Неопределённость

— Доброе утро. Райнер поправляет наушники, усаживается поудобнее. Собранный, довольный и расслабленный, даже не помятый после сна, ещё и душ успел принять, судя по влажным волосам. Он начинает наводить порядок за своим рабочим местом. Всегда так делает перед началом разговора. Эрен завидует этому про себя, потому что для него ночка была беспокойной и бессонной. Он с головой нырнул в бездну медийных развлечений, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей. Неопределенность с пандемией усиливала неопределенность в жизни и их отношениях. Одно наслаивалось на другое, смешивалось и не давало покоя. Эрен давно хотел съехаться, попробовать пожить вместе, почти убедил в этом Райнера и денег на первое время накопил, как был введён режим ЧС. Райнер вернулся в родной город, потому что из общежития его выселили, а оставаться у Эрена он отказался. Неудобно ему, видите ли, и по матери и двоюродной сестре соскучился, давно собирался их навестить. Только дело было, как пить дать, в сомнениях. Ещё полгода назад он подкатывал к девчонкам и гулял с ними же, а потом познакомился с Эреном, и у обоих крышу снесло от новых ощущений, о которых Райнер не готов был рассказать своим родне и друзьям. Пока не готов, но обещал сделать это. Эрен пересмотрел десятки видео, пролистал ленту с новостями и мемами. А сейчас злился на себя из-за потраченного впустую времени. Не поспал, не подготовил доклад, который задал им Аккерман. Потому что скучно, совершенно не интересно, потому что это не то, чего ему хочется. И вообще он не знает, чего ему хочется. Хотя, нет. Знает. Живого общения, встречи с друзьями, выбраться куда-нибудь, потому что задолбало киснуть в четырёх стенах, торчать перед вебкой на занятиях, выслушивать нравоучения матери о том, как важно соблюдать режим самоизоляции. Тошнило уже от скуки. Его поездка с Райнером, к которой они готовились несколько месяцев, также сорвалась, и сейчас Эрен сам был на грани срыва. Дёрганный, нервный, колючий. Ему на каком-то эмоциональном и физическом уровне хотелось, чтобы Райнер был рядом, чтобы можно было завалиться в кровать и просто лежать, обниматься, шептаться, забыться и поебаться в конце концов. С Райнером было спокойно и тепло. — Ненавижу эти периоды сраного нервного перевозбуждения, когда хочешь спать, не можешь спать, но при этом не можешь и что-то делать. Выстреливает Эрен слова как из пулеметной очереди, забыв про формальности и приветствия. — А я около часа назад проснулся, кофе сделал и тебе позвонил, как и договаривались. Расслабься ты, после разговора поспишь и доклад свой доделаешь. Эрен дернулся с этого: «Расслабься ты». Хотелось огрызнуться, но взглянув на безмятежный вид Райнера, который усердно расставляет предметы за столом, он передумал. О, да, Эрен бы действительно был не против расслабиться. Как, например, они расслаблялись в прошлом месяце, в аккурат перед отъездом Райнера к матери в свое сранное Либерио. Тогда они классно расслабились, что у Эрена синяки с ягодиц сходили несколько дней, а Райнер прятал засосы под воротником рубашки. Усиленно прятал. До сих пор никому не сообщал, что они встречаются. И Эрену запрещал говорить. Держали все в тайне, но трахаться им это не мешало, а большего и не надо, если подумать. Эрену было наплевать, что другие подумают и будут ли знать. Их это не должно волновать. Однако это волновало Райнера, потому что разрушало его идеальный образ в глазах некоторых людей. Эрен встряхнул головой, чтобы прогнать раздражающие его мысли и переключился на другие воспоминания. Он закрыл глаза. Вспоминать об их близости было охуенно приятно. Тогда он толкал Райнера на кровать, не дав раздеться, впопыхах стянул одежду с себя и оседлал. Они почти не говорили. И запомнил тогда Эрен только как ему сказали: «Расслабься ты», когда он старательно облизывал пальцы, тело послушно подстраивалось под прикосновения рук Райнера. Эрен прикладывал ладонь к его груди, расстёгивал пуговицы рубашки, чтобы потом гладить соски и ощущать под кожей, как быстро и гулко бьется сердце, как на коже появляются капли соленого пота, как на штанах выступает пятно от смазки, и ёрзать на нем сильнее. Когда смоченные пальцы начинали постепенно проникать внутрь, Эрен наклонялся и влажным ртом приникал к губам Райнера, приглушённо постанывая от каждого поступательного движения. Он с готовностью спустил белье Райнера, медленно насаживался, зажмуривая глаза и опираясь свободной рукой на его плечо. Эрену нравилась эта поза, потому что можно было наблюдать за бесстыдным изучающим взглядом, видеть, как Райнер облизывает губы, бормочет что-то приторно нежное, а следом отпускает грязные комментарии, играя на контрастах, просит стонать, не сдерживаясь, говорит, что это его возбуждает. Они быстро подстраивались под ритм друг друга. Райнер терпеливо сдерживался, давая Эрену привыкнуть. Фиксировал руки на талии, смещая их в процессе на бедра и сжимая пальцами до покраснения кожи. Эрен цеплялся за его плечи и кончал раньше, поэтому Райнер менял положение. Укладывал его на спину, закидывал ноги на плечи и резким движением входил в расслабленное после оргазма тело. В тот момент Эрен уже не был против отдать инициативу Райнеру. Только руками сжимал простыни и смотрел на него из-под прикрытых век через наступающую повторно пелену возбуждения, облизывал губы и стонал. Каждый сильный толчок срывал с его губ протяжный стон. — О, да… Классно. Пробормотал Эрен, когда из грез вернулся в реальность. Это не осталось без внимания Райнера. — Ты так классно сказал «классно», что я хочу тебя… — Трахнуть? Райнер мотнул головой, словно прогоняя наваждение. — Вроде того. Эрен бы и сам был сейчас не против, чтобы его трахнули, лишь бы не трахаться с дистанционным обучением, которое сидело в печёнках. — Я так классно это сказал, потому что как раз вспоминал, когда ты меня… — и жестом показал, как он его, улыбаясь. — Понятно, но сейчас не совсем подходящее время для этого, сам понимаешь. Я тоже скучаю… Начал затирать привычную речь Райнер. Он всегда так говорил, пытаясь успокоить или перевести тему. Эрену надоело. Он резко оттолкнулся от стола руками и отъехал на компьютерном кресле назад, чтобы его было видно в полный рост. Спасибо Микасе, что подарила на прошлый день рождения беспроводные наушники. Эрен запустил руку в штаны, поглаживая свой член через них, и заглядываясь на изумленное лицо Райнера. Так они ещё ни разу не делали и это только сильнее подогревало. — Ладно, я тебя понял. Делай, что хочешь, я за кофе схожу пока, — сказал Райнер и поднялся. — А ну сядь! — возмущенно и требовательно вскрикнул Эрен. Райнер замер и взглянул в объектив веб-камеры. — Ты уверен, что хочешь этого прямо сейчас? Эрен раздражённо вздохнул. Только Райнер тут сомневался, потому что образ правильного и прилежного сыночка, который выполняет совместно задания со своим «другом» трещал по швам, как терпение Эрена. — У меня от этой уверенности и мыслях о тебе яйца уже не первый день сводит. Райнер улыбнулся. Для Эрена эта улыбка была молчаливым согласием. Он мысленно ликовал и затрясся от предвкушения, сжимая член через трусы. — Только мне все равно надо отлучиться. Дверь в комнату закрыть, а то мало ли… Вдруг мать… Эрен не дал ему договорить и засмеялся, тотчас представив, как бы Райнер оправдывался перед своей матерью, застань она его в таком интересном положении. Райнер махнул рукой, мол, ну тебя, и скрылся из виду. Эрен медленно гладил член через трусы и кусал губы. Его сильно возбуждали мысли о том, что Райнер будет наблюдать. Ожидание близости и эмоционально напряженное состояние усиливали ощущения в разы. — Такими темпами меня надолго не хватит, — пробормотал под нос Эрен. — Когда тебя вообще в таких случаях надолго хватало, а, Эрен? Он и не заметил, как Райнер вернулся, потому что слишком увлекся. Можно было бы возмутиться, но это правда. С самоконтролем у Эрена были определенные проблемы, он часто полностью отдавался ощущениям, тонул в них, насыщался эмоциями в близости до исступления. — Я бы хотел сказать, что ты охренел, но… Эрен спустил штаны, чтобы Райнеру было видно всё, приподнял край футболки и резко надавил на головку. — Но именно это тебе нравится и возбуждает ещё сильнее в такие моменты, — закончил за него Райнер. — Да. Сильнее бы меня сейчас возбудило только твое присутствие. Эрен начал гладить себя там резкими, быстрыми движениями. — И минет, — прошептал Райнер. Эрен вздрогнул, когда представил Райнера на коленях перед собой, представил, как Райнер берёт в рот, как играет языком с головкой, как облизывает и покусывает, как сжимает яйца и застонал, раздвигая ноги шире. — И минет, — повторил за ним Эрен. — Ты сейчас чертовски сексуален. — Какого хрена ты до сих пор в своем Либерио, а не здесь, со мной, — бормочет Эрен, ёрзая на кресле, разводя ноги и размазывая смазку по члену. Он даже на Райнера не смотрел. Достаточно было того, что Райнер смотрит. Не мог не смотреть. Стук сердца отдавался в ушах, перед глазами все поплыло и, кажется, даже слёзы выступили от нахлынувшего возбуждения. Эрен зажмурился, постанывал и кусал губы, сжимая основание члена одной рукой, а другой пытался удержаться в кресле, потому что тело било дрожь и он потерялся на мгновение в пространстве. — Чёрт… Пробормотал Эрен в истоме. Сперма попала на футболку. — Если ты не приедешь в эти выходные, я позвоню твоей матери и сам за тебя сделаю каминг аут. — Я приеду. Билет вчера купил. — Так чего не сказал сразу?! Эрен от возмущения чуть с кресла не навернулся. — Да ты слова вставить не давал и момента подходящего не подворачивалось. — Потому что твои слова уже не котируются и мне хотелось, чтобы ты вставил кое-что другое. — Да ну тебя. Я отключаюсь, готовь свой доклад, чтобы Аккермана не злить. Завтра увидимся. И ты повторишь всё, что делал на камеру. Только в этот раз я приму активное участие. «Завтра увидимся» — повторил Эрен про себя и улыбнулся. Хоть какая-то определенность за последние дни. Определенность была очень важным компонентом спокойствия, заряжала уверенностью в завтрашнем дне и в целом вообще. И с Райнером она была, если не брать во внимание его ориентационные загоны, с которыми Эрен ему поможет побороться и не загоняться из-за неоправданных ожиданий родителей и вины.