Забота

      — Ну и как это называется? — Блинд мог поклясться, что у Дельты даже задёргался глаз. Хотя спрашивал он даже как-то устало, без единой толики раздражения.       Нет, не потому что ДеВой отказался сегодня его рисовать, когда Дельта спросил об этом. И на завтра тоже отказался. И, видимо, на ближайшую неделю. Но дело было всё ещё не в этом: Блинд заболел.       Обычная простуда, как он после уверил Дельту. Хотя волнения это не особо убавило: Блинд был далеко не в очень хорошем состоянии, хотя просто спокойно лежать начисто отказывался. Согласился только, когда Дельта пригрозил тем, что откажется позировать вообще. А он мог, Блинд это прекрасно знал.       Только вот, когда Дельта пришёл на следующий день, Блинд был на ногах. Удивительно, как ещё сумел приготовить чай по их старой воскресной традиции.       Да, воскресной. Об этом Дельта и вспомнил, когда застал художника, но это ситуацию ничуть не сглаживало.       — Я не мог проигнорировать нашу традицию, Акане Дельта, — ДеВой немного виновато, но всё же ласково и тепло улыбнулся Дельте. — И я рад, что ты пришёл.       — Не мог же я тебя оставить в таком состоянии… — Дельта тут же смягчился, стоило только услышать севший и хриплый голос художника. Акане подошёл к парню почти вплотную, заставив чуть наклонить голову, и прижался ко лбу губами. Такой горячий… — Иди в кровать, — блейдер кладёт ладонь на руку Блинда, которая уже потянулась к одной из чашек с горячим чаем, — я обо всём позабочусь, — и нежно улыбается ДеВою, поглаживая его по горячей щеке.       Блинд даже не спорит. Наверное, слишком плохо себя чувствует, и сил уже на это нет. Поэтому послушно отстраняется и уходит, заставляя Дельту только дивиться тому, что походка его даже в таком состоянии остаётся твердой и уверенной. Наверное, тяжело было переносить болезни, живя в таком большом особняке совсем одному… И наверняка Блинду непривычна мысль, что кто-то готов о нём заботиться.       Дельта готов. И будет.       На второй этаж он поднимается с не успевшим остыть чаем, в который Акане добавил дольки лимона, прихваченными из дома лекарствами и взятым из гостиной тёплым пледом. На всякий случай.       Блинд и правда в кровати, только теперь заходится сильным кашлем. Дельта искренне радуется своему хорошему иммунитету, ведь будет очень неловко, если следующим после Блинда заболеет он.       — Как ты себя чувствуешь? — Дельта ставит чашку с лекарствами на прикроватный столик, а пледом укрывает Блинда, садясь рядом с ним на край кровати.       — Могло быть и лучше, — слабо улыбается художник.       — Я останусь здесь, пока ты не поправишься, — Акане накрывает ладонью руку ДеВоя, поглаживая её большим пальцем. — Можешь ни о чём не волноваться, — и почти сразу смущается от того, сколько нежности и любви, несмотря на усталость, появляются в аквамариновых синих глазах. Не то чтобы Дельта волновался из-за обычной простуды… Но чёрт, он волновался.       — Ради того, чтобы видеть тебя каждое утро, я готов пролежать в постели хоть вечность, — Блинд привычно хитро улыбается, сжимая руку Дельты в своей.       — ДеВой! — несмотря на то, что эта шутка очень глупая и неуместная… Она всё равно смутила Дельту ещё больше, несмотря на то, что они уже встречались.       Блинд, кажется, такой реакции и ожидал, потому с улыбкой закрыл глаза, расслабляясь.       — Спасибо… — почти неслышно шепчет он, заставляя глупую улыбку невольно появиться на лице Акане.       — Поправляйся скорее, — после мягкого поцелуя в лоб прошептал Дельта, но Блинд, кажется, не услышал: уже уснул.       Блейдер переводит взгляд на так и не выпитый чай. Уже, наверное, остыл… Нужно будет заварить новый к пробуждению художника. Только вот встать с места Дельте помешал держащий его Блинд — руку-то так и не отпустил. Но Акане даже не попытался вырваться. Наоборот, умилился едва заметной улыбке художника во сне. Наверняка снится что-то хорошее.       Правда, проскочившую мысль о том, что и ночью Дельта тоже был бы рад с ним оставаться, отмёл сразу. Это смущает ещё сильнее, чем слова Блинда…