wanna fix it?

Тьелко ставит машину на ручник и снимает кроссовки прямо там, тянется на заднее сидение за другой обувью и открывает дверь, ставит сапог на бордюр и одним плавным движением проскальзывает в него затянутой в чулок ногой. Потом откидывает за плечо светлые волосы, одергивает блузку, захлопывает дверь и с мерным цоканьем направляется в знакомый переулок. Свет привычно приглушенный, бряцают стаканы и позвякивают бокалы. Внутри тепло, немного пахнет сигаретами и алкоголем, Тьелко опирается бедром о высокий барный стул и ведёт носом. Девушка в идеально выглаженной рубашке оборачивается к ней со сдержанной улыбкой — лицо незнакомое, но и Тьелко сюда пару недель не заглядывала, а глаза её серые под идеальными стрелками в таком освещении отливают золотом и Тьелко непроизвольно проводит по сливово-матовым губам кончиком языка. Кто-то притопывает ногой в такт звучащей из динамиков песне. Наконец девушка — Тьелко щурится и буквы стилизованного под руны шрифта складываются в имя Курво — облокачивается на стойку и неожиданно низким голосом объявляет, что уже можно и караоке. Тьелко, до того задумчиво покачивавшая своим бокалом, словно только ждала сигнала, заправляет прядь за ухо и, ловя высокими лакированными голенищами блики света, наперерез изрядно накатившей компании отправляется на сцену. Тьелко любит, когда на неё смотрят, а теперь, зная, что за ней наблюдает и эта дьявольски красивая брюнетка, двигается и вовсе с вызовом. Every day I wake up Every day I wake up alone Голос у нее хриплый и едва не срывается, она жадно вдыхает между строчками и явно играет на публику. Высокий рыжий за ближайшим к сцене столов заинтересованно разворачивает корпус в ответ на её дерзкое kill me в припеве, которое она едва не выплевывает, глядя незнакомцу в глаза. Тьелко улыбается и размашисто перекидывает волосы на одну сторону, заметив приглашающий жест. Закончив, проходит совсем близко, задевая колено и скользнув ногтями по плечу, но проходит мимо. И его короткий смешок, и взволнованный вздох из-за другого столика — не то, к чему она сегодня стремится, и всё же, закидывая ногу на ногу на сидении у стойки, давится водой, когда брюнетка по другую сторону стойки наклоняется к ней с тихим «Хочешь, исправим?». Берёт себя в руки и почти ложится грудью, сокращая расстояние, но Курво лишь цепляет пальцами за подбородок, ведёт большим по нижней губе и хмыкает. К полуночи, когда наконец заканчивается смена Курво, Тьелко успевает ещё сильнее охрипнуть и вспомнить, что вообще-то приехала на машине, в которой, видимо, и придется ночевать, учитывая, что с недавних пор патрульных стало гораздо больше. Потому, когда они обе выходят на улицу, поворачивается к спутнице и скользит по ткани её скинни затянутым в чёрную кожу коленом, пользуется существенной разницей в росте и, склоняясь, сухими губами касается щеки: — Милая, у тебя права есть? Курво регулирует под себя сиденье, пока она переобувается и снова закидывает сапоги на заднее, поворачивается обратно и чувствует, как на плечо ложится тёплая рука Курво. И вот так — пьяная, в собственной машине, даже точно так же на пассажирском месте — она целовалась уже не раз. И с Курво не чуствуется ничего из ряда вон выходящего, никакого ощущения «той самой». А потом они заглядывают в круглосуточный супермаркет за мороженым по внезапной обоюдной прихоти и смеются долго-долго, а потом Курво случайно проливает на себя горячий шоколад и позже, уже в квартире, отправив спутницу в душ, Тьелко замачивает её форменную рубашку в отбеливателе. А потом от тяжело поднимающейся на каждом вдохне груди Тьелко её отрывает телефонный звонок, и девушка, приобняв светловолосую одной рукой за талию, коротко поясняет: «Дочка». И, слыша, как Курво говорит с ней, Тьелко, кажется, впервые в жизни умиляется с прерванного секса. А потом коротко целует в губы и говорит: «Познакомишь?». И смеётся, услышав в ответ задумчивое «Ты ей понравишься».