Вот он я. (Я могу дать тебе всю любовь, в которой ты нуждаешься, и даже больше)

                        Все началось с легкого раздражения в глубине сознания Тима. То же самое чувство он испытывает, когда упускает что-то очевидное. Расположившись почти в центре большой комнаты, Тим осторожно оглядел зал и его обитателей. Нетренированному глазу показалось, что это очередная благотворительная вечеринка Брюса: мужчины и женщины, разодетые в пух и прах, с золотом на запястьях, на пальцах, в туфлях и украшениях. Брюс был с комиссаром на лестничной площадке, постоянно проверяя свой город с плащом или без него. Стеф пыталась заставить музыкантов играть музыку получше; Дэмиан, казалось, был готов пронзить себя катаной, зажатый между Мисс Вриланд и Николь (Тим никак не мог вспомнить ее фамилию). После недолгих поисков Касс оказалась рядом с Брюсом. Была ли она там все это время или нет, Тим не знал. До сих пор все было хорошо, никаких плохих парней, никаких пьяниц, никаких драк, никаких проблем с обслуживанием, чего не хватало Тиму? Он извинился перед мистером Сэддоуз — разговор все равно зашел о Бэтмене, как это всегда бывает с репортером, — и направился к выходу из комнаты, намереваясь добраться до Брюса. Стеф попыталась помахать ему рукой, но он не сводил глаз с лестницы, не обращая внимания на ее быстрые извинения перед толстяком, с которым она разговаривала, и на ее погоню за ним. Тим был в трех шагах от лестницы, когда его осенило. Он замер, подняв одну ногу в воздух. Стеф наступила ему на пятку и выругалась. — Какого черта, Тим? — Тим резко обернулся, глядя поверх ее головы на людей внизу. Дэмиан крался к лестнице, Брюс и Касс стояли у него за спиной, Стеф смотрела на него снизу вверх. — Где же они? — Белокурые и каштановые волосы в толпе были распущены, рыжие осматривались, черные сосредоточились. — Когда вы видели их в последний раз? — Довольно-таки давно. — Кого видели? Тим, что случилось? — Стеф начала выглядеть обеспокоенной, тоже оглядываясь на толпу. Тим преодолел последние несколько ступенек, едва не столкнувшись с Брюсом. Брюс положил руку ему на плечо и приподнял бровь. Комиссар извинился, подчеркнуто кашлянув, но он не обратил на это внимания. Касс, Стеф и Дэмиан окружили его, закрывая обзор. — А где Дик? И Джейсон? — Четыре головы одновременно повернулись к толпе, которую Тим уже успел осмотреть. — Когда их видели в последний раз? — Дика всегда было трудно не заметить с его синими костюмами и зачесанными назад волосами; девушки (и парни) заискивали перед ним, как только он пытался слиться с толпой. Внизу такого узла не было. Джейсона было легче не заметить, он все еще был технически мертв, держась за темные углы и некоторых людей. Все углы были пусты. Рука на его плече слегка напряглась. Обычно Барбара была рядом, чтобы помочь тому или другому, развлечь Джейсона, убедиться, что у Дика есть личное пространство, но она была с Диной на выходных. — Сначала спросим Альфреда. Хороший шанс, что Джейсон уже ушел. — Заявил Брюс. И да, Джейсон мог бы, но Дик? Не тогда, когда он жил здесь, не тогда, когда Брюс полагался на него, чтобы сохранить образ Уэйна во время этих мероприятий. Видит Бог, если Дэмиан продолжит улыбаться, то кого-нибудь убьёт. Касс указала на себя, прежде чем спуститься по лестнице к двери для прислуги. Тим повернулся и посмотрел на Брюса. — Ты же знаешь, что Дик ушел не просто так, Тим. Нам просто нужно выяснить, куда он пошел. — Да, но почему Грейсон ушел, отец? Он знает, что его место здесь. — Дэмиан выглядел сердитым, как всегда, но Тим надеялся, что за этим скрывается беспокойство. — Если причина в Тодде ... — Ты хочешь сказать, что не бросил бы ни за что эту вечеринку, если бы у тебя был шанс уйти? — Вмешалась Стеф, ухмыляясь Дэмиану. Дэмиан фыркнул, скрестив руки на груди. — Конечно, нет, Браун. Мое присутствие здесь необходимо. — Стеф повернулась лицом к залу, закусив губу, чтобы не рассмеяться. Тим склонил голову, чтобы скрыть свою улыбку.       До возвращения Касс делать было особенно нечего. Брюс вытащил телефон, видимо, чтобы написать Дику. Это был бы первый шаг Тима, если бы Брюс не ввел правило, запрещающее членам семьи звонить на гала-вечерах, причем он был исключением. Тим думает, что это правило — результат Джейсона, но он еще не получил верного ответа ни от кого. Касс с невозмутимым видом зашагала вверх по лестнице. Добравшись до верхней ступеньки, она отрицательно покачала головой. Тим почувствовал, как напряжение просачивается в семью, включая его самого. Если ни Джейсон, ни Дик не покидали поместья, но ни один из них сейчас не находится в этом зале, то где они были и почему? У Тима были свои подозрения, он видел, как они смотрят друг на друга. Губы сжимались в тонкую линию, они смотрели друг на друга, когда думали, что никто не обращает на них внимание. Даже без того, как они уходили всякий раз, когда другой делал что-то глупое и получал травму, было очевидно, как сильно они ненавидят друг друга. Брюс никогда не рассказывал ему об их отношениях до смерти Джейсона, но Тим предполагал, что это продолжалось долгое время. Так что они, скорее всего, сидели в укромном уголке и безмолвно вопили из-за разногласий с патрулем прошлой ночи или что-то в этом роде. Брюс вздохнул, думая, вероятно, о том же. Он кивнул сам себе, прежде чем обратиться к своим детям. — Ладно, обычно я бы сказал, чтобы мы рассредоточились, но из-за отсутствия телефонов это только усугубит ситуацию. — Да, и кто в этом виноват, Би? — беспечно спросила Стеф. Ее проигнорировали, хотя Тим оценил удар. — У меня есть идея, хотя я не знаю, будет ли лучше для всех нас уйти. — Брюс оглянулся на толпу. — Как будто ты не уходил в середине сотен таких гала-вечеров, отец, — заметил Дамиан. — И они, кажется, прекрасно обходятся без нас. Я поищу Грейсона. — Тим кивнул, он никогда не соглашался с этим отродьем на словах. Брюс посмотрел на них, и Тиму на секунду показалось, что он надел не тот костюм. — Ну тогда. — Брюс без дальнейших церемоний повернулся и направился к двери справа. Дэмиан тут же протиснулся мимо Тима; Стеф ударила его кулаком по руке, наступая Дэмиану на пятки. Тим посмотрел на Касс, которая сделала жест «после тебя». Он улыбнулся и последовал за Стеф, Касс последовала за ним.       Они не пошли в спальню Дика или Джейсона, как ожидал Тим. Они и близко не подходили к бальному залу, в котором шло торжество. Брюс без колебаний направился на другую сторону поместья. Что-то во всем этом заставляло Тима чувствовать себя все более и более странно, хотя он и не знал почему. Они проверили кухню в гостиной на открытом воздухе — погода была отличная — приоткрыли дверь в игровую комнату и остановились у крошечной, но уютной библиотеки, о существовании которой Тим даже не подозревал. Никого. Дэмиан начал раздражаться, думая, что Дик сбежал в ночь с какой-то девушкой, с которой познакомился на празднике, Стеф жаловалась, что каблуки убивают ее, Касс расстегнула пиджак и закатала рукава, и даже Брюс ослабил галстук. Они не собирались возвращаться на торжество, как бы ни сложилась остальная часть вечера.       Наконец, послышался какой-то звук. Что было так же жутко, как и звучало. Они свернули в холл, где висели все старые портреты давно умерших Уэйнов — Стеф и Касс обе босиком, — и зазвучала музыка. Фортепианная музыка, если быть точным. Все пятеро застыли в унисон, четыре лица повернулись к Брюсу за ответами. У Брюса, однако, был отсутствующий взгляд и грустная улыбка на губах. — Отец? — Спросил Дэмиан. Взгляд Брюса метнулся к сыну, потом снова в коридор. Тим впервые заметил, что гобелен на стене был грубо отодвинут в сторону, открывая наполовину открытую деревянную дверь. Тим действительно не жил в нормальном доме, не так ли? — Молчать. — Губы Брюса снова приподнялись, и он почти счастливо крался по коридору. Тим переглянулся с остальными тремя, но последовал его примеру. Брюс подошел к двери и остановился на пороге, Тим, все еще стоявший в нескольких футах от двери, чуть не споткнулся, когда внезапно из комнаты донесся голос Джейсона. Он пел. Тим не знал, что Джейсон умеет петь. Тим даже не знал, хотел ли он это знать, не задумываясь о том, насколько хорош Джейсон на самом деле. Тим сделал последние несколько шагов в рекордно короткие сроки, остальные молча толкались, чтобы тоже хорошо видеть. Стеф вздохнула, но Тим не винил ее за это.       Сама комната была небольшой, старая музыкальная комната с мраморным полом, почти не используемая. Но на возвышении сбоку стоял красивый рояль, весь гладко-черный и довольно высокого класса, вероятно, более дорогой, чем тот, что стоял в бальном зале. Сверху, словно какой-то киногерой, растянулся Дик, опираясь на локти, с распущенными волосами и расстегнутой верхней пуговицей. Туфли, пиджак и галстук валялись на полу. На скамейке сидел Джейсон, одетый точно так же, с закатанными рукавами и расстегнутой дополнительной пуговицей. Ни один из них не знал о незваных гостях, в этом Тим был уверен. Наконец Тим понял, о чем поет Джейсон. — Если тебе нужен тот, кто поймёт. Вот он я. О, вот он я. Вот он я. — Пальцы Джейсона заплясали по клавишам, он поднял голову и встретился взглядом с Диком, когда тот улыбнулся и открыл рот. — Если тебе нужна рука помощи, нужен кто-то, кто протянет тебе руку помощи, вот он я. О, вот и я, вот и я. — Тим посмотрел на Брюса, смущенный и обрадованный.       Брюс хорошо это помнил. Хихикающие мальчики исчезали в фортепьянной комнате, как только им удавалось сбежать с гала-вечеров. Он почти представлял себе, как все обернулось на этот раз: Джейсон шепчет что-то Дику, а Дик притворяется, что предпочел бы остаться на празднике с кугуарами, светскими львицами и людьми, которых он ненавидит. Брюс слышал отговорки Дика, когда Джейсон схватил его за запястье и потащил прочь, сбросив одежду, скованность и формальности, пока они не превратились в цыганского мальчика и уличного мальчишку, пробирающихся по коридорам, вероятно, уже не смеющихся и не бегающих, но все еще таких же возбужденных. — Протягиваю руки, чтобы дать тебе любовь, которой тебе не достаёт. Я могу помочь тебе найти то, что ты ищешь.       Брюс знал, что у Джейсона были слезы на глазах, когда Дик впервые спел эту строчку, Дик сказал ему по секрету в четырнадцать лет, чуть не плача сам. — Вот он я. Подойди ко мне, возьми меня за руку, потому что я верю.       И разве не Джейсон всегда останавливался, когда они оказывались там, где сейчас? — Я могу дать тебе всю любовь, которая тебе нужна, и даже больше.       Гармония между ними была чем-то таким, что всегда вызывало у Брюса благоговейный трепет и радовало его существование. Где-то между «до возвращения Джейсона» и «после» его отношения с Диком стали искажаться в устах других людей, и Брюс знает, что Тим думает об их отношениях, и Дэмиан, и девочки, и Брюс никогда не поправлял их, это всегда было слишком больно. А потом Джейсон вернулся, и долгое время никто не знал, где находятся Дик и Джейсон, и есть ли вообще Дик и Джейсон, как это было раньше. — О, вот он я, вот он я, вот он я.       Но Дик был настроен решительно, как и в четырнадцать лет, и тащил за собой Джейсона. — Мой мир — такое пустынное место. Мне нужен кто-то, кто заполнит эту пустоту. Вот он я. О, вот он я. Вот он я.       Раньше эта строчка означала отсутствие родителей, еды, друзей, крова. Раньше это означало, что Джейсон был в отчаянии, но боялся просить. Бывало, Джейсон смотрел Дику в глаза, и они оба приходили к безмолвному соглашению, которое простиралось от вечеринок и масок до полуночного какао, киномарафонов, книжных магазинов и маникюра. Брюс, возможно, и был закрыт с тех пор, как Джейсон вернулся, но здесь и сейчас, когда они обменялись взглядами, он знал, что ничего не изменилось, по крайней мере, то, что имело значение. — Потому что я могу дать столько любви. Мне нужен кто-то, с кем я разделю её. Вот он я. О, вот он я. Вот он я.       Дик не всегда был обидчивым человеком. Вернее, был, но не показывал этого, потому что не считал это приемлемым. Гала и плащи, а также попытки не быть темнокожим, говорящим по-цыгански, странным, осиротевшим цыганским мальчиком в Белом светском обществе воздвигли стену вокруг сердца Дика, которая грозила переполниться и некому было принять все это. Харпер помогал, конечно, и Уэст с Барбарой тоже, но только после Джейсона Дик позволил стенам рухнуть. Внезапно, всегда был смех, объятия и поцелуи, и самые ослепительные теперь запатентованные улыбки. Из-за Джейсона, и все это ушло из-за него тоже. Очевидно, это была не его вина, и Дик снова исцелился, но гобелен над дверью покрылся пылью. — Вот он я. Протягиваю руки, чтобы дать тебе любовь, которой тебе не достаёт.       Любовь Дика всегда держала Джейсона в центре внимания, и теперь Брюс без сомнения знал, что эти чувства взаимны. Его мальчики теперь совсем взрослые, любящие друг друга, как будто они единственные в мире, оставившие все трудности позади, чтобы хоть ненадолго остаться в прошлом. — Я могу помочь тебе найти то, что ты ищешь.       Они оба пришли к Брюсу немного сломленные, немного грустные, немного злые и чертовски решительные. На самом деле, хотя Тим и Дэмиан никогда этого не увидят, Дик и Джейсон были так похожи. Каким-то образом двое младших выросли с мыслью, что двое старших ненавидят друг друга, и были как день и ночь. Но на самом деле это было не так. Это Дик научил Джейсона двигаться так, как Брюс никогда не мог — так, как подходило Робину — и Джейсон помогал Дику с английским, и Брюс знал, что чего-то не хватало Дику в первые несколько лет, и снова после смерти Джейсона, но Брюс не думал, что «просто Джейсон» действительно включает это. Это было все, чем они были друг для друга. — Вот он я. Подойди ко мне, возьми меня за руку, потому что я верю.       Приглашение от Джейсона, о котором Брюс никогда точно не узнает. — Я могу дать тебе всю любовь, которая тебе нужна, и даже больше.       Когда они были моложе, когда Дик показывал свои голые руки, а Джейсон скрывал запах сигарет, эта строчка включала в себя покраснение, ухмылку Джейсона и прикусывание губ Дика. Это всегда смешило Брюса, два его мальчика были так влюблены, но понятия не имели, как признаться, и, возможно, это было частично на Брюсе. Брюс, который был миллиардером, плейбоем, и Бэтменом, у которого не было серьезных отношений до Селины. Может быть, маска скрывала его сердце больше, чем он хотел, но когда он вошел к ним — Джейсон прижимал Дика к стене, две пары рук ощупывали друг друга и они дышали с трудом, прежде чем у обоих чуть не случился приступ паники от его вторжения — он не кричал, не устыдился, а притянул их обоих в объятия, поцеловал каждого в висок и сказал им обоим, что любит их. Видя их сейчас, беззаботных вокруг друг друга, игривых, напоминающих ему Кошку и его самого, Брюс позволил себе надеяться. — О, вот он я. О, вот он я. Вот он я.       Наконец-то Джейсон вернулся если не к Брюсу, то хотя бы к Дику. Он почти шептал эту фразу, как будто боялся, что признание его существования будет губительным. Несмотря на свою историю, Джейсон не шептал ее сейчас, глядя Дику прямо в глаза. — О, вот он я. О, вот он я. Вот он я.       Вместо этого Дик прошептал: Брюс задумался, когда же они поменялись ролями. Это было очевидно, где-то между тогда и сейчас — где-то, что включало смерть Джейсона и паралич Барбары, и Мираж, и Тарантула, и Спираль, и смерть Дэмиана, и ... и ... и ... — Дик исчез, а Джейсон стал твердым и энергичным. — Вот он я.       Брюс не религиозен, но все равно молился. Цыганским Богам Дика и Будде Джейсона, хотя он знает, что на самом деле это не поможет. Он молится, чтобы его мальчики нашли путь между тающим мороженым на пляже, скольжением по коридорам в носках, засыпанием вместе на диване, книгами для Джейсона и косметикой для Дика, Найтвингом и Красным Колпаком. Он молится, пока Джейсон тянет песню, не желая, чтобы она заканчивалась, чтобы Дэмиан и Тим увидели другую сторону их обоих, которую никто не должен будет объяснять, потому что никто из них действительно не сможет. Брюс хватает ближайшую к нему руку — Стефани — и направляет их всех к выходу. — Милая Птичка. — Джейсон убирает руки с замолчавших клавиш и наклоняется к Дику. Брюс отвечает на взгляд Касс одним из своих, пока она не отступает. — Маленькое Крылышко. — Дик наклоняется вперед, наклоняется к Джейсону. Брюс старается не смотреть на вытатуированные на спине Дика верхушки крыльев, когда его рубашка съезжает набок, ради самого Дика. Тим без колебаний смотрит, пока Брюс тоже тащит его в коридор. Остальные, если и были еще разговоры, они пропустили, пока Брюс умело молча тащит трех подростков и одного ребенка обратно по коридору.       На следующее утро Тим попытался поговорить с Диком. Как только Тим понял, что Дик на самом деле провел ночь не в своей постели, он решил, что разговор может подождать.