(Не)Спаси меня.

— Что вы так уставились?! — Клод, и без того раздраженный непроглядной глупостью со стороны одноклассников, сердито засопел. — Это весьма жестоко. — Маринетт сглотнула и стыдливо, почти испуганно, потупила взгляд в пол.       Буржуа осекся, увидев перед собой ту самую забитую девчонку, что ошивалась в лицее несколькими месяцами ранее. Да и общественный укор задел внутреннюю броню сильнее, нежели это ожидалось ранее. Зачинщица-Сезер даже сердито сжала кулаки, параллельно выпячивая губы. Служительница всего хорошего против всего плохого просто не могла остаться в стороне. — Какое право ты имеешь…       Это утомляло. Клод качнул головой, тяжело вздыхая. И почему же его окружали чертовы идиоты? Лишь Макс, почти самый бесстрастный участник беседы, брезгливо вытер капли чужой слюны с щеки. Канте старался держать маску невозмутимости изо всех сил. — Очкастая, уймись. Ты уже свое наговорила. — Отвечать за последствия чужой глупости хотелось мало, но иного выбора Клод не имел. Пришлось размозжить первоначальную мысль так, чтобы дошло даже до самых узколобых товарищей. — Слушайте, Милен шуганная. От нее вреда больше, чем пользы. Серьезно, с таким успехом мы можем взять рыбу на главную роль и мало что изменится. — Конечно она шуганная! — Намека Алья не поняла, поэтому подала голос снова, чем вызвала у Клода новую вспышку неприязни. — Ты орал как не в себя! — А кто виноват, что меня окружают глухие?! Тот же кракен в кадре кажется фигурой более аутентичной, чем Милен! — Буржуа спешно повернулся к Дюпэн-Чэн и заглянул той в глаза, прося поддержки. — Это просто не ее. Зачем тратить время, если всем все ясно?       Маринетт не ответила. Она лишь виновато отвернулась, обхватив локоть. Всем своим видом Дюпэн-Чэн демонстрировала собственное нежелание влезать в эту беседу и это Клода разозлило даже сильнее, чем вся гора недопонимания, рухнувшая на его плечи. Хотелось взять, подойти и хорошенько тряхнуть швею за плечи, чтобы та проявила себя чуть лучше, чем просто тень. — Слушайте, я не знаю что вас заставило из всех кандидатур поставить именно эту, но вы об этом пожалеете. Но а так, делайте что хотите. Свою работу я выполнил, а дальше — сами.       Буржуа был готов развернуться и уйти, оставив импровизированный классный совет позади, но кто-то его остановил. Сын мэра недовольно обернулся и обомлел, стоило Маринетт вцепиться в рукав ядовито-желтого пиджака сильнее. Швея, понимая, что с этим одной ей не справиться, умоляюще посмотрела на бывшего старосту. — Может просто дадим ей шанс? — Голос швеи прозвучал так тихо, что даже стоящий рядом Макс напрягся, лишь бы что-нибудь услышать.       Мог ли Клод ей отказать? В теории и при желании — да, но только реальность оказалась значительно сложнее. Проклятое оцепенение, этакое побочное действие Маринетт, сковало Буржуа так плотно, что даже дыхание перехватило. На тело навалилась проклятая беспомощность. Смотря в глаза швеи, Клод все сильнее растворялся в проклятых чувствах, стирая собственное радикально настроенное «я».       Вчера с этим все было проще. Ситуация выходила странной. Реакции, вроде успевшие стать чем-то вроде кошмарного сна, напомнили о себе в самый последний момент. Щеки обожгло огнем, стоило исколотым девичьим пальцам соскользнуть с окрашенного твида и легко, словно ненароком, пройтись вдоль кисти. — Пожалуйста.       Клод сглотнул. Стоит ему лишь пойти на уступки, как поражение станет автоматическим. А если он откажет… Бегло, невидящим взглядом Буржуа окинул Алью и Макса, что непонимающе пучили глазки. Неужели Клод себя странно вел? Буржуа мелко дернулся.       Хах, еще не хватало ему проколоться перед этими!       Чувство загнанности в угол впилось в глотку. Шумно сын мэра сглотнул, не зная, какой из двух путей будет истинным. — Я… Я пойду и возьму ключи от кабинета. — Пробормотал Буржуа одернув руку так резко, словно убирал ее от открытого огня. — Вы ждите остальных и мы начнем. — Эй, но я же староста!       Сын мэра в компании швеи покинул классную комнату, оставляя непонимающих Макса и Алью где-то позади. Клод шел так быстро, что Маринетт пришлось поднапрячься, чтобы догнать одноклассника. Она и не догадывалась, что Буржуа в этот самый момент ощущал себя кем-то вроде подстреленной косули, чья жизнь буквально зависела от текущей скорости. «Почему ты вообще идешь за мной?!»       Клод за это был как готов многое отдать, так и многое забрать. То, что Маринетт предпочла его парочке глазастых заноз, определенно грело душу, но вместе с этим и злило неимоверно. Правильных слов в своем запасе Клод не имел, а растерянность вовсе путала нервы, что могло отразиться на языке и том, что с него в теории могло слететь. — Я и сам могу забрать ключи. — Прорычал бывший староста. — Охранники еще не забыли мое лицо, чтобы их мне не давать. — Но это ведь мои обязанности. — Тц.       На ее месте Буржуа бы обрадовался, что рядом оказался дурак, готовый за чистое «спасибо» потратить свое время на такую откровенную ерунду. Немного настороженно Клод покосился в сторону Маринетт, что отчаянно стремилась изобразить беззаботность. Выходило натужно. Девичья спина, слишком уж прямая, напрягала, а плечи, дрожащие подобно осиновому листу, вовсе вызывали мрачное уныние.       «Неужели я настолько страшен?» — Все не так уж и плохо. — Маринетт не очень-то хотела говорить, но тишина, повисшая между ней и Клодом, заставляла швею чувствовать себя неудобно. — Может Милен нас поразит?       Это было смешно. Маринетт точно знала в какое болото увязалась ее нога, но при этом швея никак не могла найти в себе сил признать очевидное. — Ты действительно думаешь, что ей нужна твоя жалость? — Горький смешок выбился из глотки бывшего старосты. — Насекомое, разуй глаза! — Это не жалость! — А что? Чувство долга?       Швея приостановилась и посмотрела на Клода так, словно впервые его видела. Буржуа невозмутимо пожал плечами, не понимая одной простой вещи: неужели в глазах Маринетт он действительно такой большой слепец? — Насекомое, умоляю! Она же постоянно голосовала за тебя. — Сын мэра криво ухмыльнулся. — Даже тогда, когда ты этого не заслуживала. А теперь вспомни это чувство. Ну, нравится?       Хриплый смешок вырвал из девичьих губ. Маринетт словно окунули в ведро с холодной водой. Старые, почти забытые чувства накатили так неожиданно, что швея даже растерялась. Воспоминания о поганом чувстве собственной ущербности из-за одного проклятого голоса вцепилось в сознание так сильно, что даже на глазах начали пробиваться слезы обиды. — То-то же. — Не сказать, что Клода подобная реакция обрадовала, но, тем не менее, чувство удовлетворения Буржуа все же ощутил. Толстое стекло чужих розовых дало первую крупную трещину. — Но почему ты так говоришь?! — Оцепенение сменилось отчаянным недопониманием наравне с раздраженностью. Взяв себя в руки, Маринетт сорвалась с места и поспешила нагнать Клода, чья спина уже уменьшалась на фоне бесконечно-унылого коридора. — Ты же не знаешь наперед, что именно произойдет! — Я не верю в чудеса. — Да какое тут чудо?! — Дюпэн-Чэн с каждой секундой злилась сильнее. — Милен… Она же замечательная! — Хороший человек уже посредственный актер. — Клод сам плохо понял смысл сказанного, но фраза прозвучала круто. Буржуа спрятал руки в карманы пиджака и важно задрал нос, чувствуя себя кем-то вроде наставника для зеленой молодежи. — А вообще, не должна ли ты так болеть за Лилу?       Вопрос застал Маринетт врасплох и немного поумерил ее пыл. Дюпэн-Чэн смутилась, искренне не зная, как именно ей нужно ответить. С логической точки зрения она не должна объясняться, ведь дружба — дружбой, но это не дело Буржуа. Но морально швея ощутила странное, неведомое для себя ранее чувство вины за потенциальное предательство. Ей показалось, что в этот самый момент она изменяет Лиле. — Я болею за обеих. Они обе достойны этой роли! — Но победит-то одна.       Про себя Дюпэн-Чэн успела пожалеть касательно спешного побега из класса. Быть может общество Макса и Альи было не таким уж и плохим? Заметив, как собеседница сникла, Клод пожал губы. Черт! Он опять сказал что-то не то! — Хорошо, что выбирает большинство. — Буржуа тяжело вдохнул. — Из тебя ужасный судья. — Ужасный судья тот, кто не дает и шанса! — Опять двадцать пять! Стоило Маринетт понадеяться на окончание неприятной темы, как заевшая пластинка пошла по второму кругу. Дюпэн-Чэн сглотнула. Что ж, она произнесет последнее предложение в защиту Апрэль, а после прекратит трогать эту тему в каком-либо виде. — И вообще, у нее отец актер! Может у Милен это в крови! — А у тебя родители пекари, но ты почему-то не хочешь встать за прилавок вместе с ними. — Ответ вышел не совсем равнозначным, но при этом достаточно емким для наглядности. О том, что родитель Милен также может оказаться еще той актерской посредственностью, Клод говорить не стал. Уж больно много потрясений грозилось рухнуть на голову Дюпэн-Чэн за такой короткий промежуток времени. — Старик Агрест модельер, но Адриан в этом деле никакой.       Вторая часть объяснения пролетела мимо ушей Дюпэн-Чэн. Маринетт зацепилась за самое начало реплики. Сощурив глаза, швея недоверчиво посмотрела на одноклассника. — А откуда ты вообще знаешь, что я не хочу этим заниматься? «Ты сама мне об этом сказала».       Конечно, сама. Правда тогда Клод и Клодом-то не был, но к чему такие мелочи? Буржуа невозмутимо пожал плечами. — Но ты ведь хочешь стать модельером. Или что-то поменялось?       Нет, не поменялось. Маринетт не ответила, лишь ускорила шаг. Вроде швея и понимала откуда это суждение взялось, но в то же время Маринетт никак не могла выбросить это из головы. Неужели ее положение настолько очевидно? Сам того не ведая, Клод копнул уж слишком глубоко.       Они так шли еще некоторое время, прежде чем на горизонте замаячил холл. Клод ускорился, а вот Маринетт неожиданно замерла на месте и огляделась. — Эй, а где все? — Швея окинула взглядом пустующую стойку с ключами. Это было ненормально. Человек, ответственный за них, никогда не покидал свой пост. А если и покидал, то наверняка он бы закрыл шкаф, чтобы какие-нибудь хулиганы не стащили что-нибудь себе.       Клод пожал плечами. Чего-то странного в этой отлучке Буржуа не видел. Даже открытая дверца сына мэра не смутила. Наверняка старик просто забыл об этом, когда решил отойти по своим делам. Выхватив нужный ключ, Буржуа потянулся к ручке, чтобы поставить свою подпись в журнале учета и неприятно удивился, обнаружив целое ничего. Даже старый стакан с карандашами, стоящий с самой начальной школы, исчез. — Тут пусто… — На Маринетт накатила необъяснимая тревога. — Скоро конец занятий. — Тут-то и Буржуа стал подмечать некоторые странности. Обычно в это время фойе было переполнено младшими школьниками, чьи занятия оканчивались чуть раньше, чем у старшеклассников. — Странно.       Одноклассники переглянулись между собой. Некогда неловкая тишина превратилась в нечто более зловещее. Клод по натуре трусом не был, но даже ему стало как-то не по себе. — А это что?       Дюпэн-Чэн сощурилась, но увиденное было вовсе не галлюцинацией. Осторожно, стараясь шагать как можно более тихо, Маринетт подошла к небольшим розовато-желтым лужицам, что расползлись под скамьей. Нечто странное, немного похожее на слайм, предстало перед глазами швеи. Дюпэн-Чэн наклонилась и уже хотела зачерпнуть пальцами консистенцию, но Клод перехватил ее руку. — Ты что, с ума сошла? — Просипел Буржуа. — Тебя мама не учила не трогать всякую дрянь?!       Ответ Клода интересовал мало. Стоило бывшему старосте присмотреться внимательнее, как память сама сложила пазл. Не дожидаясь, пока Маринетт скажет хоть что-нибудь, Буржуа резко потянул швею вверх, вынуждая ту подняться. — Бери свои вещи и проваливай.       Стоило приказу вырваться из глотки, как со стороны уборных раздался нечеловеческий крик.

***

      Бежать было некуда. Позади чувствовалась стена, с одной стороны высились туалетные кабинки, с другой в ребро упирались раковины, а впереди возвышалась огромная желеобразная тварь. Ким себя трусом не считал, но в этот момент он боялся так сильно, что стук костей едва ли не эхом отлетал от туалетных стен. Руки жутко дрожали, а следовательно швабра, зажатая меж побелевших пальцев, ходила ходуном. Не смотря на огромный размер глаз чудовища Ким искренне не знал, сумеет ли он попасть. Неведомое создание угрожающе раскрыло зубастый рот, а Ле Тьен сжал единственное оружие сильнее. Ярко-синий язык чудовища зашевелился, подобно дикой змее.       Ловушка захлопнулась. Ким сглотнул, но просто сдаваться не стал. Все же в груди его трепетала надежда на адреналин, который волшебным образом подарит силу, способную если не победить, то сразиться с монстром на равных. Надежда была наивной, но живучей. Заканчивать свою жизнь в качестве корма не хотелось.       Язык монстра дернулся вперед и Ким резко склонил голову вбок, избегая вероломной атаки. Вдоль туалетной плитки побежала целая сеть трещин. Ле Тьен сглотнул. Страшно было представить во что превратилась бы его голова! Сердце забилось с новой силой, хотя, казалось бы, куда сильнее.       Чудовище стало еще ближе и тут Ле Тьен понял, что это все. Конец настал. Язык чудовища снова метнулся в сторону Кима. Спортсмен замахнулся и резко рубанул шваброй по мерзкой слюнявой мышце, но монстра это не смутило. Наоборот, пострадала швабра. «Мне конец.» — Ким сглотнул, безысходно наблюдая за тем, как чужой язык летит прямо в направлении его шеи. — «Мама, папа, простите. Я был плохим сыном. Лил-с, детка, я отстой». — Брысь, страхолюдина!       Небольшое помещение резко окутала непонятная пелена. Ким не видел ее причины, но отчетливо слышал странное шкворчание. Монстр сначала страшно расчихался, а после выскочил вперед. Не смотря на объемную массу тела, чудовище двигалось невероятно проворно. Маринетт едва успела отпрыгнуть в сторону, когда странное создание пронеслось мимо, попутно вычихивая порошок. Клод грязно ругнулся и бросил опустошенный огнетушитель в сторону. Чего именно Маринетт не поняла в весьма емком «проваливай»? Вот зачем она бросилась вперед?!       Буржуа зло оскалился. Ему, вроде бы, нужно было гордиться, но тем не менее эта самоотверженность заставила сына мэра испугаться. На одно мгновение, на жалкую долю секунды он увидел ее. Ту, которой нет и быть уже не может. ЛедиБаг, персона, почти исчезнувшая из его памяти, воскресла с новой силой. Даже не имея на руках серьги, Маринетт бросилась в гущу событий.       Вот даже сейчас швея нырнула в самое пекло! Клод и моргнуть не успел, как темные хвостики скрылись за светлеющей завесой. — Насекомое!       Что именно двигало Маринетт? Швея и сама не знала. Она не относилась к тому типу людей, что бежит вперед по первому звуку опасности, но нечто в ее душе пробудилось, стоило чужому крику пронзить коридоры. Увиденная картина Дюпэн-Чэн не впечатлила. Ким сидел в углу, держа в руках остаток швабры. Глаза несчастного дергались в такт к руками. Тяжелое дыхание Ле Тьена зловеще отскакивало от стен, хотя предполагаемая опасность успела миновать. — Эй, все закончилось. — Стараясь говорить как можно мягче, Маринетт очень осторожно подошла к однокласснику. — Можешь выбросить это.       Лица Маринетт Ле Тьен не видел. Как бы он не пытался, но на фоне медленно оседавшего порошка внешность одноклассницы угадывалась лишь по силуэту прически. Два немного глупых хвостика навеяли смутное воспоминание о ком-то более сильном, заботливом и уверенном. О ком-то, кого в реальной жизни Ким совершенно точно не знал. А если и знал, то забыл.       Ошметок швабры выброшен не был, но все же Ле Тьен жадно схватил Дюпэн-Чэн за руку. Маринетт, не мешкая, потянула юношу на себя, вынуждая того подняться на ноги. Нос швеи защекотало. Не долго думая, Дюпэн-Чэн потащила одноклассника в коридор, где Клод раздраженно подпирал стену.       Вид перепуганного одноклассника не столько веселил, сколько вызывал жалость. Клод ощетинился. Не смотря на все разногласия, Ле Тьен действительно выглядел не очень и дело крылось не только в искусственно отбеленном лице. Сделав несколько шагов вперед, спортсмен вновь рухнул на пол и едва не утащил за собой Маринетт. Ноги Кима отказывались того держать.       Ле Тьен осмотрелся. Его глаза словно только-только увидела порядком опостылевшие школьные коридоры. Дрожь спортсмена усилилась. Словно страдая от пущенного тока, Ким задергался из стороны в сторону. Маринетт испуганно воскликнула, когда Клод напрягся. Буржуа, на самом деле, ожидал многого. Нападение с кулаками, катание по полу, взывание к чему-нибудь магическому — это было некоторой нормой. За долгие месяцы в амплуа Пчелиного Короля Клод увидел многое, но то, что было дальше, сбило с толку даже его. Ким, все еще раздражающий мужлан дернулся и… Заплакал, все также тяжело дыша. С губ его срывался трудно различимый бубнеж. — Что-что? — А вот Маринетт что-то понимала. — Оно… Nó nuốt… Оно nuốt chửng! — Испуганный настолько сильно, что даже путались языки, Ким сжался. Ревел он как от страха, так и от собственной ничтожности. — Я… Tôi đã nhìn thấy nó ! Своими глазами! — Что ты несешь, Ле Тьен? — Клод стремительно подошел к однокласснику и смачно ударил того по щеке. — Лила… — Спортсмен ткнул пальцем в сторону туалета и тяжело задышал, с трудом сдерживая новые рыдания.       Холодок опалил Маринетт. Швея медленно обернулась. Порошок полностью осел на пол и лишь сейчас Дюпэн-Чэн заметила замшевый сапожок, лежащий у одной из кабинок. Она его видела и даже знала откуда он был куплен. Сердце рухнуло в желудок. — Только не это…