмбриона и слегка покачиваясь. — Может, и так. Я заставлю эту боль выбраться из моего гребаного желудка, — усмехнулся Шуичи. — Только не надо мучить свою печень. — Я сделаю это, если захочу. — Ах! Нашел! — Рантаро полез в ящик, вытащил банку и бросил ее парню, как-то умудряясь не удариться о нее головой. Впечатляюще. — Принимай по две капсулы каждые 4-6 часов, хорошо? — Я знаю, как это работает. Я не ребенок. — Шуичи уставился на него, открывая банку и доставая две таблетки. — Да, сейчас ты точно ведешь себя как маленький, — Рантаро предложил ему чашку воды (и когда только успел наполнить?), и тот с жадностью отпил. Проглотив таблетки, он вытер рот. — Я не веду себя как ребенок во время менструации. — Ах, да. Ты ведешь себя как ребенок все время, — Рантаро ухмыльнулся, опираясь на стойку с раковиной и глядя на свирепого Шуичи. Он был похож на кошку, которая только что выбралась из ванны — бликами на лице и слегка растрепанными волосами. — Я никогда не веду себя как ребенок. — Хм, хм. Конечно. — усмехнулся Рантаро. — Я пойду искать грелку. Тебе нужны еще прокладки или что-нибудь такое, детка? — Шуичи покачал головой. — Ну, можешь выйти из ванной, когда будешь готов. — Рантаро улыбнулся на прощание и вышел из комнаты, оставив ворчащего Шуичи, который поднялся и последовал за ним. Он добрался до кровати и уткнулся в нее лицом. — Ненавижу это чувство. Рантаро хмыкнул, открывая дверь шкафа. Боже мой, у него было столько всего. Где он вообще все это нашел? Качая головой, он фыркнул. С таким же успехом искать и в его шкафу. Если оно вообще в шкафу. Шуичи продолжил. — Во-первых, мне плохо. Такое ощущение, что кто-то вытаскивает мои гребаные органы из тела. Я знаю, что всем так больно. Но вроде… кажется, что мне хуже, чем другим. Потому что… Я не девушка, понимаешь? Это много значит… для женщин, которые утверждают, что это — самое важное в «женщине» или что-то типа. Но это не так, потому что по этой логике я девушка, но это не так! Я знаю, что не так, но каждый раз, когда эта глупая штука срабатывает по какой-то сраной причине, и напоминает мне, что я не парень, и я никогда полностью не стану парнем, и это отстой. — Эй, эй, ты же знаешь, что это неправда. Ты парень и ты это знаешь. Ты не притворяешься, даже если другие так говорят, — крикнул Рантаро из глубины шкафа. В этих дурацких полках столько вещей, черт возьми. Здесь надо навести порядок. — Ты не девочка, детка. А, вот оно, — Рантаро потянулся к задней части шкафа и вытащил серую грелку со шнуром. Он бросили ее своему парню и направился к розетке, чтобы ее подключить. Сделав это, он подошел к кровати, где Шуичи уже взял грелку и прижал ее к животу изо всех сил. Он был справа, и Рантаро сделал то же самое, лег позади детектива и обнял его руками. Двое так и лежали в тишине (не считая ерзания Рантаро и стонов Шуичи от судорог), прежде чем Шуичи заговорил снова. — Менструации — отстой, ты знаешь это, Таро? — Шуичи заскулил, прижимая грелку к животу. — Да, знаю, детка. Они отстой. — Ты так говоришь, но у тебя их никогда не было, так что это не в счет. — Ну что я должен сказать, кроме как согласиться? «Нет, они не отстой, потому что у меня их никогда не было, поэтому они на меня не влияют», — сказал Рантаро фальцетом, пока гладил Шуичи по волосам — мягким и шелковистым. Он, должно быть, пользовался кондиционером. — Мммм. Так было бы намного лучше, — сухо ответил Шуичи. — Нет, это отстой. Меня переполняет так много эмоций одновременно, которые всего лишь результат того, что у меня из задницы течет кровь и через пару дней все пройдет, ​​но пока не прошло, мне жутко больно. Ненавижу. — Я знаю, детка, я знаю. Это больно, и все, что мы можем сделать, это ждать. Но на самом деле ты не стал от этого менее мужественным, честно. Хотел бы я просто забрать у тебя твою боль, понимаешь? Если бы я мог, я бы поменялся с тобой телами. Шуичи фыркнул. Боже мой, он почти заплакал — только из-за того, что его парень был готов обменяться с ним телами. Гипотетически, конечно, но он это ощущал. Эти чувства. Вытирая глаза, он собрался с духом, чтобы заговорить снова. — Спасибо, Таро. На самом деле. — Ммм, ничего. — Рантаро уткнулся носом в волосы детектива. — В конце концов, я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, Таро. Даже если я веду себя как ребенок. — Ой, тише, тише. Я пошутил.