Цветы акации

Красная нить связывающая родственные души — это то, чем дорожил каждый. Ведь так ты мог быть уверен в том, что никогда не останешься одинок, в том, что кто-то дорожит тобой и ждет тебя. У кого-то она была еле заметной, так как их с соулмейтом разделяли километры, у кого-то немного ярче. Нить Кейи, завязанная у него на мизинце всегда была ярко красной. Дилюк всегда был рядом, с того самого дня, как синеволосый юноша вошел в его дом. Они всегда были связаны и пусть принять в подростковом возрасте это было тяжело, со вступлением в Орден оба начали осознавать, что судьба связала их не просто так. Они были похожи на близнецов, годы совместной жизни позволяли им изучить друг друга до самых мелочей, чем могла похвастаться не каждая пара. И даже спустя время прикосновения ощущались как маленький разряд тока. Лед и пламя вместе создавали воду, они были разными, но гармоничными в единстве. Кейа был по-настоящему счастлив, словно судьба отплатила ему за то, что ему пришлось пережить в детстве. До одного рокового дня. В 18 День рождения Дилюка, синеволосый парень был на дежурстве и ему хотелось, как можно скорее вернутся домой, чтобы поздравить юношу с тем, что он наконец стал совершеннолетним. Но никакого празднования так и не случилось, ведь подарком судьбы стала смерть их отца. Парень никогда не видел своего названного брата таким. Он, как соулмейт чувствовал его и свою боль словно вдвойне. Красноволосый парень сидел у камина, в кресле, что стояло в главном зале. Слезы давно высохли на его лице, а отсутствующий взгляд был направлен на пламя, которое медленно поедало брошенные туда поленья. — Дилюк… — Кейа осторожно присел на колени напротив юноши и взял его руки в свои. — Дилюк. — Уйди, — парень отрицательно замотал головой и зажмурился. — Пожалуйста… — Нет, прости, — синеволосый юноша чуть отшатнулся, когда Дилюк вырвал свои руки из его. — Если я уйду тебе станет только хуже мы должны… — Мы ничего не должны, понятно?! — Рагнвиндр младший зажмурился и обнял себя за плечи. — Отца больше нет… Что ты можешь понять?! Хочешь сказать ты тоже был его сыном?! Никогда не был, понятно?! — Дилюк, — Кейа осторожно коснулся колена парня. — Я понимаю, что ты чувствуешь, мне также больно, как и тебе. — Если бы ты и твои глупые рыцари успели вовремя, отец бы не умер… Что ты сделал, чтобы он жил?! — красноволосый парень до крови прикусил губу, в горле словно стоял ком, не позволяющий дышать. — Я бы не справился один, если бы ты только успел… — Если тебе станет легче, то ты можешь винить во всем меня, только пожалуйста… — Кейа отвел взгляд, его плечи медленно опустились. Он действительно чувствовал груз вины, если бы только пришел на несколько минут раньше… Но смог бы ли он противостоять силе порчи, что обернулась против своего хозяина? Смогли бы они спасти Крепуса? — Я не хочу… Не хочу, чтобы ты был рядом… Никогда, прошу тебя уйди, — Дилюк вновь замотал головой. — Теперь каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вспоминаю как… Ты должен уйти. — Связь не порвать, Дилюк, — Кей невольно дернул мизинцем и нить потянула палец обладателя силы Пиро. — Ты и сам это знаешь. — Тогда давай проверим, — красноволосый юноша слегка улыбнулся, в его глазах было полное отчаяние, смешанное с легким безумием. Он осторожно коснулся нити пальцами, используя силу огня. Красная нить начинала медленно тлеть, Кейя сжался от резкой боли в груди, Дилюк лишь медленно наблюдал, как обожженная нить распалась на две части. Синеволосый парень шокировано смотрел, как красный конец одиноко болтался на его мизинце. Боль в груди становилась невыносимой, медленно удушая. — Дилюк… — тихо прохрипел Кейа, на его глаза резко навернулись слезы. Красноволосый юноша пустым взглядом смотрел на свой мизинец. — Больше нет никакой судьбы, Кейа. Ни у тебя, ни у меня, — кончики губ парня медленно приподнялись вверх. — Больше ничего нет… Из года в год боль в груди Кейи никогда не унималась, когда он почти принимал ее, она лишь усиливалась, напоминая о своем существовании. Красная нить так и не сползала с мизинца, болтаясь внизу, вечно напоминая о том, что его соулмейт лично отказался от него. Каждая их встреча казалась юноше худшей пыткой во всем мире. Он постоянно срывался, творил безумные поступки, безрассудно действовал в бою и в одиночку нарывался на большие группы монстров в надежде, что на этот раз все точно закончится. Дилюк перестал улыбаться, периодически ему казалось, будто он больше на это неспособен, пока в его жизни не появилась Люмин. Загадочная путешественница напоминала ему о его юношеских годах. Они с братом были такими же полными надежд, активными и готовыми ворваться в любой бой. Все было по плечу, когда они были вместе. Боль прошлого постепенно уходила, сменяясь новой. Его связь с соулмейтом уже давно практически развеялась, но все еще преследовала его во снах. Когда он спал он часто видел Кейю, что стоял у золотистого дерева, его взгляд был печален, длинные распущенные волосы трепал ветер. В конце он всегда обращал на него взгляд поднимая руку с оборванной нитью и шепотом произносил: «Ты уничтожил все, что у меня было. Спасибо». На его лице в этот момент расцветала улыбка, а его образ медленно растворялся, словно ветер разносил его, как лепестки отцветшего цвета. Несколько дней Кейа не являлся в таверну. Для Дилюка это было новинкой, так как он привык каждую смену наблюдать за капитаном, который весело вел беседы о пустяках и иногда украдкой поглядывал на него. Легкая тревога была в душе владельца винокурни, что-то в последние дни в поведении бывшего соулмейта казалось ему странным, но он словно не мог уловить мысль до конца. Тяжелые сны перестали его беспокоить, а в груди начинало болеть, словно там был камень, неустанно бьющий по его грудной клетке. После окончания рабочих часов, беспокойство Дилюка достигло высшей точки и потому не выдержав, он двинулся в сторону дома капитана Ордо Фавоуниус. Тот жил в небольшом доме на отшибе города, подальше от шума центра. Парню казалось, что лучше он придумает глупое оправдание ночному визиту, чем изведет себя домыслами. На удивление дверь была не заперта, капитану явно хватало самоуверенности, чтобы думать о том, что к нему уж точно никто не залезет, а если это и произойдет, то даже во сне он даст отпор. — Кейа? — Дилюк осторожно вошел в дом. — Это я… Ты дома? Удушающую тишину нарушало лишь чужое частое дыхание, что без постороннего шума казалось очень громким. В руке у Кейи блестело лезвие длинного клинка, конец которого был приставлен к солнечному сплетению. — Кейа? — красноволосый юноша замер у входа в комнату. — Что ты делаешь? — Не подходи, — капитан замотал головой, его длинные, растрепанные волосы попали ему на лицо, закрывая половину лица. — Я… Я не смогу так больше, так будет лучше. — Нам… Нам нужно поговорить, — глава Винокурни сделал медленный шаг вперед. — Я… — Заткнись! — громко прорычал Кейа и Дилюк резко замер. — Это ты… Это тебе абсолютно плевать на все. Ты сжег нить, ты ушел неизвестно куда, гоняясь за Фатуи, как пес, а потом вернулся как ни в чем ни бывало. У меня не было ничего, ты понимаешь? У меня ничего не осталось. Нет дома, нет семьи, нет родной души, ничего… Парень чуть надавил на клинок, от чего тот медленно проткнул кожу на груди. Алые капли расцвели на белом постельном белье. — Ты уничтожил все, что у меня было. Спасибо, — синеволосый юноша перевел взгляд на замершего Дилюка, уголки губ Кейи чуть приподнялись, одинокая слеза скатилась по щеке. Клинок резко вошел в грудь. Последующие дни были для Рагнвиндра младшего словно в тумане. Почестные похороны одного из лучших капитанов ордена проводились достаточно пышно, много людей хотело с ним проститься, многих он спас и для многих был хорошим другом. Джинн объявила этот день траурным для Мондштата. Для всех он погиб как герой, в неравной схватке и лишь несколько людей знали об истинной причине его кончины. Дилюк был у надгробной плиты, что расположилась у большого дерева на Винокурне рядом с могилой отца. Ветер колыхал его распущенные волосы и тело, что повисло на веревке. У могилы лежали цветы акации. Цветы сожаления и признания ошибок. Он искупит все в следующей жизни.