***
Найти силы, чтобы веселится было очень легко. Достаточно просто было перекинуться парой слов с дядей и Френ уже была готова к подвигами на развлекательном фронте. Выбрать объект для розыгрыша было своего рода искусство. Нужно же учитывать миллион двести факторов. Например: 1. Нельзя разыгрывать одного человека три дня подряд; 2.Через день тоже; 3. Грюма НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ тоже нельзя; 4. Можно, но более-менее безобидно и не смертельно… Хотя, так иногда хотелось прибить Поттера, потому что… Почему это он ходит с такой кислой миной-то постоянно? Честно слово, милосердней было бы убить по-тихому, чем видеть это лицо страдальца изо дня в день целое лето. — Френклин, дорогая, отнеси это ребятам в библиотеку. — Миссис Уизли почему-то всегда называла ее полным именем. И не лень ей? Куча времени же уходит, когда можно было бы сказать что-нибудь действительно полезное. — Они там, наверное совсем оголодали, бедняжки. Сидеть. В. Библиотеке. Летом. Нет, этого она понять не могла. Особенно Поттера. Сколько его видела в Хогвартской библиотеке, это всегда ограничивалось: сделать домашку «на отвали» и уйти тусить, а тут… Что-то неладное. Наверное, Гермиона его покусала и заразила книжным червём. Но какое ей дело до Поттера, да? Она и говорила-то с ним в последний раз в Хогвартсе, на лестнице между третьим и четвёртым этажом в западном крыле. И разговором это можно было назвать, скажем так, с натяжкой. Они больше орали друг на друга, чем говорили. Да, и до этого самым длинным их разговором было одно из занятий ОД, когда она ему доказывала, что щит, который ей показал Тонкс, которая, так на минуточку мракоборец, гораздо эффективнее. И в итоге оказалась права, конечно же. «Не начинай спор, если не уверена в своей победе» — мамина слизеринская мудрость иногда выручала, а иногда… иногда нет. Отнеси им поесть, отнеси им поесть, у них, что ног нет? Библиотека-то, на минуточку, на верхнем этаже. Ну да, Тонкс все стерпит, Тонкс у нас служанка. Дверь в библиотеку была заметна издалека. Монументальная, огромная, каменная. И как её, спрашивается, открыть? В голову не лезет ничего, кроме очевидного. Попытаться дёрнуть за кольцо попой. А собственно, почему нет? Когда руки заняты, а ногу поднять не позволяют слишком уж узкие штаны (или растяжка), то, что остается? Конечно, можно было бы взять поднос в одну руку, но шанс на успех в таком случае минимален, ибо семейная тонксовская неуклюжесть сделает свое дело. В случае неудачи, всегда можно крикнуть этим заучкам, чтобы открыли и приняли еду, ибо сил ее больше нет, держать этот поднос. В чашках у них не чай, а бетон, как минимум. Но это только запасной вариант, конечно. Попытка успехом не увенчалась. Опять же, подвели узкие штаны, Мерлин их подери. Вот что ее дернуло поддаться на уговоры Тонкс и надеть этот прикид металиста, как любезно окрестили его Сириус? Хорошо же жила в свитерах на семь размеров больше и джинсах, свободных на столько, что можно было в каждую штанину засунуть по близнецу. А сейчас-то, что случилось? Переходный возраст в голову ударил? Пуффендуйство ушло в отрыв и появилось… непонятно что. Кожаные штаны и короткие топики… не ее стиль. И пусть она будет проклята фирменным летучемышиным сглазом Джинни, если еще хоть раз наденет этот прикид металиста. — Эй, вы. Книголюбы! Тонкс. Как не вовремя. Как всегда. Простить или хотя бы самому извиниться перед Френ — было выше сил Гарри, и никакие гриффиндорские или его личные, отмеченные во время турнира, «высокие моральные качества» никак не заставят его лично подойти к этой невыносимой девчонке и сказать, что… А собственно, что именно он должен был ей сказать? «Прости, что ты любишь Сириуса» — точно не лучшее, но кроме этого, как бы Гарри не старался, в голову ничего не приходило. По крайней мере более-менее приемлемого. Тем более, где и кто сказал, что Френ сейчас страдает? У неё же вряд ли есть такая функция, да? Эта девчонка, ровно как и ее сестра, огромный пуффендуйский шерстяной клубок уюта и позитива, куда уж ей страдать, из-за его, Гарри, слов. Наверняка у нее есть дела поинтереснее, чем… страдания. Наверняка есть, поэтому даже голову не стоит себе этим забивать, так ведь? — Серьезно, у меня ща руки отвалятся. — Голос у Тонкс и правда был слегка… подавленный. Это же не из-за него, да? Мысленно скрестив пальцы, он открыл тяжёлую дверь и замер. Тонкс была… не собой. И дело не в тяжёлом подносе, которого у нее в руках обычно не было… то есть… было бы очень странно, если бы она обычно его таскала с собой, но не более странно, чем… это. «Кудрявая Тонкс» за ночь превратилась в «Красивую Тонкс» и Гарри не мог точно сказать почему. Что-то явно было не так, но что… Нет, Френ и раньше была ничего, но… до этого-то у Гарри не перехватывало дыхание из-за… из-за неё. Что же за ночь такого случилось, что Френ Тонкс стала не собой? — Чего? — Гарри сглотнул. Он совершенно точно пропустил её последние слова мимо ушей. — Хавку возьми говорю, Миссис Уизли думает, что вы тут от голода помираете. Хотя, мое мнение — вы отлично себе питаетесь знаниями. — Она заглянула ему через плечо. — Или вы тут непристойностями занимаетесь? — Хмыкает и облакачивается на дверной косяк. — Че-чего? Нет, после такого, он точно прощать ее не будет. Вот еще. Он и Гермиона. Даже представить не получается. И к лучшему, наверное. — Короче на. — Тонкс впихивает ему в руки поднос и уносится ураганом вниз, оставляя после себя только запах черничных кексов. Что же не так? Он тут же задал это вопрос Гермионе. — Она на время сменила стиль. — Как ребёнку начала объяснять ему подруга. — И теперь, по-моему, она больше похожа на Тонкс, чем на себя. — А? — Не понял Поттер. Глупость какая. Френ и есть Тонкс и как она могла еще больше ей стать? Девчонки, как он уже понял, существа очень странные и загадочные. — Гарри-и-и… — Обречённо простонала Грейнджер. — Тонкс заставила Френ нарядиться в свою одежду. — Она сказала это так, будто это было очевидно. Нет, не было. — Если хочешь знать мое мнение, ей так очень идет, но слишком уж… открыто, что ли. — А… Ну точно. Слишком открыто для Тонкс. Раньше, максимум, что он видел на её теле — это голова, нижняя часть ног, туловище и размытые очертания верхних конечностей. И всего, что сверху. Но думать он об этом категорически не хотел. Или хотел, но не сейчас, точнее, не при Гермионе, а то подумает еще о нем невесть что. Щеки у него предательски покраснели, но подруга предпочла тактично не заметить этого. — Ты тут еще будешь? Нужно было срочно уйти от Гермионы и вообще от кого-либо как можно дальше, потому что мысли о верхней части туловища Френ заполонили его голову и одному Мерлину известно как голос у него еще ни разу не дрогнул. — Да, ты устал? — Немного. Пойду поблагодарю Миссис Уизли с Миссис Тонкс и поем нормально. — Ладно, я подойду позже. — Конечно. — Гарри ни на грамм ей не поверил. Чтобы Гермиона променяла книги на сон или еду? Не смешите Мерлиновы тапочки! Нужно срочно что-то делать. Френ все еще та Френ, которая на него накричала и высказала ему правду в лицо. И та Френ, которая принесла ему еду ни на грамм от нее не отличается. Она все еще шумная, надоедливая и… чертовски красивая. Даже, в стократ красивее Чжоу, это звучит нелепо, но правда. До кухни Поттер так и не дошёл. Даже близко к ней не был. С ног его сбила Френ, бегущая на встречу… неясно чему. Они кубарем, в обнимку скатились один пролёт и врезались в стену, под портретом какого-то там древнего Блэка. Белая кожа, серые глаза, яркие веснушки, кудрявые волосы, пухлые губы. Френ Тонкс возвышалась над ним, как Биг Бен над Темзой. — Чего разлегся? Чего он разлегся? — А ты чего меня с лестницы спустила? — Я и себя заодно. — Она почесала нос. — Считай, лифт. И бесплатно, с ускорением. Какой. К черту. Лифт. — А еще я, кажется ногу подвернула. Это было уже слишком. Она сбила его, заставила устроить незапланированную поездку по лестнице, наехала на него, попыталась во всем обвинить и ко всему прочему еще и пострадала. По своей же глупости! — А… — Мысли в голову не шли. Кроме неприличных. Их было до ужаса много. Даже слишком. Слишком много слишком неприличных мыслей о Френ Тонкс — плохой знак. — Гарри, будь другом, отнеси меня вниз и я получу нагоняй от матери, это будет тебе лучшая месть. — Она попыталась построить умильную мордочку. — Но, лучше в комнату. — С чего мне тебя вообще куда-то нести? — Гарри был зол. Очень зол. На светлые волосы, которые то и дело попадали ему в рот, на серые глаза, которые смотрели с нетерпением, на красные губы, которые без остановки что-то говорили, но почему-то без звука. Скорее всего, она просто проговаривала список дел, чтобы не забыть, например поменять соль и перец местами, или что-нибудь в этом духе. — Потому что я сама не смогу? Справедливо. С этим даже не поспоришь. Он же Гриффиндорец, он поможет. Конечно, поможет. Безвозмездно. Тонкс дышала часто. Даже при её образе жизни с лестниц она скатывалась крайне редко, и очень это не любила. А тут еще этот Поттер со своими претензиями. Да разве ж она виновата, что так неудачно задела складку ковра, пока бежала? Это все семейная тонксовская неуклюжесть, которой нет конца и края. А Гарри злился. Вот почему ей нужно быть такой? Такой… нетакой. Злился на худые руки, которые видел второй раз в жизни, тонкую талию, которую зачем-то держал в руках, и мягкую… эм… пятую точку, которая так неудачно расположилась на… короче, очень неудачно. Гарри тоже дышал часто. Вот почему Тонкс такая?***
— Поттер, нужна помощь! Не хотел он ей помогать, чтобы там у нее не случилось. Хоть, чёртово зелье расплавило лицо, хоть близнецы теперь не с ней, а против нее. Ему все равно. Настолько все равно, что он даже дверь открывать не будет. И даже слышать ничего не хочет. — Гарри? У тя всё ок? Поттер стонет в подушку. Семь утра, Рон уже куда-то ушел (Рон! В семь утра!) и кроме него, прогнать назойливую девчонку некому. — Угу. Он уткнулся головой в подушку, отгоняя навязчивые видения из сегодняшнего сна с Френ в главной роли. — Можно зайду? Для Тонкс — небывалая тактичность. В прямом смысле. Такого никогда не было. Просить разрешения, чтобы войти? Видимо, и правда что-то случилось. — Ага. — На то, чтобы говорить сил попросту нет. — У меня есть одна проблема, и думаю, что ты единственный не будешь надо мной смеяться С чего бы? Еще как будет. Точно. — Ну? — Он все так же лежал, уткнувшись лбом в подушку, завернутым в одеяло как в кокон. Ночью просто холодно было. Да и вообще… любил он так спать. Она несмело присела на край его кровати. — Тут такое дело… Гарри уже приготовился смеяться настолько, насколько ему позволят лёгкие, лишь бы она ушла. Она со стоном легла рядом. Там и так места было не ахти как много, о теперь и вовсе было тесно. Мало того, она даже обувь не сняла. И вообще… неловко. — Кхм… Приходилось ли тебе принимать сложные решения, от которых бы твоя жизнь ухудшалась? — О, да-а… Считай это моим хобби. — Буркнул он, поворачивая голову к ней. Лучше бы он этого не делал. Тонкс выглядела пугающе. Серые, словно стеклянные глаза смотрели на него очень пристально. Она даже не моргала. Брови нахмурены, нижнюю губу прикусила, волосы… в беспорядке. — Я вот думаю… может отстричь их, а? — Она намотала светлый локон на палец. Она разбудила его, чтобы узнать, подстричься ли ей? Серьезно?! — Тонкс. Вали. — Но… Поттер! Ты же должен меня понять! Девчонки всё-таки странные. Вопрос стрижки для них важнее сна? Или… или она пришла сюда, пришла к нему, зачем-то другим? Например, умник? — Внутренний голос не радовал. Как всегда сверхрационален. Поттеру такое не нравилось. Если у него такой рациональный внутренний голос, то какого же Гермионе? Жуть, наверное. — А… — Он сел. И тут же вспомнил, что этого НИ В КОЕМ СЛУЧЕ нельзя было делать. Чертова Френ из его мыслей активно подавал сигналы во все тело и чертова Френ из реальности только усиливала их. — Думаешь, мне пойдет по-короче? — Она убрала волосы назад, открывая длинную шею. — Эм-м... да? На-наверное... Поттер был готов сказать все, лишь бы она ушла. И поскорее, потому что терпеть сил больше не было. — О… — она наконец обратила внимание на то, что Поттер был без футболки. — Тогда спасибо, я пойду. И зачем этот цирк был — не ясно. Дурацкие девчонки, что у них на уме? Вряд ли есть хоть один мужчина, который узнал это. А если и есть, то они наверняка его давным давно кокнули, чтобы он не выдал этот величайший секрет. Френ сегодня была очень тихой. Точнее, говорила всего лишь двести слов в минуту, вместо привычных двух тысяч. И улыбка не такая яркая, и свитер какой-то тусклый, и вообще что-то с ней опять не так. Вчера вот одежда, а сегодня-то что? Гарри подумал, что не сможет спрашивать у Гермионы каждый день и попробовал сам угадать, но как и все его начинания с девушками — ничего не вышло. Понял только то, что и в прошлый раз. Что-то непонятное, а всем остальным вроде бы все равно. — Мне вчера сова пришла. Я — капитан команды по квиддичу. — И лицо у нее грустное-грустное в этот момент. И голос подавленный. — Я не справлюсь, да? Мы поиграем, как и всегда, потому что Пуффендуй — лузеры, а я — главный лузер из всех Пуффендуйских лузеров, да? За столом гробовое молчание. Потому что… а что на это, собственно сказать? Может ей и правда подстричься? — Шучу! Вы реально поверили, что Пуффендуй — лузеры? Это — лучший факультет в мире! — Она вскочила со стула, роняя его с жутким грохотом, и загорланила только что придуманный гимн факультета. На лицо Поттера полезла идиотская улыбка. — Это с чего? — Недовольно спросил Сириус. — К кухне близко, а до вас пока доберёшься уже сдохнешь десять раз, ага. — Она подняла из-за стола отца с сестрой и теперь все семейство Тонксов, кроме Андромеды («потому что зануда») танцевало вместе. Гарри ей не завидовал, нет, ему три дня назад пришёл капитанский значок, но… Мысль о том, что теперь они будут равны вдвойне и… — тут его бросилось в жар — могут случайно столкнуться в ванной… Его сердце бешено заколотилось, лицо покрылось пятнами, и… мысли снова приняли физический облик. И даже если бы он захотел выйти из-за стола он не сможет. По крайней мере до тех пор, пока чертова Френ Тонкс не исчезнет из его поля зрения. — Друг, ты там как? — Шепнул Рон. — Ужасно. — Понимаю… Голос у него звучал обречённо, а взгляд обращён на Флёр-пока-еще-Де Лакур.***
В Косом переулке людей — кот наплакал, ставни заколочены, а на магазин Оливандера вообще лучше не смотреть, если не хочешь вдоволь порыдать. — Эй, Френ! — Близнецы как и всегда веселы, приятны и очаровательные. — Не хочешь любовного зелья за наш счёт? — А может лучше кровопролитной конфеты? — А что, кавалеры не прильщают? Ах, молодость, беззаботная пора… Не то чтобы кавалеры ей были не нужны… Просто все были такими... не такими. Всем им обязательно чего-нибудь да не хватало… Нет, она пару раз гуляла в Хогсмиде с Голдштейном, но… не то. Кавалеры — пустая трата времени, если не знаешь чего от них хочешь. А Френ не знала. Вроде бы хотелось целоваться-обниматься, а вроде и противно. Как представишь себя с каким-нибудь Ноттом (симпатичный, но характер дерьмо дерьмом), так и все прощай сны наполненные пушистыми единорогоми, привет снами содержания не для леди. Хотя, где она и где леди, а? Ей нужно был кто-то… с кем можно посмеяться. Не сильно как с близнецами, но чтобы не заскучать как с МакМилоном (тот еще зануда). И кто-то, кому нравится квиддич. А еще… ну, чтобы был симпатичный, высокий еще. Ну, и обычно, когда она вот так начинала думать, то выходило, что ей нужен Поттер. А Поттер ей совсем не нужен. От него одни неприятности. Она и сама не подарок, а уж вдвоём - пиши пропало. Поттер же такой… Поттер. Представить их вдвоём… на удивление просто. Но это же еще ничего не значит, да? И то, что она видела его без футболки, пока валялась рядом с ним на кровати (!), сидела на нем как на стуле, волосы ему взъерошивала время от времени… и вообще… Поттер и Тонкс — странное сочетание. — Идите вы! — Она шутливо толкает Фреда в локоть. Выше просто не достанет. — Ну что, есть что-нибудь новенькое? Еще не на продажу? — А тебе все расскажи. — Джордж щёлкнуло ее по носу. — Много будешь знать — пирога не получишь. — Или получишь, но отравленного. — Вот засранцы. Как слоган в стихах придумать, так Френ, ты наш лучший друг, а как самим что-нибудь так все, Френ, пока. — Сказала она им в след, но услышал ее Поттер, стоявший рядом. — Так, может, сами узнаем? — Поттер, ты что ли предлагаешь вломиться к ним в мастерскую? Тонкс прищурилась и прикусила нижнюю губу. Гарри на мгновение даже забыл, что жутко на неё обижен, так подавленно она выглядела. — Ну… Да? — Ты — мой герой. Герою обычно дарят поцелуй. — Мантия у тя с собой? — Он кивнул. — Славно. Натягивай, и меня с собой захвати. Поттер поспешно достал из-за пазухи мантию-неведимку и накинул на них. Со временем ему одному стало под ней тесновато, а уж вдвоём с девчонкой у которой шевелюра была будьте здрасьте и совсем уж… некомфортно. Благо, нагибаться как с Роном не надо было. — Ого. — Выдохнула она. — И нас снаружи реально не видно? — Неа. — В голосе у него неприкрытая гордость. Вот такая вот у него есть полезная штука. — Поттер, сделаю, что хочешь, если раз в месяц ты будешь мне её давать! Предложение было очень заманчивым. Гарри сразу же представил что и как она может сделать для него. Но, он, конечно, не скажет ей об этом, потому что… ну он же не совсем дурак. — Да ладно, я бы и так дал. — Под мантией отчего-то было очень жарко. Раньше такого не было. С Роном и Гермионой не было, а с Френ — было. Хорошо, что под мантией было более-менее темно и Тонкс не увидела его пунцовое лицо. — Поттер. — Шёпот у нее громкий. — А куда идти-то? — А я — знаю? — То есть ты раньше здесь не бывал?! — Когда это, интересно мне знать? — Он нахмурился. — Мы же все лето сидели взаперти! Она резко развернулась и наткнулась лбом ему в подбородок. — Ай! Еще два доказательства того, что от Поттера они проблемы. Тонкс подняла голову и посмотрела ему в глаза. Красивые. Зелёные, как два изумруда. Они стояли в какой-то коморке рядом с лестницей и были совершенно одни. От этого их сердца стали биться в три раза чаще допустимого, и, кажется, что вот-вот и они выпрыгнуть прямо из груди. — Поттер, т… — Она не успела договорить — дверь кладовку открылась. Тонкс вжалась в Поттера, Поттер вжался в стену. Джордж осмотрел помещение и не найдя блевательных батончиков ушел восвояси. Ситуация, по мнению Поттера была неловкой и даже больше. Френ дышала ему в шею, прижималась там, где ему одновременно хотелось и не хотелось, а он ее еще зачем-то обнял. — Забыла, что хотела сказать, представляешь? — Она шепчет, еле шевелятся губами, они скользят по шее Поттера. Она поднимает голову, чтобы еще что-то спросить, но… Поттер-идиот целует ее. Её! Одно время Френ была уверена, что её совсем никто не захочет целовать. Зачем, если есть много других девчонок? Например, Чанг, или вот Джинни, они-то гораздо симпатичнее, чем она. Руки Поттера лежат на талии Френ и чуть сжимают ее, притягивая ближе. Он даже слышит как бьётся ее сердце. Или это его? В любом случае, то, что сюда в любой момент может зайти кто-то из близнецов или их помощница Верити уходит даже на второй план, оно просто уходит. Френ даже не знает зачем, но открывает рот и… чувствует внутри язык. Очень странные ощущения. Но, приятные, этого не отнять. Она проводит руками от его шеи к волосам и зарывется в них пальцами. От Поттера пахнет апельсинами. Точно-точно, он ел их перед выходом, Сириус еще смеялся, когда сок прыснул во все стороны, но большей частью попал на него. У Гарри чуть крышу не сносит, когда пуффендуйка сгибает ногу и коленом упирается в стену, между его ногами. Она так близко, что, то, что под ширинкой взрывается от нетерпения. И он случайно поддаётся пахом вперед. У нее с губ срывается стон, ногтями водит по плечам, сжимает их, прикусывает его язык, и наконец отрывается, чтобы перевести дыхание. — Это… Неожиданно. Френ тут же дает себе мысленный подзатыльник. Не лучшая фраза после поцелуя, но и не худшая, так что, может быть все еще можно спасти. — Ну… кхм. Героям же дарят поцелуй, верно? — Вспоминает он свои мысли. — Без понятия, я в этом, как русалка на дереве. Поттера даже не раздражает её неуместная шутка, да и она сама тоже, ему просто хочется стоять так вечность, окутанным запахом черничного кекса и мяты. Чтобы его плечи обнимали руки в объёмном свитере, и чтобы она еще раз его поцеловала. — Если это — плата за мантию, то я даже согласна. — О… Я не… не то… — Шучу. — Она улыбается. Уже своей улыбкой. — Думаю, что мне уже не так интересно, что у них там за разработки. — Да? — Ага. Ничего же страшного не случится, если нас ещё немного поищут. — Она несмело улыбается. — Да? — Да. — Он кивает и заглядывает ей в глаза. Серые, как у всех Блэков.***
Было чертовски стыдно. Френ даже толком не понимала почему, ведь целоваться с тем, кто тебе нравится — нормально! И даже, по словам Тонкс, нужно! И целоваться с Поттером было приятно, но! Действительно ли она этого хотела? Мерлин, да! Хотела, да и не только этого! Но теперь, находится с ним в одном доме и сидеть во время еды напротив — выше её сил и, казалось бы, безразмерное пуффендуйское терпение вот-вот лопнет, словно резиновый шарик. — Эх, молодёжь. — Услышала она как-то со стены. Это был портрет седоваласой пары супругов. — Все куда-то бежите, а куда — непонятно. Вот я от своего Маркуса никогда не скрывалась, понимаешь, к чему я клоню? — Да? Нет! Нет, не понимала. Этот Маркус, видимо, её к стулу привязывал, чтобы она от него не бегала, верно же? Иначе, что могло заставить её остаться с ним? Только стокгольмский синдром, не иначе. Старушка только покачала головой и махнула рукой. Дескать, иди противная. Удивительно как она вообще с ней заговорила. Френ же «осквернительница крови» или как там это называется? Не бегать. А она, разве, бегает? Уже нет, вдруг снова усядется на нем посреди лестницы, и снова неловкая ситуация. Она их ненавидела, но с упорством махрового пуффендуйца — попадала. Нет, поцелуи (и все остальное) с Поттером — запретная тема для её мыслей. До отправки в Хогвартс два дня и нужно просто сидеть на кухне и помогать маме и Миссис Уизли. Это же не сложно, да?***
Казалось бы у кого как не у нее, может быть куча хороших воспоминаний, да? А патронус так не считал. Все то ему не то. И проделки с Тонкс и день рождение в, который сова принесла письмо, и смеющиеся родители, в тот единственный раз, когда мама танцевала вместе с ними, и даже близнецы — были не тем. Вот, у Джинни по купе скачет лошадь, а у нее еле-еле бледное облачко выходит, обидно между прочим. Она же счастливый человек, да? Тогда почему через пол года тренировок все еще ничего? На глазах от такого слезы наворачиваются. — Может, не о том думаешь? — Джинни и правда пытается помочь. Очень мило с ее стороны, но тут все зря! И, как это не о том? Она же уже попробовала все, что могла! — Эмм… Привет? — Дверь купе открывается и входит Поттер. Дурацкий Поттер с его дурацкими губами. — Тут один профессор хочет, чтобы мы все пошли к нему в вагон. — Ага… — Френ не смотрит на него. Точнее, старается не смотреть. Зелёные глаза слишком яркие, бледная кожа — слишком бледная и чёрные волосы тоже слишком чёрные! Он слишком выделяется! Слишком слишком слишком — О, профессор — это круто. Может, по знакомству и оценочку повысит? — Джинни вскочила с места и обогнув Поттера вышла в коридор. — В какую сторону? — Он махнул рукой налево. — Оки доки, встретимся там! — Уизли унеслась со скоростью ветра, оставляя друзей наедине. В купе не так тесно, как в коморке рядом с лестницей, но дышать становится труднее. Поттер не двигается. Тонкс тоже. — Привет. — Привет… За эти два дня это — их первые слова друг другу. Тонкс все еще старается не смотреть на гриффиндорца, но смотреть себе под ноги как-то неприлично и она поднимает взгляд. — Извини? — Он делает шаг вперёд и закрывыет дверь. — За что? — Голос у нее тихий. Никогда Поттер не слышал, чтобы Френ Тонкс говорила так тихо. — За… ну… за то. — За это? Подростком быть круто, если натворил фигни, можешь списать на всю эту гормональную глупость. Это был запасной план, на случай, если Поттер ее неподжентльменски оттолкнет. — Мгм… — Поттер знает, что не виноват. Знает, что не может управлять чувствами и своим телом, в определённые моменты. Такие как этот, например. Еще знает, что если Френ сама его поцеловала, то он как бы и не причём, да? Он же пытался извиниться? Пытался. В таком случае, как говорится, с него и взятки гладки. Чувство при поцелуе с Френ напоминало его первый полет на Молнии. Захватывающе Крышесносно Невероятно Хочется еще и еще Или как «Летучие шипучки» — можно воспарить. У Тонкс губы покрыты блеском с запахом карамели, очень липким и невозможно сладким. У Гарри теперь тоже губы в карамели. Френ трётся носом о щеку Поттера. От него всё еще пахнет апельсинами. (Возможно, он забывает помыться?) Руки у него сильные и не вырваться, как бы не хотелось сбежать… куда-нибудь. Хоть к этому непонятному профессору. Поттер держит за талию крепко, смотрит в глаза, через стекла, знаменитых, как его шрам, очков и отпускать не собирается. У Френ от этого все тело горит, ноги дрожат, губы теперь слишком теплые, вена на шее гонит кровь с бешеной скоростью, а руки просто отнялись. «Бабочки в животе — просто возбуждение»— Тонкс глупость не скажет (по крайней мере специально — точно). Воспоминание для патронуса готово, но она ему об этом не скажет, по крайне мере, до десятого поцелуя, или вообще не скажет, потому что много чести для него одного. Пока и мурашек на шее с него хватит, правда же?