Последствия

Не гон, не течка, а просто слабость одного и демонстрация силы другого, желание проучить, подчинить, унизить... да и просто желание. Когда-то друзья детства, близкие, всегда вместе. А потом все стремительно стало меняться: сначала отсутствие причуды подорвало их отношения, а потом и статус омеги, и общая ботаничность одноклассника окончательно приводили Бакуго в бешенство. Да, в подростковом возрасте не думаешь, что причуда может проявиться и после созревания и окончательного формирования сущности, так как она может быть связана именно с ней. В этом возрасте все делится только на черное и белое — никаких полутонов и иных цветов. Подросток часто сам себя не понимает, не понимает свои тело и мысли, а одни эмоции может принять за другие. Так желание защищать может вылиться в действия типа «боль ему могу причинять только я». Или что-то подобное. Так и у этих двоих... Один всегда следовал за другим, второго это полностью устраивало до тех пор, пока первый не решил, что может встать на одну ступень с ним. Конечно же, это было только в его глазах. Конечно, Мидория даже не думал об этом, он всего лишь следовал за своей мечтой. Но... «А вот такое простить нельзя,» - подумал однажды Бакуго. Маршрут возвращения знаком на зубок: Изуку следует им изо дня в день. Дата выбрана: последний день занятий в средней школе. Дальше только месяц каникул и новые старшие школы у всех. В своих силах он уверен... Подождать около подземки, через которую ботан ходит каждый день и почти никто из других людей не ходит днем, - не проблема. Приложить о стену ничего не ожидающего подростка — тоже. Содрать рюкзак, отшвырнув его в сторону. Толкнуть на землю замешкавшегося. Неподдельное непонимание и страх в глазах, который отступает немного, когда удается разглядеть напавшего. Зря. Это, именно это выбесило еще больше: как будто Деку знает, что Бакуго не способен причинить ему настоящую боль. Бакуго бьет прицельно — знает, куда. В этот раз в нем гораздо больше злобы, он вкладывает больше силы в свои удары, но его цель не избиение. - Я покажу тебе твое место, сраная омега. Пуговицы на рубашке разлетаются в стороны. На миг Мидория оцепенел от этого действа. Но когда Бакуго потянулся к ремню его школьных брюк, его как ошпарило. - Каччан, ты чего? И так большие глаза паренька расширились в ужасе от предположения. - Нет! Он до этого пытался вывернуться, скрыться от ударов, пытался убежать... но нет. Такие трепыхания сначала забавляли Бакуго, а потом начали раздражать. Он с силой ударил Изуку в скулу, от чего голова того мотнулась в сторону: Мидория был дезориентирован на несколько мгновений, которых хватило Кацуки, чтобы окончательно расправиться с ремнем. Дальше он вообще не церемонился, хотя не делал этого и до: перевернул Мидорию на живот, сдернул мешающую одежду, содрал пиджак, задрал рубашку повыше... В перерывах между этими действами, Мидория как-то отстраненно, будто просто фиксировал факты, отмечал про себя, что Каччан прижимается слишком сильно, что его тело и дыхание изменились, что помимо всей этой мути с одеждой и избиением, он занимается еще тем, что вытаскивает что-то из своей сумки. В какой-то момент Изуку приходит в себя и пытается сбежать — просто выползти из-под насильника, за что ему заламывают руку так сильно, что парень воет в голос, а когда Бакуго давит его своим весом, задыхается. Мидория почувствовал горячее дыхание на затылке и самое страшное в исполнении Кацуки - тихий рык: - Не дергайся, тогда тебе точно понравится. Но эти слова лишь заставляют Деку биться и пытаться вырваться еще больше. Он, хоть и понимает, что все это безнадежно, но продолжает надеяться на удачу. Его дерганья увеличиваются и приобретают новую силу, когда он чувствует что-то склизкое и холодное меж своих ягодиц. Бакуго все также держит его, заламывая руку — растяжение связок точно обеспечено. И использование смазки — это не забота об омеге, это лишь уменьшение дискомфорта для себя: он успел прочитать немного на эту тему и подготовиться: знал, что у не сфомировавшегося омеги может не быть смазки, а с размерами альфы секс будет просто пыткой для последнего — про первого в таких статьях, как правило, не говорилось. Мидория дрожал и плакал и от холода, и от страха и паники, которые его захлестнули. На боль он привык не обращать внимания. Однако когда Бакуго все же удается впихнуть головку, он кричит так, что захлебывается, насильник же только шипит сдавленно. Он неопытен также, как и жертва, но возбужден и силен, чувствует свою власть сейчас... Кацуки двигается рвано, хаотично и без ритма, но постепенно ему становится все легче, и дело тут не только в том, что он использовал смазку — все таки порвал... Он наращивает темп, вбивается в несчастного паренька остервенело, держа его бедра с такой силой, что уже начали проступать синяки от хватки. Мидория уже просто всхлипывает: голос сорван, все тело горит от пота Бакуго, он сам дрожит, а ногти, которыми он вцеплялся в асфальт, безнадежно поломаны и содраны. Он хотел провалиться в темноту и не чувствовать ничего, он хотел, чтобы все поскорее закончилось, но... нет: кончая Бакуго не стал вытаскивать, и Мидория почувствовал узел. «Это конец, во всех смыслах,» - подумал Изуку и все-таки отключился. Когда узел опал, и все закончилось, Бакуго был доволен собой: он показал жалкому омеге его место, наказал, ну, и получил удовольствие, куда ж без этого. С самой неприятной из своих ухмылок он отправился домой, даже не взглянув на оставшегося лежать парня. --- Когда Изуку появился дома весь истерзанный и избитый, в изодранной одежде, он еле стоял на ногах. Инко, не находившая себе места от того, что ее сына так поздно еще нет дома, просто рухнула на колени и зарыдала. Все поняла и без слов. Они не стали звать врача домой. Они не заявили в полицию: как омеги в семье без альфы оба понимали, что их ждет, и какое будет отношение. Неделю Изуку проходил в повязке на руке, хотя из комнаты-то, не то что из дома, он почти не выходил. Отказывался есть, пить и говорить. Слез не было, а запах был. Мать узнала его сразу, порывалась позвонить Мицуки, но он ее отговорил. Вдвоем они решили, что подадут документы в другую старшую школу: не самую лучшую в их районе, но она ближе и к дому, и к месту работы Инко. Когда Мидория впервые пришел в свой новый класс, подростки отреагировали на него спокойно. Были попытки позадирать новичка, но два альфы их быстро пресекли. Вообще, как оказалось, с этими альфами никто не хотел связываться: очень сильные причуды у обоих, хорошая физическая подготовка и полное взаимопонимание близких людей не оставляли сомнений — не поздоровится. А они в свою очередь терпеть не могли несправедливость и какие-то разборки вообще. - Слушай, ну, ты на альфу не похож, - проговорил один из них — Монома Нейто. - Бета, да? - Ой, да какая разница?! Отстань ты от него, - прервал его второй из дуэта — Хитоши Шинсо. - Главное, чтоб человек был хороший. Все равно, парень же. - Да и то верно... На этом все расспросы прекратились вообще. А по запаху никто так и не смог догадаться — Изуку принимал подавители. И как-то так сложилось, что они все больше времени стали проводить вместе: в столовую или на крышу, по пути из дома и домой общий отрезок шли вместе, внутри школы, на спортивную площадку, в библиотеку... Никого не беспокоила его причуда, все «недостатки» компенсировались мозгами Мидории. Он был рад новой компании, хотя стеснялся того, что не мог «изобразить» ничего спортивного — сил и умений не хватало, а еще в последнее время его часто клонило в сон и бросало из крайности в крайность в плане еды: то воротило так, что даже мамины бенто оставались нетронутыми, то обжорствовал так, что потом вздохнуть не мог нормально. Изуку от всего этого заподозрил неладное, пошел в аптеку и взял тест... Положительный. Сказать, что он был в шоке — ничего не сказать, это ведь такая ответственность — растить ребенка без альфы. Уж он-то знал... Хотя. Наверное, не до конца, ведь он был рожден в браке, да и родителям было уже за 20 на момент его появления. А тут... Однако Инко на это сказала — справимся: я возьму подработку, ты окончишь школу на домашнем обучении. Потом в университет пойдешь, а я няню найму, чтобы нам помогала. Ну, или подруг просить буду. Мы справимся, милый, все хорошо, не бойся... - Я не знаю, мам... - он уже даже плакать не мог. - Мне просто страшно. Прошли обследования, не без эксцессов, конечно. Оказалось, что у Изуку серьезные проблемы, и его общая хилость организма не с пустого места взялась: возможность забеременеть в его случае ничтожно мала, и то, что беременность случилась — просто чудо. Надо сохранять... Но сохранить не удалось: в один из дней Изуку просто проснулся в кровавой ванной вместо своей родной кровати. Скорая. Обследование. Восстановление. Его не было в школе уже больше недели. Новые друзья волновались: пытались прийти и проведать, писали и звонили, скидывали домашку. А ему было... никак. Нет, конечно его радовало, что появились люди, которые, кажется, искренне им интересуются. Не мог поверить, что кому-то действительно плевать на его способности и второй пол, и не плевать на него самого. Но вот эта пустота внутри выводила его из равновесия. Он еще не успел полюбить этого ребенка, как он тогда думал, но уже осознал, что внутри есть жизнь, которой на момент исчезновения было чуть больше трех месяцев. По возвращению в школу не было издевок или каких-то насмешек — это его удивляло. Когда постоянно живешь под давлением и с издевательствами, забываешь, что это не нормальное поведение. А когда люди относятся к тебе хорошо и спокойно, это кажется уже чем-то из ряда вон выходящим. Мидория все также проводил время с теми двумя альфами. Они учили его правильно прокачивать свое тело без травм и каких-то негативных последствий для себя, учили драться, он перенимал их манеру разговора, проникался их юмором, весьма специфическим... Однако периодически Мидория зависал: видел какую-то деталь, памятную только для него одного, или вспоминал что-то, и его взгляд стекленел, а иногда он не мог сдержать слез. Шинсо и Монома замечали, но с расспросами не лезли: однажды он их пресек весьма жестко. Так что нет, сам расскажет, если захочет, решили они. А вообще все было спокойно и ровно, пока все считали его альфой с большой задержкой в развитии сущности. Почему-то никто и подумать не мог, что он может быть бетой — слишком необычный для такого типа людей. Но и омегой его никто не признавал — не такой симпатичный и изящный. Поэтому все шло своим чередом... до выпускного класса. --- - Бу-ты-лоч-ка! Бу-ты-лоч-ка! - весело скандировали одноклассники, отмечая окончание первого триместра последнего года старшей школы. Здесь был весь класс, действительно весь без исключения: даже ботаники и задроты сидели в общей компании, распивая алкоголь, запрещенный для их возраста. Перемешались все — альфы, беты, омеги. Крутили, смеялись, целовались и пили. И снова смеялись. Пили, очень много пили. В какой-то момент бутылочка указала на пространств между Шинсо и Мономой, а крутил ее Мидория. Все заулюлюкали и начали кричать «по-це-луй!» Тогда все думали, что это тройка альф, и заставить их целоваться или обжиматься, как в предыдущих играх, - это отдельный вид стеба. Изуку растерянно смотрел на друзей, а потом наплевал на все: подполз к ним на четвереньках — голова изрядно кружилась от выпитого — и спокойно поцеловал сначала одного, а потом другого в щеку. Толпа разочарованно вздохнула, но никто не стал ничего говорить — правила были соблюдены. Шинсо при этом хранил маску похуистичности, а вот Монома напрягся — они только недавно узнали, что их друг — омега. - Ну как? - спросил одноклассник. - В смысле? - Какие ощущения, когда тебя целует лучший друг, Хитоши? Вопреки многим факторам Шинсо хорошо контролировал себя всегда и имел способность оставаться хладнокровным и рассудительным. - Ну, я не помню, чтобы мы были настолько близки, чтобы я разрешал конкретно тебе обращаться ко мне по имени. Это раз. Два: если Мидория и я будем без семей и партнеров в наши тридцать, то мы создадим семью. Обещаю. Все заржали, потому как давать обещание в семнадцать о своих тридцати и своем лучшем друге — это ну, такое... А вот Мидория смотрел на друга во все глаза: он знал мимику Хитоши очень хорошо, поэтому знал, что парень серьезен. На мгновение Изуку прикрыл глаза, а после прямо посмотрел на Шинсо. Тот ждал ответ. «Обещаю», - одними губами прошептал он. Хитоши улыбнулся. Если бы все было так легко и просто...