Пять баллов

- Снова начитался тех бредовых историй? – бурчит Мидорима. Несколькими минутами ранее Такао затащил его в школьный туалет, где они так увлеклись, неистово целуясь, что опоздали на урок. Шинтаро придирчиво смотрит на себя в зеркало и думает, заметит ли кто-нибудь засос на шее и недвусмысленно красные губы. Такао же такие мелочи абсолютно не волнуют. Он весь сияет словно начищенный кафель. - Да, вчера еще парочку прочел, - улыбается парень, ловя глазами отражение Мидоримы, - если чуть поднимешь воротник, видно не будет, - добавляет он, имея в виду засос. - Только попробуй еще раз оставить мне подобное, - шипит Шинтаро. - Обязательно, - прищуривается Казунари, - но только там, где никто не увидит, кроме меня. Мидорима закрывает глаза ладонью и роняет негромкое «извращенец». - Кто бы говорил, - хмыкает Такао, - а кто в прошлый раз первый завалил меня после тренировки? А на отдыхе? И даже на днях в раздевалке, когда все ушли… - Достаточно, - холодно обрывает его Шинтаро. Ему нечего возразить, потому что этот надоедливый парень одним своим прищуром вызывает спазмы в животе, и речь совсем не о расстройстве желудка. Его хитрую улыбку тут же хочется поймать в поцелуе, сжимая худощавое тело так сильно, будто желая впечатать в себя. А горяче-хрипловатое «Шин-чан» обычно уносит последние жалкие остатки самообладания Мидоримы куда-то очень далеко, оставляя лишь что-то вроде расстройства сознания. - А мне вот никогда не будет тебя достаточно, - простодушно говорит Казунари, вдруг оказываясь непозволительно близко, - мне всегда мало, - словно по секрету сообщает он на ухо Шинтаро, посылая по его позвоночнику восхитительные мурашки. - Мне всегда тебя мало, - звучит уже горячее и язык Такао влажно скользит по соленой шее друга, - Шин-чааан. Собственное имя, произнесенное с придыханием, близость Такао, его шалые глаза и загребущие руки, которые уже вольготно расположились на ягодицах Мидоримы, снова заставляют Шинтаро отдать себя во власть этого безумца. Его сила воли уже давно разделилась на силу и волю, и если первая сейчас так необходима, чтобы приподнять Такао над полом, прижав к себе, то последняя уже давно улетучилась подобно эфиру. Словно издалека слышится скрип двери кабинки и тут же кафель стенки обжигает спину холодком. Шинтаро недовольно шипит, прерывая поцелуй. - Такао…- собственный голос кажется чужим, - подожди… И Казунари послушно останавливается, тяжело дыша. - Мы не можем здесь… - смущенно говорит Мидорима, - давай вечером… - Ты сам предложил, - Казунари тут же довольно чмокает друга в нос, - в восемь жди. И парень отстраняется, собираясь скорее покинуть кабинку, иначе точно не выдержит. - Стой. Такао замирает на месте, так и не открыв дверь. - А что прикажешь с этим делать? – возмущенно спрашивает Шинтаро, стоя перед другом с пылающими щеками и нехилым стояком. - Кажется, вечер начнется уже сейчас, - хриплым голосом сообщает Казунари, разворачивая Мидориму лицом к стене. Ловко расстегнув брюки, пальцы Такао обхватывают горячую плоть и начинают размазывать выступившую смазку. - Т…Такао… - Ты сам попросил, - напоминает Казунари, потираясь собственным стояком о крепкие ягодицы Мидоримы. - Такао… - Помолчи, Шин-чан, - опасно-ласково тянет Казунари, прикусив плечо друга, - займись лучше делом, - и Шинтаро послушно открывает рот под пальцами Такао и не торопясь облизывает их. Он знает, что это очень нравится Казунари. Ответом ему служит одобряющий стон. Рука Такао скользит по члену Мидоримы, и сам парень инстинктивно все сильнее прогибается, прижимаясь к другу. - Как всегда такой нетерпеливый, - со смешком сообщает Казунари, левой рукой любовно оглаживая словно высеченные из мрамора бедра. Шинтаро ничего не может возразить, потому что это правда. Правда то, что он до боли хочет Такао. Почувствовать его в себе, стать одним целым, как в тех дурацких историях, которыми друг так зачитывается. Постыдный стон срывается с сухих губ Мидоримы, когда в него легко входят сразу два пальца. Всего пара движений и Такао находит нужную точку, заставив друга лишь сильнее прогнуться ему навстречу в ожидании новой волны ощущений. И она не заставляет себя ждать, пробегаясь по каждому нерву, вынуждая Шинтаро стонать все громче, толкаясь в умелую ладонь Такао. Казунари занят только удовольствием Шин-чана, полностью забыв о себе, впрочем, получая не меньше эмоций от сбившегося дыхания, стонов друга и его ритмичных движений навстречу скользким от слюны пальцам. Мидорима мечется в ощущениях и сразу не может определиться, в сторону какой ласки подаваться. Но, в конце концов, он отдается умелым пальцам, посылающим по телу волны наслаждения, а другая рука Такао сама задает желаемый ритм,неотвратимо приближая к разрядке… - Такао… я сейчас… - Шинтаро почти задыхается. - Давай, - и Казунари еще раз ловко проходится пальцами по чувствительной точке, заставив Мидориму резко откинуться назад, прижимаясь к его груди. Удовольствие судорогой пронзает тело Шинтаро, и он распахивает рот в немом крике, пачкая белоснежную стенку. Рука Такао теперь двигается почти лениво, словно выжимая из Мидоримы все без остатка. Ноги парня дрожат от оргазма и он вот-вот осядет на пол. Казунари набрасывает на закрытый унитаз ранее скинутую куртку и тут же помогает Шинтаро сесть. - А сам? – бросает Мидорима взгляд из-под бровей, немного отдышавшись. Казунари молчит – все и так видно, сам он еще готов продолжать. Шинтаро без слов перехватывает запястье Такао, вынуждая парня сесть себе на колени, и тут же утягивает его в поцелуй. Не разрывая нежного танца языков, Мидорима слепо расстегивает брюки друга, намереваясь приблизить долгожданную разрядку. Всего пара сильных движений заставляет Казунари выгнуться назад, а его пошлый стон, как кажется Мидориме, точно услышала вся школа. Парень едва успевает притянуть Такао к себе, не позволив ему распластаться по полу. - Это всё твои порно-истории? - усмехается Шинтаро, поглаживая взмокшую спину друга. - Неееет, Шин-чан, - довольно тянет Такао, - это я сам придумал, им такое и не снилось, - прищурившись, добавляет он. - Молодец, - шепчет Мидорима, - пять баллов. Конец.