You made me

День начинался как обычно: подъём в пятнадцать минут девятого, умывание, чистка зубов, в общем занимающие минут семь из сборов, поиск чистой футболки и связки ключей, и вот он уже в своём автомобиле, едет на работу. Быстрым шагом направляется к зданию и в девять пятьдесят восемь с радостным кличем успевает приложить пропуск, фиксируясь в системе. — Когда-нибудь ты доиграешься, — слова звучат с утверждением. Парень, что произнёс их, прибыв немного раньше, стоит чуть поодаль в проходе, сложив руки на груди и опираясь плечом об стену. — Уж кто бы говорил, Пак Чанёль, — теперь, когда не надо никуда спешить, можно выдохнуть и подумать о перекусе. — Пошли в столовую заглянем. — Вот, что тебе мешает вставать хотя бы на десять минут пораньше Бён Бекхён? — Чанёль успевает несколько раз зевнуть в процессе, отчего часть букв съедается. И Бекхён еле сдерживает себя, чтобы не съязвить. Что поделать, у него по утрам часто скверное настроение, потому многие сотрудники, как и знакомые, стараются не трогать его, ведь это чревато последствиями. А человека, который так не вовремя подвернулся Бекхёну, будут потом преследовать неудачи весь оставшийся день, будто мало с бедняги было страданий. — Пошли уже и не ной, сам ведь тоже не завтракал, — ответом ему послужило урчание чужого живота. В кафетерии всего трое человек, учитывая, что только начало рабочего дня это и не удивительно, хотя в их офисе присутствуют разные графики в связи со спецификой работы. Долго не думая что взять, они оба выбирают сэндвич с курицей и кофе амаретто. — Ну че, как? - мямлит Чанёль с набитым ртом. — По-прежнему, тишина, — от кофе исходит приятный запах ореха, он делает первый небольшой глоток, по телу сразу прокатывается волна удовольствия, — Надеюсь, это продлится как можно дольше. — Чанёль согласно мычит, оставшееся время завтрака они проводят в тишине. — Да неужели явились? – нарочито протянул с иронией их коллега О Сехун. — Вы не ждали, а мы припёрлись, — Чанёль отбивает Сехуну «пять», проходя на своё место рядом. Бекхён подавил в себе грустный вздох, направляясь на противоположную сторону. С недавних пор его пересадили на другую сторону, так как дали новый проект. По ту сторону, к сожалению, соседи были менее разговорчивые. И теперь, чтобы хотя бы перекинуться парой слов, ему приходилось вставать коленями на стул, чтобы видеть через перегородку Чанёля и Сехуна. Им в этом плане, в отличие от Бекхёна, больше повезло, так как оба высокие. — Слышали новость? — Бекхён тут же навострил уши, привычным жестом забираясь на стул, чтобы услышать Сехуна. — Наконец-то нашли танцора, с которого будут рисовать движения! Хоть кто-то согласился придумать хореографию и исполнить её, а то проект уже грозился перерасти в очередную несбыточную мечту фанатов. — Офигеть, столько времени прошло, я думал на него давно уже забили. — Ага, как же, столько бабла рассчитывают с него поиметь, — вклеился Бекхён, поражаясь наивности Чанёля. — Говорят, танцор этот известный, — не поднимая головы от планшета, Сехун с усилием пытается прорисовать мелкие детали, кропя над задним фоном, — повсюду мелькает, девчата уже дерутся за место, чтобы рисовать его. — Ооо, — тянет Чанёль довольно, — очередные женские разборки, обожаю. — Тебе бы сплетни лишь собирать, — укоризненно качает головой Бён. — Как говорится, с кем поведешься, — разводит руками тот «мол, я тут вообще не причём». И Бекхён даже не знает, ему обидеться или они все ещё про женское общество. — Бекхён, — окликает парень, имя которого Бён никак не может запомнить, хотя тот работает у них уже полгода. — Тебя Чунмён вызывает. — Уууу, кто-то накосячил? — Чанёль тут же подскакивает, желая получше расслышать подробности и пытаясь спрятать довольную лыбу. «С этими локаторами он должен был родиться слоном, но видимо, у природы на нём произошёл сбой». Пак был вполне себе хорошим другом, просто всё ещё только начало рабочего дня, а его зачем-то вызывают к начальству, и тут этот болван сам под руку лезет. Слава богу, хоть рот в такие моменты чаще всего у Бекхёна закрыт, иначе его бы все точно ненавидели ещё больше. — Хорошо, сейчас буду, — стул с шумом отодвигается, чуть ли не сшибая проходящего рядом человека. — Осторожно! — Извините, — сквозь зубы говорит Бекхён и направляется прямиком к начальству, краем глаза замечая, как того нерасторопного парня снова чуть не сбивают с ног. Довольно ухмыляется, но тут же ловит на себе укоризненный взгляд Пака. Закатывает глаза, злорадствовать не запрещено. По Чунмёну сразу заметно, что тот в очень хорошем настроении. С кем-то разговаривает, но довольную улыбку чётко видно в его взгляде. В их офисе начальство предпочитает сидеть со всеми в одной рабочей зоне. Бекхён расслабляется: его явно не ругать вызвали. Чунмён быстро его замечает и теперь улыбка касается и его губ. — А вот и Бекхён, — жестом головы указывает в его сторону. Сидящий напротив не спешит оборачиваться. И Бёну это не нравится. Видимо ему сейчас вручат новый проект, а он ой как не любит возиться с кем-то в паре, ему должны пообещать очень хорошую надбавку, чтобы он согласился. — Привет, Чунмён, — нарочно обращается только к нему, также игнорируя сидящего человека. Баш на баш. Просто утро, просто его все бесит. Это напоминание помогает выдохнуть. Но, судя по всему, рано он решил расслабиться. — Слышал уже новость? — Про наконец-то сдвинувшийся с мертвой точки проект? — Чунмён кивает. — Так вот, все прекрасно знают что ты просто шикарно рисуешь людей и особенно в движении, — Чунмён с удовольствием наблюдал за вытянувшимся лицом Бёна, видимо уже догадался, к чему его подводят. — Знакомься, это Ким Чонин — наша модель и хореограф. — Приятно познакомится, надеюсь мы сработаемся, — раздается с боку со слишком нейтральной интонацией. Бекхен чувствует, как резко увлажнились ладони, и гулко сглатывает: — И мне, — слишком тихо произносит он, — Но… — Чунмён тут же перебивает его. — У тебя будет неделя, чтобы постараться завершить текущие дела, а если не успеешь, передашь кому-нибудь. Потом ты будешь полностью занят новым проектом, мы на тебя надеемся, — и у Бекхёна не находится слов, чтобы возразить. Вот так всегда, в нужные моменты в голове пустота, а язык отказывается шевелиться и собирать буквы в правильные слова. Он только болванчиком кивает. — Вот и чудненько, — Чунмён довольно хлопает в ладони, — можешь идти. И Бекхён, на негнущихся ногах, направляется к своему месту. Чувствует покалывание в ладонях, вытирая вспотевшие руки о джинсы. «Спокойствие». А ведь день начинался как обычно и обещал быть очередным обычным рабочим днём, но после него уже не будет все как обычно.

***

— Ты что? — восклицает Сехун. — Я буду рисовать Кая, — в сотый раз повторяет Бён. Слухи о том, что сам Ким Чонин(под псевдонимом Кай) примет участие в новом проекте разлетелись даже без его участия. — Везучий же ты, — с нотками печали тянет О, выводя камыши у берега реки. — То есть ты будешь рисовать парня, на ролики которого дрочишь по вечерам, — Чанёль даже не думает о том, что мог сказать это слишком громко, на них итак косятся. — Ничего я не дрочу, — шипит на ушастого Бекхён и тянется стукнуть его по голове. — Да он у тебя даже на заставке стоит, все ещё будешь отрицать? — не унимается Пак. — Я просто восхищаюсь талантливым человеком. — Ну да ну да, поэтому и отдельную папку для него создал. — Везучий сукин сын, — снова тянет Сехун, работая над песчаным берегом. — Вот так и доверяй секреты друзьям, а они потом покоя не дадут, — обиженно бурчит Бён. Ну подумаешь, может слегка и увлёкся, одно дело смотреть запись и совсем другое видеть вживую. От одного представления дыхание перехватывает. — Смотри только слюни свои не забывай подбирать, и на месте Кая я бы не жал тебе правую руку, — Чанёль вошёл в кураж, и, довольный своей шуткой, ржал как конь. Вот вам новая сплетня и драма офиса, её ещё долго будут смаковать. Женское общество уже, пожалуй, перемыло ему все косточки и прошлось по всем недостаткам, жаль только, прямо ничего не скажут - уж слишком боятся его. А то какой бы мог быть скандал! Эх! Чанёль тянется сделать глоток кофе и тут же выплёвывает его обратно в кружку - просто примерзкий вкус. Бекхён тут же улыбается, наблюдая за скривившимся лицом Пака. Тот ловит его улыбку и качает головой. — Главное чтобы твой краш не понял, что он краш, а то это будет немного крипово, когда ты будешь смотреть на него, не моргая, ещё и рисовать, — Пак недовольно встаёт с насиженного места, грустно смотря в кружку. Придётся идти новый кофе делать. Бекхён испуганно замирает, сердце пропускает удар. Это всё же будет очень сложно и неловко. С отчаянным стоном ложится лбом на столешницу. — Почему мне так никогда не везёт, — все ещё сокрушается Сехун, выводя тени от деревьев и, слегка увлекаясь, вместо обычных теней дорисовывает им щупальца. Прошло много времени, прежде чем Бекхён приступил к своему новому проекту. Чуть больше двух недель в итоге он слонялся без дела, докучая всем вокруг. Сехун же с Чанёлем решили воспользоваться ситуацией по полной, скидывая все обязанности на него. И пока Бён усердно трудился над очередным кадром будущего мультфильма, они спокойно себе зависали в игровой комнате. Вздохнув над очередной структурой пейзажа, он нажимает на дискету, сохраняя последние изменения. Потягивается, слыша как хрустят позвонки, осматривается и решает пойти перекусить. Отстояв небольшую очередь, покупает сэндвич с индейкой, и на подходе к игровой комнате слышит громкий смех Чанёля. На большом экране висит надпись «Фаталити» , а Сехун послушно подставляет чуть покрасневший лоб под щелбан. — А ты что, уже всю работу закончил? — ехидничает он беззлобно, потирая лоб. — Не переживай, тебе оставил, — жуя парирует Бён. — Что говорят то? — интересуется Чанёль, на экране снова загорается надпись «Раунд 1», и они с Сехуном почти теряют интерес к разговору. Потому вопрос остаётся без ответа, хотя его и не было в связи с неизвестностью. Однако, на обратном пути Чунмён вызывает его к себе, где наконец-то даёт команду, что завтра будет съёмка для раскадровки и просит Бена там присутствовать, чтобы проникнуться атмосферой и суметь передать её в изображении. Тем более Кай ведь прекрасный танцор и зрелище стоит того, чтобы завтра отложить все свои дела и присутствовать при съёмке. Утром Бекхён проснулся с чувством предвкушения. От неизвестности все валилось из рук и не получалось сосредоточиться, поэтому он почти опоздал на работу. От вида еды подташнивало, пришлось обойтись капучино, чтобы не шокировать сильно пустой желудок. Под глазами залегли тени, Чанёль не удержался от шутки, за что поплатился подзатыльником. Около рабочего места его несмело поджидал коллега. Бедняга. — Бекхён, Чунмён просил передать, что тебя будут ждать в третьем зале к десяти часам, — Бён недовольно хмурится, так как до того ещё час томиться в ожидании. Видя недовольное лицо, коллега, пока его не спохватились, быстро ретируется с места, ведь день только начался, а уже такой стресс. Без двадцати минут. Бён ошивается около третьего зала, и когда стрелки доходят до нуля, он начинает злиться. Ну, сколько можно уже издеваться над ним? Хотелось закатить скандал кому-нибудь. И только было ринувшись к Чунмёну, за поворотом он врезается в человека. От неожиданности тот слегка пошатывается, невольно хватаясь за чужие плечи. Оба остаются на своих ногах. — Простите, — лепечет Бекхён. Сердце пропускает удар, стоит ему посмотреть на того, кого чуть не сбил. В чужих тёмно-карих глазах плещется упрёк и обжигающий холод. — Ничего страшного, главное что все остались живы, — по его тону трудно определить эмоции. «И правда ледяной»: думает Бён, заходя следом за Каем в помещение, где для съёмок все уже было подготовлено. Он пристально наблюдает за каждым шагом и движением Кая, глупо чего-то ожидая. Сердце все время ускорялось, стоило подумать, что сейчас взгляд Чонина будет обращён на него, и тут же окатывало волной разочарования, стоило понять, что опять мимо. Его тут будто вообще не существует. Бекхён иррационально чувствовал себя невидимкой, хотя все остальные с ним разговаривали, обсуждали стиль съёмки, обговаривали что ожидается, расспрашивали Бёна, как тот планирует всё-таки изобразить персонажа, ведь проект оставался на стадии разработки. — Внимание! Тишина на площадке! — Резко в помещении наступила тишина на пару секунд, следом раздалось, — Камера! Мотор! Начали! Зазвучали тихие звуки пианино. Свет осветил центр пьедестала, на котором возвышался Кай, начиная шевелить пальцами, будто сам играет на пианино. Бекхен жадно ловил взглядом каждое движение на сцене. Кай танцевал с изумительной грацией. Каждое движение выполнялось с чёткостью, гармонией и обретало завершенность. Даже обычный взмах руки в его исполнении казался искусством. Видно, как он жил и чувствовал каждый такт музыки. Будто она лилась в нем, и они были единым целым. Ничего лишнего. Настолько безупречно и красиво — глаз не оторвать. — И снято! — Бён вздрогнул от неожиданности, — Камера, стоп! Танец длился полторы минуты от силы, но Бекхён почувствовал необъяснимой прилив вдохновения. Хотелось тут же взять листок и карандаш и позволить вдохновению себя вести, от предвкушения кололо кончики пальцев. Кая тут же окружили и куда-то успели увести. На секунду Бекхён почувствовал разочарование, но тут же забыл про него, стоило его подозвать посмотреть результат. Через часа полтора ему пообещали принести отснятый материал, и он сможет приступить к раскадровке. Он уже чётко представлял, как отобразит будущего персонажа, и даже Чанёль с его глупыми шутками не смог испортить его настроение. Обещанный материал принесли раньше и, уже предвкушая предстоящую работу, парень разматывает пленку, но стоит ему начать просматривать кадры, с которых потребуется перерисовать движение, как он застывает в изумление. Большинство кадров на плёнке оказались искажены бликами, отчего рассмотреть, что за этими бликами оказалась невозможным. — Что за хрень, — возмущается он, продолжая дальше просматривать пленку. — Разучились что ли с плёнкой работать, — бормочет себе под нос, думая как можно решить эту проблему. — Что ты там снова бурчишь? — тут же появляется любопытная макушка Пака. — Тут какая-то лажа с плёнкой, — и тянет Чанёлю, чтоб тот убедился. — Это, конечно, пиздец, — делится своим мнением Сехун. — Ну, может в цифровой версии попробовать? Конечно придётся повозиться, но куда деваться, — предлагает выход Чанёль. Бекхён тут же вырывает плёнку из чужих рук и направляется разобраться с возникшей проблемой. Но и тут их ждало разочарование: в цифровом виде тоже большинство кадров осталось испорченными, хотя при просмотре вся картинка была четкая без каких либо искажений в виде света. В итоге пришлось идти с проблемой к Чунмёну, который принял решение ещё раз все переснять и поменять освещение. Чонину, по-видимому, это совсем не понравилось, ведь ему пришлось менять свое расписание, чтобы они снова могли его отснять. В этот раз он бросал на всех недовольные взгляды, и казалось, был очень раздражён, в этот раз ничего не осталось от ледяной маски. Но стоило только раздаться первым переливам мелодии, как его лицо тут же приняло умиротворительное выражение, он снова показал гармонию с самим собой и музыкой. В этот раз сразу все проверили и остались довольны результатом. Бекхён же продолжал следить краем глаза за танцором, впитывая в себя каждую чёрточку его профиля. Внезапно что-то заблестело и Бекхён заметил, что на груди Кая покачивается интересный кулон, от которого отражаются зайчики. Он невольно улыбнулся, но тут же постарался сделаться безразличное лицо, стоило быть пойманным за подглядыванием. Кай лишь безразлично на доли секунды задержал свой взгляд на нём и продолжил свой путь дальше. Бён недовольно поджал губы, но вот опять горечь захлёстывает его. Ну подумаешь, он часами залипал на ютубе на танцы этого зазнобы, тот и правда вдохновлял, что невольно можно было бы назвать его музой и начать выплачивать зарплату, потому что не счесть сколько раз выручал. И вот она реальность: не стоит кого-то ставить на пьедестал и присваивать ненужные черты, иначе потом не сосчитать разбитых надежд. Хотя подсознательно Бекхён все понимал, но справиться с окутавшей меланхолией, не был готов так быстро. Поэтому в конце дня было решено устроить марафон из фильмов ужасов со всякими гадостями. Вечером Сехун и Чанёль заявились в гости с несколькими пакетами в руках. Они заваливаются около плазмы, предварительно расставив закуски, у каждого по ноль пять (пива) в руке. Разгорается спор сначала насчёт фильма, потом о всякой ерунде. Бекхён же все время отсиживался молча, лишь изредка делая небольшие глотки тёмного. Поняв, что бутылка опустела, неохотно встаёт за новой, предварительно интересуясь, не нужно ли кому-нибудь так же захватить добавки. — Бекхён, что с тобой? — Пак идёт следом, и выглядит обеспокоенным слишком молчаливым состоянием друга. — Просто задумался, не бери в голову. — Обычно, когда ты задумываешься, мы потом лет сто не можем разгрести за тобой последствия, сейчас опять себя накрутишь. Выкладывай. — Просто всё так быстро меняется, иногда я не успеваю за временем, мне кажется, стоит только отвернуться, а дети уже придумали какой-нибудь тик-ток и называют тебя отстающим, — в ответ Пак елё пытается сдержать смех, — Нынче модно притеснять белых в угоду чернокожих, хотя я никогда не имел итак против них ничего. Депп же проиграл в угоду политике, как жить теперь и верить в этот мир. — Боже, — только сейчас Чанёль осознал весь пиздец из-за которого загоняется друг. — Вот что значит отсутствие личной жизни, думаешь о всякой хуете, которая нас вообще не касается напрямую. Давно бы завёл себе девушку, — секунду выдерживает и уже тише добавляет, — Или парня. — Сколько раз тебе повторять, что парни меня не интересуют! — тут же взвивается Бён, стараясь отвести взгляд. — Парни, девушки, какая разница? Главное, чтобы любовь была, — отмахивается Пак. Не желая давить на Бекхёна, придёт время и когда-нибудь он сможет принять себя. Пак придерживался мысли, что у каждого человека есть то, что он оберегает ото всех, ведь как-то по пьяни Бён уже признался, но, видимо, не запомнил, и продолжает воспринимать в штыки все шутки Чанёля. Если человек это тщательно скрывает, то лучше поумерить свое любопытство. Ведь в мире все взаимосвязано: поступай с другим так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. — Тоже, скажешь мне, любовь, пф, — Фырчит тот. — Пошли лучше фильм досматривать. — Спешишь от меня избавиться? — на лице Пака отображается тень понимающей улыбки, — Сехун! Ты там хоть не всё без нас съел и выпил?

***

— Я в ауте, — Бекхён недовольно швыряет пленку, на которой ещё вчера все было нормально, — Что за фигня творится! — Ну чего ты буянишь с самого утра? — недовольно пыхтит Сехун, держась за голову. Ну вот зачем они вчера все продолжили соджу? — Ну и как тут сдвинется проект, когда мы не можем даже сцену на полторы минуты доработать, у всех уже почти все готово, у одного меня, как всегда, все через жопу, — Следующими в ход пошли ластики. — Успокойся, — Чанёль осторожно подобрал брошенную вещь, внимательно просматривая. — А что если соединить первую и эту? — Бекхён усиленно запыхтел, соображая. Через пять минут все носились, ища предыдущий экземпляр, потому что никто не смог вспомнить, кто последний его видел. Потом все дружно резали кадры, пытаясь заменить негодные на сносные. — В общем, я договорился с Чонином, чтобы ту часть, которой нам не хватает он спозировал. Думаю, ты быстро успеешь сделать наброски, а уж остальное доработаем по ходу, — Бекхён заторможено кивает. Кай будет ему позировать, просто умереть от счастья. Сбоку слышится знакомый смешок. — Я уже готов поспорить, что ты специально испортил плёнку, — довольно ухмыляется Чанёль, за что тут же получает тычок локтем.

***

Когда большинство людей расходятся, Бекхён чувствует охвативший его мандраж. Ему сейчас предстоит встретиться со своим кумиром наедине и рисовать его. Дрожащими пальцами собирает получившуюся склейку, карандаши и листы. Направляется в уже привычный третий зал. — Интересно, — Сехун подходит к оставшимся частям испорченной плёнки, надеясь утащить кусок. — О, пропустили уцелевший, — он растерянно рассматривает кадр перед ним. — Да быть такого не может, — не веря, Чанёль выдёргивает небольшой квадрат из рук приятеля, — Да где же уцелевший? Ни черта же не видно. — Очки себе купи, тут все чётко видно. Эй, Мина скажи же что видно, — и Сехун понёсся к собирающейся девушке. Пак лишь напряжённо продолжал смотреть ему в спину. На подходе к залу Бекхён слышит возмущенные возгласы, но стоит ему подойти чуть ближе, как все резко затихает. — Здравствуйте, — не смело приоткрывает дверь, в ответ ему безмолвно кивают. Старается взять себя в руки. Он профессионал или кто? — Сейчас я покажу, каких фрагментов нам не хватает. Осторожно разматывает собранную по частям плёнку, чтобы Кай понял, какое движение потребуется изобразить. Он задумчиво рассматривал кадры перед ним, кивнул сам себе. — Ну что ж, приступим, — отходит немного в сторону, ждёт, когда Бекхён усядется с планшетом. Отставляет ногу в сторону, в помещении музыки не звучит, но глядя на Кая, Бекхён чувствует её так же осязаемо, как видит движения. Он закусил кончик карандаша и смотрел почти не моргая, боясь упустить что-либо из вида. Бекхён продолжал жадно смотреть на него, а Чонин продолжал танцевать не замечая ничего вокруг. И каждый из них забыл, с какой целью они тут собрались. Резкий поворот, прыжок, одна нога заведённая за другой чуть в сторону, и замершие руки на уровне головы разведены. Взгляд вверх, Кай замер. Бекхен истуканом уставился на него, не понимая какого черта магия танца резко оборвалась. — Ты там уснул что ли? — раздалось с усмешкой. Бекхён почувствовал, как резко опалило щеки, тут же опустил голову, чтобы скрыть румянец, судорожно начиная искать любимый карандаш, но стоило провести первую линию, как лишние мысли испарились. Остался только холст и его желание рисовать. Потребовалось минут двадцать, чтобы запечатлеть первый пропущенный кадр, переходя к следующему. После Чонин разминал пальцами мышцы на шее и плечах, рассматривая получившийся результат на листах. — Послезавтра в это же время, — бросают ему, удаляясь. Бекхён поджимает губы, вроде бы времени ещё достаточно, пока он сможет заняться тем, что есть на руках, но как объяснить гулко стучащему сердцу в груди, что это ничего не значит и глупо надеяться, что тебя заметят. Ночью Бекхёну снился сон и от воспоминаний о нем до сих пор мороз по коже. Он так устал скрывать от всех свою сущность внутри и, пожалуй, впервые готов признать, что ему и правда понравился парень. Говорили, что после принятия становится легче, но он наоборот ощущал себя таким хрупким, готовым от любого неосторожного движения разбиться. Прекрасно понимая, что ему не ответят взаимностью. С чего бы? Вот и придётся теперь свое раненое сердце лечить самому. Возможно, Бекхён слишком драматизирует, но как объяснить всю эту боль, что горит в груди и стоит только посмотреть в омуты тёмных глаз, которые для него навсегда останутся холодными. Следующая встреча наступает неожиданно, от мыслей он просыпается уже непосредственно сидя за планшетом зарисовывая Кая в странной позе. Рука продолжает рисовать, когда он принимается разглядывать парня напротив подробнее: сейчас на том нет косметики, видны залёгшие круги под глазами, обычная футболка, но все равно выглядит привлекательно. Твёрдые губы, грубый нос , не уложенные пряди высветленных волос. Широкие плечи и тонкая талия, под футболкой парень знает - есть рельеф. Рука замирает, кончики пальцев покалывает от желания прикоснуться. Бекхёна охватывает чувство страха, стоит поймать на себе ответный изучающий взгляд. Поспешно принимается штриховать тень, но тут же прекращает свое занятие, замечая движение. Кай проводит ладонью по высветленным волосам, взлохмачивая их, делает резкое движение в сторону, поворот, раскрывает бедра, смуглой ладонью ведёт вдоль гибкого тела, с неприкрытым бесстыдством, останавливаясь у паха, делает волну, все движения так и пропитаны эротичностью. От неожиданности из ослабших пальцев выпадает карандаш, разнося гулкое эхо от соприкосновения с полом, но это совсем не останавливает Кая. Запрокинутая голова, слегка приоткрытые губы с кокетливой ухмылкой, резкий взмах руки вверх, разворот ладони, и снова вниз к соблазнительно двигающимся бёдрам. Уверенным шагом направляется прямиком к застывшему художнику. Обходит за спиной, Бекхён чувствует, как его ухо опаляет горячее дыхание. — На сегодня всё, — говорит тот и добавляет лёгкий укус на прощание. Бекхён поражено остался сидеть на месте. Что это сейчас было? Лишь спустя время принимаясь возмущённо пыхтеть: «Что этот танцор себе вообще позволяет!». Графический художник залетел в туалет и, выкручивая кран с холодной водой, начал быстро и беспощадно тереть лицо, пытаясь хоть немного охладить вспыхнувший вулкан в груди по имени Кай, который разбудил его своими действиями. Уже ночью Бекхён крутился на матрасе, пытаясь отделаться от надоедливых мыслей и наконец-то заснуть. Как себя чувствует влюблённый человек? Можно было ли это назвать влюблённостью, увы, мог только догадываться, ведь пока мог только сказать, что любил свою маму, но это ведь совсем другое. Может это просто гормоны за столько лет взбунтовались. Бекхёну уже надоело строить домыслы, пытаясь разобраться в себе. Сколько себя помнил — всегда в его окружении кто-то увлекался, страдал, влюблялся, вообщем все вели активную жизнь, умея жить моментом и не задумываться, кто-то даже возносил объект обожания до статуса Божества, отдавая себя полностью и без остатка. А потом чувства перегорали, но это совсем не мешало через какое-то время обрести новые. Как так получается? И почему это не получается у него? Ведь он вполне себе может испытывать эмоции, не робот же. Ему даже встречались люди, которым он симпатизировал, а одно время даже был уверен, что влюблен в Чанёля. Но потом все же сумел разобраться в себе и отделить чувство благодарности от любви. Иногда, видя на улице влюбленные пары, он испытывал чувство зависти. Перевернулся на бок, поджав под себя ноги, утыкаясь носом в подушку. Слишком много мыслей. Они одолевали его и раз он не может избавиться от них, то пусть и Чонин не сможет думать о другом. Бекхён подрывается с кровати, садясь в позу лотоса, - надо сосредоточиться. Рисует перед собой образ Чонина, вокруг которого образуется свет от исходящего от него холодного сияния. Художник поднимает руку вверх, представляя как очерчивает чужие губы, едва касаясь пальцами носа, скулы, охватывает затылок, зарываясь в жёсткие волосы, слегка тянет. Взглядом встречается с чужим — отчуждённым, сглатывает, переключаясь на чуть приоткрытые губы, предвкушая поцелуй. Не удерживается и, начиная атаковать верхнюю полную губу, то покусывая её, то аккуратно всасывая, то зализывая, не отказывает себе в удовольствии, собираясь переходить к более активным действиям. Бекхен даже не успел сообразить, как уже Чонин вдавливал его в кровать, пользуясь эффектом неожиданности. Ким наклонился ближе, так что на его лице на доли секунды мелькнуло раздражение, быстро накрыл его губы своими. Бён чувствует, как его руки крепко удерживают над головой, к утру на них точно останутся синяки. Хотя о чем это он? Это же всего лишь иллюзия. Раздосадованно он пытается спихнуть с себя наглеца, тут он вообще-то хозяин положения. Но Кай чихать хотел на все попытки, с каждым разом всё сильнее и крепче прижимаясь ближе. Поцелуй был напористым и влажным, но ни капли не искренним. Разве не этого он добивался своими действиями? Вот, пожалуйста, теперь расхлёбывай. Бён чувствует накапливающуюся влагу в уголках глаз, и кусает в отместку, напрягает руки, сосредотачивая в них энергию, и, почувствовав, как ладони нагреваются, направляет их на парня, ослепляя. Наконец-то освободившись, подскакивает. Бекхён стоял, слегка склонив голову, и, казалось, даже не дышал. Пальцы на одной руке подрагивали, выдавая напряжение. Никто, никто и никогда не посмеет его снова подавлять. Никто больше не смеет указывать ему. Он не виноват, семью не выбирают, так было с самого детства. В детстве он не понимал, за что все его ненавидели. Только с возрастом пришло осознание — на самом деле его боялись. Ещё несколько сотен лет назад, когда только появился на свет, в первые года жизни, он наивно верил, что у него самые лучшие и любящие родители. Его мать была божественной белой лисицей — бьякко, проживая уже ни один век. Поэтому не удивительно, что её приравнивали к божеству. К ней шли по разным причинам и никогда не перечили. Ведь где найти ещё мудрее и столько повидавшей кицунэ, о чем гордо свидетельствовали её девять хвостов. Отец же… Отец же был полной противоположностью в прямом смысле этого слова. «В любом стаде овец есть паршивая», - любила приговаривать его мать и с улыбкой смотреть на ухмыляющегося мужа. Как их связала судьба? Все очень просто, ей просто нужна была защита и надёжный партнёр, который сможет исполнить её волю беспрекословно. На них всегда велась охота, их боялись, ими восхищались, истребляли ради забавы. Поэтому и появились дикие лисицы — ногицунэ, питающиеся болью и хаосом. У них было своеобразное чувство юмора, в результате которого погибла ни одна душа. Ногицунэ боялись даже самые сильнейшие из лисиц. Увы, к их сожалению, ногицунэ были бессмертны, поэтому его мать и держала отца подле себя, лучше такого иметь на своей стороне. И как итог такого союза — появился Бекхён. Наверное, если бы в его матери не сработал родительский инстинкт, она бы уничтожила его сразу. Никто не мог сказать, какой стороны в нем больше светлой или тёмной. Однако, многие итак знали, что все лисы обманщики, а при правильном воспитании из лисёнка получится неплохой воин. Бекхён с детства понимал, что к нему относятся не так, как к остальным. Детям взрослые не разрешали с ним играть или вместе охотиться, а те любили обзывать его за странную окраску шёрстки и не прочь были напакостить. Стоило ему как-то пожаловаться отцу, Бекхён до сих пор чётко помнит его понимающий взгляд. Мягкое поглаживание между ушей (он тогда был слишком юн, чтобы обращаться человеком). — Не дай запугать себя, у этих остолопов просто инстинкт, вот они и нападают все вместе, но знай, - ты намного сильнее. В следующий раз позволь злости завладеть собой и увидишь: больше тебя не тронут, — сосредоточено слушал отца тот, несмотря на юный возраст, до сих пор четко помня каждое сказанное слово, дорожа воспоминаниями. Был солнечный день, молодняк резвился около бегущего ручья, потому как у воды было не так жарко. Бекхён с грустью смотрел на лисят, что так бесстрашно заходили в воду. Её тёмная гладь его пугала. Он сам по себе гонял камушек не далеко от берега, как внезапно камень отскочил и попал в пушистый бок другого лисёнка. Раздался скулеж, и тут же его друзья оказались рядом, грозно рыча, обходя его полукругом и надвигаясь. Бён весь сжался, виновато смотря им в глаза, не смело всё отступал назад до тех пор, пока лап не коснулась вода. Теперь он сам жалобно заскулил, но остальные всё продолжали загонять его дальше в воду до тех пор, пока под лапами резко не оборвалось дно. Лисёнок усерднее замотал лапами, но каждый раз всё равно уходил под воду. Сил уже почти не осталось, а он все дальше отплывал от берега. И абсолютно никто не спешил на помощь. Внезапно в голове раздался чёткий голос отца, который уговаривал подчиниться тьме внутри себя. И Бекхён позволил. Внутри все искрилось от обуревавшей злости, выбрасывая свою скопившуюся обиду наружу. По воде прошёлся мощный разряд света, дезориентируя всех в ближайшем радиусе. Никому и никогда он больше не позволит себя обижать. С каждым гребком движения лап становились все увереннее, и вот он уже у берега несётся к обидчикам, грозно рыча. Лес обуяла тишина, его жители почувствовали приближение беды. На горизонте показались противники, чувствовался запах страха, какое божественное сочетание. Их страх ощущался на кончике языка — насыщая, чувствовал, как становится сильнее с каждой каплей, что впитывал. Незабываемые ощущения. — Эй, злючка, — внезапно вперёд вышел огненно-рыжий лисёнок. — Прости моих друзей, у них очень туго с мозгами, — и взгляд такой раскаивающийся. Бён резко тормозит, но его заносит, и он врезается в стоявшего на пути, отчего они кубарем катятся обратно в воду. Бекхён недовольно отфыркивается, его все ещё пугает тёмная гладь воды. — Я Чанёль, — фырчат рядом с чихом. — Давай рыбу ловить? — он все ещё сбит с толку и совсем не соображает, поэтому позволяет утянуть себя ловить рыбу. Так и появился его первый и единственный друг. А на следующий день пронеслось известие, что за ночь умерло в муках большинство лисят, что тогда попали под световую волну. Большая часть, конечно же требовала смерти Бекхёна, когда более лояльные предлагали заточить. Как старейшине, его матери предстоял нелёгкий выбор и не дождавшись решения, отчаявшаяся от горя одна из кицунэ, попыталась сама убить порочное дитя. Его отец сошёл с ума (так говорили) и уничтожил почти всю стаю, но не дал навредить своему ребенку. Тогда бьякко, ценной собственной жизни, запечатала его. Так он и стал внезапно сиротой. И теперь, не имея больше столь влиятельных родителей, нигде не мог сыскать защиты, был отовсюду гонимым, а выжившие по сей день ищут, чтобы отомстить. Он тогда много чего ещё успел натворить по молодости, пока через несколько сотен лет снова не повстречал Чанёля, который, как и в первый раз, действовал на него магически, помогая сдерживать более тёмную сторону, а также скрываться. На плечо легла чужая рука, не смело поглаживая, но раздражение все равно не уходило. Внезапная потеря контроля и вновь возвращение к действительности, чувства сменялись как волны, вспышка агрессии почти сошла на нет. Понимая, что его не пытаются оттолкнуть, Чонин ведет ниже, находя чужую ладонь, сжимает и тянет того на смятую постель. Укладывает художника к себе на грудь, прижимая ближе и, ласково целуя в макушку, убаюкивает.

***

В следующую встречу Бехкён старается не выдать себя, но пальцы то и дело продолжают касаться собственных губ. После первой, не совсем удавшейся пробы, парень смог всего лишь день продержаться, как ночью вновь обнаружил себя в объятиях иллюзии своей музы. А вчера и вовсе разошелся, перейдя черту, от воспоминаний сердце замирало в сладкой истоме. Утром он старался особо не смотреть в зеркало, фантомно все еще ощущая на себе чужие губы, и хотелось бы верить, что следы от них и правда есть. Чонин вольготно проходит в привычный зал, попутно скидывая с себя пиджак, оставаясь в обтягивающей белой рубашке. Берёт одноразовый стаканчик, направляется в сторону кулера. И пока парень неспешно пил, художник старался лишь украдкой смотреть на двигающийся кадык, совсем не замечая ответного изучающего взгляда. — Интересные сны меня преследовали последние несколько дней, — невзначай проговаривает Ким, подмечая, как резко напряглись чужие плечи. — Всем нам порой снятся необычные сны, — слишком нейтрально отзывается Бён. — Что само по себе странно, — будто рассуждая с самим собой, продолжает, — мне никогда не снились сны, а особенно с конкретными людьми, — невзначай достает кулон из-за пазухи. — Люди снятся мне, только если им угрожает опасность. Бекхён, вам ведь не угрожает опасность? –обеспокоенным тоном интересуется и улыбается он, однако Бекхёну прекрасно видно, что улыбка совсем не касается глаз. Ким все так же остаётся холодным. — Кто ты? — Бён подскакивает с места, сжимая ладони. «Неужели нашли?»: проскакивает испуганная мысль. — Я так давно ищу тебя, кто бы мог подумать, что встретимся так, — будто читая его мысли, подтверждает Ким. Бекхён чувствует, как руки начинает печь, и уже собирается направить их на парня. Но тот оказывается быстрее, убирает руку с кулона и уже на месте художника, оказывается грозно рычащая лиса с пятью хвостами. Попутно со второй ладони сдувая зеленоватый порошок в сторону кицунэ. Чонин присаживается на корточки и ведёт ладонью по лисьей макушке, совсем не испытывая страха быть укушенным. Бекхён чувствует, как против воли закрываются его глаза, и тело совсем не слушается. Последняя мысль, прежде чем провалиться в темноту: «Неужели это и есть его конец?» — Спи и не бойся, я не причиню тебе вреда,- на губах Чонина привычно образуется ухмылка.