Aura

      Не клясться под изменчивой луной? Хорошо. Как скажешь.       Слишком мало места на узкой кровати, слишком долбит алкоголь в виски. Слишком ритмичная музыка, которая раздражает фантазию - воспаленную и пьяную. Как давно они этого хотели? Сейчас кажется, что вечность.        Они не мальчики, слишком хорошо знают друг друга, поэтому позволяют себе больше обычного. До боли целуют друг друга, кусая и засасывая губы до горящих следов и высоких стонов, ласкают тела друг друга до царапин и алых, взбухших следов. Слишком жадно, потому что так хочется, потому что они так давно не показывали друг другу реальных эмоций. Потому что любовь и желание горит в груди у обоих так сильно, что хочется кричать, хочется слиться друг с другом и стать единым целым, и даже Вселенная не сможет этому помешать.       Джебом жадно целует Джексона, до боли, до стонов. Его стоны высокие и нежные, будто девичьи, неизменно заставляют спину старшего покрывать мурашками, ласкать жарче и более жадно. Он поддается неистовому желанию, вжимаясь бедрами между раздвинутых ног с силой и тихим стоном, чувствуя, как Джексон его хочет, даже через одежду. Их поцелуй похож на спарринг, где никто не хочет уступать. Они поддаются музыке, которая льется из колонок, лаская друг друга в ритме битов и стонут в унисон, еще более сексуально, что заводит обоих.       Рука опускается на пах, сжимая член через драные джинсы. Скользнуть бы рукой в одну из дыр и ощутить ладонью горячий, пульсирующий член через тонкое белье, но это слишком просто. Джексон тянет, поглаживая член Джейби через грубую ткань, а тот низко, бархатно стонет и толкается бедрами вперед, будто проникает в него. От этого движения спирает дыхание и он хрипловато стонет в поцелуй, кусая тонкие губы. Из колонок льется новый трек, под который хочется плавно извиваться.       Джебом отпускает себя и поддается музыке. Он на секунды отстраняется, разорвав на Джексоне футболку, и снова толкается бедрами, имитируя проникновение, чем вызывает неимоверно пошлый стон. Блондин извивается под ним змеей, напрягая подтянутое тело. Его грудь приглушенно блестит в полумраке комнаты, а Джейби это сводит с ума. Он наклоняется, впиваясь поцелуем-укусом в торчащий темный сосок и Джексон благодарит его хриплым стоном и сладким спазмом по телу. Слишком хочется.       Они растягивают прелюдию до бесконечности долго. Из колонок рвется мозговзрывающий дабстеп. Одежда летит в стороны, иногда раздается треск ткани. Джебом в эту ночь реально "чик энд секси": рвет ткань не стесняясь, жадно припадает губами к горячему телу, руками касается там, куда другие доходят очень не сразу. Он бесцеремонно вытряхивает Вана из джинсов, обхватывая ладонью сразу оба члена, и ласкает в такт тяжелому биту, прикусывая губу. Джексон смотрит затуманено и немного безумно, вскидывает бедра и заводит руки за голову, представая перед Джейби во всей красе. Он выгибается в пояснице и немного приглушенно стонет, рефлекторно поддавшись бедрами вверх, от чего по телу старшего проходит болезненно-приятный спазм.       Джебом немного груб, но Джексону нравится. Ему нравится болезненный захват на запястьях и горячие губы на внутренней стороне бедра. Ему нравится то, что Джебом ласкает его влажным языком, будто девушку, требовательно надавливая на сжатое кольцо мышц и вызывая до безумия блядский стон. Он поддается музыке, выстанывая его имя и толкаясь бедрами навстречу ласке. Дыхание спирает так, что кажется, вот-вот задохнешься, но он все еще успевает дышать. -Джебом, пожалуйста...       Это все, на что хватает сил. Джексон стонет, а Джейби нависает над ним, будто хищник над жертвой. Он успевает кое-как нанести смазку на член и оставить смазанный поцелуй на припухших губах, перед тем, как вставить в горячее тело без подготовки. Джексон вскрикивает, и слаще этого крика нет звука на свете. Ему одновременно больно и приятно, от возбуждения его мышцы не так сильно напрягаются и Джебом входит почти без боли. В Этот момент они стонут в унисон, а Джебом начинает двигаться под бит новой песни, подстегиваемый неуемным желанием. От возбуждения больно внизу живота, а голова совсем не соображает, но он не закрывает глаз, смотря на распростертого под ним Джексона и это самое пошлое и прекрасное, что он видел. Джексон, горячий и блестящий от пота, до боли возбужденный, сжимает пальцами его бедра и разводит в стороны ноги, выгибаясь, на сколько позволяло положение. Он пьяно и с желанием смотрит на старшего, беспрестанно закусывая нижнюю губу и слегка хмуря брови, желая большего и прямо сейчас.       Джебом уступает. Он буквально втрахивает податливого любовника в матрас, с пошлыми шлепками тел, с болезненными спазмами от каждого толчка. Он чувствует в руках напряженное тело и чувствует, как мышцы любовника сжимаю его член, время от времени внезапно расслабляясь и позволяя двигаться неконтролируемо и быстро, легко, от чего Джексон почти кричит и крупно дрожит всем телом.       Они меняют позы часто. Вот Джексон сверху и он двигает бедрами, как настоящий наездник, быстро и легко. Он выгибается, а Джебом проводит ладонями от его бедер к плечам и обратно, сжимает пальцами соски, вызывая хрипловатый стон, и опускается вниз, специально игнорируя торчащий колом член любовника.       Вот Джексон лежит на боку, его нога покоится на плече Джебома, а тот двигается бедрами плавно, словно змей, заставляя партнера под ним нетерпеливо извиваться и поддаваться бедрами навстречу. Сладкая пытка.       Джексон лежит на животе, упираясь коленями в матрас изо всех сил, а Джейби сверху нависает над ним,остервенело вбиваясь бедрами в упругие ягодицы, выбивая такие желанные стоны. Ван сжимает простыни, вскидываясь каждый раз, когда тело скручивает сладким спазмом удовольствия.       Это не может продолжаться вечно, они оба это понимают и потом выбирают самую пошлую из возможных поз. Джесон стоит перед зеркалом на одной ноге, вторую дежит Джебом под коленом. Ван слегка выгибается, прислонившись лопатками к груди старшего и, заведя руки назад, сжимает пальцами его загривок, а сам Джебом свободной рукой прижимает младшего за талию к себе. Сложно стоять, сложно держать равновесие, но Джейби не отводит взгляда от их отражения в зеркале и двигается все быстрее и грубее, стараясь выбить из Джексона максимум стонов. Тот и не против, выстанывая его имя и толкаясь бедрами навстречу, наплевав на гордость, мораль и другие глупости.       Еще немного и оба кончают, почти одновременно. Джексон не выдерживает первым, а Джебом, видя, как тот без рук умудряется запачкать спермой свой живот и пушистый ковер номера,как тонкая белая нить спермы тянется с раскрасневшейся головки вниз, не выдерживает, и тоже кончает, прямо внутрь содрагающегося тела.        В колонках играет какая-то попса, совсем не сексуальная, даже с пьяной точки зрения. Они валятся на кровать, лениво обнимаясь, со счастливо-глупыми улыбками на лицах. Кое-как дотянувшись до пульта от стерео-системы Джебом выключает звук и комната погружается в звенящую тишину. Слышно только их прерывистое дыхание. Джексон сейчас непередаваемо спокоен и мягок. Будто пластилин - бери и лепи, что хочешь. Но Джебом не хочет лепить, его устраивает их привычный Джексон. С его закидонами и тараканами в голове.       Он притягивает младшего к себе ближе, обнимает крепче за талию. Они вытирает вытекающую сперму с его ягодиц простыней и целует его в плечо, чувствуя, как тот благодарно сжимает его запястье. Джексон сонный и счастливый, Джебом знает это и потому сам отпускает себя, чувствуя тело любимого рядом.       Сон морит их быстрее, чем они успевают начать думать и что-то говорить друг другу.