Позаботься обо мне.

      В тишине помещения можно расслышать приближающиеся мерные шаги. Аканэ поднимает голову, отрывая взгляд от светящегося монитора, и прислушивается к звукам. Губы трогает мимолетная улыбка, словно она уже давно ждала такого припоздавшего гостя.       Он останавливается в паре сантиметров от железной двери, увидев полоску света в окошке, перекрытом прутьями — такая глупая мера безопасности, будто преступник сможет выбраться через эту щелку. Когами заносит руку, чтобы постучать, но передумывает в последний момент, просто прислоняя кулак к холодной поверхности, а следом за ним и разгоряченный лоб, усмехаясь своим мыслям и ведя плечом назад, чтобы прислониться к двери спиной. Руки опускаются, цепляясь за карманы брюк. Он роняет взгляд на свои ботинки, слегка пыльные после такого тяжелого дня.       По ту сторону начинается движение, настолько тихое, что он вряд ли бы определил, если бы не долгие годы тренировок. Острый слух улавливает совсем неслышный стук широких и небольших каблуков туфель о кафель. Худые лопатки и щуплые плечи прислоняются к металлической преграде ровно в том месте, где стоит он. Чертов кусок железа…       Когами поднимает светлые глаза вверх, слегка сводя брови к переносице, буквально гипнотизируя взглядом тусклую и освещающую желтоватым светом помещение лампочку, пытаясь вдохнуть поглубже, но это сейчас получается из рук вон плохо. - Вижу, дела у тебя идут прекрасно, - его губы трогает мимолетная усмешка, хотя они оба понимают, что под этими словами скрывается что-то иное. Смысл, который далеко не всем стоит знать. Когами смотрел прямо перед собой, а разум рисовал ее маленькую фигурку, словно она стоит совсем рядом, как это обычно было во времена работы Первого Отдела. Такая юная и ищущая справедливость в этом, увы, несправедливом мире.       Рядом с ней он всегда чувствовал себя каким-то неправильным. Да и, наверное, это нормально в их ситуации. Он был исполнителем, а она – инспектором. Но с тех пор утекло много воды, прошло слишком много времени, жизнь развела их по разные стороны баррикад, возвела между ними эту металлическую преграду, которую ни он, ни она, увы, не в силах преодолеть. Вчера он уступал ей свое спальное место где-то на окраине Шамбалы, а теперь подпирает собой стенку камеры, пусть и довольно роскошной для обвиняемого. - А у вас, видимо, не очень, - добродушно отвечает она, опуская на мгновение карие глаза, слыша его несдержанный смешок. Он кивает, хотя она не видит, но наверняка об этом подумает. О чем она вообще думает? Когами удается вырваться сюда редко, как он сам считает, и все это ограничивается парочкой слов между очередными заданиями от МИДа. Когда-нибудь они смогут поговорить обо всем на свете…

Когда-нибудь.