Медвежий угол

Тяжело вздохнув, Рей откинулась на спинку сиденья, вытянула ноющие ноги, немного прогнулась в пояснице, разминаясь. Пожилая женщина, сидящая впереди, недовольно обернулась с красноречиво приподнятой бровью, и Рей смущённо подтянула ноги обратно. Старые кеды, по щиколотку вымазанные в грязи, оставили тёмный след на обивке сиденья автобуса. Сам салон провонял пылью, бензином и странно-тошнотворным, особым запахом машин, от которого Рей постоянно укачивало в детстве. За окном мелькали тёмно-зелёные ели, непонятным образом принося чувство умиротворения. Чем дальше отъезжала Рей, тем свободнее ей дышалось и тем приятнее казался мрачный, не особенно дружелюбный в целом лес. Рей вообще всё казалось замечательным. Она не была уверена, как именно ей нужно себя вести. Всё было интересным: блекло-розовые волосы сидящей впереди женщины, выцарапанные на стекле автобуса инициалы «B&G», прилипшая к грязному полу жвачка. Рей мысленно сравнивала себя с любопытным котом, обнюхивающим каждую деталь дома, тем самым привыкая к новым хозяевам. С той лишь разницей, что теперь у Рей не было ни дома, ни хозяев. Временно. — Никто не кинется за тобой вдогонку. Уверена, они не смогут покинуть город, — вдруг отозвалась сидящая рядом Элла. Рей вздрогнула, отрицательно качнула головой, дескать, я об этом и не переживала. Элла наверняка это понимала, просто не хотела сидеть молча. Элла была не единственным призраком в автобусе. Грустный старик, медленно прохаживающий по проходу, вдруг остановился рядом с ними, и, внимательно вглядываясь в Рей, спросил у Эллы: — Медиум? Рей поджала губы. Это слово напоминало ей о шарлатанах в безвкусных костюмах, которых показывали в вечерних телепередачах с дурацкими названиями вроде: «Разговоры с потусторонним». Её дед на дух их не переносил, как и любое другое упоминание о сверхъестественном, и каждый раз, услышав неуместно весёлую мелодию из заставки, невольно обогащал словарный запас невинно болтающейся поблизости Рей, пока ему приходилось искать вечно теряющийся пульт. Тем не менее, Рей сталкивалась с ними снова и снова на протяжении последних десяти лет, потому что её сиделка — толстая, не блещущая особым интеллектом медсестра по имени Дороти, — обожала эти передачи и смотрела их каждый вечер прямо в присутствии Рей. Тайком от её деда, разумеется. Рей прощала ей эту маленькую слабость, пусть и тоже их ненавидела. Возможно, это была одна-единственная в мире вещь, которая делала Рей и её деда похожими. Автобус остановился, и Рей, вынырнув из воспоминаний, поёжилась от холодного воздуха, обдавшего её с открытием двери, заскрипевшей так, что заныли зубы. Грязная и тонкая одежда совершенно не спасала от декабрьской погоды, но Рей всё равно нравилось. После двадцати двух лет проживания в Техасской жаре и зелёный лес, и прохладный влажный климат казались ей благословением. Рей была в пути уже несколько дней, но не сразу заметила, как пустыня и кактусы стали сменяться деревьями. Позади остались Луизиана, Миссисипи, Теннесси и Кентукки, но Рей ещё не знала, где ей предстоит осесть. Просто чувствовала, что надо ехать дальше. Она доверяла интуиции, хотя Элла отнеслась к этому скептически. Вошедший в автобус молодой парень покосился на свободное место рядом с Рей, но сел в другом конце. Элла на это только насмешливо фыркнула. — Ну и видок у тебя! А уж запах… Купила бы ты себе новую одежду, а то до конца поездки будешь в одиночестве ехать. Рей сдавленно выдохнула. Её социальные навыки застыли на уровне оладушки много лет назад, когда она, отрезанная от общества, оказалась в психбольнице. Тем не менее, даже Рей знала, что вести беседу с призраком, невидимым для остальных людей, по меньшей мере странно. Элла, разумеется, тоже это знала. Поэтому с довольной улыбкой высказывала всё, что накопилось за долгие дни в пути, наслаждаясь отсутствием возражений и смены темы разговора. — Думаешь, ей это поможет? — едко поинтересовался заметно повеселевший призрак старика. Элла недовольно махнула ему рукой. — Твоего мнения никто не спрашивал. — Как будто мне нужно на это разрешение. Рей прикрыла глаза. Многие пассажиры вокруг сидели в наушниках без проводов, каким-то несомненно магическим образом работающих от их смартфонов. Ничего подобного у Рей не было; более того, она и не думала, что такие существуют. Её родной город, Нью-Верд, будто застыл в какой-то временной воронке; Элла утверждала об этом и раньше, но Рей особо не верила. У призраков вообще была странная привычка иногда путать временные промежутки, вымышленные и реальные факты — наверное, из-за их зацикленности на прожитой жизни… В любом случае, теперь окружающий мир действительно поражал внезапным технологическим скачком вперёд. И, по-хорошему, в этом следовало бы разобраться… Не то чтобы Рей не было интересно. Просто любые мысли о доме, как и полагается триггеру, влекли за собой череду неприятных воспоминаний, думать о которых не хотелось. Хотелось и дальше вглядываться в деревья такого зелёного цвета, который никак не мог повстречаться в Техасе, потирать затёкшие ноги, потому что раньше Рей никогда не сидела в машине дольше десяти минут, краем уха вслушиваться в назойливую болтовню призраков и думать о чём угодно, кроме Нью-Верда… Конечную остановку автобус сделал в Стронгсвилле. Рей махнула водителю на прощание и улыбнулась, но тот лишь поджал губы и коротко кивнул. Она огляделась, и тут же, как по команде, перед глазами замаячила Элла. — Ближайший комиссионный магазин! — Она указала пальцем на приземистое светлое здание со странным названием «Шкаф Платона». — В самом деле, Рей, не всё же людей пугать. Рей сунула руку в карман, нащупав там смятые купюры и горсть монеток. Их не нужно было пересчитывать: она и так знала, что денег осталось не очень много. Хватит на ночь в городе и две, возможно три поездки на междугороднем автобусе… Вероятно, одной из них придётся пренебречь. — Ладно, — согласилась она, сильнее кутаясь в тонкую рубашку. — Только не надо ходить за мной следом. Элла согласно кивнула и, отсалютовав ей, растворилась в темноте. Рей нравилась эта способность: резко исчезнуть ото всех и оказаться в другом месте, будто тебя тут никогда и не было... Глубоко вдохнув холодный воздух, Рей вошла в помещение, игнорируя недоумённый взгляд старушки-кассирши. Почти сразу в глаза бросилось блеклое платье в горошек с длинным рукавом. Примерять она не стала: грязная, уставшая, после долгой дороги и неуютной тряски, Рей хотела лишь быстрее попасть в кровать. Вместе с платьем она подошла к кассе, но старушка как-то странно улыбнулась ей и сказала: — Бери так. Деньги тебе нужнее, уж извини за честность. Рей вежливо улыбнулась. — Спасибо. Не подскажете, где здесь можно снять комнату? Брови кассирши поползли вверх. — Занесло же тебя в дыру… Англичанка, стало быть? Её британский акцент, когда-то давно сослуживший ей дурную службу, был поводом для очень долгого и запутанного разговора. — Не совсем. Мотель? Направляясь прямо по улице ровно две мили, как и подсказала любопытная бабка, Рей озиралась по сторонам. Стронгсвилл казался неплохим городом — совсем не дыра… Элла, верившая во всякую чепуху вроде кармы и удачи, сказала бы, что это место — счастливое для неё, и сама судьба желает оставить здесь Рей подольше. И всё же что-то не давало покоя, требовало сорваться со старта и ехать дальше, будто её магнитом тянуло в совсем другую сторону… Рей не могла объяснить себе это чувство. Оно преследовало её с детства: крошечное, почти незаметное, и всё же ощутимое. А теперь, когда она вырвалась на свободу, оно словно захлестнуло всё её сознание, вытеснив самые обычные человеческие потребности вроде тёплой одежды, продолжительного сна. Незнание пугало, но Рей всё-таки думала, что это хорошее чувство. За мыслями она чуть не прошла мотель, скромно расположившийся за деревьями; ни огромных неоновых вывесок «ПАЙК ВЬЮ», ни грузовиков с пьяными дальнобойщиками на парковке. Вежливый администратор проводил её в старый и неуютный, но вполне опрятный номер и пожелал хорошего вечера. Заперев дверь на ключ изнутри, Рей сбросила с себя всю одежду и поплелась в душ. Она даже нашла кусочек мыла. Когда она вышла, завёрнутая в одно полотенце, Эллы ещё не было — видимо, решила дать ей больше времени наедине с собой. Рей редко оставалась в одиночестве. Тем не менее, беспечно болтающие призраки, довольные, что нашли свободные уши, не несли с собой ощущения собственной важности. Нужности. Едва ли их волновала непосредственно Рей. Ну, если не брать в расчёт Эллу. За окном шумел ветер. Изредка до номера доносился звук машин, проезжающих мимо мотеля, но их было не так уж и много. Внутри трещал старый обогреватель, мерно тикали пожелтевшие от времени часы на стене. Секундная стрелка на них иногда дёргалась в обратную сторону. Рей легла на двуспальную кровать, раскинув в стороны руки и ноги, прикрыла глаза, вслушиваясь в уютный ненавязчивый шум. Она не планировала своё дальнейшее путешествие. Она вообще никогда ничего не планировала. Думать о доме не хотелось. Не хотелось думать о будущем. Не хотелось думать даже о том, что в душ без надзора она не заходила уже больше десяти лет. Рей надеялась, что уснёт едва коснувшись подушки. Что разберётся с неприятными мыслями как-нибудь потом. Что за сотни миль от Нью-Верда будет не так тоскливо и одиноко. Элла часто говорила ей: «У человека можно отнять всё, кроме надежды». Но Рей почему-то казалось, что надежда — одно из самых неприятных чувств; унизительное, лживое и оттого опасное. — По крайней мере, ты больше не закрыта в психушке. Рей лениво открыла глаза, окинула безразличным взглядом полупрозрачную фигуру Эллы. Та сидела в кресле и недовольно косилась на кровать. — Как ты постоянно находишь меня? — Иду по запаху душевных терзаний и неопределённости. Рей невнятно хмыкнула в ответ. — Тебе нужна дружеская жилетка, длинная лекция о жизни в своё удовольствие или партнёр для диалога о высоком? — Определённо нет. — Ты бы хотела побыть одна? — Определённо да. Элла не обиделась. Кивнула дважды, пожелала спокойной ночи и исчезла, растворившись в воздухе, только её и видели. Большую часть времени она была почти невыносимой. Но никогда не переходила грань и, что иронично, часто привносила немного жизни в унылый быт Рей. Рей не знала, почему Элла нянчится с ней с самого детства. Хотела бы знать, но Элла коротко и едко отвечала на любые вопросы, касающиеся её прошлой жизни, намерений и будущего, так что Рей предпочитала больше и не спрашивать. Хотя бы потому, что прекрасно её понимала. Автобус, на который Рей села утром, направлялся в Трентон. Впервые за всё время путешествия ей не сиделось на месте: она то засыпала, то подскакивала от кошмаров и просыпалась, мёрзла в лёгком платье и накинутой поверх рубашке, а на подъезде к Ланкастеру, позеленевшая, и вовсе вышла из автобуса. Водитель, оценив её измождённый вид, лишних вопросов задавать не стал. Холодный ветер приятно обдувал лицо, покрытое липким потом, и тошнота постепенно проходила. Рей глубоко втянула воздух, распустила наспех заплетённую косу и осмотрелась. Подстриженные лужайки, одинаковые светло-бежевые дома: два этажа, белая гаражная дверь и припаркованный седан. Рядом со старой заправкой — маленький указатель «Нью-Данвилл». Рей вздохнула. Прямо город с картинки. Она направилась в сторону автобуса, как вдруг чувство, преследовавшее её раньше, захватило всё её сознание. Вместе с очередным дуновением ветра она повернулась на северо-восток, пристально вглядываясь в светлое пространство между деревьями, и сделала шаг к кромке леса. Место, которое она искала, было совсем близко. Звало её, обращая всё внимание на себя. — Что случилось? — забеспокоилась Элла. Она упорно всматривалась в лес, будто пытаясь понять, что именно зацепило Рей. — Что там? — Эй! — крикнул водитель автобуса, раздражённо поправляя бейдж на рубашке. — Ты едешь или нет? Рей лишь махнула рукой в ответ, и водитель повёл автобус дальше, перед этим красноречиво охарактеризовав умственные способности Рей. Она особо не вслушивалась, смотрела перед собой с ощущением, что что-то должно произойти, а потом просто направилась туда, куда её и тянуло. Элла не останавливала её. Молча шла рядом. Время от времени уходила в лес поглубже, скорее всего, проверяя наличие опасностей поблизости. Но потом неизменно возвращалась, ободряюще вышагивая рядом. Не задавала глупых вопросов, не отвлекала цитированием книг или предложением сыграть в «кошку министра». Рей могла бы задуматься о причинах такой перемены в поведении, но была слишком увлечена безмолвным зовом, который вёл её всё дальше. Тропинки в лесу не было, но Рей в ней и не нуждалась. У неё было кое-что получше любого компаса. Весь путь прошёл как в тумане. Половину она не помнила, другая половина осталась в её сознании каким-то смазанным пятном. Как только она вышла у кромки леса и увидела перед собой асфальтированную дорогу, на неё тут же волной нахлынули самые разные ощущения: голод, замёрзшие руки, промокшие ноги. Рей обняла себя, растерянно огляделась, но вокруг были лишь тёмный лес и мокрая дорога. — Там, — вдруг подала голос Элла. Рей повернулась в сторону, куда указывала Элла, и смогла разглядеть светлое пятно во мраке. Она подбежала ближе. На низкой деревянной табличке, когда-то очень давно выкрашенной в белый, можно было разобрать: «Добро пожаловать в Пекею». Взволнованная, она шагнула вперёд, пересекая невидимую границу между неизвестным участком дороги и территорией города Пекея. И тут же почувствовала странное тёплое чувство, разливающееся внутри. Спокойствие. Безопасность. — Я должна быть здесь, — сказала она Элле. — Я чувствую это. Элла подошла ближе. Необыкновенно серьёзная, немного взбудораженная. — Уверена? — Да... Что-то случилось? Она оглянулась по сторонам, сделала шаг вперёд, подходя к Рей впритык. — В таком случае, мне пора идти. Рей замерла, лихорадочно пытаясь сообразить, куда это собралась Элла и почему именно в этот момент. — У каждого… призрака есть своя цель. Что-то, что держит их в этом мире и не даёт перейти в другой. Теперь, когда ты, наконец, добралась до места, в котором чувствуешь себя в безопасности и которое так долго искала, я больше не могу оставаться рядом. Рей промолчала. Что тут скажешь? — Я пробыла в этом мире очень долго и иногда даже думала, что никогда не смогу попасть в то место, о котором постоянно талдычат другие. Это похоже на то чувство, которое испытываешь ты. Ты всегда знала: есть тот мир, в котором тебя ждут и в котором ты сможешь, наконец, жить нормально. А теперь я могу найти точно такой же. Он очень близко, я чувствую это. Поэтому мы должны попрощаться. Только не надо плакать и грустить обо мне! — Элла вдруг почти что рассердилась, всплеснула руками. — Я ушла много лет назад, а теперь, наконец, могу обрести покой. Надеюсь, ты понимаешь это. Рей ничего не понимала, поэтому опять промолчала. — Не грусти и будь счастлива. Элла кивнула, будто мысленно поставила галочку в списке вещей, которые хотела сделать, и прикрыла глаза. Слепящий яркий свет, поглотивший её полупрозрачную фигуру, был быстрее Рей, которая вдруг метнулась вперёд, намереваясь схватить Эллу за руку и вытрясти из неё ответы на сотни вопросов, возникших у неё в голове. Когда она открыла глаза, то увидела перед собой лишь свою ладонь, замершую в том месте, где только что стояла Элла. Рей резко выдохнула. Облачко пара закружило перед её лицом и тут же развеялось. Эллы больше нет. Из леса вдруг подул сильный ветер, едва не сбивший Рей с ног, и подтолкнул её дальше в город. Она растерянно оглянулась на то место, где исчезла Элла, и зажмурилась. Сделала пару вдохов, вновь обхватила себя руками и пошла вперёд. Это не должно было её волновать. Она не должна грустить о том, что Элла обрела своё счастье спустя столько лет, проведенных рядом с ней. Элла умерла много лет назад, и это — главная причина, по которой Рей не должна была оплакивать её прямо сейчас. Она молча брела вперёд, вслушиваясь в шум деревьев, шарканье своей обуви по асфальту, собственное дыхание. Дошла до знака, сообщавшего, что Ланкастер находится в двенадцати милях отсюда и содрогнулась, прикинув, сколько миль ей пришлось пройти от Нью-Данвилла до Пекеи. Сначала она обрадовалась, что не помнила проделанный путь, а потом чуть не рухнула вниз с пониманием, что это была их последняя с Эллой совместная прогулка. Помотав головой, Рей пошла дальше. Стянула куртку с овечьей подкладкой с высокой уличной сушилки какого-то одиноко стоящего у края леса дома и бегом пустилась прочь, пока не показался поворот. Укутавшись в огромную куртку, Рей едва перебирала онемевшими ногами. В этой части города по бокам от дороги торчали высокие фонари, освещавшие путь. Чуть дальше виднелась большая вывеска бара со странным названием «Забвение». Вытерев нос рукавом, Рей устремилась прямо туда. Она остановилась у маленькой парковки, заглянула внутрь через узкие окна. Там было светло и не очень многолюдно. До места, где стояла Рей, доносилась негромкая музыка и умопомрачительные ароматы жареной картошки. Рей потянула носом воздух, пригладила волосы, обтёрла травой кеды, запачканные сырой лесной грязью. Обернулась назад, внимательно оглядев спокойную речку и деревянную пристань с парой лодок. Кивнула сама себе и вошла внутрь, вздрогнув, когда над её головой звякнул колокольчик. Она уселась за первый попавшийся столик, стараясь особенно не глазеть по сторонам, старый рюкзак кинула на сиденье рядом. Потом поправила платье на коленях, потёрла окоченевшие руки, дожидаясь, пока кто-нибудь к ней не подойдёт. Но потом она припомнила пару фильмов и задумалась: не надо ли ей самой подойти к бару, чтобы сделать заказ? Вдруг в «Забвении» самообслуживание или что-то в этом духе… Эта мысль заставила Рей резко вскинуть голову и осмотреться в поисках официантки. Хорошая новость была в том, что официантки в баре всё-таки имелись. Плохая — почти все в заведении пялились на неё. В фильмах в такие моменты обычно затихает музыка, пока все глазеют на главную героиню, но с Рей ничего подобного не было. Люди просто украдкой поглядывали на неё и отворачивались, если сталкивались с ней взглядом. Никто не смотрел враждебно и настороженно, скорее, с каким-то праздным любопытством. Вероятно, этот город был очень маленький, поэтому местные проявляли такой интерес… Рей не знала, вызваны ли эти мысли новым чувством спокойствия и безопасности внутри или это действительно лишь логические домыслы, но она смогла расслабиться и даже спокойно изучить меню. Никакие взгляды её теперь особенно не смущали. — Добро пожаловать в «Забвение»! — Рей вздрогнула. Миловидная официантка с тёмными волосами, собранными в два пучка, выросла словно из ниоткуда. — Ты уже выбрала что-нибудь? У нас сегодня потрясающий суп дня! Могу поклясться, ты в жизни не пробовала ухи вкуснее. У нас самая свежая рыба от местных рыбаков, к тому же По, наш повар, мастер своего дела… Рей могла только тупо моргнуть в ответ. Ей на ум никак не могло прийти воспоминание, в котором она последний раз вела обычный диалог с живым человеком. Она хотела поговорить о еде? Рей бы с радостью поддержала беседу, но она в жизни не пробовала уху, а в клинике её почти всё время пичкали пресной, безвкусной стряпнёй… Рей задумалась, не следует ли ей потом сделать какое-то замечание о погоде, потому что вроде как все светские беседы в конечном счёте сводятся к погоде. Она заметила, что официантка вглядывается в неё. С недоумением и каким-то любопытством, словно у Рей на лбу картина эпохи Ренессанса… Она снова огляделась и заметила, что и другая официантка то и дело оборачивается на них и как будто принюхивается… Даже бармен, бледный и мрачный, нет-нет да поглядывал на столик Рей. — Parles-tu français? Рей снова перевела взгляд на официантку, вынырнув из мыслей. Возможно, все так пялились лишь потому, что посчитали её умственно отсталой. — Нет-нет, можно по-английски… Спасибо, я с радостью попробую ваш суп. То есть, суп вашего повара. И чай. Чёрный. Простите, я задумалась. К счастью, Рей вовремя закрыла рот, прерывая свой ужасный словесный понос прежде, чем смогла бы опозориться ещё больше. Но в любом случае, официантка не косилась и не шарахалась, а всё так же дружелюбно улыбалась, чёркая заказ в маленьком блокноте с собачками на обложке. — Чудесненько! Скоро всё принесу. Рей съехала чуть вниз по диванчику, сгорая от стыда. Схватила в руки меню, судорожно выискивая цену супа, и облегченно выдохнула, когда поняла, что её скудных средств хватит на этот нехитрый ужин. Она позволила себе вновь оглядеть бар, на этот раз немного внимательнее. И пол, и стены были отделаны деревом, а обивка диванчиков почти за каждым столиком различалась: где-то старая и потёртая тёмно-зелёного цвета, на других — ярко-красная, будто натянутая недавно. Официанток было всего две, но для немногочисленных посетителей этого вполне хватало. Нетрудно было понять, что все здесь между собой знакомы и оттого до странного приветливы и дружелюбны. Как большая семья… Рей мотнула головой, возвращаясь к интерьеру. За мрачным рыжим барменом находились полки до самого потолка, все как одна уставленные самыми разными бутылками. В небольшом промежутке посередине Рей заметила много ярких пятен. Приглядевшись, она поняла, что это огромное количество фотографий, приклеенных чуть ли не одна на другую. Она бы хотела рассмотреть их поближе, но постеснялась вставать со своего места. Официантка поставила перед ней тарелку с супом и маленькую чашку, пожелала приятного аппетита и ушла, не задерживаясь. Рей была ей за это благодарна — по крайней мере, она могла спокойно наброситься на еду, не пытаясь выдавить из себя хоть слово, захлёбываясь при этом слюной. С супом она разделась быстро и чисто и уже потянулась к чаю, как вдруг рядом с ней снова оказалась официантка. Она поставила на стол, прямо Рей под нос, тарелку с кусочком клубничного пирога. Запах от него был такой, что у Рей кружилась голова — наверное, так пахнет рай… — Это подарок от заведения. Мы всегда рады видеть новые лица! Надолго в наши края? Рей криво улыбнулась ей, прикидывая, насколько невежливо по шкале от «приемлемо» до «покиньте наш бар и никогда здесь не появляйтесь» сначала накинуться на пирог, а потом уже отвечать на вопросы. — Хотелось бы задержаться. Остаться подольше. Приятное место. Рей судорожно сглотнула. Она говорила отрывками, как тормоз в десятом поколении. Официантка лишь махнула рукой и рассмеялась. Смех у неё был приятный: не очень громкий и весёлый. Несколько посетителей заинтересованно повернули головы в их сторону. — Пекея? Тот ещё медвежий угол. Но те, кто сюда приезжают, потом не хотят уезжать. Наверное, это какая-то особенная магия города. Она загадочно улыбнулась, пристально всматриваясь в лицо Рей, будто ожидала какого-то определённого ответа. Ничем подобным Рей её порадовать не могла. — Ну, мне нравится ваш бар… — Мы очень им гордимся! Жаль только, что не хватает официанток. Мы с Кайдел работаем на износ. Рей оглянулась на названную Кайдел. Та стояла рядом с баром, опираясь спиной на стойку, и гневно что-то печатала в огромном телефоне. Другая официантка неловко прокашлялась. — Ну, сегодня не самый людный день, конечно… Но мы всё равно в поиске. Рей, окончательно попрощавшись с возможностью попробовать пирог, пока тот ещё тёплый, постаралась выдавить из себя самую очаровательную улыбку. — Знаешь, а мне как раз нужна работа. Собеседница широко улыбнулась, словно выиграла в лотерею. — Чудесненько! Тебе срочно нужно поговорить с Беном! Уверена, вы поладите. — Она потянула Рей за руку и повела в узкий коридор за барной стойкой. — Он самый классный босс из всех боссов, к тому же, у нас обалденный коллектив и местные тут совсем не наглые. Как раз в этот момент, словно по сценарию, за спиной Рей раздался яростный женский крик: «Пялился на мою задницу?! Ты что, со своим хуем мозгами поменялся?!» Официантка сконфуженно хихикнула, поджала губы и объяснила: — У Кайдел сейчас не лучшие дни… Обычно она просто лапочка. Рей нервно улыбнулась в ответ. Ругань в зале повторилась. Дверь, к которой её вела настойчивая официантка, вдруг открылась. Из прохода вышел мужчина, хотя Рей, рассматривая его рост и ширину плеч, начала сомневаться, что он мог так просто пройти через этот дверной промежуток. Он смахнул тёмные пряди с лица и встретился взглядом с Рей. Она замерла. Чувство спокойствия, ощущавшееся ранее, усилилось до предела. Рей не смогла бы точно сказать, на что это было похоже. Как будто посреди тёмной ночи с самой ужасной бурей вдруг появилось солнце, озаряющее всё вокруг. Незнакомец слегка улыбнулся ей, и Рей могла поклясться, что никогда в жизни не видела такой улыбки. Он будто раскрывался, исходя свечением, сияя ярче звезды, а она раскрывалась в ответ, поглощая эту энергию. Вихрь чувств охватил её, почти что подбросил в воздух, заполняя радостью, непонятной надеждой, немного трогательной и наивной, но такой прекрасной, что прежние мысли о лживости надежд тут же иссохли, сожжённые под этим неземным сиянием. Рей хотелось смеяться, танцевать, она была готова рассказать ему обо всём на свете, ни капли не стыдясь своей сущности, чудовищного дарования. Рей чувствовала волны тепла, счастья, испытывая такое ощущение безопасности, словно сами боги были посланы для этой цели, и это всё — для неё одной. Что-то коснулось её руки, отвлекая от созерцания незнакомца, и от этого ей стало обидно, но совсем чуть-чуть. Сильные эмоции, всколыхнувшиеся в её груди, не давали ничему плохому проникнуть на волю. Рей вдруг посетила странная, неожиданная мысль: Элла в своём мире чувствует то же самое. Постоянно будет чувствовать. — …хотела бы стать официанткой. Рей? Ты в порядке? Рей проморгалась, приходя в себя. Мужчина всё ещё смотрел на неё, внимательно разглядывая черты лица, и Рей вдруг смутилась от своей бестактности. Она протянула ему руку, отведя взгляд в сторону, и прокашлялась. — Ты, должно быть, Бен? Я бы очень… — Ты принята, — поспешно выдохнул он, пожимая её руку. Его рука была огромная. Тёплая и сухая, она дарила не меньшее ощущение безопасности, чем те странные эмоции, испытанные Рей ранее. Мысль о том, что ей удастся задержаться в этом городе, быть ближе к Бену приятно взволновала её. Она улыбнулась ему искренней улыбкой — по правде говоря, Рей не могла припомнить момент, когда последний раз улыбалась не из надобности. Бен почему-то смутился. Его щёки и кончики ушей покраснели, и он нервно поправил длинные волосы. — Ну, я имел в виду, что нам очень нужна официантка. Не то чтобы я… взял тебя на это место… потому что нет выбора. В смысле, это совсем не так. Разумеется. Я уверен, ты хорошая официантка. И впишешься в коллектив. И у тебя всё получится. Рей снова улыбнулась ему. Какое счастье, что она не единственная в этом баре не всегда может выразить свои мысли словами... Как там сказала та официантка? Самый классный босс из всех боссов? Рей бы ни за что с этим не поспорила. Она постаралась придать лицу более-менее осознанное выражение. — Мне очень приятно. Я буду стараться изо всех сил. Спасибо за эту возможность, Бен. Он зачем-то снова протянул ей руку, и Рей охотно её пожала, смущённо отводя взгляд от его необычного лица. Она не сразу заметила, что глаза у него были разного цвета. Левый — карий, не совсем чёрный, скорее, ближе к янтарному. А другой — ярко-золотистый, почти неестественный. И ещё правую половину лица пересекал длинный, очень глубокий шрам. Наверное, Бену было не очень приятно, когда на него пялились и разглядывали… Рей неловко вытащила руку из крепкого захвата и потупила взгляд. Из зала донеслось возмущённое: «Не могу, блядь, поверить!..» — Мне… мне надо идти, пока Кайдел не разнесла бар по щепкам. В ответ Рей лишь кивнула, и Бен прошёл мимо неё, старательно пытаясь не задеть плечом. Она смотрела ему вслед, пока не услышала рядом с собой голос: — Я так рада! Бен прав, ты отлично впишешься. Вот увидишь, тебе всё понравится. Я Роуз, кстати! Рей повернулась к ней лицом. Роуз снова внимательно её разглядывала, словно пыталась что-то найти, но улыбалась при этом совершенно искренне. — Очень приятно, Роуз. Я уверена, что и правда понравится.