Он все знал

 — Должно быть, у тебя есть веская причина, чтобы отказывать мне, Мечислав. Тихий стук пластика о деревянный стол действовал на нервы не хуже, чем древняя пытка каплями воды, капающими на лоб в абсолютной тишине. В уши дул холодный ветер, просачивающийся сквозь старую дырявую оконную раму. Если закрыть глаза, то можно представить, что ты один на гнилой лодке посреди океана, а где-то за тысячи километров плавают огромные страшные рыбы, булькая своими причудливыми ртами. — Я не хочу уезжать. — Боже мой, — женщина тяжело вздохнула и кинула ручку на большой директорский стол, — тебя никто не хочет усыновлять. Это единственная семья на весь Бикон Хиллз, которой ты хоть немного понравился. Будь добр, воспользуйся этой возможностью. — Я не буду с ними жить, — мальчик упрямо вскинул голову. Как только стук пропал, его нога непроизвольно задергалась. — Отлично, — директриса с раздражением захлопнула личное дело и оттолкнула его, скорчив неприятную гримасу, — уйди с глаз моих, проклятый ребенок. Дверь за ним со скрипом захлопнулась. Здесь все скрипело, выло, гремело, кричало. Но у него не было причин отсюда уезжать. «Портит статистику». Скольких уже забрали? Что с ними? Живут ли они счастливо? Каждый раз ему приходилось унимать приступы жестокой зависти к тем, кто его искренне любил, держался его, не отходя ни на шаг. Так давно ему не приходилось чувствовать себя нужным, но это было совсем не то, чего он хотел. Он нужен, потому что может выслушать, защитить. Потому что ему плевать на то, что у него в голове, потому что он уже не обращает внимания на ненормальность своих навязчивых мыслей и действий. Ему нужно не это. Тёплые объятия родной матери с каждым днем, часом, минутой стирались из памяти. Они не оставили никаких ощущений, а после ее смерти стали не спасением, а ледяными оковами. Хотелось содрать с себя эти прикосновения вместе с кожей, но даже сквозь ноющие царапины на руках он чувствовал эти чёртовы трупные пальцы. Они приходили за ним в ночи, пытались стащить с кровати, содрать с него старую дырявую пижаму, застиранную до серого цвета, а он отчаянно отрывал их цепкие гниющие пальцы от кожи. Наутро их не было, но на память оставались красные расцарапанные полосы, а под его ногтями была засохшая кровь. — Узнаю этот взгляд, — прокряхтел старый уборщик, харкая на пол, — снова отказ, Стилински? — Эм, ну, да, что-то вроде того, — пожалуй, слишком резко кивнул мальчик, — увидели в моей медкарте СДВГ, потом узнали про родителей, и — бам! , — ваш мальчик нам не понравился, ваш мальчик продолжит гнить в детском доме и есть эту мерзкую перловую кашу на завтрак каждый чертов день. Может, вы сможете уговорить Дороти не кормить нас едой для скота? — Бабу эту танком не возьмёшь, — ухмыльнулся тот беззубым ртом, — сопли вытри. Может, и к лучшему оно. Ребятня тебя тут вынюхивала, пол весь истоптали, паразиты. Старик подхватил сухую швабру, взял ведро с чистой водой и пошел в сторону столовой, тяжело кряхтя. На белой покоцанной плитке остались грязные следы от сотен ботинок. Он никогда не мыл полы, лишь ходил и чесал своим чертовым языком. Каждый раз проявлял снисходительное сочувствие, притворялся, будто ему не все равно. «Мерзкий, убогий. Как и все в этом чертовом здании». Его работа требовала полного к себе внимания. Отвлечешься на какой-нибудь строке, — будешь еще несколько часов искать пропущенный знак или букву, так как программа попросту не запустится. Оттягивать время тоже было нельзя. В контракте чётко прописывались сроки выполнения работы, иначе за каждый час задержки вычислялись проценты из итоговой стоимости. Сегодня ему дали новый заказ. Интерактивная платформа для юридической фирмы, с отдельным окном для консультации и быстрой связи, блоками с темами, несколькими страницами с информацией и прочей шелухой, которая не занимала много времени и не требовала каких-то колоссальных усилий. Стайлз закинулся таблетками и уже несколько часов пялился в пустую командную строку. Он знал, что делать, но мозг упорно не хотел составлять какой-либо алгоритм действий. Ему было трудно даже поднять чертову руку, чтобы начать печатать. Включённый телевизор на фоне вещал что-то про курс валюты, а его глаза даже не могли до конца закрыться. Где-то на периферии промелькнула мысль, что, возможно, он переборщил с дозировкой. Но ему было невероятно хорошо, потому что мысли о вчерашнем, наконец, полностью исчезли. Чёртовы голоса дали ему немного покоя. Грязная рука, покрытая мозолями, перекрывала ему доступ к воздуху, спиной прижимая к чужой груди. Две пары глаз ошарашенно следили за человеком сзади него, в нелепых позах застыв на месте, словно играя в «агальмату»*. Когда-то они герои, а когда-то — трусливые мыши, затаившиеся во тьме и повторяющие про себя: «лишь бы пронесло, лишь бы не я, лишь бы не сейчас и не так». В их глазах было все видно, а пальцы, цепкие грязные пальцы готовы были пронзить его сжавшееся от страха горло насквозь. Но ведь и он думает тоже самое. «Лишь бы не я, лишь бы не так».  — Хэй, парень, успокойся… — Айзек попятился, выставляя ладони перед собой, — ты не в себе?  — Это ты, блять, — мужчина усмехнулся, — ты пришёл сюда в тот раз. После тебя все и порушилось… Дьявол привел… За спиной послышался шорох и щелчок. Шея освободилась от крепкой хватки, и тот, недолго думая, рванул вперед, но был остановлен чужой рукой и прижат обратно. К шее прикоснулось что-то холодное.  — Ты совсем ебанулся? Брось нож! Хейл явно был растерян. Редко выдаётся момент, когда контроль ускользает от тебя, не так ли? Стайлз его понимал. Задыхался, ждал панической атаки, царапал до крови ладони отросшими ногтями, смаргивал горячие слезы. Но понимал.  — Нож бросить? — усмехнулся тот, — меняемся. Вы мне ее, я вам этого. Сейчас. Прямо, блять, сейчас!  — Друг, убери нож и мы спокойно поговорим… Долгое время Стайлзу не было так страшно. Лица напротив смотрели с этим ненавистным выражением лица. «Мы понимаем, тебе страшно, но кто ты, чтобы, заламывая пальцы в молитвенных жестах, просить отпустить тебя?»  — Путь в Сакраменто — 200 миль, три ебаных часа на машине**! Я не видел Бет уже месяц! Где она?! Кто мне ответит?! Ты?! — тот посмотрел на Дерека совершенно пустым, бешеным взглядом, — или ты, а, Лейхи?! Кто?!  — Бет… Кто же эта Бет… — Айзек поджал губы и поднял глаза к потолку, словно что-то вспоминая.  — Блять, клянусь, Айзек… — Дерек оскалился, сжав кулаки. «Не плевать ли тебе?» — обкусанные до крови губы изогнулись в никем не замеченной дикой усмешке, но в глазах плескался первобытный страх.  — Ох, — тот улыбнулся, приподняв брови и вновь посмотрев на незнакомца, будто впервые. Озорная, игривая улыбочка. И правда. Дьявол. — Бет. Бетани… Как же ее фамилия? Чейз? Кейс?  — Ты… Ты скажешь, или… — чужой надорванный голос опалил его ухо. Мужчине не хотелось убивать. Нож прижался к нежной, почти прозрачной коже шеи, оставляя небольшой красный порез над ключицей. От боли до сих пор молчавший Стайлз выругался и тихо замычал, чувствуя, как солёная слеза попадает на рану.  — Эй, стоп, — Айзек вытянул руку вперед, будто пытаясь остановить оружие силой мысли, — я скажу. Девушка с татуировкой на плече, да? Розочка такая, интересная. Не надо нервничать, хэй. Бетани попала в хорошие руки, дружище. Просто возникли… сложности, и нам пришлось задержаться.  — Какие, нахуй, сложности? Я дал вам деньги!  — Но этих денег было мало, — пожал он плечами, — видишь ли, твоя Бет много задолжала. Или не Бет, не знаю. Но взяли ее. Это решать не мне, а Эрике. Они типа… босс, все дела.  — Мне похуй, кто, ради чего, когда! Просто скажи, где она, — нож сильнее прижался к ране, разрезая миллиметры мяса. Мысли пустые, глаза уже не хотят закрываться. Скоро им будет и не нужно. Они высохнут, оставляя лишь напоминающий изюм обезвоженный кусок плоти.  — Где, где, — Айзек пожал плечами, — кто ж его знает. А, может… — и очаровательно улыбнулся, тряхнув кудряшками, — поищешь? М? Я даже подсказку дам. Но не легкую, неинтересно же будет тогда. Мужчина скорчился, будто увидев перед собой не Лейхи, а мерзкую личинку. Прижав нож к животу и схватив Стайлза за шею, он замахнулся, желая вдавить холодную сталь в беззащитное тело. Конечно, он не хотел убивать. Но это уже был не он. Стайлз просто знал. Знакомо. Звон раздался эхом по всему подвалу. Нож лежал недалеко от них, покрытый кровавыми разводами и грязью. Сильные руки оттолкнули Стайлза к стене.  — Ты, блять, за все ответишь, уебок! — мужчина продолжал кричать и сопротивляться, пока Дерек прижимал его к покрытому мусором полу, заламывая руки. Еще немного, и из его рта, кажется, пойдет кровавая пена. — Ты, твоя сучка и эти псы! Я вас всех по очереди прирежу, как свиней!  — Слишком много говоришь, — цокнул Айзек и пнул упаковку от чипсов в его сторону.  — Так и знал, что очередной пиздец будет из-за тебя, — Хейл сплюнул, вжимая колено в чужую спину и заставляя замолкнуть кричащего.  — Стайлз, все хорошо? — Айзек проигнорировал закатившего глаза Дерека и подошёл к парню. «Хорошо ли?»  — Да… — голос осип. Зажавшая рану рука окрасилась в красный, — кхм… да, да, порядок. Маленькая царапина.  — Хэй… — парень похлопал его по плечу и сочувствующе заглянул в белое лицо, лишенное крови и эмоций, — ты уверен? Этот придурок плохо с тобой обошёлся… Больно? Дерек нахмурил брови. «Скоро брови к глазам прирастут. Волчара», — думало что-то внутри Стайлза. Но не Стайлз. Ему не до этого было совсем.  — Ох, нет, все правда в норме, я в порядке, правда, перенервничал, но все охуеть как в порядке. Все хорошо. Стайлз опять тараторил и сбивался. Его дыхание участилось, но он, наконец, начал чувствовать, как зашлось в беге его сердце. Но думать так и не стал.  — Не знаю… — протянул Айзек, — будь я на твоём месте, я был бы очень зол. Этот парень приставил нож к твоему горлу…  — Что за хуйню ты несешь! — пропыхтел лежащий под Хейлом мужчина.  — …И угрожал твоей жизнью, — проигнорировал тот, — я бы очень хотел… отомстить, знаешь? Как-то несправедливо же получается. -Н-нет, — он запнулся,  — не думаю, что хотел бы. В смысле, у него была причина. То есть, он все равно плохой парень, но у него была на это причина…  — Что может быть дороже твоей жизни, — почти шёпотом сказал Айзек, сильнее сжимая чужое плечо, — м? Стайлз? Ничего же. Ты и правда боялся. Пусть и он побоится немножко. Или множко… Так справедливо будет.  — Лейхи, прекрати, — Дерек окинул его недовольным взглядом, не получив никакой реакции в ответ. Действительно, Сатана. « — Ты молодец, что не сдаешься, Мечислав.» » — Ты правильно сделал, что сразу вызвал полицию.» » — Тот мальчик тебя обижал? Тогда это не драка, а самооборона, Мечислав. В этом мире либо ты, либо твой враг.» » — Разве тебе не обидно? Не больно? Разве ты не хочешь заставить людей почувствовать, что чувствуешь ты?» » — В этом мире лишь одно держит нас от разрушения — справедливость.» Зал со статуей Фемиды слева от трибуны судьи. Запах старой бумаги, щелчки фотоаппаратов. Полная тишина, разрушаемая лишь жёстким словом со стороны обвинения. Это же он. Это он был там…  — Просто сделай то, что он хотел сделать с тобой, — Айзек видел его задумчивое лицо, — это будет правильно, так ведь? — и решил на этом сыграть.  — Хах, — Стайлз горько усмехнулся, — что же он хотел сделать?..  — Убить тебя. Убить тебя он хотел. И почти убил. А жизнь — бумеранг. Мужчина на полу еле слышно завыл, матерясь себе под нос.  — Разве он хотел убить меня?.. — словно в трансе повторил тот.  — Стайлз, у тебя рана на шее. Конечно, он хотел убить тебя! Зарезать ни в чем невиновного человека… Тебя зарезать.  — Но ты жив, — вмешался Дерек. Его кадык нервно дергался, а лицо приняло хищный вид. За Стайлза и Айзека он будет отвечать головой. Жизнь на зоне была не сладкой. Прожить за решеткой всю жизнь? Извольте. — У нас, блять, каждый день есть шанс умереть. Но ты жив.  — Ему легко говорить, — пожал Айзек плечами. Сделав два шага, он нагнулся и поднял нож, обтерев рукоятку о белую рубашку, покрывая ее грязными разводами. — Его боятся, видишь? А ты? Ты хочешь, чтобы тебя боялись? Прямо как его. Стайлз взял нож из чужих тёплых рук. Его взгляд не мог сфокусироваться из-за набежавших слез, и он хрипло, так отчаянно выдохнул:  — Да…  — Стайлз, ты пожалеешь об этом, — Дерек нахмурился и отвернулся от парня. Взяв за волосы будто застывшего мужчину, он резко ударил его лбом о пол. Хейл отряхнул ноги от земли и встал с едва стонущего незнакомца. Навряд ли там было что-то легче сотрясения. Ничего не говоря, он пошел к выходу из подвала, бросая настороженный взгляд на Стайлза. Как жаль, что зачарованный блеском стали и покрытый неровным румянцем парень его не слышал. Дереку бесполезно было вмешиваться. Да и зачем?  — Просто сделай это… — на грани шепота продолжал вдалбливать Айзек, — и мы отвезем тебя домой. Тогда ты точно будешь в безопасности, так ведь? А мы позаботимся обо всем. Главное, чтобы тебе нормально было. Чтоб не боялся потом. Сглотнув, тот кивнул и переложил нож в правую руку. Когда Стайлз перевернул его на спину, мужчина уже был дезориентирован. Он не мог прийти в себя от крепкого удара об залитый бетоном пол, находясь в полубессознательном состоянии. Руки лежали вдоль тела, а под зажмуренными веками бешено метались зрачки. С раны на лбу неспешно стекала кровь, образуя лужицу возле его тела.  — Но ему уже больно?.. — в сомнении обратился тот к Айзеку, глядя на него снизу вверх. Он выглядел как ангел в свете висящей под потолком люминесцентной лампы. Такой прекрасный и уродливый одновременно. Нет, не ангел, отнюдь.  — Разве ты хочешь, чтобы он отделался простым ушибом? — тот словно удивился, сложив руки на груди, — когда у тебя такие раны. Что справедливее? Ударь туда, куда он хотел. Он ведь почти это сделал.  — Я… Его рука словно не принадлежала ему. Кому-то другому, бледному, худому и испуганному. Это тонкое запястье явно было не его, а нож — нож искусственный. Он ведь и правда ненастоящий? И это совсем не чужое горло, из которого с небольшими интервалами выходят мученические хрипы. И он, конечно, не вспоминает, как это было в его… прошлой жизни. На лицо брызнула тёплая жидкость, в который раз окрашивая его мир в красный. Кровь все еще на вкус как отчаяние.