Он все знал

После выхода из тюрьмы у Дерека были явные проблемы с социализацией. Ему казалось, что он теряет нить, ведущую к разумному осознанию себя в обществе. Первое время он жил у себя в квартире, в которой обосновалась его сестра Кора. Она часто приезжала к нему на встречи, и он наблюдал, как она растет, становится взрослой девушкой. Ему было так горько оттого, что он не смог принять должного участия в ее воспитании, стать примером для нее. Так сложно не упускать из рук время, которое само рвется змеями сквозь пальцы. Теперь годы в заключении казались страшным сном, а реальность вокруг него — иллюзией больного разума. Сначала он ждал, когда за ним вновь придут. Заберут туда, где он провел семь лет. Кажется, там осталась его вторая жизнь. Каждое утро он подолгу стоял возле двери, смотрел на наручные часы и считал минуты. Одна. Две. Три. Сколько их должно пройти, чтобы он мог выйти? Но только потом он вспоминал, что больше ему нечего ждать. И на душе становилось пусто. Дерек не мог справиться со сжимающим в смертельных объятиях одиночеством. Но и нормально контактировать с окружающими людьми для него пока что было психологически сложно. Здороваться со знакомыми и не думать, что ужасного они сделали. Относиться к людям как раньше, как в прошлой жизни. И именно поэтому он наплевал на все и уехал за город в поместье Хейлов. Еще дальше от рвущей душу на части толпы. Конечно, семья относилась к нему настороженно. У них произошел серьезный разговор с Талией. Очередной серьезный разговор, как и все семь лет подряд, когда она приезжала к нему с Корой. К нему много кто приезжал, но никому, кроме семьи, он не был рад. Напоминание о свободе каждый раз доводило его до ужасных мыслей. Лишь Питер и младшая сестра не опасались находиться с ним наедине и разговаривали, как и раньше. Дядя не отказывался от своей язвительной манеры в пользу нежной душевной организации Дерека и совершенно не обращал внимания на то, где его племянник был все эти семь лет. А Кора… Кора всегда была его светом. Хоть что-то из родного у Дерека осталось. Они — напоминание о его человечности. О том, что когда-то он тоже был нормальным. Со временем Хейлы поняли, насколько тяжело только что вышедшему из тюрьмы человеку перестроить свое сознание. Годы не пролетели ни для кого незаметно: у Лоры родилась дочь, которая уже умела читать, Малия училась в старших классах, Кора поступила в колледж на архитектора. А Дерек чувствовал себя какой-то забытой на чердаке вещью, о которой вспомнили только тогда, когда решили там прибраться. Однажды Кора привела домой своего нового парня. Нервный, с большими кругами под глазами и исцарапанными руками. Айзек Лейхи сразу показался Дереку ненадежным человеком. Он слишком… отдавал прошлым мужчины. Не тем, проведенным в исправительном учреждении. Тем, которое было его другой жизнью. Он видел в нем своего бывшего покупателя.  — Это же ты Дерек Хейл? Парень протягивал ему подрагивающую руку и широко улыбался. Рядом стоящая Кора определенно видела в этом молодом человеке некое очарование.  — Да, — тот никак не отреагировал на предложенное рукопожатие и продолжал вальяжно держать руки в карманах.  — Эрика много чего рассказывала о тебе. Ну, ты знаешь. Разные истории.  — Не знаю и не хочу знать. Дерек старался препятствовать тому, чтобы Кора имела отношение к этой стороне жизни. Она не должна видеть того, что видел он. Ее судьба должна быть лучше, гораздо лучше, чем у оступившегося однажды мужчины, который теперь падает с лестницы и бьется о ее ступени. Ему нужно приложить огромные усилия, чтобы остановить себя от дальнейшего полета. И чтобы не дать оступиться тем, кто ему так дорог. Он не стал ничего говорить сестре. Он просто ждал, пока закончится семейный ужин и Айзек не отправится домой. Стоял на улице и курил, пытаясь уложить свои разыгравшиеся мысли.  — Я бы больше удивился, если бы ты не поджидал меня возле машины, — с сарказмом протянул подошедший парень и помахал закрывающей входную дверь Коре. Она явно думает, что ее брат — старый параноик.  — Ты догадываешься, что я собираюсь тебе сказать. Дерек выдохнул приятно осевший на стенках легких дым и кинул потушенную сигарету в кусты. Глаза стоящего напротив парня напоминали пепел от сигарет на воротнике футболки Дерека. Воздушные, серые и пустые.  — «Ты плохой, Айзек. Я не потерплю рядом со своей сестрой парня, который ругается матом», — тот спародировал голос Хейла, а затем вновь улыбнулся: — или что-то другое, м? Кора. Его маленькая сестренка. Она была тем, что держало его всю жизнь. Ради чего он боялся оступиться. Что напоминало ему о том, кто он есть. Он видел ее обиженное детское лицо каждый раз, когда хотел попробовать что-либо тяжелее каннабиса. Мешали она и те ходячие трупы, которые закупались у Дерека. Хейл схватил наглого парня за грудки и прижал к двери машины, смотря в расширенные зрачки. В отражении этих глаз он видел свое сосредоточенное лицо. Видел себя. Какого черта он видел себя?..  — Переходи из хорошей песочницы в плохую, Дерек, — прошептал тот, не спуская шутовской улыбки.  — Как ты ее нашел?  — У меня было много времени, чтобы узнать, — Айзек пожал плечами и убрал от себя ослабевшие руки мужчины, — свяжись с Эрикой, Дерек Хейл. Он каждый день молился навряд ли существующему Богу о том, чтобы в его жизни больше не появлялись такие разрушающие личность и мораль вещи. Так долго избегал мыслей об этом, так долго запирал все воспоминания в пустой комнате внутри его головы, чтобы больше не было этих слабых отголосков. Чтобы они достались тому зверю, который постепенно начинал оживать. Он чувствовал запах свободы, но все еще настороженно высовывал нос из-за двери. Знал, что может быть наказан за излишнюю самонадеянность. Но он чертовски хотел той жизни, которую он потерял. Ведь тогда не надо было думать, что будет дальше и какие последствия поведут за собой его действия. Дерек долго сидел и смотрел на номер Эрики в его телефоне. Взвешивать за и против было бесполезно, потому что у него есть только один доступный вариант исхода событий. Сколько бы он не думал, наименее разрушающего его личность выхода просто не было. Для него жизнь закончилась тогда, когда он решился доверить Кейт свою безопасность.  — С возвращением, Хейл. ----- Новый дом Эрики находился на окраине Бейкон Хиллс, на противоположной от поместья Хейлов стороне города. Она обосновалась в уютном двухэтажном жилище, практически не отличающемся от сотен других таких же построек в этом городе. Его старенькое Камаро, оставшееся с тех времен, когда он был на свободе, все еще могло дать жару благодаря стараниям семьи. Как же он им обязан за все, что они для него сделали. Только бы они знали, к чему в итоге пришел Дерек. Он никогда не простит себя за слабость.  — Мистер Хейл, какая встреча. Дверь открыл Айзек. За эти три дня он стал выглядеть более свежим и собранным, чем в тот раз. Дерека это разозлило до скрежета в зубах. Пришел в их дом, как на праздник. При полном, мать его, параде, с носом в порошке и косяком в кармане. В доме было чисто. Практически стерильно. Раньше за Эрикой он не замечал стремления выскребать грязь и в принципе убираться. Девушка была из тех, кто требует от жизни по максимуму, но ничего не отдает ей взамен. Из ванной комнаты вышла Рейес. Дерек видел ее всего пару раз после того, как сел. Черты ее лица заострились, будто кто-то придал им окончательную форму, доделал скульптуру до конца. Глаза, кажется, у неё особенно изменились. Девочка-авантюристка превратилась в не раз испытавшую боль женщину. Кто знает, может, и сейчас она ее тоже испытывает. Их всех помотала эта жизнь.  — Недолго ты думал, — в голосе блондинки была слышна неприкрытая ирония, — не буду спрашивать, как твои дела. Многие после тюрьмы и два слова связать не могут. Она подошла к застывшему Дереку, который без стеснения разглядывал ее, пытаясь подавить чувство чего-то безвозвратно утерянного. Красные ногти впились в плечо мужчины, словно тиски.  — Тебе двадцать шесть лет, Эрика, — Хейл пытался найти в каменном выражении лица бывшей подруги хотя бы намек на шутку, — тебе нужна семья, дети. Почему ты до сих пор занимаешься этим?  — Ты остался на уровне развития того двадцатилетнего сопляка, которого подставила его подружка, — она отпустила его плечо, оглядела напряженного Дерека, словно оценивая, и села на диван рядом с молчащим Айзеком, — и не только она, верно? Напоминание о Кейт больно кольнуло в груди. Она рыла старую могилу, уже давно обросшую мхом.  — Где она? — Хейл не был одержим. Ему просто было нужно.  — Боже, отпусти больную, — женщина закатила глаза, — девочка покоряет Нью-Йорк. А ты нужен нам здесь, Дер.  — Зачем? Какое мне дело до этого дерьма? — он помнил, как все было раньше. Ему есть дело. Но хранить свои секреты — важно. После тюрьмы Дерек это понял.  — Ты — лидер. За эти годы наше увлечение переросло уровень простой забавы и лёгкой наживы, — Эрика подошла к столу, у которого все еще неловко стоял Дерек, не зная, куда себя деть, — смотри. Видишь сумму перевода? На столе аккуратной стопкой лежали бумаги. Дерек редко уделял внимание документам, но даже его невнимательный взгляд мог увидеть сумму с колоссальным количеством нулей. Чёрные щупальца опутали лихорадочно бьющееся сердце. Ох, нет, это не жадность. Зверь почуял запах азарта.  — На закупку пойдет большая часть этих денег, которая сполна вернётся после реализации, — объяснил Айзек, — мы действуем по схеме, разработанной Бойдом.  — Как он? — безучастно поинтересовался Хейл, навряд ли заботясь об этом. Этот большой парень был одним из тех, кто начинал с ним с самого нуля. Они познакомились в секции бокса и сразу поняли, что у них есть что-то общее. Но в те времена Дерека еще не покинул юношеский максимализм, он кидался из стороны в сторону в поисках своего «я», а его… деятельность лишь тормозила развитие Хейла как личности. Бойд на тот момент это уже давно прошел. Сложная судьба была слишком сильным толчком на пути к взрослению.  — Он умер пару лет назад, — Эрика тяжело вздохнула, — нарушил наше правило. Подсел на синтетику. Дерек прислушался к своим ощущениям. Как же давно он этого не делал. Но все, что он почувствовал, это небольщая досада. Потеря Бойда спустя семь лет не казалась чем-то страшным. Он совершенно не ощущал того, что должен ощущать человек при смерти бывшего друга. Лишь тихое смирение. На самом деле, для него этот парень умер уже давно. Проще считать тех людей, которых ты не видишь долгое время, мёртвыми, чем знать, что ты им попросту оказался не нужен. Лишнее звено. Бойд всегда метил на место Дерека. Он не понимал, почему за ним следуют. Так несправедливо, рискованно. У Вернона было все, что должно быть у настоящего лидера: возраст, опыт, холодная голова и стратегический склад ума. Хейл же действовал на инстинктах. Иногда ему действительно казалось, что внутри Дерека сидит что-то, что диктует ему свои правила. Оно не обязательно злое, но стихийное, импульсивное. Первобытное.  — Как видишь, сейчас это правило у нас не действует. Взгляд Дерека зацепил хитрую ухмылку Айзека. Точно, не действует. Хейл был бы только рад, если бы Лейхи повторил судьбу Бойда. Слишком наглый, любопытный и напрочь лишённый страха гаденыш.  — У нас есть работа в рамках Бейкон Хиллс, — Эрика отвлекла мужчину от его тихой ярости, — я хочу, чтобы ты и Айзек пробежались по должникам.  — Я сегодня не просто так пришел. Надо найти продавцов, Рики. Наших ребят уже весь департамент в лицо знает, — вяло протянул Лейхи, — даже твоих ноликов в бумагах не хватит, чтобы откупиться.  — Так что же сидишь? — с наигранной лаской в голосе спросила та, — Хейла в руки и вперёд.  — Все, что пожелает мисс Рейес. Лейхи нелепо поклонился и вышел из комнаты. Что-то внутри Дерека уже смирилось с тем, что сбежать не получится. В книге судьбы с самого начала словно спойлером на первой же странице было написано: «все повторится». Сейчас Хейл мог надеяться только на то, что он избежит еще одного срока. Потому что, к его собственному стыду, он действительно собирается убить двух людей, которые испортили ему жизнь, обваляли в позоре, как мясо в панировке. Если бы весь человеческий род был птицами, сейчас бы он был лишь крокодилом, который не может ходить, не прижав брюхо к земле. Но все знают, что произойдёт с пернатым, если он попадёт в его пасть. И нескольким птичкам порхать осталось совсем недолго.