Now or never

Ванечка сильно спеша практически летел к кафе, потому что до открытия оставалось буквально 15 минут, а он был даже не на половине пути. Впринципе никто, конечно же, прямо в это время не прийдёт, но Ванечке всё же хотелось получить немного свободного времени до первого посетителя. Вообще он должен был сегодня выйти только после обеда, но Слава, позвонив утро, сообщил, что задержится, и Ванечка в экстренном порядке умывался и одевался. Светло успел добраться почти во время, но у двери уже кто-то стоял. Издалека было плоховато видно, да и к тому же очки были немного заляпанные. Приблизившись на пару шагов, он всё-таки узнал стоящего возле входа человека — Иван Евстигнеев собственной персоной. Ванечка нахмурился. — Что ты тут забыл в такую рань? — начал возмущать Ванечка, доставая ключ от двери. — Да вот, тебя пришёл проведать, может помощь моя нужна будет, — ответил Евстигнеев, ероша осветленные, с розоватым оттенком, волосы на затылке. — Ммм, понятно. Светло открыл дверь, заходя внутрь. В помещении было жутко жарко, на улице начинало стремительно теплеть, но верить этому потеплению, конечно, не стоило, потому что изменчивый Питер может внести свои коррективы. Ванька мялся около двери не более пяти минут, но следом приспособился и обосновался за ближайшим столиком. Ванечка старался не обращать на него особенного внимания, и потому постепенно подготавливал кафе к посетителям. Первым делом всегда была влажная уборка поверхностей, пол они мыли вечером, так что по утрам нужды в этом не было. Дальше уже выставлялась выпечка на витрины. Примитивные действия занимали около получаса, что впринципе и немного, и немало. Пока Ванечка занимался делами, он не реагировал на Евстигнеева, даже не смотрел, хотя чётко чувствовал его взгляд на себе. На стойке Ванечка заметил, что вазочки с различными сладостями, по типу конфет, печенье и зефира, пустовали. И также он вспомнил, как опрометчиво поместил все «сладкие» запасы на верхнюю полочку, висящую на стене позади витрины. Ростом Ванечка явно не дотягивал, но на такие случаи в подсобке была спрятана стремянка. — Может тебе помочь? — предложил Евстигнеев, заметив то, как Ванечка нёс лесенку,- Давай я достану, ты только скажи что, — сказал он, поднимаясь со своего стула. — Я сам справлюсь,- взъерошился Светло, когда его попытались сдвинуть,- Даже если ты достанешь всё сам, я всё равно залезу и уберу специально наверх. — Ладно, — согласился Ваня и пропустил кареглазого на стремянку, при этом не отходя не на шаг, страхуя его сзади, хоть нужды в этом и нет. Светло, всё-таки разрешив, Ване самому отнести лесенку в подсобку, раскладывал сладости по вазочкам, а некоторые складывал в красивые пакетики, дабы люди могли взять вкусняшки с собой. Остальное он предусмотрено убрал под витрину. — Добрый день. А вот и пришёл первый покупатель, кудрявый рыжеволосый парнишка, с забавно вздёрнутым носом и в очках. — А почему у вас сегодня скидки такие большие на выпечку? — заинтересовано спросил подросток. — Заведении будет закрыто где-то на неделю-две, нужно всё распродавать, — спокойно объяснил Светло. — Ого, а дальше продолжит работать? — не унимался парень. — Да, конечно, как только здесь закончат ремонт, всё вновь будет работать. — Ох ты, тогда это классно, — с неподдельным восторгом сообщил парень, — Можно мне с собой два пироженных с вишней и зелёный чай один. — Ожидайте пару минут, — ответил Светло. Примерно через полчаса после того как Ванечка отдал заказ и парень ушел, в заведении появился Юра, удивлённо вскинувший на Светло взгляд, ну и, конечно, не только на него. Ванечка, поняв немой вопрос, со вздохом ответил: — Он не смог вовремя проснуться и собраться, и поэтому попросил меня сегодня открыть заведение. Он сказал, что придёт к обеду, — ответил кареглазый. — Да уж, а если бы ты рассказал про свое положение, тебя бы так не напрягали, — предположил Юра. — Да, за мной бы все носились, как курица-наседка, так не делай, сяк не делай, — передразнивал Ванечка. Юра, махнув рукой, скрылся за дверью в кухню. Готовить сегодня не надо было, и из обязанностей у Юры было только собрать технику и различные продукты в коробки. Ванечке же было немного сложнее, полноценный рабочий день и плюс ещё уборка после закрытия. Конечно, он будет делать это всё не один, после обеда подойдёт Слава, возможно, к вечеру подоспеет Денис. Светло покосился в сторону Евстигнеева, беззаботно сидящего в телефоне. Раздражённо хмыкнул и отвернулся, стараясь не заострять внимание. Ваня ему нравился, он был симпатичный, не супер красавчик. У него были приятные черты лица, лёгкая небритость и прекрасные голубые глаза, и как бы Ванечке не было стыдно признавать эти глаза виделись ему каждый день и взгляд этих самых глаз вызывал мурашки. Особенно ему нравились сильные руки и пальцы, забитые различными татуировка. Ванечка бы мог сказать, что он даже любит Ваню, но суть была в том, что в ответном чувстве уверенности не было. Тот вроде не обделял его внимание, особенно сейчас, звонил, писал, узнавал о самочувствии. Однажды даже приревновал, конечно, по глупому стечению обстоятельств подумал, что Гриша это его любовник. Каково было удивление голубоглазого, когда тот познакомился с Господином Котом в живую. Ваня вроде бы даже в плане близости стал нежнее и трепетнее, перестал грубить, начал прислушиваться и чаще целовать его. Но вне постели при других людях он оставался таким же отстранённым и иногда казалось, что совершенно чужим. И это Ванечку нервировало, эта неопределенность без понимания, где он всё-таки настоящий. — Ты тут что весь день сидеть будешь? — буркнул кареглазый, — У тебя других дел нет? — Есть, но до этого я решил проведать тебя, — ответил Ваня, — чуть позже мне надо будет съездить помочь своей давней подруге. — Ну так едь, — надулся Ванечка, — Я и сам справлюсь, мне твоя помощь тут не нужна. — Я тут, не потому что должен тебе помогать, а потому что люблю тебя и хочу заботиться о тебе и о нашем будущем ребенке, — по-доброму разъяснил Евстигнеев, подходя ближе и желая обнять Ванечку. — А с чего ты решил что мне что-то нужно от тебя, любовь, забота, а? — вспыльчиво начал Ванечка, — И вообще кто тебе сказал что это наш ребенок? Может быть ты просто будешь папой выходного дня или даже просто биологический материал для зачатия! — выпалил Ванечка и прикрыл рот рукой, только сейчас осознав, что он сказанул. Евстигнеев дернулся, словно обжогся, и лишь кивнув головой, вышел из кафе. У Ванечки тряслись руки, его всего немного знобило. Он не был обижен или расстроен, но только если немного. Он злился и в первую очередь на себя за все свои гормоны и необузданные эмоции, и из-за того, что это был основной фактор его недовольств. Он злился потому что Ваня на новость о беременности отреагировал не так, как ожидалось. Но с другой стороны реакция Евстигнеева была понятна и логична, он и не должен был стелиться перед ним пушистым ковриком, с учётом того, что новость была совершенно не ожиданная. В тот вечер, после ухода Юры, Ванечка всё рассказал и боялся больше всего реакции, но Ваня на новость отреагировал совершенно спокойно, даже можно сказать безразлично, лишь узнал срок и как протекает беременность, а после ушёл, кинув на прощание: «Ладно, пока». Светло был раздосадован и негодовал по этому поводу весь последующий день. К вечеру следующего дня Ваня пришёл с извинениями, и с тем, что только потом осознал, что его реакция была неправильная. Он сказал, что на самом деле рад и очень любит малышей. И это был первый раз, когда Светло всё высказал и выплеснул свои эмоции на Ваню, и нехило прошёлся по его внешнему виду. На следующее утро тот пришёл с осветленными волосами, цвет с которых вывелся, конечно, не окончательно, но это был лишь вопрос времени. Ванечка «отрывался» на Евстигнееве по полной, по любому поводу и даже без него. Ваня же стойко терпел, выходил покурить на улицу и возвращался как ни в чем не бывало. За все две с половиной недели он не получил ни одного поцелуя и даже невинных обнимашек, потому что Светло стойко чувствовал, что во всем виноват Ваня и это заслуженно. Да даже сам Евстигнеева так считал, и потому не лез и не настаивал. Светло от переизбытка эмоций направился в туалет. Комнатка была маленькая, но в ней было размещено всё необходимое: туалет, раковина и небольшое зеркало, взглянув в которое… Ванечка заприметил своё осунувшиеся лицо и вялый вид. С беременностью и различными переживаниями он практически перестал следить за своим питанием, если хотя бы раз в день ел, то и на том спасибо. Быстро ополоснув, лицо прохладной водой, он быстро вышел в зал. Возле витрины стояла женщина средних лет, внимательно рассматривая ассортимент выпечки. Ванечка, собравшись с мыслями, подошёл к ней и с лёгкой улыбкой задал вопрос: — Что-то выбрали? — Да, можно, пожалуйста, все шесть эклеров и три леденца. — Да, конечно. Обслужив женщину, Ванечка взглянул на витрину. Поняв, что выпечки осталось минимум, он написал Славе сообщение и пошёл в сторону кухни. Юра неспешно убирал посуду в коробки, перекрывая их пузырчаткой упаковкой. — А куда это всё будет убираться? — спросил Светло, заметив, что Юра хочет начать какой-то разговор. — Посуду и приборы всякие, я думаю, в подсобку уберём по возможности, а мебель распродадим, — ответил Юра, не отвлекаясь от своего занятия. — Я так и думал. — Жестоко ты с ним, конечно, — произнёс Юра строгим тоном. — Я знаю. Ну а что я могу поделать? — Дать ему четкий ответ: или да, или нет, — ответил Дудь, — Он появляется тут через день, и это с учётом того, что я бываю здесь реже. — Я говорил, — недовольно буркнул Светло, — Меня никто не услышал. — Значит неуверенно говоришь, неубедительно. Если сказал чётко и в лоб, он бы тут не ошивался. — Хорошо. Я с ним вечером поговорю как надо, уверенно и чётко. — Вот и всё, — согласился Юра. *** Вечер наступил быстрее, чем ожидалось. После разговора с Юрой время, конечно же, не полетело с искромётной скоростью, но вот после появления Славы всё пошло куда быстрее. Сначала были распроданны все сладости, и наступало время закрытия. Пока последние за этот день посетители доедали и допивали свои заказы, Слава с Ваней обсуждали некоторые рабочие моменты. Например то, что необходимо было бы сохранить в новом интерьере. Как только за гостем закрылась дверь, Машнов набрал Янычу, сообщая о том, что они могут приехать, чтобы помочь. Было бы глупо сказать, что Ванечка жутко переживал или терялся перед важным разговором. Его характер и манеры совершенно к этому не располагали, и это означало, что он чувствовал себя уверенно, естественно, думал о том, как правильно донести информацию и, что будет правильнее сказать. Светло думал, что как только Мирон с Ваней окажутся на месте, тот вновь прилипнет к нему как банный лист, но не тут-то было. Во-первых, приехали они не вдвоём, как планировалось, а втроём. И это уже было первым потрясением. При Ване показывать свой характер было обыкновением, Мирон Яныч особо авторитета для него не имел, тем более в сложившейся ситуации. А вот незнакомый мужчина, конечно, был неизвестной и непредсказуемой личностью, именно поэтому Ванечке пришлось сдерживаться и свой нрав оставить при себе. Во-вторых, Евстигнеев внимания на него особо и не обратил. Так мимолётно кинул взгляд и поздоровался, не обосабливая приветствие лично для Ванечки. И вообще-то это было не очень-то приятно. Светло, конечно, не подарок и не ангел во плоти, но всё-таки он должен быть особенным человеком в жизни другого Вани. Ванечка обиженно фыркнул и, взяв два коробка, направился к книжному стеллажу, чтобы убрать книги. — Это Рома Локимин. Наш старый знакомый, — подал голос Фёдоров, — Он от «нечего делать» добровольно вызвался помочь. — Рома, — обратился Мирон уже к ниму, — Это Юра, Ваня и Слава, мой молодой человек. — Приятно познакомиться, — хмыкнул тот, — Чем помогать надо? — С сильного пола требуется разобрать мебель, — скомандовал Юра, — Оставьте один стол. — Кстати, а когда Замай приедет? — поинтересовался Слава. — Минут через двадцать. Дверь открылась, и в кафе зашли Саша с Денисом. Альфы между собой пожали руки, и приступили к работе. Светло концентрировал своё внимание чётко на полке, аккуратно убирая книги и всё остальное с полок в коробки. Ему очень не хотелось впитывать эту любовную ару, которая витала практически над каждой парочкой. Юра с Андреем источали семейную атмосферу, с безграничным понимание и поддержкой. Ден с Сашей скромную и спокойную, как будто их совершенно ничего не беспокоит. От Славы с Мироном веяло безудержным желание быть ближе и прикасаться друг к другу. А Ванечка такой одинокий посматривал на стремянку, на которую ему следовало залезть, а он вообще побаивался её, потому что временами она пошатывалась. А вот Ваню ничего не заботило, он то не единственный альфа без пары, вон, ещё Рома есть, или как там его. Он смеялся, что-то обсуждал, вступал в некоторые дискуссии, и чувствовал себя вполне комфортно. Светло всё-таки забрался на лесенку, чтобы собрать пару оставшихся книг, держался за поручни побелевшими костяшками. Евстигнеев двинулся, казалось бы, в его сторону, чтобы поддержать. Ан нет, забрал стол, рядом стоящих. — Я закончил, — подал голос Тимарцев. — Мы почти тоже. — Стеллаж разберите, я всё убрал с него, — ответил Светло. Ванечка, почувствовав как его мутит, направился в туалет, чтобы умыться и собрать мысли в одну кучу. Ему было весьма душно, и насыщенность его запаха явно увеличивалась. Он выскочил из уборной и, направляясь к выходу, оповестил всех, что ему нужен свежий воздух. На улице было не сильно тепло. Независимо от достаточно теплой погоды днём, вечером всегда становилось прохладно и появлялся небольшой ветерок. Ванечка, совершенно, не вовремя понял, что он мёрзнет, но возвращаться обратно не хотелось. Дверь позади приоткрылась, оттуда чётко повеяло тёплом и лёгким запахом вина и мускатного ореха. — Ты замёрзнешь, — сказал Евстигнеев и накинул Ванечке на плечи толстовку. — Нам надо поговорить, — ответил Ванечка, разворачиваясь, — Кто мы друг другу? — Я не знаю, кто я для тебя. И значу ли я что-то в твоей жизни, — серьезно сказал Ваня, смотря в карие глаза, — Но для меня ты пара. Папа моего будущего ребенка. Я знаю, что он мой. Я это чувствую, от тебя исходит лёгкий запах молока. — Ты для меня важен, и, наверное, я тебя даже люблю. — Будем исправлять, — произнёс Ваня, прислоняясь лбом к лбу Светло. — Ммм? — Чтобы не наверное, а точно любил. Евстигнеев подходит ближе и руки опускает на Ванечкину талию, прямо под кофту. К счастью, поднизом была одета футболка, и холодные руки Вани не так сильно морозили бока. Светло всё равно ухватился за Ванины локти, не столько от неожиданности, сколько от резкого контраста. Потом всё-таки передвинул руки на плечи, поближе к шеи. Ваня наклонился к лицу Ванечки и прислонился лбом, заглядывая в глаза напротив. Светло, конечно, любил подобные нежности и обниматься тоже, но когда лицо будоражещего тебя человека находится прямо напротив, очень сложно сдерживать и довольствоваться малым. И Ванечка, почувствовав, что отвергнут он явно не будет, подался ближе к губам, мягко прикасаясь. Эйфория безграничной любви и невероятного спокойствия могла греть бы их ещё долго, но постепенно успокаиваясь, они начали ощущать уличную прохладу, и потому направились обратно. В помещении Мирон заклеивал последнюю коробку, не переставая бубнеть о том, что можно было бы заказать рабочих, и он бы их оплатил. Слава в этот момент недовольно пепелил его взглядом, но молчал и старался не лезть на рожон. — О, пришли, — сказал Замай, — А мы уже за вами идти собирались. — Вань, можешь, пожалуйста, заварить какой-нибудь вкусный чай, — вклинился Юра, выходя из кухни с коробочкой в руках, — Я тут булочки припас на последок. — Да, сейчас. На единственный неразобранный стол опустилась тарелка с пироженными и семь чашечек черного чая с манго и лимоном. Стол, конечно, одновременно не мог бы столько людей вместить, но по каким-то необъяснимым причинам стульев было меньше. — Ой, бля, — выругался Рома, — Я Андрея не посчитал. — Да ладно, — сказал Евстигнеев и усадил Ванечку себе на колени. Светло никогда в своей жизни не испытывал стыд: ни на первом свидании, ни при первом сексе, ни тем более когда состоял во отношениях. Он точно знал, что не способен краснеть, но сейчас, казалось, он был ярко алого цвета, словно рак или помидор. Ванечка выцепил взглядом удивлённые глаза Андрея, который то и дело, метал взгляд от Ванечки к Юре. Слава не реагировал никак, явно подготовленный к такому, может, это спокойствие показное, но Машнов уж точно при всех свои эмоции не покажет. — То есть мне не показалось, что вы вместе, — утвердительно сказал Рома, кивнув головой. — Всмысле? Как ты это вообще мог понять? — недовольно сказал и вскинул брови Слава, — Ванечка даже сам по себе слабо пахнет. — Он может и слабо пахнет, но вот Ванин запах мне хорошо известен, так ещё и обоняние отличное, — ответил Рома, не проявляя к этому никакого интереса. — Ну же и какой у него запах? — язвительно бросил Машнов, пытаясь вывести Рому на конфликт. — Овсяными печеньями, дрожжами и чуть заметно молоком, — спокойно ответил Рома, не ведясь на эту провокацию. — Пфф, я так и знал, что это глупости. Молоком пахнут или беременные, или кормящие. — Слав, — окликнул Ванечка, — Я не знал когда лучше сказать, но раз так вышло… — То есть ты хочешь сказать, — громко возразил Машнов, выпучив глаза, — что у вас будет ребёнок? — Ваня, я всегда думал, что ты по рациональнее что ли, осмысленнее, — серьезно сказал Андрей, смотря на Ванечку. — Да успокойтесь, что вы на него напали, знали бы как ему тяжело было, — строго пояснил Дудь, давая им ментальный подзатыльник. — Всмысле знали бы? А ты откуда знаешь? Андрей, задав вопрос, поднял взгляд на своего супруга, Юра промолчал, обдумывая, как бы повернуть ситуацию в свою пользу. Мирон рядом со Славой прыснул в кулак, на что Машнов, повернувшись к нему, задал аналогичный вопрос. Тот развёл руки, мол, не то чтобы прям знал. Ванечка почувствовав как к нему между лопаток прислонился лбом Ваня, тот вздрагивал, посмеиваясь, и Светло невольно сам стремился улыбнуться. Смотря на всё это действо, он четко осознавал, как же ему повезло в жизни, и как повезет его ребенку. Ведь у него будет чудаковатый дядя Слава, серьезный и строгий дядя Юра, добрый и отзывчивый дядя Андрей. Сказать, каким дядей будет Мирон, он не мог, потому что не знал его так хорошо как остальных, но тот наверное будет добрым, но со своими таракашками. Такое большое счастье в такой маленькой кафейне.