Рей всё понимает

В тот день Рей не заплачет. Нет, он не заплачет, ни одна влажная капля не спадёт с его пушистых ресниц, ни один мускул на на загорелом лице не дёрнется. Он только тихо усмехнётся, игриво пихнёт друга локтем и ласково потреплет Эспио по волосам. Внутри всё сожмёт болезненная судорога — истошная и удушливая, как крутой кипяток в лёгких. Он знал, что так и будет. Он был к этому готов. Майти и Эспи ходили в один институт и вместе снимали квартирку недалеко от него. Они третий год встречаются, им уже по двадцать лет, тянуть дальше не имело смысла. Рей не заплачет. В конце концов он всегда всё понимает. А через два дня на дне рождения близняшек Сони и Маника он впервые в жизни попробует алкоголь. Он напьётся. Он запрётся в ванне и по-детски прижмёт к груди колени. И будет такое чувство, что кто-то вылез и по лицу сползает из слезных желез. И что эта ершистая обида в груди отвратительная, злая, бессмысленная, уж никому другому принадлежать не может — слишком на него похожа. В темноте ванной комнаты под тёплую музыку и счастливый смех он умрёт и вновь воскреснет из пепла. Не издаст ни звука. Последующие четыре месяца будут проведены в сборах. Разбирая шкафы, возвращая долги, беря больше смен в кофе, распродавая то, что точно не сможет взять с собой, массово экономя и копя деньги, шатаясь с Маником и Соней на дискотеку раз в неделю. А всё свободное время он будет проводить с Майти. С кем-то ещё или без, он не запомнит. Будет таскать его за собой по киношкам и концертам, они будут гулять днями и ночами, устраивать ночёвки на крыше дома. Будет откармливать Майти сладостями и домашней едой ещё более яро чем все годы до этого. Они умудрятся дважды сходить в поход и один раз съездить на рыбалку: будут лазать по деревьям, купаться, жарить хлеб на костре, спать рядом в палатке. Рей не сумеет сомкнуть глаз до середины ночи, смотря на спящее и безмятежное лицо друга. Будто ему снова одиннадцать, Майти — четырнадцать, будто они снова неразлучны, будто и не было этих трёх лет. Будто бы он снова верит в сказки. Чтобы назавтра спокойный, как ведро: — Здравствуй, я здесь, я жду тебя у метро. Никого больше и не нужно было, только они вдвоём. До поезда будет ещё два часа, идти не далеко, Рей предложит прогуляться. Они не будут смотреть друг на друга. Всё на что его хватит это на тихое, почти беззвучное Я тебя люблю. Всё, на что хватит Майти, это такое же тихое Я знаю. Рей всё понимает. Да, глаза предательски защиплет, да, сердце истерзанным волком завоет в груди, да, руки задрожат. Ну что с того. Не заплачет. Они будут молчать минут десять, и за всё это время младший не шевельнётся, пустым взглядом смотря на свои переплетённый пальцы. Потому что его признание сейчас абсолютно не имело смысла, на самом деле его секрет, давно уже ни какой не секрет. И это не нужно было никому кроме него. Но Рею нужно. Прада. Поставить точку во всех этих недосказанностях. Это должно было стать первым шагам, чтобы не повернуть назад. Майти проводит его до вокзала, поможет чемодан нести. И всё это время Рей будет шутить, говорить о чём-то несущественном, заикаться, грозить, чтоб не ругался с Эспио, напоминать, что у того аллергия на клубнику. Будет обещать приехать на рождество и пасху, поклянётся позвонить, как доедет до Ширтона. Хотя наперёд знает — ни одно из этих обещаний он не выполнит. Рей полон бессилиям и гнили, он это знает и выбирает проверенный годами способ бороться с болью. Побег. Возле поезда вдруг станет тихо. И Рей будет смотреть, как Майти крепко сжимает его рукав чуть выше запястья, и как осторожной лаской светятся его темные глаза, красные от недосыпа. Рей когда-нибудь поцелует?. Господи, нет конечно. Не поцелует и не обнимет, не прижмется близко-близко, считая чужое сердцебиение. Рей думает, что хотел бы прямо под кожу ему забраться, клубочком свернуться у сердца и беречь, беречь только бы снова не разбилось. Майти крепко обнимет, носом ткнётся в макушку и отступит на шаг, улыбаясь одними глазами. У Рея внутри всё захрустит, заломается, и краюшки губ задергаются, как-то нервно. Болезненно. Будет только вглядываться в родные глаза и думать о том, что видеть их каждый раз.. что видеть Майти каждый раз было так тепло, свежо и сладко, необходимо и страшно. И что эти — тёмные, как дёготь — синие глаза, маленькую родинку над правой бровью — её не было видно под чёлкой, Рей просто знал, что она там есть — тонкие бесцветные губы, шрамик на подбородке. Что всё это ни видеть, ни представлять будет больно, безумно, невозможно. Но он будет стараться. Будет стоять, пока все не зайдут, впитывать в себя эти последние мгновения, резервируя их в памяти. Майти замечательный. За-ме-ча-те-ль-ный. На него многие смотрят. А Майти почему-то смотрит на его покрытие ожогами ладони, облепленные пластырями пальцы. Рей поспешит спрятать их в рукава: так и не научился быть аккуратным. Будет мяться, дожидаясь своей очереди. Руки онемевшие от нервов, холодные и кажется дрожащие, будут чесаться от желания до судорог стиснуть старшего в объятьях. Но Рей не сделает ничего. Чтоб не поселить в душе смуту, Рею нужно, чтоб сейчас его отпустили, а потом уже будет поздно. Нельзя повернуть поезд, также как ему уже нельзя будет вернуться... а может он просто боится, что не сможет разомкнуть объятий, вцепится и повиснет на руках завсегдашним мёртвым грузом. Кто знает. А Майти останется только с дикой тоской смотреть на свой милый одуванчик, пытаясь понять, как он позволил этим чувствам так прочно поселиться в мягком светлом взгляде. Ах да, точно. Но будет ещё кое-что. Что-то, по неизвестной причине, ещё более пугающее и отчаянное. У него в груди будет бурлить и прожигать нутро отвратительное ощущение, что прямо сейчас, в эту самую секунду, он что-то упускает. Что он не понимает чего-то, что понимает Рей. Что с ним происходит что-то ужасное. Рей посмеиваясь пообещает надоесть ему звонками. Он соврёт. Майти с улыбкой потреплет его по волосам, отгоняя все плохие мысли прочь, для себя решив, что может спросить у него об этом позже. Когда прийдет время. Майти отдаст чемодан. Младший улыбнётся и по-дружески стукнет его кулаком в плечо. Не скажет Прощай. И боль сворачиваясь узлами, обдирает нутро когтем как маленький койот. Но Рей понимает, так будет лучше. Рей всегда всё понимает. И оставляет себя единственным ответственным за всю эту ситуацию. Потому что его никто не просил влюбляться в лучшего друга. Потому что он не был смелым, когда ещё был шанс. Потому что он любит Эспио и не хочет причинять ему боль. Потому что эти постоянные недомолвки сводят с ума всех. Потому что он уже не может довольствоваться тем, что у него есть. Потому что большенство всегда важнее меньшинства. Потому что насильно мил не будешь. Потому что Майти совсем не обязательно знать, что прощаются они скорее всего навсегда. Потому что Нет значит Нет. Боль у Майти в груди превратится в концентрированную кислоту разъедающую всё внутри, болезненно удушающую и заставляющую мышцы неметь. Но брюнет не сможет понять, чем она вызвана. Рей улыбнётся и махнёт ему рукой из окна. Его сердце разорвётся на тысячи кусочков. Люблю тебя, спасибо за всё. Поезд тронется, и он исчезнет из его жизни.