Последствия

Простите за долгое отсутствие: не могла решить, какой кусок текста выпускать и дорабатывать, так как есть идея сильно дальше по сюжету, но до нее еще надо дойти... А вообще здесь должно было быть больше, только я решила не мешать эмоции в оной главе. Эта не такая легкая, следующая планируется посветлее, хотя кто знает, как она получится... ---------------------------------------------------------------------- Учеба — ответственное дело, требующее немало усилий, вложений времени, мозгов и смекалки. Последнее обычно требуется при выполнении проектов, коих много. Даже слишком. Для их выполнения объединяются многие, разве что деление по специальностям тут все же остается. Да и разговоры есть всегда. И если альфы в обществе себе подобных обсуждают омег, то в смешанном коллективе стараются говорить на другие темы. Так, сейчас всем интересно, кто откуда и кого знает. Сначала было обсуждение Киришимы и Мины: как выяснилось, эти двое учились в одной старшей школе, правда, в параллельных классах. Бакуго учился с Кири, но его старались не спрашивать, чтобы не нарваться на гневную матерную тираду. Потом Очако и Тсую — эти две оказались подругами с детства, хоть и с разными сущностями, но девушки смогли сохранить дружбу. И вот Фумикаге обычно индифферентно на все, но тут отчего-то решил спросить: - Шинсо, Монома, а вы откуда друг друга знаете? - Нууууу, мы с ним братья, - тихо прошептал Хитоши, делая значительную паузу. В это время, глядя на вытянувшиеся лица однокурсников, Монома неприлично заржал. - Да ладно тебе народ шокировать! Хоть поясни! - Эхх, ладно, - устало вздохнул парень с сиреневыми волосами. - В общем моя мама и его папа — родные брат и сестра. Да-да, мы — кузены. Оба альфы, оба с неприятными причудами... в чем-то даже мерзкими, оба с дебильным юмором... Нам просто суждено быть вместе всю жизнь. - Ой, не драматизируй, блин. Как будто тебе так хреново рядом со мной! - Я этого не говорил, детка, - осклабился Шинсо. Все с интересом наблюдали за начинающейся перепалкой в стиле «только для своих», но тут ее прервали: - Слушайте, а как Мидория попал в вашу компанию? Он-то уж явно не родственник... - выдал Шоджи. - Он пришел к нам в старшую школу. И просто покорил всех своими знаниями и анализом. А еще он гик по героям — долгое время же не знал, что у него есть причуда. Ну, и как такого под крыло не взять? Тогда-то он был мелкий, щуплый и совсем не такой, как сейчас, - с какой-то нежностью улыбнулся Нейто. - Ага, этот вообще сначала думал, что он бета, мне-то пофиг на второй пол. В общем, вместе мы еще со времен, когда он скрывал ото всех вообще свою сущность. Я начал догадываться на втором году, этот блондинистый остолоп — на что было услышано всеми «ну, спасибо» - вообще не думал на эту тему. А потом случилась течка Изуку, которую мы провели вместе. Не, не думайте, что там было что-то такое — я уже говорил: я просто сидел рядом и офигевал от того, что он в таком состоянии, а я не теряю разум и не бросаюсь на него. Конечно, сначала думал, что это мои способности на мне так отразились, но нет — его причуда проявилась... Шинсо замолчал, а Монома внезапно для всех заговорил. - А еще, ребята, вы не знаете, какая замечательная у Изуку мама... Это такая женщина, которая готова принять друзей своего сына, как своих сыновей, родных и любимых. Оххх, человек с таким сердцем, с такой широкой душой — нет таких больше. - Дааа, - неожиданно раздалось из дальнего угла, - это действительно так. Инко-сан — самый добрый человек, которого я когда-либо встречал. На это утверждение многие выпучили глаза. - Погоди- погоди, то есть ты хочешь сказать, что знаешь маму Мидории? - решил уточнить Шоджи (те, кто не относился к бакускваду и не присутствовал в том кафе не знали об их совместном прошлом). - Ну да... - А откуда? - Наши мамы дружили еще со школы, соответственно, когда мы играли с ним у них, Инко-сан всегда готовила только самое любимое нами. Да и вообще всегда радушной женщиной была. Я рад, что она осталась такой же, несмотря на всю свою тяжелую жизнь. Он сказал это спокойно, не красуясь и не вскипая, просто так считал на самом деле. А вот Шинсо, который всегда был холоден и расчетлив, чуть не заорал на него, но в последний момент смог подавить порыв и просто грубо сказал: - Уж ты-то не имеешь права говорить что-либо об их семье вообще, - не сказал, выплюнул. - Это с какой это стати? - Тебе напомнить, мудло ты самовлюбленное? - Ты охуел? - Бакуго начинает закипать. - Нет, это ты охуел: сначала творишь всякую еботню, превращая жизнь другого человека в ад... даже двух людей. А потом говоришь, что рад, что она осталась жизнерадостной. Ты, блять, конченный моральный урод. Шинсо встал, все таки намереваясь нарушить запрет Изуку и набить морду сокурснику. Ох, никто из находившихся в тот момент студентов не знал, какая эмоциональная беседа была между омегой и альфой: Изуку пришлось брать обещания, что друг не полезет на рожон, пришлось уверять, что все отболело и не нужно никого наказывать, что нужно беречь репутацию и держаться за место в ЮЭЙ... много чего тогда пришлось сказать Мидории, чтобы Шинсо сдержался. А тем временем однокурсники так и не поняли, про кого тогда — на той злополучной лекции — говорил Мидория. Ну, кроме нескольких человек. Поэтому сейчас такие разборки между двумя альфами были интересным, но очень опасным зрелищем. - Да, я знаю, что я моральный урод. Да, блять, да! - Кацуки не сдержался, - я знаю это, и понимаю, сколько всего из-за меня он пережил. Самое уродское, что пока я не увидел его тут, не вспоминал о нем и о сделанном. Понимаешь? Понимаешь, насколько я урод и тварь?! А?! - замолчал на время, - я не скажу, что особо вырос и как-то сильно изменился, но нет... все-таки изменился. Хотя бы потому что признаю вот это вот сейчас перед всеми вами. - Признаешь что? - уточняет Токоями. - То, что то я — тот моральный урод и еблан, который в конце средней школы изнасиловал некогда лучшего друга детства. Только из-за того, что знал: он омега без причуды, который полез не в свое дело — заговорил о поступлении в ЮЭЙ. Я тогда сделал и забыл на долгое время. А осознание шибануло меня только здесь, только когда он во всеуслышание признался, что тогда забеременел... И получается, если у него не было альфы все это время, на нем должен был остаться мой запах... Поэтому он так усиленно его прячет. А еще прячет то, что он омега только от того, что не хочет чувствовать себя слабым. Ему ужасно больно все это время, даже если он глушит эту боль достижениями и общением с друзьями... И это я виноват в этой боли... Все молчали, тяжело отводя взгляд. Молчал и Кацуки. - И вот сейчас я думаю, имею ли право называться героем и вообще учиться на этом курсе, если сотворил такое? Если поступил хуже любого злодея... Но одно я знаю точно: раньше, тогда, когда я это сделал, я не признавал свои ошибки. Вообще никак. Сейчас признаю... Прогресс блять! Ага... - Бакубро, перестань... - Что «перестань»? Что? Винить себя? Не могу: не будь я таким дебилом, прими я свои чувства правильно, были бы уже счастливой молодой семьей... или готовились бы ей стать. А так... дебил, что тут скажешь. - Знаешь, - вмешался в самобичевание Шинсо, - ты, может, и мудак тот еще, и нет тебе прощения... Во всяком случае, от меня... Но героем ты должен стать — это точно. Хотя бы для того, чтобы себе доказать, что не урод и не тварь, как те, из Лиги. Изуку говорит, что простил. Но он не хочет идти на контакт с тобой, даже зная, что вы пара. Он говорит, что все мы ошибаемся, и все мы имеем право на искупление, имеем шанс исправить сделанное... Поэтому я не буду тебя щас пытаться отпиздить — я ему обещал, что не сделаю этого. Так что не надо тут «ля-ля», типа я не достоин учиться тут на геройском. Это вопрос в том, что ты должен здесь учиться. Просто обязан. И только попробуй еще раз причинить ему боль хоть какую-то... в этом случае я буду контролировать, как ты сам себя заживо под землю закапываешь. Начавшийся такими веселыми разговорами вечер закончился так тяжело для всех. Многие не знали, как реагировать и как разговаривать с Кацуки. Но альфы отнеслись к этому спокойнее: все таки в обществе альф осуждали редко, даже слишком. А некоторым так вообще было странно такое самобичевание...