Огоньки

Никакие небесные дворцы не могли стать для Се Ляня дороже Храма тысячи фонарей. Куда чаще прогуливался он по улицам Призрачного города, а не по Небесной столице. Хуа Чэн сопровождал его, отвечая на вопросы и рассказывая истории, которые нередко оказывались увлекательнее открывающихся глазам чудес. Как-то они пересекали тёмный поток по мосту, выгибавшемуся так гордо, что в отражении, неверно дрожащем в воде, он становился замкнутым кругом. Се Лянь замер в верхней точке и с любопытством взглянул вниз. Над водой носились призрачные огни, причудливый их полёт напоминал танец. — Что это? — спросил он Хуа Чэна. — Чьи это души? — Это? — Хуа Чэн мягко улыбнулся. — Души самоубийц. Одни угасают, другие отправляются перерождаться, третьи же надолго остаются здесь. Я запретил демонам лакомиться ими в этом месте, потому они могут отдохнуть, прежде чем выберут подходящий путь. — Хм, — вздохнул Се Лянь. Отчего-то эти огоньки тянули его больше других. Он спустился бы к ним, но не решался поступить так, когда Хуа Чэн столь внимательно смотрит ему в лицо. — Пойдём, гэгэ, — ласково позвал тот. — Помнишь ещё, что впереди нас ждёт встреча?.. — Да, да, конечно, ты прав, — спохватился Се Лянь, последний раз кинул взгляд на огоньки и опёрся на локоть Хуа Чэна. — Пойдём, Сань Лан. *** Но танец огоньков не уходил из памяти, даже когда они остались только вдвоём в Храме тысячи фонарей. Только горячие поцелуи Хуа Чэна смогли заставить Се Ляня отвлечься от воспоминаний. Впрочем, едва утренний свет разбудил его, вернулись и они. За завтраком Се Лянь с трудом сохранял спокойствие, волнение, охватившее его, ничем не было обусловлено, и Хуа Чэн заметил его, как читал и все прочие эмоции Се Ляня. — Что случилось, гэгэ? — спросил он. — Не знаю, Сань Лан, — поднял на него взгляд Се Лянь. — Я всё вспоминаю тот мост… Будто там осталось что-то важное. — Важное? — Хуа Чэн пристально смотрел на него. — Так может, нам стоит туда вернуться? Се Лянь коротко вздохнул. Он не мог объяснить своих чувств. — Отчего-то мне кажется, что я должен отправиться туда в одиночестве, — сказал он тихо. — Знаю, ты будешь против… но… — Хорошо, — согласился Хуа Чэн, прерывая его. — Ты можешь пойти туда и один. Но если я понадоблюсь, непременно позови меня, я тут же окажусь рядом. — Вряд ли мне что-то угрожает здесь, в Призрачном городе… Да и где бы то ни было, Сань Лан. Всё же я… теперь император Небес, — неловко закончил он. — Благодарю тебя за понимание. Я постараюсь не задерживаться на этой прогулке. *** Однако чем ближе был мост, тем медленнее шёл Се Лянь. Неестественная тревога мурашками пробегала по спине, к тому же он чувствовал себя так, будто о чём-то забыл… Но о чём? И отчего огоньки подтолкнули начать вспоминать?.. Едва он ступил на топкий берег, огоньки окружили его, словно рассматривая. Его божественная энергия щедро подпитывала их, так что неудивительно, что им хотелось соприкоснуться с нею. Эти души оказались удивительно молчаливы. Не вспоминали своих обид, не стенали, не просили о божественной милости. В свою очередь разглядывая их, Се Лянь протянул руку, точно хотел прикоснуться, погладить… — Неужели это… мой сын? — спросил вдруг тонким голосом один из огоньков. — Матушка? — широко раскрыл глаза Се Лянь. — Отец? — заметил он и второй огонёк. — Это он. Это наш Се Лянь, — ответил тот. — Неужели мы наконец встретили тебя? — Но… Разве… отчего же вы… — Се Лянь вздрогнул, точно от холода, сердце на миг сжалось от боли. — Почему же вы выбрали ожидание, а не отправились дальше? — Хотели убедиться, что ты достигнешь своих целей, — отозвались они хором. Се Лянь на миг закрыл лицо ладонями. Жоэ прильнула к его щеке, словно желая утешить. Но на самом деле Се Лянь никак не мог разобраться, что чувствует. Будто бы ледяной порыв ветра принёс ему память о худшем, что случалось в его жизни, слишком яркие встали перед глазами картины, слишком… — Что ж… теперь я… Владыка небес, — вздохнул он, но вместо гордости почувствовал лишь опустошающую печаль. — Гэгэ? — как свет фонаря, возникая во тьме, согревает уставшего путника, так и этот голос обнял Се Ляня прежде, чем то сделали нежные руки. — Что случилось? Ты плачешь, гэгэ? — Что? Нет… Совсем нет, — улыбнулся сквозь слёзы Се Лянь. — Я должен… — он снова взглянул на парящие поблизости два огонька. Теперь они совершенно точно отличались от остальных. — Матушка, отец, я должен вам представить… Это… — Господин Градоначальник, — всё так же хором отозвались они. — …мой муж, — закончил Се Лянь, нервно прикусив губу. Хуа Чэн беззвучно усмехнулся, но тут же поклонился, как подобает. — Муж, — первой воскликнула матушка. Огонёк отца чуть заметно побледнел. — Да, — Се Лянь неосознанно нашёл ладонь Хуа Чэна и сжал её, как будто ему было страшно осуждение двух мельчайших огоньков, которые могли развеяться от одного его желания. — Прошу прощения за мои манеры, — вдруг заговорил Хуа Чэн. — Раз уж судьба свела нас вместе, я должен просить у вас руки вашего сына. Конечно, обряд над нами давно уже совершён, но не узнав, благословляете ли вы наш союз, я не смогу спокойно спать. Огоньки замерли, а затем Се Лянь почувствовал, как незримые руки касаются его головы. Словно и мать, и отец дали своё благословение. — Мы устали, сын, — прозвенел голос матери. — Нам пора отдыхать. Но я буду надеяться, что мы встретимся вновь, в новой уже жизни. И огоньки поднялись к небу, где затерялись во тьме. — Гэгэ? — мягко повернулся к нему Хуа Чэн. — Сань Лан, — вздохнул Се Лянь. — Нам… пора домой. Больше его не тянуло оглядываться назад, больше он не хотел смотреть с моста на танец призрачных огоньков, но, удивительно, до сих пор ощущал нежное прикосновение к волосам.