Врагу не сдается...

Страха не было. Нет, не было. Было обидно. И немножко жалко. Современный человек боится смерти. Это естественно. И не думает о ней, всячески уходит от таких мыслей. Это тоже естественно. У военных, чья профессия связана с риском, этот страх притуплен. Смерть для них обыденна, она всегда рядом. Но жить-то все равно хочется… - Ну, что делать будем? – Женя посмотрела на улицу когда-то шумного восточного городка. Растерзанный войной, он стал грудой развалин, брошенных домов, комком боли и страха. Перестал быть ключом бурлящей, яркой, пестрой жизни. Стал просто временным обиталищем тех, кому повезло. И могилой тех, кому повезло меньше. Просто так спросила. Все было решено. - А есть варианты? – Бизон грустно кивнул головой на шаркающую колонну людей, стремившихся прочь от настигавшей их смерти. Впереди был шанс. Позади – те, кто высшей доблестью почитал убийство за веру. Борис был прав. Вариантов не было никаких. Мура вздохнула, кивнула мужу. Вася почесал в затылке. - Боря, нас – шестеро. У каждого – полтора БК плюс то, что соберем. Времени у нас – часа три-четыре. - Что ж, - поднялся на ноги кап-два Тарасов, - значит, это самые длинные наши три-четыре часа. Пошли, подготовимся к встрече. … Они наткнулись на беженцев случайно. Выдвигались в точку эвакуации и решили срезать солидный кусок пути, проскочить через казавшийся безлюдным городок. Но дорогу неожиданно перегородили мужики в запыленном и насквозь пропотелом сирийском камуфляже. Оказалось – свои, т.е. асадовцы. Неполная рота, проще говоря, меньше ста человек. Они уже трое суток отбивали атаки наскакивавших исламистов. На вопрос Тарасова, зачем цепляться за кучу щебенки пополам с арматурой старший из сирийцев молча показал сначала на уходивших через городок людей, потом – на чудом уцелевший крест над неприметным зданием. Кивнул, пошли, мол. Русские, не сговариваясь, пошли. Перешагнули выщербленный бетонный порог… и остолбенели. В полумраке древнего храма горел крошечный огонек одной-единственной лампадки перед ликом Богородицы. Пречистая Дева, казалось, с грустной радостью смотрела на вошедших русских сквозь икону и сквозь Вечность. - Богородице, Дево, радуйся! Благодатная Мария, Господь с Тобою, - прошептала Ольга, опускаясь на колени. Мура встала рядом с подругой, стиснула в кулаке заветный кулончик. Офицеры переглянулись. - А на Родине сегодня куличи святят, - прошептал Кот. - Освящают, - машинально поправил Бизон. - Да какая разница. Пасха завтра. - Ага… В гулкой тишине храма простучали шаги сирийского лейтенанта. - Как уйдем? – спросил офицер, - разве можем мы уйти? А люди? А Она? У меня восемьдесят три солдата. Вы там сообщите, что до вечера мы продержимся. Потом пусть ракетчики подождут минут десять и накрывают город. Нас уже наверняка не будет. Русские переглянулись. Ольга посмотрела на мужа и кивнула. - Восемьдесят девять, - тихо и просто сказал Тарасов, - у тебя восемьдесят девять солдат. Лейтенант молча обнял Бориса. … Они не спорили, не обсуждали принятое решение. Все равно рации нет. То, что задание выполнено, доложить успели. Ну а эвакуация… Что тут поделаешь. Не судьба. Работать решили парами, как на задании. «Бармалеи» должны были атаковать зло и глупо. Что могли сделать спецназовцы? Сбить темп вражеской атаки, заставить врага осторожничать, тянуть время. Люди успеют уйти подальше, а там беженцев наверняка прикроют либо свои же, асадовцы, либо русские. Но за эти драгоценные часы придется заплатить. И цена, ни много, ни мало – восемьдесят девять жизней. ***** - Как это, нет возможности для эвакуации? - остолбенел генерал, - да Вы понима… - Так точно, - тихо и страшно сказал летчик, - все понимаю. А сделать ничего не могу. Мы просто не успеем. Да и машин не хватит, там же почти рота, как их вывозить? Генерал выдохнул. Можно, конечно, было приказать группе эвакуацию, но он слишком хорошо знал своих офицеров. Проигнорируют приказ запросто, с них станется. Бросить сирийцев? Проще себе самому в карман нагадить, дешевле обойдется. А роту, считай, даже на четырех вертушках не вывезти. А даже если вывезти, как с гражданскими быть? Куда не кинь, всюду хреново. - Хорошо, что мы можем? Вы что можете сделать? Летчик помолчал. - Навскидку – ничего. Ничего не могу. Один вертолет ничего не решит, да и собьют его быстро. Штурмовики или бомберов послать – некого посылать, свободных нет. Ничего я не могу! Застрелиться могу, - мужика прорвало, - но толку?! - Ну, Олег Александрович, так-то уж зачем… - Там наши. Наши через три часа погибнут, - ещё тише и ещё страшнее сказал летчик, - а я ничего не могу сделать. ***** Ольга затянула бинт на плече мужа. - Ты заметила? - Угу. Мы ещё живы. Тарасов напрягся. С самого начала боя он понял, что шансов никаких. «Бармалеев» было слишком много. Куцая сирийско-русская рота, окопавшаяся в развалинах городка, смогла больно покусать наступающих, но и только. Ольга с одного выстрела, прямо в амбразуру, сняла водителя «шахид-мобиля», взрыв сдул с дороги бетонные блоки и два джипа не успевших дать задний ход "бородачей". Сирийцы сумели поджечь из ПТРК двинувшийся было на городок игиловский танк и пулеметным огнем задавить пехоту. Но духи подтащили минометы и начали гвоздить по квадратам, а потом опять поперли в атаку. У Кота и Муры сгорели пластиковые цевья автоматов. Стволы раскалились до малинового цвета. Бешеный напор «бармалеев» остановили только ручными гранатами. Увы, гранат было куда меньше, чем камней вокруг. Лейтенант Тарик что-то гортанно крикнул своим. Русским сказал: - Спасибо вам, братья. Сирийцы снимали лишнее снаряжение, минировали позицию. Тяжелораненый радист зажал провода зарядов. Полумертвый, он не собирался сдаваться. Пусть никого не останется – у него хватит сил замкнуть контакты. Дева Мария не осудит. Кто-то наскоро правил лезвие ножа. Патронов осталось немного, дело точно дойдет до рукопашной, а врагов много. Лучше, если одного гада дважды бить не придется. Тарик положил в нагрудный карман «лимонку». Живым его не возьмут. Бизон вздохнул. - Я, когда маленький был, всегда удивлялся, - подал голос Физик, - про Мальчиша-Кибальчиша помните? Вот великая и могучая Красная Армия, она обязательно придет, победит… Но вот здесь и сейчас её нет. А есть горсть «мальчишей», которые могут только погибнуть в неравном бою. - Это точно, - кивнул Ионов. - «Мертвые сраму не имут», - Женя вспомнила вычитанные где-то слова одного молодого отчаянного князя. - Угу. «И на судьбу нам сетовать нельзя, ведь мы работу добровольно выбирали», - вздохнула Ума. - Ну, если так…, - Бизон спокойно расстегнул бронежилет, разгрузку, стащил насквозь пропотевшую куртку-«песчанку». Сверкнули полоски тельняшки, надетой под камуфляж в нарушение всех инструкций и правил. «Моряки»-Смерчи последовали примеру старшего товарища. Ольга обняла Муру. - Всем, кто меня слышит. Веду бой. Час или полтора ещё продержусь, потом – огонь на меня! Всем, кто меня слышит – через полтора часа – огонь на меня! – отчеканила Женя в тангенту рации. Бизон кивнул. - По местам, товарищи офицеры. Простите за все. Не поминайте лихом! Резкий свист разорвал тишину. Лопнул взрывами первый залп духовских минометов. Второй, третий… И пехота в черных платках рванулась в атаку. - Наверх все, товарищи, все по местам, - прорычал в голос Бизон, - последний парад наступает! Врагу не сдается наш гордый «Варяг»! Пощады никто не желает! Бизону много раз снился в кошмарах его последний бой. И когда он, стиснув в кулаках обжигающий ствол пулемета, гвоздил одного за другим озверелых духов с ножами, а Оля, лежа у стены – стоять не могла, в бедре сидело две пули – сбивала всех, до кого он не дотягивался, одиночными из двух «Кольтов», Борис понял, что умирать страшно, но не стыдно. Воины уходят в бою. Все честно. А потом в голове разорвалась вспышка дикой боли… ***** Абу Нидаль опустил бинокль. - Рашид, все назад! Отход, всем отход! Опять атака захлебнулась. Кто же там так зло огрызается? Неужели садыки, никчемные солдатишки нечестивца Асада? Вряд ли. Если только алавиты, черкесы или арабы-христиане, эти обычно дерутся до конца. Или русские? Вот наверняка. Северные иблисы – фанатики, почище азиатов. Живыми бы взять, хоть парочку! Ага, мелькнула мысль, как же. И надеяться не стоило. Русские будут биться до последнего вздоха, и даже после – могут гранату зажать, могут ещё что-нибудь в этом роде устроить. Ладно. Он час назад отправил две группы по холмам в обход деревни. Если не будут плестись, как верблюды – есть шанс до темноты окружить деревню. И вот тогда – атаковать. Отбить лобовую атаку у садыков сил хватает, а на три стороны – уже вряд ли. А потери, ну что – потери. Пока его люди, арабские воины, все целы. А эти, узбеки-таджики-уйгуры-шайтанзнаеткакиеещёдобровольцы – пусть дохнут. Не жалко. И в рай попадут, опять же, уйдут красиво, в борьбе с неверными. ***** Вдох – четыре шага, выдох - четыре шага. Пусть камни осыпаются под ногами, пусть пыль скрипит на зубах! Не сбивать темп! Бой в Касбе ещё идет! - Ну ещё чуть-чуть продержитесь! – прохрипел пулеметчик. … «Музыканты», как их называли охочие до громких слов СМИ, а, проще говоря, бойцы одной известной российской ЧВК, бежали по пыльным камням, как стая волков, загоняющий дичь. Экономно и размеренно. Без лишних движений и рывков. В группе новичков не было. … Им поставили цель – выйти на точку, организовать засаду, убрать группу. Кого, какую – не имело значения. Работа как работа, деньги неплохие, остальное не важно. Но перехваченный сигнал остановил группу. - База, я Халзан, меняем маршрут. - Халзан, я База, продолжайте выполнять задачу. - База, в Касбе наши. Какие наши? Русские, мля! - Халзан, продолжайте выполнять задачу. - База, ты дурак? Там наши! Что значит, по херу? Тебе по херу, а мне нет! Контракт? Сунь себе в задницу свой контракт! – Халзан отключил тангенту, - мужики, в Касбе – наши. Спецура какая-то, бородатые их и садыков зажали. - Так, а контракт? – сплюнул снайпер. - Хер на контракт, все равно мы цель упустили, - присвистнул пулеметчик, - а так, может, этим поможем. Наемники покивали. - Группа, за мной! Слава Богу, они успели залечь! Прямо на них, перебегавших лощину, выскочила куцая колонна игиловских «тойот». Духи торопились, а потому толком по сторонам не смотрели. А зря. Фукнули три «Мухи», и три джипа исчезли в ярко-оранжевых вспышках. Еще один поймал пулю снайпера в лобовое стекло и неуклюже зарулил на склон. Пятый джип пулеметчик прочесал длинными, на всю коробку ПК, очередями. Наемники вскочили, рванули к машинам. Всех, кто шевелился – срезали из автоматов. - Старшой, что дальше? В Касбу? От страшного взрыва дрогнула земля. Бойцы аж присели. - Похоже, не успели мы, мужики…, - сглотнул Халзан. ***** Старший отпустил тангенту. - Группа – стоп. У нас проблема, парни. … Их в этой месте официально не было. И быть не могло. Случись что, их государство никогда в жизни не подтвердило бы, что вот, мол, это наши люди. Случись что – шансов не было бы никаких. У американцев, немцев, французов, даже у русских была хотя бы крошечная возможность выжить. У евреев – никакой. Но когда старший просто и коротко обрисовал ситуацию, парни только переглянулись. Час назад они грамотно обошли засаду. Судя по почерку – их ждали какие-то «русские», скорее всего – ЧВК. Значит, в штабах где-то утечка. Как бы иначе кто узнал, что они делают в этом квадрате? Слава Богу, задача выполнена, и можно тихо и спокойно уносить ноги. - В пяти километрах от нас, сразу за грядой – деревня. Касба-аль-Мансур. «Алеф» передал, чтобы мы туда не совались. В деревне – горсть садыков и русских, их задавят часа через два-три. Бойцы «Сайрет Маткаль», спецназа «Моссад» - внешней разведки Израиля – снова переглянулись. - Парни, - спокойно сказал старший, - вы идете на точку, там вас встретит группа Габи и вертушки. Я иду в Касбу. - Арик, зачем? Чем ты им поможешь? Умрешь вместе с ними? Арик помолчал. К чему трясти воздух? Все и так знали, что ему, ещё во время службы в «цнефах» - десантниках – спас жизнь его друг. Русский. Закрыл собой в Дженине, во время «Литого свинца». У того русского осталась мама и невеста. - У тебя же сын маленький, Арик! - Моему сыну вы расскажете, что его отец был мужчиной. - Нет, командир, - вздохнул Юваль, радист, - один ты туда не пойдешь. К чему пафос? Зачем лишние слова? Успеть бы только! … Они нос к носу столкнулись с запыхавшимися моджахедами. Реакция не подвела, «маткалисты» сыпанули с тропы в разные стороны, крест-накрест прошили оторопевших духов очередями. Нет, никто не говорит, что «бородатые» воевать не умеют – но против «Сайерет Маткаль» у этих «детей пустыни» шансов не было. - Арик! – Юваль аж подпрыгнул, когда грохнуло за холмом, и над Касбой встало гигантское пыльное облако, - по-моему, можно не спешить! - Ходу! – взревел Арик. - Может, хоть кто остался…, - пробормотал на бегу сапер Хези. ***** - Тихо, тихо, не дергайся! Бизон здоровенный, чем же тебя Оля откомила-то? – Мура, шатаясь, волоком оттащила Бизона под бетонный козырек, где лежала Ольга. Ей только что закончил перевязку молодой парень в пустынном камуфляже. Тарасова, бледная от кровопотери, посмотрела на мужа. - Как он, живой? - Жив, не волнуйтесь. По башке камнем получил, очухается. Ну и порезали сильно, но ерунда, проникающих нет, - кивнул санитар, - какой у тебя иврит правильный! Специально учила? Ольга улыбнулась. Санитар не знал и знать не мог, что его золотоволосая пациентка год стажировалась в «Моссаде». - Спасибо, хевраим (мужики), - Кот, пошатываясь, помог Жене присесть рядом с Ольгой. Сил почти не осталось после того, что они устроили духам. Мура ещё на Карибах научилась драться так, что даже учебный бой мог стоить ее противнику куска мяса. А уж вместе с мужем, да с ножами, да против игиловцев... Их обоих, бешеных от своей и чужой крови кота и кошку, сдуло взрывной волной вместе с духами, раскидало по камням, как солдатиков. Пока все трясли головами и блевали, откуда ни возьмись, выскочили какие-то спецы и добили «бармалеев». - А я тебя помню, - ухмыльнулся Арик, - мы вас двоих года два назад в Иерусалиме прикрывали! - Так это ты тогда в полицейских стрелял? – удивилась Мура. - Не, не я. Он! – Арик мотнул головой на Моти, снайпера, заржал, - а что? Аккуратно все сделал, вы чисто ушли. А я в своих не, я только в арабье! Так что с вас пиво! - Да хоть ящик, - Физик закашлялся, сплюнул. Ума протянула ему флягу здоровой рукой. На большее сил не было, да и двигаться после такого удара об землю лишний раз не тянуло. Как только мозги не вышибло? До рукопашной у нее и Сереги не дошло, но взрывом приложило сильно. - Заметано! Я за язык не тянул! Ящик пива за вами! - Не вопрос! - Ну ладно, - посерьезнел Арик, - бывайте, коллеги! … Через два часа над Касбой загрохотали вертолеты. Эвакуация группы и немногих уцелевших из роты лейтенанта Тарика прошла без проблем. Вертолеты ушли на Хмеймим, а в Касбе деловито окапывалось подкрепление. Если «бармалеям» эта точка на карте оказалась так важна, то отдавать её никто не собирался. Тем более, что армия с помощью русских летчиков все-таки погнала «бородатых». ***** Генерал ФСБ с ухмылкой слушал, глядя на остатки коньяка в рюмке, как капитан первого ранга чеканил в трубку ЗАС: - Ну да, ЧП, да, товарищ адмирал! Да, учебная стрельба, а «Калибр» не туда улетел! Что? Ну да, цель поражена. Кого накрыли? Да духов каких-то, оператор им прямо в штаб, точно в карту на столе ракету уложил. Так точно, увлекся! Есть, устный выговор и поощрить раздолбая! Да, есть к награде! Есть премию! Я и говорю, ЧП, ракета не туда улетела, в мишень не попали… Есть пофиг! Так точно! Да, взаимно! – и опустил трубку на рычаги, - Главное, Владимир Викторович, грамотно отмазаться. Вовремя Вы со мной связались. Наши все живы? Да? Ну вот и хорошо. Чтоб и дальше были живы и здоровы! – и лихо хлопнул сто грамм коньяка одним глотком.