Ты знаешь, кто мой патронус?

— ...ты знаешь, кто мой патронус? — тон повышается, а эмоции на её бледном лице кричат о раздражённости, словно она упрекает его и в этом. — Откуда мне знать? — Джеймс растерянно пожимает плечами. — Может милый котёнок... или маленькая лисичка...       Он ещё хочет что-то добавить, в насмешливой, свойственной только ему, манере, — защитная реакция в каждой их склоке, которая приводит... ни к чему.       Лили перебивает его, бесцеремонно и без всякого сожаления: — Это лань, Поттер, — импульсивность сменяется покорностью, что совсем на неё не похоже, — ...это лань.       Смысл слов доходит не сразу, словно пробиваясь сквозь плотную пелену, — самую настоящую многолетнюю стену, что она так тщательно выстраивала, камень за камнем накладывая сомнения, страх и... неопределённость. — Хочешь сказать... ты любишь меня? — неуверенность преобладает над медленно загорающимся чувством радости. Джеймс не доверяет сказанному, ожидая пощёчину, истерику, но только не ответ «да». Идиотская улыбка сама расплывается на его лице, не имея ничего общего с сомнениями, вихрем взмывающими где-то внутри, где, должно быть, находится сама душа.       Лили боялась сказать. Боялась так сильно, будто слова могли испепелить её в одно мгновение. Она прекрасно помнила, как произнесла их в последний раз, стоя у свежевыкопанной могилы подле единственного и самого близкого человека во всём белом свете. Слова, пропитанные горечью и состраданием, сами слетели с губ, а холодная дрожащая рука вслепую искала другую, такую же холодную и дрожащую.       «К чёрту тебя и твою любовь, Лили».       Фраза ядом пропиталась сквозь кожу, достигла своей цели и вылилась слезами, но далеко не вся... Она отравляла её до сих пор, напоминая о себе в ночных кошмарах, заполняя собой все мысли в свободное от уроков время. Лили не посещала родительскую могилу — ей казалось, что эхо брошенных в гневе и отчаянии слов до сих пор блуждает там, бьётся о могильные плиты и не может найти выход.       Эванс считала, что все, кого она любит, и так знают об этом... так к чему лишние слова? Однако, Джеймс этого не знал... Поттер стоял и выжидающе смотрел на неё, впервые боясь нарушить тишину. Она ощущала напряжённость, повисшую в воздухе тяжёлой вуалью, видела в его глазах волнение, трепещущее, словно сердце крохотной пойманной птахи. Таким она видела его впервые.       Ответ слишком очевиден — она ведь уже призналась, что ещё нужно? Лили злилась на себя за свою слабость, за свои страхи, что долгое время лишали её счастья. — Скажи... — так вкрадчиво, почти шёпотом. Джеймс не выдержал молчания, но и не стал срываться. — Да. — многолетняя стена, что она так тщательно выстраивала, начала рушиться. Камень за камнем в пропасть летели сомнения, страх и... неопределённость. Этот грохот слышала только она одна. — Я люблю тебя...       Девушка видела, как в этот момент изменилось его лицо, как пугающее выжидание превратилось в радость удовлетворения. Наконец-то Джеймс Поттер стал собой, а Лили Эванс, тем временем, обрела себя. — Так значит... — многозначительно протянул парень, — ты знаешь о моём маленьком секретике? — Не льсти себе, Поттер. — Лили засмеялась так, словно напряженность, царящая между ними пару мгновений назад, была лишь сном. — Твой секретик видно с другой стороны Запретного леса. Неужели нельзя было выбрать милого котёнка... или маленькую лисичку?