Нечто неладное Клод почуял сразу. Ручка двери уж слишком просто поддалась, стоило чужим пальцам до нее только дотронуться. Вторая рука Буржуа замерла прямо в кармане. Юноша отчетливо ощущал приятный холодок, что исходил от ключей. Клод нахмурился. Он точно закрывал дверь этим утром, тогда почему же замок ней оказался открыт?
Юный Буржуа огляделся по сторонам, но ничего особенного не заметил. Коридоры отеля почти привычно пустовали. То ли сказывался не очень урожайный на туристов сезон (стоило наступить зиме, как те, подобно крысам, хлынули в сторону гор и лыж), то ли этажи, где располагался номер Клода, оказались не по карману случайным обывателям. В любом случае, дверь в номер была открыта, что вызывало некоторые опасения касательно сохранности вещей.
«Если это какая-нибудь дура-горничная…»
Конец мысли растворился где-то в недрах сознания. Клод толкнул дверь и ввалился в номер, твердо намереваясь провести обыск на предмет стащенного имущества. Особым предметом опасения являлась большая шкатулка, доверху наполненная магическими амулетами. Нутром Клод чуял ту опасность, что возникнет над городом, стоит не очень хорошему человеку завладеть хоть чем-нибудь.
Фантазии были полны мрака, но реальность на деле оказалась куда более дружелюбной. Комната не была пуста. На краю кровати Клода виднелся силуэт. Буржуа сощурился. Некто, достаточно наглый, чтобы прийти в юношескую обитель без какого-либо разрешения, преспокойно сидел на месте и мусолил пальцами желтую весеннюю куртку. В тишине номера юный Буржуа явственно слышал лязг многочисленных металлических застежек, что вздрагивали, стоило пальцам силуэта их задеть.
— Что это за проходной двор?!
Некто неохотно повернул голову, чем заставил гнев в груди Клода утихнуть. Андре Буржуа мельком взглянул на сына, прежде чем вновь вернуться к осмотру куртки. Клод закатил глаза, нутром чуя, что присутствие отца в комнате вызвано не обычным желанием увидеть свое чадо. Одна часть сознания вопила о новом наказании, хотя для того повода вроде не наблюдалось, другая же была настроена чуть позитивнее. Быть может папа решил вновь втянуть отпрыска в активную политическую деятельность, раз у Клода начались каникулы?
Оба варианта были средней паршивости, но даже так юный Буржуа нашел некое положительное семя. Уж больно редко лицо родителя мелькало в поле зрения до полуночи. Устало вздохнув, Клод снял зимнюю куртку. Тугая молния противно лязгнула и Андре подпрыгнул на месте, несколько испуганно озираясь.
— Пап, это я.
Молчание стало ему ответом. Шмыгнув носом, Андре снова потупил взгляд и застежки весенней кожанки зазвенели с новой силой. Клод напрягся, но тоже промолчал. Иногда такое случалось, что Андре, истощенный работой, приходил к сыну в поисках моральной поддержки. Да, с годами такие визиты становились все более редкими, но оттого их ценность увеличивалась. Клод молча улегся на кровать и не без доли интереса взглянул на отца, чье посеревшее лицо выражало крайнюю степень усталости.
— Выглядишь отвратно. — Младший Буржуа грустно посмотрел на родителя. Тот, практически вечный мэр, больше походил на оживленный труп. Про себя Клоду подумалось, что было бы лучше, уступи Андре свой пост в этом году кому-нибудь другому.
Андре опять не ответил. Мужчина вновь шмыгнул носом. Его крупные пальцы, не знавшие серьезной физической работы скользнули с застежек на кожу куртки. Клод хмыкнул, но возражать не стал. Эта вещица все равно ему нравилась не так уж и сильно, оттого жалеть ее Буржуа был не намерен. Подумаешь, какая-то куртка! Клод устало вздохнул потерся щекой о родительское плечо. Ласка, практически забытая за долгие годы переходного возраста, унесла юного Буржуа куда-то в далекое-далекое детство.
Тогда все было примерно также. Та же кровать, тот же ночник, чей свет не в силах развеять всю тьму, те же люди. Клод прикрыл глаза. Он и отец, вечные бойцы невидимого фронта, обреченные на существование, такое близкое к понятию идеальной жизни. Маленький противный мальчишка и мужчина с разбитым сердцем. До чего же это все было тяжело, грустно и неприятно. Прошлое, которому стоило бы затеряться где-то позади, вцепилось в глотку с невероятной силой.
— Прости… — Прошептал Андре, не сводя взгляда с куртки.
Клод криво усмехнулся. Это он в своем отце не любил до зубного скрежета. Совершенно дурная привычка извиняться за все на свете была чем-то вроде комариного писка над ухом. В детстве это забавляло и давало ощущение власти, сейчас же каждое слово извинения казалось таким пустым и неважным. Андре извинялся всегда. За то, что не приехала Одри на очередной день рождения. За то, что понравившаяся вещь не подошла в магазине, а других размеров не было. За то, что после трех вазочек мороженого горло осипло так сильно, что голос юного Буржуа походил на скрип старых половиц.
— Па-а-ап, ну не надо.
— Прости. — Долгий, мучительный всхлип разрезал тишину и мужчина разревелся в голос, чем сильно напугал Клода.
Герой удивленно моргнул, искренне не понимая, что же такого произошло, что отец, взрослый мужчина с неким моральным стержнем, позволил себе реветь не хуже девчонки. Многочисленные страхи (один хуже другого!) мгновенно напомнили о себе.
— Пап.
— Прости… Я не был рядом, когда ты во мне так нуждался!
— Когда такое было? — Щеки разболелись от идиотской растерянной улыбки. Клод ощутил себя еще тем придурком, но сделать чего-то иного Буржуа не смог.
Андре мелко затрясся. Клод протянул руки, чтобы обнять родителя, но ладони совершенно неописуемым образом прошли сквозь могучее мужское тело. Юного Буржуа передернуло. Нечто, очень похожее на ведение, Клода шокировало, но все же юноша повторил попытку. Его руки опять прошли сквозь чужое тело.
Тут-то понимание и пришло. Клод огляделся. Части комнаты, что утопали во мраке, были старыми. Точнее, старо-новыми. Теперь-то колотить начало Клода. Целые десятки плакатов уродливыми заплатами покрывали стену. Мотивационные речи, разной степени паршивости, смотрели практически с каждого угла номера. Ядовитые цвета подливали масла в огонь.
«Ты можешь больше!»
«Хотеть недостаточно! Нужно делать!»
«День прожит зря, если ты просто встал с кровати!»
Голова заболела, а пространство перед глазами начало дергаться. Рыдания отца отошли на второй план. Стало как-то жарко. Клод пошатнулся и выставил руку в надежде опереться хоть на что-нибудь, но та также прошла сквозь.
— Мальчик мой… Милый мой мальчик…
— Но папа, я тут!
В фильмах о подобном живые реагировали хоть как-то, но Андре не услышал и отголоска отчаянного крика. Мужчина прижал к груди желтую куртку и взвыв раненным зверем, залился новой порцией слез.
— Хватит! Прекрати!
Старость особенно сильно показала себя. Клод попытался дотронуться до головы родителя, но пальцы Буржуа потонули в копне совсем седых волос. Пыльно-серый Андре тяжело задышал. Сеть новых морщин исказила его лицо, разделяя кожу на мелкие участки, прямо как нарисованные дороги разделяют карту.
Клода заколотило еще сильнее. Поток слишком ярких картинок, плохо связанных меж собой, пролетел перед глазами. Какие-то люди, какие-то вещи, какие-то цветные пятна. Единственным фрагментом, что хоть немного, но вызывал отголосок где-то в душе, был ночной небосвод, щедро украшенный звездами. Клод моргнул. Ему почудилось, что пол в отеле провалился и он, не герой, а обычный мальчишка, камнем рухнул вниз, глупо запрокинув руку вверх, искренне надеясь зацепиться пальцами хоть за что-то.
— Не сберег. — Прошептал Андре, чей голос очень сильно сел. Куртка в могучих руках мужчины оказалась сомкнутой. — Не помог.
Как же сильно он себя ненавидел! Клод едва ли не каждой клеткой своего духа ощущал черные волны ненависти, что тянулись вперед. Мрак комнаты сгустился. Тысячи невидимых черных рук потянулись в направлении младшего Буржуа. Теневые пальцы впились в штанины, призрачные ногти раздирали кожу, сверхъестественные щупальца тянули куда-то вниз. В ужасе Клод кинулся вперед, но хватка вечности была сильнее. Кровать с Андре начала удаляться.
— Папа! Пожалуйста!
Не ответил. Голос самого Клода заглушил скрип открывающейся двери. Стоило на пороге возникнуть постороннему силуэту, как Андре немного оживился.
— Папочка, с вами все хорошо? — На диво приятный женский голосок развеял печали чужого сердца. Андре искренне улыбнулся, сверкая влажными глазами.
— Моя хорошая…
— ПАПА!
Клод не видел дальнейшего происходящего. Тьма накрыла его с головой до тех пор, пока над ухом не раздалось телефонное пиликанье.
Клод Буржуа проснулся с мокрым лицом и гнетущим чувством обреченности. Что-то юноше подсказывало, что это был знак.
***
Четыре из семи предполагаемых Бражников укатили на отдых. Об этом юношу заботливо оповестили соцсети, куда более полезные бойцы, нежели Лила или Сабин.
Отец Кима со своей семьей уехал на родину предков и Клод мысленно пожелал, чтобы у самолета, который будет тащить семейство Ле Тьенов назад, отказали шасси или сгорели все двигатели, но не в полете, а накануне. Папаша Роуз в компании дочери, матери и Джулики отправился покорять какой-то горнолыжный курорт. Обилие фотографий дороги настораживало, но не более. Роджер с сыном тоже решил оседлать несколько гор. Сабин, к слову, пока никаких фото не прислал, но это было вопросом времени. Габриэль Агрест тоже пустился в некое тайное путешествие на край Франции для участия в неком показе. Что это был за показ, раз Адриан остался дома? Клод не знал, но так или иначе все эти поездки были на руку.
Буржуа расчертил блокнот на два сектора и вписал фамилии подозреваемых, при этом поделив семьи на «выездных» и не особо. Простой, но не лишенный изящества план был до боли прозаичен. Клоду требовалось наблюдать за миром, терпеливо ожидая деятельности Бражника. Если Акума вдруг даст о себе знать в каком-нибудь швейцарском шале, то список подозреваемых существенно сузится. Если же одержимые продолжат появляться в Париже с этого дня, то не отдыхающая тройка берется под особый контроль. Да, в плане были прорехи и откровенно глупые моменты, но на этом полномочия юноши заканчивались. Нельзя же иметь дела с людьми, которые находятся на огромном расстоянии!
Про себя Буржуа мрачно усмехнулся. Судьба сама тянула время, при этом упорно желая выставить виноватым именно Клода. Да, это было крайне несправедливо, но ведь подобное стечение обстоятельств не было новинкой. Шумно шмыгнув носом, юноша рухнул на кровать и кисло вздохнул.
Невидимый тупик перед носом вонял плесенью, жареным человеческим мясом и пылью. Страшный Париж из воспоминаний замерцал где-то в голове. Последствие неверных решений, на сей раз принятых самим Клодом, сдавили горло не хуже рук какого-нибудь маньяка.
Хотелось рыдать, хотелось выть, хотелось кататься вдоль матраса вперед-назад, но на это никаких моральных сил не наблюдалось. Только разлепив глаза после сна, Буржуа ощутил себя выжитым лимоном. День толком и не начался, но показатель силы находился на нуле, если вовсе не заходил в область отрицательных значений.
Привычный белый потолок давил на нервы. Смотря на него, Клод ощутил острую потребность взять в руки банку с краской и написать какую-нибудь тошнотворную цитату просто ради того, чтобы было. Соцсести молчали, где-то впереди гудел телевизор (купленный ради создания шума и классных фоточек для инсты), а за окном бесновалась буря. Вариант прогулки для разгрузки головы исчез сразу же. Смотреть тоже ничего особо не хотелось. Всякие сериалы и фильмы шли лесом хотя бы потому, что Клод был не в состоянии следить за картинкой и звуком одновременно. Даже любимые мюзиклы оставались не у дел.
Все же в бытии старосты была какая-никакая, но приятная черта в виде работы, которая была вполне способна забить свободные часы скуки монотонным трудом. Клод вздохнул. Журнала с собой у него не было, настроения копаться в чужих тетрадях тоже не имелось, а учителя, как назло, решили не спрашивать когда условный Лейф сдаст забытое три сотни лет домашнее задание. Валяясь на спине, Буржуа почти физически ощущал собственную деградацию.
И это был первый полноправный день зимних каникул?!
Про себя Клод взвыл. Отчасти эта претензия была высосана из пальцев, ведь те же осенние каникулы пролетели так быстро, словно их и не было. Но, с другой стороны, если смерть буквально дышит в затылок, то стоит ли повадками копировать животное, способное лишь на сон и еду? Дело вышло странным. Хотя, с другой стороны, что же юноше еще оставалось? Контактировать с окружающими совершенно не хотелось, а доступные развлечения нагоняли лишь тоску. Возиться с квами Буржуа также не стал. Для себя решив, что эти существа в его руках должны быть не более, чем инструментами для сдерживания зла, Клод изо всех сил сводил взаимодействия вне рабочего поля на минимум. Так было правильно.
Кровать тихо заскрипела, стоило юноше подняться на ноги. Журнальный столик где-то у окна заиграл новыми красками. Журнальный глянец потускнел под тонким слоем пыли. Черт, стоило бы прибраться. Самый свежий журнал из всей горки был датирован еще в сентябре. Там, на обложке, виднелся снимок Пчелиного Короля, новоявленного героя, что только-только заявил о себе. Клод криво усмехнулся. Фото, сделанное без какой-либо подготовки, выглядело совершенно ужасно, но при этом Клод даже не ощутил злости к тому, кто поставил снимок на обложку.
Журнальный номер полетел на пол, а вместе с ним со столика были выброшены и прочие представители глянца. Обложки то и дело мелькали перед глазами, но ко всему Буржуа оставался равнодушен. Давно увиденные фотографии не вызывали интереса, прочитанные статьи также не привлекали, а чьи-то напечатанные откровения вовсе проходили мимо сознания. Стоило журналам полностью освободить столик, как Клод наткнулся на несколько книг. Черт, а ведь о них Буржуа даже забыл! Не долго выбирая между приключениям Гулливера (отец говорил, что тут отличная политическая сатира) и Отверженными осточертевшего Гюго, юноша вернулся на кровать и достал наушники.
Сегодня Клоду никто не помешает вернуться в недобрую старую Францию 1815 года. Даже Адриан, чье сообщение всплыло на телефонном дисплее.
***
— А это что еще за гость?
Адриан неловко улыбнулся, когда розовый жвачный пузырь на губах Аликс смачно лопнул. От неловкости Агрест был готов провалиться сквозь землю, пока младшая Кюбдэль стояла в дверном проеме, терпеливо ожидая причину неожиданного визита.
— Э… Привет?
А что еще можно было сказать не очень-то знакомой девушке, стоя на пороге ее дома? Адриан не знал совершенно. Про себя Агрест искренне пожалел, что этот поход за информацией не предполагал наличия еще кого-нибудь. Эх, была бы возможность, Адриан взял бы Алью, чей язык был просто прекрасно подвешен!
— И тебе день добрый, сударь. Чего же ты изъявил посетить сей обитель в такой невозможно снежный день?
Пародия на Лилу вышла сочной, особенно из-за наличия слишком искусственного акцента. Юноша улыбнулся, но вслух предпочел не смеяться.
— Ой, да нормальная шутка. — Аликс закатила глаза и толкнула дверь. — Заходи, давай. Отец предупреждал, что ты заскочишь.
— Спасибо.
Семейная обитель Кюбдэль мало чем отличалась от квартиры Альи. Небольшая площадь под коридор с трудом вмещала больше одного человека, нагромождение всевозможных вешалок и полок сжирали пространство еще сильнее. Адриан чуть не споткнулся о пару крепких зимних ботинок, что лежали в стороне от общей массы обуви. Неподалеку от порога виднелась старая тряпка.
— Ты че, пешком шел?
— А… Да… — Агрест тряхнул головой и с его шапки посыпались комья снега.
Брови Аликс приподнялись.
— На автобус сесть не судьба?
Молчание стало ей ответом. Адриан оттряхнул пальто, даже не замечая как на полу разрастается лужа.
— Че-е-е-ел, я же сегодня только полы протерла. — Одноклассница цокнула языком, устало наблюдая за тем как разрастается водное пятно.
-О! Прости, я не заметил!
Не заметил и ощутил на себе, стоило носку намокнуть. Сердце сделало громкий «тудум». Что-что, а попадать так сильно впросак Адриану еще не удавалось. Юноша испуганно огляделся. Что же ему делать? Что сказать? Как поступить? Может еще не поздно выпрыгнуть в окно?
— Да че ты так побледнел? — Аликс пнула тряпку в сторону. — Все нормально, просто в следующий раз отряхнись на пороге и все будет пучком.
— Я могу вымыть пол!
— Э? Не-не-не… — Цепкие девичьи пальцы впились в плечо Адриана до того момента, как Агрест ринулся исполнять задуманное. — Я уже убирала. Пошли. Чайник успел остыть.
— Но лужа!
— Рассосется. — Девушка задумчиво замолчала. После некоторой паузы Аликс пожала плечами. — Наверное.
— Но ведь…
Пока они говорили, коридор успел закончиться и уступить место маленькой гостиной. Адриан осмотрелся. Комнатка, чьи размеры были просто феерически смешными, вмещала в себе на удивление много мебели. Два кресла и один диван стояли напротив кофейного столика. Вдоль самой длинной стены стояла стенка, которой наверняка было больше одного года. На ее полках виднелись фигурки (преимущественно египетских мотивов), исторические книги и многочисленные фоторамки. В углу комнаты ютились торшеры, а на полу лежал старый ковер. Кое-где проглядывались картины, из-за чего на Адриану стало дурно. Эта комната словно сжималась под влиянием многочисленных мелочей.
— Кто там пришел?
— Здравствуйте.
В очередном дверном проеме нарисовался молодой человек, старше самого Агреста на пару лет. Его схожесть с Алимом была уж слишком очевидна. Адриан сглотнул. Неужто это старший сын месье Кюбдэля?!
— Брат, а ты чего вылез? — Мрачно поинтересовалась Аликс.
— М… Дай подумать. Сначала кто-то как не в себя давил пальцем на замок, потом раздались неизвестные мне голоса… — Джалил окатил сестру пренебрежительным взглядом. — Действительно, что же тут такого?
Напряжение вмиг дало о себе знать. Адриана словно окатило холодной водой, стоило родственникам взглянуть друг на друга. Аликс скрестила руки на груди, пока ее брат нервно стучал пальцами по деревянному наличнику. Меж его растрепанных темно-русых волос виднелся острозаточенный карандаш. Адриану невольно вспомнилась Алья, огромная любительница канцелярии в ушах.
— Что уставился-то? Здесь не на что смотреть!
— Не на что? — Джалил иронично усмехнулся. — Сестренка, ты впервые за шестнадцать лет притащила не сброд! Это же эпохальное событие! Христос со своим рождением отходит на второй план!
Вроде сказанное в некотором роде было комплиментом, но Адриана словно в грязь опустили. На душе стало гадко.
— Если бы не Адриан, твой нос бы давно посинел.
И в доказательство своих слов Аликс хрустнула костяшками рук. Джалил закатил глаза, но маленькая тень испуга все же проскочила на его лице. Он совершенно точно побаивался сестру, но все же наличие постороннего человека сдавливало этот страх.
— Увава, пора бы вырасти из детских штанов, Аликс.
— Пора бы выйти из своей гробницы в свет. — Младшая дочь презрительно скривилась. — Эта одежда скоро будет на тебе гнить.
— А твоя скрипеть. Ты когда вообще в последний раз стиралась?! Вроде девушка, а пятен на тебе как на свинье!
— Это цвет такой, придурок. — Аликс тряхнула грязно-белой футболкой.
И все же это было чертовски неуютно. Про себя Адриан взмолился скорейшему приходу Алима. Он, в конце концов, сказал, что прийти лучше после обеда, а часы как раз показывали двенадцать сорок пять.
— Ладно, не обращай внимание на это ископаемое. — И Аликс потянула одноклассника в сторону кухни, где действительно успел остыть чайник.
***
— Па, да ты серьезно?!
Аликс попыталась прикрыть фотографии руками, но месье Кюбдэль оказался проворнее. Альбом с его рук перекочевал на колени. Джалил ехидно улыбнулся, а Адриан искренне не понял причину возмущения Аликс. Снимок, который так сильно не понравился младшей дочери Алима, не нес в себе ничего смущающего. Обычное детское фото. Агрест невольно удивился, заметив, что натуральный цвет волос одноклассницы каштановый.
— Аликс, тут нечего стыдится. — Мужчина улыбнулся. — В детстве ты была очаровательной!
— Именно. В детстве. — Джалил ехидно хихикнул, за что получил локтем под ребра.
Адриан стушевано молчал, не совсем понимая как же приватный разговор превратился в достояние общественности. Юноша молча смотрел в чужой фотоальбом, нетерпеливо ерзая на месте. При всем уважении к Алиму, что согласился выкроить время, Адриан ждал снимков своей матери, а не демонстрацию семейной хроники.
— Заткнись.
— Аликс, ты же юная леди! — Алим осуждающе покачал головой.
— Да-да, Аликс, ты же юная леди! — Джалил спародировал родителя, за что вновь получил локтем под ребра.
— А он не юный мужик, а ведет себя!
— Хэй, мне вообще-то двадцать один. — Заметил старший сын, деловито поправив очки. — Прояви должное уважение к возрасту, полторашка.
— Да кого ты полторашкой назвал?!
И вот опять… Когда-то Адриан хотел себе брата и сестру, чтобы одинокие дни в особняке Агрестов прекратили быть таковыми, но один только взгляд на семейство Кюбдэль отбивал подобное желание. Быть может между Аликс и Джалимом была своеобразная любовь, но от их перепалок вяли уши.
Благо не только Агресту надоела глупая резня. Отец семейства призывно стукнул по коленям, привлекая внимание отпрысков к себе.
— Проявите уважение к гостю! Либо прекращайте ссориться, либо идите на улицы выяснять уважения… То есть, отношения!
Бледноватое лицо мужчины весьма убедительно покраснело. Одарив друг друга напряженными взглядами, дети замолчали и расселись по разным сторонам от Адриана и отца. Модель слабо понимал, что же держало ребят возле альбома с фотографиями, ведь то Аликс, то Джалил зевали, стоило Алиму начать новую историю, но все же никто не желал уходить. За прошедшие двадцать минут с появления хозяина дома Адриан услышал многое и о бабушке Алима, и о тетке Аликс и Джалила, и о мадам Кюбдэль (археолог по образованию, географ по призванию, палеонтолог по стилю жизни), но суть этой встречи постоянно терялась за жизнями сторонних людей. Потихоньку юный Агрест погружался в тоску. У юноши не хватало духа сменить тему, но и силы слушать истории про незнакомцев иссякали.
Стоило Адриану подумать о том, что пора бы потихоньку уходить (он отпрашивался у Натали на час, мотивируя этом проблемами Клода), как большая глянцевая альбомная страница оказалась перевернутой и на свет вышли новые снимки.
— Вау… Па, это ты? — Аликс удивленно приоткрыла рот, а месье Кюбдэль покраснел.
Джалил не сказал ничего, но глаза его стали значительно больше. Подобная реакция была объяснима, ведь бунтарь, стоящий на фоне колонны некого здания мало походил на интелегентного мужчину, что прямо сейчас сидел в пиджаке, отлично выглаженных брюках и слишком хорошей для дома рубашке. Быть может Адриан также удивился бы, замети перемену, но внимание Агреста перетянула она. Девушка, лет девятнадцати, стояла рядом с бунтарем, очаровательно улыбаясь в объектив. Модель моментально узнал ее. Это лицо виднелось в зеркале каждое утро в ванной. Агрест неуверенно сглотнул. Совсем молодая Эмили была так на него похожа, что у Адриана закружилась голова.
— Это дело прошлых дней. — Алим коротко хмыкнул.
— Но этот хаер… — Аликс удивленно провела рукой сначала вдоль своих волос, потом уставилась на отца, чья голова была увенчана ныне смешным ирокезом.
— Я был молод и глуп!
Адриан скользнул глазами чуть ниже и его дыхание едва не прервалось. На лифе простого платья в крупный горох висела до боли знакомая брошь. Крупный павлиний хвост смотрелся именно так, как юный Агрест себе представлял. Неописуемо элегантная деталь просто приковывала к себе взгляд.
— Какая вещица!
— Не просто вещица, а очень ценное сокровище! — Алим горделиво улыбнулся. Адриану почудилось, что в синеве его глаз вспыхнул заискивающий огонек. — Оно передавалось в твоей семье из поколения в поколение. Ты, быть может, сталкивался с ним?
Странное предчувствие накрыло Агреста. Во рту Адриана пересохло, а стройный ряд мыслей спутался. Юноша с трудом поборол в себе желание немного отсесть в сторону.
— А… Не думаю. — Не смотря на усилия предать голосу уверенности, Адриан фальшивил. — Я не замечал ее до этого…
— Выглядит как дешевка. — Джалил скривился.
— Эта «дешевка» старше всего нашего рода! — Алим стукнул отпрыска по спине. Адриан сжался сильнее. Ему стало жаль Джалила, который за этот день успел получить как от сестры, так и от отца.
— Вау… Не подумал бы… — Бормотание Адриана перетащило внимание рассказчика.
— Но оно так и есть! — Алим удобнее уместился на месте. — Не хочу показаться хвастуном, но наши семьи Адриан, связаны друг с другом с незапамятных времен!
Агрест настороженно взглянул на мужчину. Аликс, к слову, посмотрела точно также. Уж слишком натянуто звучали эти слова.
— Мой прапрадед и твой прапрадед по маминой линии были друзьями. Мы, честно говоря, почти все связаны. Я дружил с Амели и Эмили, мой отец дружил с их отцом, наши прадеды тоже были друзьями. Вы с Аликс тоже должны были ладить, но… Не важно. Я клоню к тому, что давным-давно наши предки совершили экспедицию на край Китая. Время было дремучим и не вся земля исследована. Не знаю где, но там, в Китае, они нашли древние украшения. Брошь в форме павлиньего хвоста, застежку в форме крыльев мотылька и часы. Эти вещи достались им огромной ценой. Брошь и застежку себе забрал твой предок, а часы достался нашему.
— Что-то неравноценный обмен…
— Джалил, ты всего не знаешь, поэтому говоришь глупости! — Алим раздраженно шикнул. — Не мешай!
— Да-да, не мешай, зануда!
Старший сын пристыженно замолчал.
— По поверьям, что мне рассказал мой дед, а ему его дед, эти вещи обладают магической силой. — Алим усмехнулся. — Словно сами боги через них помогают человеку воплотить его заветное желание.
Сердце Адриана затрепетало. Вот оно! Вот! То самое!
— И… это правда?
Алим пожал плечами.
— Я воплотил все свои желания. Выучился на историка, женился на прекрасной женщине и обзавелся чудесными детьми. — Рука Алима взъерошила ядовито-розовые волосы Аликс. — При всем этом я сомневаюсь, что часы помогли в этом деле.
— А броши?
— Пф… Кто-то верит в магические брошки? — Джалил высокомерно фыркнул. — Вообще-то в мире нет магии, вот сюрприз! Все то, что человечество приписывает неким чудесным силами — это результат самовнушения и…
— Как знать? — Алим пожал плечами и добродушно улыбнулся. — Так или иначе, но павлинья брошь попала к Эмили, как застежка мотылька перешла Амели…
И тут-то Адриана посетило некое озарение.
