(Не)Спаси меня.

— Ты сделал что?       Сабин замер на месте, стоило Клоду повернуть голову в его сторону. На лицо раздраженного Буржуа легла плотная тень. Очертания носа, губ и подбородка исчезли вовсе. Лишь холодные голубые глаза матовыми стеклами переливались при свете лампы. Ренкомпри от страха проглотил язык. В одно мгновение маленькая уютная ученическая комната опустела. Со стороны окна подул холодный северный ветер, пробирающий до самых костей, хотя никто, вроде бы, не собирался проветривать помещение. Особенно на ночь глядя.       Буржуа трясся. Злоба, клокочущая в его сознании, лишь чудом не вылилась в мир. От внутреннего ужаса Сабин не мог даже пошевелиться. Прямо на его глазах подрывался батальон мин. — Что ты, мать твою, сделал?!       Монитор компьютера, стоящий на столе в противоположном конце помещения, затрясся, когда тубус с карандашами и ручками вовсе рухнул на бок. Медленно круглый пластиковый футляр скатился к краю стола, после чего упал на пол. — Я… Я… Я не хотел! — Найдя в себе некоторую силу, выдавил Сабин. — То есть, все произошло так быстро! Счет шел на секунды! Ты упал, реагировать перестал… Я хотел помочь! Хотел найти ответы! — И поэтому ты рылся в моем рюкзаке?!       Сознание Сабина разрывалось на две части. Одна упорно желала опустить руки, сдаться и рухнуть на колени, слезно вымаливая прощение. Другая же представляла собой если не гордость, то ее подобие. Глубокая чаша терпения Ренкомпри начала переполняться еще в тот момент, когда Адриан, странный мальчишка, начал торчать с Клодом слишком много времени и Буржуа был совершенно не против этого, хотя сам Агрест ничего толкового не представлял.       Сабин стиснул зубы от обиды. Даже в тот момент, когда Клоду стало плохо, модель не показал своего носа, наверняка не поинтересовался расстановкой дел и вообще никак не проявил себя. Он просто…был? Пользовался теми прелестями дружбы, не отдавая ничего взамен. Жалкий потребитель! — Да потому что я беспокоился! — Неожиданно для самого себя воскликнул Ренкомпри. — ЧТО МНЕ БЫЛО ДУМАТЬ?! Ты сам не свой в последнее время! Общаешься с теми, на кого раньше даже не смотрел, бредишь каким-то Бражником и теряешь сознание, хотя никаких предпосылок не было. То, что я ношу очки, еще не значит, что я слеп, Клод. Я ВСЕ ВИЖУ.       Гнев уступил место растерянности. Запал спал быстро и Клод успокоился, стоило последнему слову слететь с губ друга. На мгновение Буржуа изумился. Никогда ранее друг не смел говорить с ним таким образом. Нет, конечно в прошлом-будущем Сабин акуманизировался, и не раз, но сейчас дело было иным. Ренкомпри не просто злился. В этом праведном гневе были и иные эмоции, не имеющие ничего общего с яростью.       Плечи Сабина резко поникли и юноша поправил вставшую торчком челку, неловко смотря в сторону. Бледные худые пальцы безнадежно путались в рыжих прядях, пока единственный сын Роджера Ренкомпри продолжил свою маленькую исповедь: — Я ведь не тупой, Клод. Я вижу, как ты поменялся. И дважды два я тоже могу сложить. Стоило появиться этому Бражнику, как ты сам на себя перестал быть похож. Это снисхождение к убогим, гонка за призраком, резкая пропажа свободного времени… Ты думаешь, что я не беспокоюсь?       Уголки губ Буржуа задрожали. Внутренне Клод сжался, прямо как губка, на которую хорошенько надавили. Черт, а ведь ранее он не смотрел на происходящее с такой стороны. Гнев потух окончательно, уступая место противному, до боли щемящему чувству в груди. Ощущение было так себе. Раньше, — вдруг подумал Клод. — Было проще. Меня такие мелочи не волновали.       Раньше. Слово растаяло на языке, оставляя после себя до странного горькое послевкусие. Нет, раньше такое не произошло бы. Тогда все действительно было иначе. Ни Адриан, ни Сабин, ни отец не воспринимались так близко к сердцу. Они просто были, маячили где-то позади и не вызывали особых эмоций. — Если тебе неприятно, — неожиданный запал погас. Сабин растерял храбрость и сник сильнее, предчувствуя порку. — То прости. Клянусь, я ничего не брал и не крал. Просто заглянул в тетради. Честно! — Глупости! Чтобы ты крал у меня? — Клод прыснул. Нет, серьезно, кишка Сабина была не такой уж и толстой. — Дело совсем не в этом! Просто я терпеть не могу, когда кто-то копается в моих вещах. — Прости… — Да и смысл? Ты все равно не нарыл ничего толкового, даже заглянув в мои записи… — И это разочаровывало Клода сильнее всего. — Хотя… Ладно, я и сам не нашел ничего полезного. — Я б не сказал… — Робко, едва слышно, прошептал Сабин. — На самом деле там есть пару интересных моментов. Ты же прочел мой документ? — А… — Настрой Буржуа мгновенно достиг нулевой отметки. Желание делать что-либо вовсе пропало. Хотелось завалиться на кровать и глупо смотреть в потолок, пока на улице медленно протекала жизнь. — Ты про те пятнадцать листов чистой воды? Сабин, серьезно, если бы я захотел потратить свое время еще более бесполезно, я бы посмотрел сторис Авроры или включил телевизор. — Это не вода, а информация! — Сабин поднял пенал и вытащил со стола лист бумаги, стащенный с одной из многочисленных тетрадей Клода. — Ты же не думаешь, что преступник будет подписываться своим псевдонимом под каждым постом в интернете?! Поэтому я решил, что нужно искать с другого направления. Перевернуть доску, так сказать!       Мне кажется или он тронулся умом? — с долей сочувствия подумал Клод. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы лирическо-подавленное настроение Сабина исчезло. Прямо сейчас Ренкомпри выглядел очень возбужденно. Казалось, что он проникся этой темой настолько сильно, что Буржуа прямо сейчас мог в полной мере перекинуть свои обязанности на мальчишку. — То есть, можно, конечно, пытаться найти привязку в имени или фамилии, но это то же, что искать иглу в стоге сена.       Буржуа закатил глаза. Озвученная мысль была истиной настолько очевидной, что невольно хотелось приложиться рукой ко лбу, параллельно выдавливая гримасу последнего страдальца в этом мире, но Клод сдержался. Прямо в этот момент Буржуа твердо решил прекратить какие-либо нападки и смешки в сторону Сабина, учитывая его активную, но несколько бесполезную помощь в обреченном расследовании. — Нам нужно думать масштабнее! — Заявил Ренкомпри, всплеснув руками. Глаза его нездорово блестели из-под круглых, до нелепого смешных очков с явным намеком на небезызвестного мальчика под лестницей. — Искать не одну сомнительную личность, а нечто, что может привести нас к этой личности. Ты сам писал, что этот Бражник богатый человек. — Это только предположение.       Но Сабин пропустил высказывание мимо ушей. Палец Ренкомпри уперся в пункт «неприлично богат». — Насекомофил при деньгах! А где такие обитают?! Определенно в инсектарии! — Торжественно заявил Сабин, важно подняв указательный палец вверх. Шестеренки в его голове работали с такой скоростью, что искры просто чудом не выпрыгивали через глаза. — Во Франции их не так уж много. Пять, шесть от силы. Это если говорить о государственных и крупных. Есть, конечно, и домашние варианты, но мы их не рассматриваем. — А это еще почему? Я готов поставить отцовскую машину на то, что этот псих имеет в своем супер-логове и подобную фигню.       Сабин цокнул языком и лениво, чуть снисходительно, покачал головой. Ровно подстриженные рыжие волосы едва-едва касались задранного мятного воротника рубашки. Клод невольно ощутил себя последним придурком на земле. Казалось, что Ренкомпри говорит вещи настолько очевидные, раз корчит подобную рожу. Буржуа даже пожалел об обещании, принесенным про себя три с половиной минуты назад. — Это очень дорогое занятие и, что еще более важно, оно требует массы усилий. Нужны люди, которые будут заниматься разведением насекомых, поддержкой условий, кормлением и прочими делами. Этот же Бражник… — Рьяный любитель мотыльков, — проворчал Клод, скосив взгляд в сторону постера с Джаггедом Стоуном.       Известный исполнитель был беспощадно разрисован маркером. Буржуа знал, что его друг терпеть не может этого певца, отдавая свое предпочтение восходящему на музыкальном Олимпе XY-ю, однако, до чего же может довести ненависть! Бедняга Стоун лишился зубов, получил масляной синяк под глазом и обзавелся монобровью, совершенно его не красящей. Про себя Клод сглотнул, понимая, что в случае чего место у Стоуна может отбить он сам, если обстоятельства сложатся не самым лучшим образом. — Тем более. Если мотыльки — это его «фишка», то в первую очередь нужно посмотреть на инсектарии. Там выращиваются орды насекомых и, хочу заметить, не за наши налоги.       Заветное слово затронуло некий сокровенный переключатель. Клод повернулся к Сабину и заинтересованно посмотрел на друга, отвлекаясь от изуродованного плаката. Неосознанно Буржуа зажал край белой кофты. — Как это «не на наши налоги»? — Государство частично покрывает расходы, — охотно пояснил Сабин. — Выращивание важных насекомых, да, оно берет на себя. Но если мы говорим об обыкновенных мотыльках, то наверняка это будет считаться особым заказом от определенного лица.       И тут Клод понял ход этой мысли. Сабин удивленно моргнул, когда друг, едва ли не сияя от радости, бросился к нему на шею. Рыжий мальчишка, совсем еще ребенок с ближайшего рассмотрения, удивленно круглил глаза, но все же робко, немного боясь, похлопал Буржуа по спине. — И все же, этот Бражник… Он кто?       Мудак. Ублюдок. Псих. Одержимый. Кретин. Чудовище.       Все эти обзывательства хоть и подходили как определения данной личности, однако на деле они не раскрывали всего. Складывалось ощущение, словно чего-то не хватало для полноты образа. Уставившись на пол, Клод облизнул сухие губы и быстро, совершенно не сомневаясь, дал ответ исходя из своей точки зрения. — Убийца.

***

      Находясь в радостном возбуждении, Клод не сразу не заметил некоторые изменения, произошедшие в классе этим утром. Мысли Буржуа целиком и полностью вертелись вокруг этих инсектариев, расположенных на территории Франции. Их, благо, действительно можно было пересчитать по пальцам одной руки и Клод, сам не очень-то в это веря, даже нашел ближайшую лабораторию по разведению насекомых. Она находилась не в самом Париже, но достаточно близко к столице. Списка услуг на сайте не было, но Буржуа не сомневался, что за определённую плату кучка зануд в стерильных халатах была готова посодействовать в исполнении маленького каприза.       Бражник, судя по всему, просто обязан был быть если не постоянным клиентом, то частым гостем. Акум он выпускал часто, люди были особо буйными и мотыльки не рассыпались прахом, а улетали прочь, шелестя белыми крылышками. Насекомые, определенно, не были порождением магии. Вполне себе материальные, мотыльки наверняка были где-то выведены, а после выпущены на свободу с целью осквернения человека. В то, что Бражник специально отлавливает насекомых на ближайшем поле, Клод не верил, поэтому обвел инсектарий в жирный круг. Что ж, теперь нужно было надавить на отца, чтобы он посодействовал и… — Кло-о-о-д?       Буржуа моргнул и поднял голову, отвлекаясь от тетради. Впереди, опираясь на парту, стоял Адриан собственной персоной. Сын мэра удивленно моргнул и невольно взглянул на часы. Время было ранним даже для начала занятий. Сам Буржуа этим утром явился еще раньше, так как не мог сидеть в отеле. Тело юноши требовало движения, а мозг работал с бешеной скоростью, выдвигая сотни, если не тысячи теорий, предположений и дальнейших событий, которые вполне могли развернуться в день посещения. — Кло-о-о-д? — Повторно протянул Адриан, заведя руку за голову. — Ау, земля вызывает Клода, очнись.       Буржуа невольно улыбнулся. С Агрестом он не виделся всего лишь день, а ощущение складывалось, будто прошла целая вечность. Довольная улыбка быстро озарила лицо старосты. Клод качнул головой в знак приветствия и, отложив ручку, посмотрел на друга детства. — Я тебя услышал. — Улыбка стала шире. Клод откинулся на стуле и потянулся, довольно разминая кости. — Что тебя сюда занесло в такую рань? — Я уговорил отца, чтобы он отпустил меня раньше… — Поднятая рука опустилась вниз, но в тот же момент Адриан неловко обхватил ее. Пальцы сомкнулись на локте. — Хотел с тобой провести больше времени, а то сегодня новая фотоссесия и я, быть может, вовсе выпаду с этой недели. Новая коллекция. — Лувр зовет? — Откуда ты…? — Адриан удивленно выпучил глаза. — Мой папа любит болтать с твоим. — Отчего-то Клод хихикнул. Удивленное лицо Адриана, определенно, неплохо веселило. — Вау, так у тебя и настроение хорошее… — Глаза Агреста скользнули на тетрадь, но Буржуа машинально скрыл записи рукой. Сейчас Адриану пока что не стоило соприкасаться со всем этим. — Стой, это любовная записка?! Или ты решил вести дневник?! — Дурак, — Буржуа беззлобно хохотнул. — Оставь эти привилегии Дюпэн-Чэн. Она знатная любительница такого времяпрепровождения. Знаешь, сопли с сахаром и сиропом — это ее стихия. — Но тетрадь… — Это план будущей поездки, — не моргнув, соврал Клод. — Я же староста. Это, в конце концов, часть моих обязанностей. А не показываю из-за того, что не хочу, чтобы ты испортил себе сюрприз.       А вот это уже было тревожно. Лицо Адриана вместо ожидаемого восторга посерело. Агрест уткнулся в пол и закусил губу. Носок левого ботинка пришел в оживление, ровно как и рука начала поглаживать локоть. Агрест не проявил никакой заинтересованности в мероприятии, хотя по идее реакция у него должна была быть весьма бурной. Первая классная поездка, да еще и сюрприз. Учитывая тот восторг от шляпного конкурса, весьма посредственного, Адриан должен сиять от радости, как новая лампочка! — Что-то произошло? — Вкрадчиво поинтересовался Клод, искренне опасаясь услышать ответ.       Адриан сделал глубокий вдох, подергал плечами и резко, на одном дыхании выпалил извинения, вдобавок еще и поклонившись на азиатский манер. Клод замер от волны накатившего шока. — ПРОШУ МЕНЯ ПРОСТИТЬ! — повторил Агрест, все еще стоя в поклоне. — Я НЕ ХОТЕЛ, НО МНЕ ПРИШЛОСЬ ЭТО СДЕЛАТЬ! — Сделать что?       Последовал новый вдох. Да еще глубже, чем предыдущий. Со стороны казалось, что признаться Агрест готов в ужасном деянии, чья жестокость вышла на новый, доселе неведомый уровень. От напряжения ручка в пальцах Буржуа затрещала. Сердце старосты тревожно забилось, сбивая ранее прекрасное настроение. — Я рассказал Алье твой секрет! — Вновь выпалил Адриан, да так быстро, что слова слились воедино. Клоду потребовались силы, чтобы разобрать сказанное, да и то, не точно.       Лицо Агреста мучительно покраснело. Прямо от щек до кончиков ушей. Нарочито медленно, опасаясь реакции друга детства, Адриан поднялся и закусил губу. Клод помрачнел. Теплая аура, исходящая от молодого человека всего секунду назад, резко отяжелела. В воздухе запахло озоном и Адриан, к своему ужасу, понимал причину. В недрах глаз Клода мелькали натуральные молнии, способные пронзить все, что может попасться на пути. — Прости-прости-прости… Я не мог молчать! — Воскликнул Адриан, чувствуя себя просто ужасно. Еще никогда ранее ему не приходилось выдавать секрета близкого друга близкому, но другому человеку. — Она делала сайт и информации было так мало, что я проболтался.       Хрусть. Ручка сломалась на две части, вызывая новые волны ужаса у Адриана. Он читал мангу и примерно представлял, что именно чувствует Клод в этот момент. Надежда, ранее теплившаяся в груди Агреста, стремительно умерла. Буржуа был не просто зол. Прямо сейчас он прибывал в настоящей ярости. — Но это же ничего страшного, верно? — Теряя последние крупицы уверенности, пробормотал Адриан. — Я просто сказал, что ты связан с Пчелиным Королем и тем, другим.       Тяжелое молчание стало ответом. — Но ведь это ничего не значит?       Клод все еще не ответил. Лишь сверлил Агреста тяжелым взглядом, балансирующим на тонкой грани сильного недовольства и черной злобы. Адриану даже показалось, что ступни его ног стремительно холодеют. — Я просто сказал, что они работают на город и ты, наверное, знаешь их лично. Всего-то…       Клод любил Адриана. Серьезно, из всего окружения лишь Агрест был постоянно окружен особой, почти семейной, заботой. Буржуа покорно исполнял роль Цербера на светских мероприятиях, объяснял элементарные вещи и вообще был лоялен ко всем детсадовским выходкам друга, делая скидку на тяжелое детство и жизнь с Габриэлем Агрестом, однако такого смачного плевка в лицо Клод совершенно не ожидал. — Ты действительно такой придурок или просто хорошо притворяешься?       В интересах Агреста было выбрать второй вариант. Тогда Клод еще мог заподозрить некоторое наличие серого вещества в голове, но Адриан, увы, косвенно выбрал первое. — Не понимаю. — А что тут, черт возьми, понимать?! — Буржуа подпрыгнул на месте. — Она журналистка! Если действительно всплывает то, что супергерои связаны с правительством, то я и моя семья окажемся в опасности! Не говоря уже о том, что Бражник что-то заподозрит… — Не переживай! — Агрест оживился. Подавленность быстро уступила место энтузиазму. — Я сказал Алье, что это секрет и она никому об этом не расскажет! — Секрет — это то, что между мной и тобой. Алья — это третье лицо. Она это растреплет. — Нет! — Адриан стукнул кулаком по столешнице. — Она мой друг. Она не расскажет. — Так ты тоже мой друг, но рассказал, хотя я очень просил этого не делать, — Клод пару раз щелкнул пальцами перед лицом Агреста. — Очнись! Естественно она растреплет, она же журналюга. Жалкая, прозорливая паразитка, существующая лишь на потеху публике. — Ты прав! — Адриан приложил руку к сердцу. — Алья самая амбициозная и упорная девушка из всех, кого я только встречал! — Я буквально сказал противоположное! — Вцепившись пальцами в голову, Клод прикусил губу. Как же временами его раздражала эта обособленность Адриана от реального мира. — Черт, не ищи скрытый смысл там, где его нет. Если я сказал, что она жалкая, значит я имею ввиду именно это! И вообще, я все буду отрицать. И Насекомое, кстати, тоже. Потому что она, в отличии от некоторых, держит язык за зубами, не дискредитируя меня.       Агрест сжал губы. Вот это было слышать обидно. Ведь именно он, Адриан, лучший друг Клода, а не какая-то Маринетт, чье лицо с памяти стерлось также быстро, как и нарисовалось. Где это видано, чтобы она лучше его? — Это все из-за того, что Алья журналистка?       Клод угрюмо промолчал. — Она хочет сделать интервью, — наконец, преодолев себя, заявил Адриан, перейдя к главной причине этого диалога. — Я до сих пор не понимаю твоего плохого отношения к прессе, но, пожалуйста, поговори с Пчелиным Королем по этому поводу. Алья очень обрадуется. — Нет. — Это пойдет на благо имиджа Парижа. — Нет. — Но у Маджестии… — Я сказал «нет».       Дверь заскрипела и в класс, лениво, без всякого энтузиазма начали входить люди. Адриана это не смутило. Он продолжил стоять на своем месте, важно уложив руки на груди, пока Клод переваривал весь скопившийся яд. — Эй, мальчики!