Проколотых бабочек крик

Особый административный округ Японии — это отличная идея, Юфи уверена. Что бы там ни говорила старшая сестра Корнелия, как бы ни ворчал старший брат Шнайзель — Юфемия ли Британия не сомневается, что идея хорошая. Лучший выход. Не воевать с террористами, а решить все мирным путем без единой жертвы — и так много было уже жертв. Гетто Синдзюку, опустошенное и напоминающее город из фильмов про зомбиапокалипсис. Погибшие во время битвы при Нарите. Ее брат Кловис — да, он был неправ, приказав устроить зачистку в Синдзюку, но Юфи помнила его другим, помнила, как он играл с ней в куклы, когда отказывалась даже Корнелия, как играл с ней на пианино в четыре руки, как заплетал ей волосы… Все те, кто погиб, были кому-то родными. Братьями, сестрами, отцами, матерями, сыновьями, дочерьми… Друзьями и любимыми. Юфи хотела прекратить войну, и, стоило признать — у нее почти получилось. Особый административный округ, где японцы смогут быть японцами, а не одиннадцатыми, где у них будут все права, что отняла Британия, где они будут такими же гражданами, а не низшей расой — зачем им тогда устраивать теракты и затевать войны? Более того, Юфемия пошла с козырей — Юфемия в публичном выступлении предложила Зеро, предводителю террористической организации под именем Орден Черных Рыцарей (зная, что это Лелуш) поддержать ее идею и присоединиться к ней, как союзник. Юфи победила, даже не беря в руки оружие. Юфи победила на политической арене, и у Лелуша были связаны руки. Как бы он ни поступил — он бы проиграл, его королю на шахматной доске поставили шах и мат, и ему оставалось только признать поражение и присоединиться к Юфемии. Она смотрела в лицо брата, улыбаясь и мысленно торжествуя — она тоже на что-то способна, не только Корнелия в их семье сильная воительница (сестру прозвали Богиней победы и Британской Ведьмой, она была принцессой, но пилотировала найтмер лучше многих рыцарей), не только Шнайзель в их семье гениальный стратег, они-то ничего не сделали, кроме как увеличения количества жертв и кровопролития, а Юфемия — сделала, и ни капли крови не пролилось.

***

Лелуш говорит, что Юфи — самый страшный его противник, и вдруг признается ей, что на самом деле он может приказать ей все, что угодно, и она это сделает. Даже если он скажет ей убить всех японцев.                   Убить. Всех. Японцев. Юфи не понимает, откуда в ней появляется такое желание, она борется с действием Гиасса пару секунд (никто не мог продержаться даже долю мгновения, ей удается минимум три секунды), она обхватывает себя руками за плечи, опускается на пол и со слезами шепчет, что не хочет никого убивать, вся ее чистая душа противится любому неоправданному насилию, но Гиасс сильнее любой воли, и Юфи вскакивает на ноги, хватая пистолет. В глазах Лелуша — испуг и отчаяние, но ему не удается остановить сестру. Она выбегает на сцену, перед которой в зале под открытым небом уже собралось множество людей. В руках — пистолет, глаза сверкают безумием, ветер развевает длинные пряди волос. — Дорогие японцы, не могли бы вы умереть? Юфи даже под действием Гиасса не спешит убивать, предлагает людям альтернативу, которая на тот момент кажется ей идеальной. Но японцы сначала решают, что принцесса шутит, кто-то в толпе смеется, они все настроены весело, они все верят в лучшее и готовы боготворить Юфемию, которая дарит им новый мир и свободу… А потом из пистолета Юфи вылетает пуля, и мужчина средних лет, сидящий в первом ряду, сползает на землю. На его белой рубашке расползается красное пятно. Его жена в ужасе кричит, и тогда все уже понимают — это не шутка. — Именем Третьей принцессы — стреляйте! Звонкий девичий голос звучит в повисшей тишине погребальным колоколом /вот только по кому он звонит? / Рыцари могут ее не послушаться, всем видно, что принцесса сошла с ума, но они, к несчастью, слушаются — может, только и ждали удобного момента; увы, далеко не все такие пацифисты, как Юфи. И огромные боевые роботы стреляют по людям, а Юфемия не успокаивается — она забывает обо всем, о сестрах, о братьях, о Сузаку, который стал ее другом и личным рыцарем, о своих планах, она забывает даже свое имя. В голове остаются только три слова — «Убить. Всех. Японцев» и это становится ее сутью, ее целью и ее самой. Личности Юфемии ли Британия больше нет — есть только марионетка, ведомая чужой волей. Ее длинное пышное платье разорвано так, что в некоторых местах кажется мини-юбкой, вся одежда, руки и лицо в крови — чужой, в руках — винтовка, которую Юфи где-то подобрала, и она стреляет, не разбирая, в кого — здесь все японцы. Патроны заканчиваются, и Юфемия растерянно трясет винтовку, не понимая, почему она больше не может выстрелить. И тут ее зовут — она оборачивается и видит человека в черной маске и в черном плаще. Зеро. Лелуш. Ее брат. Он целится в нее из пистолета. От выстрела Юфи покачивается, и с губ ее слетает тихое: — Зачем… Лелуш?.. А потом она падает, но не на землю, как положено тем, кого застрелили, а куда-то… ниже, и не падает, а как будто летит, затянутая в воронку, и до нее доносится тихий шепот брата: — Прощай, Юфи. Возможно, моя первая любовь.

***

Юфи открыла глаза и увидела… это больница? Лаборатория? Неважно, ей все было неважно, радужка ее глаз горела оранжевой каемкой, взгляд сверкал сумасшествием, и на незнакомого мужчину принцесса посмотрела вскользь, лишь отметив, что он не японец. Пистолета у нее не было, вообще никакого оружия — плохо, ей нужно убить всех японцев, как она сделает это без оружия? И где здесь те, кто должен стать ее жертвами? — Вы не знаете, где здесь японцы? — наивно-безумно поинтересовалась Юфемия у мужчины. — Вы не могли бы дать мне пистолет? Или ружье? Что угодно! Мне нужно убить всех японцев! Срочно! Я должна!