Oh, devil, I'll die with your taste on my lips.

- Заткнешься? - А ты? - Нет. - Так, и я тоже. Чем больше слов вылетало из-под его сухих и обветренных губ, тем тяжелее становилось воспринимать их, как простой, не имеющий особого смысла, разговор. Он слишком гнилой. Такой же гнилой, как и его жестокая душа, нелестные речи и последний потухший огонек милосердия в сердце. Если конечно оно есть. Казалось, что где-то внутри дыра, зашитая тонкими нитями, сделанными из нежного шелка и ненависти. Весьма странная пара. Впрочем, как и они сами. Топят лед своими неоднозначными действиями и ввергают людей в морозную бурю своими жестокими взглядами. Ненависть? Любовь? А может быть... Безразличие? Они не знают. И так тяжело дышать под гнетом этих гребаных эмоций, будто в груди прорастают тысячи цветов... Шипастых роз, а точнее, одной из них, самой острой и кроваво-красной. К такому виду растений у Рантаро предвзятое отношение. Сначала - это подарок маме. Лучшей маме, такой заботливой, с бархатной кожей и радостной улыбкой освещающей все в округе. Потом - это подарок ему. Ужасному ему, с крепкой хваткой на ладонях, от которой остаются темно-синие синяки и мрачным взглядом, разъедающим каждую нервную клетку, которая осталась у Амами. Каждый шаг отдавался гулом в сердце. Каждый вдох отдавался давлением в легких. Каждый посторонний звук застревал внутри головы, путая мысли, словно и без того, они были как будто не в тумане. Ближе. Еще ближе. На дне желудка залег огромный неприятный ком, тянущий вниз, тяжелый словно глиняный сосуд, полностью наполненный песком... В ту ночь, под смех своего безумного любовника он впервые почувствовал телесную боль, заглушенную моральной. Обида. Ненависть к себе. И желание убить этого психа. Роза, прямо корнем была воткнута в тыльную сторону ладони, словно напоминание о том, что человек стоящий впереди может быть сыном дьявола. А может быть и самим дьяволом. И даже не смотря на шрамы, оставленные им тогда, дикое чувство адреналиновой привязанности никуда не исчезает. Эмоциональная одержимость. Он зависим от этого психопата. Лишь оглянешься, и он воткнет тебе нож в самую спину, провернет внутри на 180 градусов, вытащит и слижет кровь, словно эксперт, проверяя ее на вкус. Именно так он и делал. Игры с ножом... Так это называется в разных извращенных практиках? Жаль, что удовольствие приносилось лишь ему, а не Рантаро, который послушно подставлял плечи под острое лезвие. Он кайфовал? Не то слово. Словно под ломкой, дрожащими руками проводил бордовый порез, и впивался в пострадавшее место губами, растирая горячую кровь по не менее горячему языку. Кожа трескалась, болела, ныла от грубых поцелуев, но он не переставал выпивать ее.... Выпивать сполна, словно голодный и истощенный вампир. А может, словно аморальный урод с непонятными фетишами. Рантаро дышал сбивчиво, изредка глядя в зеркало на своего парня, увлекшегося процессом. Из-под губ вылетает возмущенное: "Шуичи!". - Хватит. - Амами резко отдергивается в сторону, и прячет плечо под ранее спущенной рубашкой. - Хватит? - Сайхара усмехается и вытирает губы рукавом черной кофты. - Нет, не хватит. Голос становится холодным, властным, а брезгливый взгляд расширенных зрачков будто бы подминает под себя, указывая на свое место в отношениях. Амами хмурится, но молчит. "Ненасытная дрянь". - А ещё... И опять, все по новой. Хватка за запястья, шумное дыхание и злобно скривленные губы. - Я говорил тебе заткнуться. Он не аккуратно валит Рантаро на диван, своими пальцами упирается в его плечи, садясь на колени куда-то в район живота. Полный провал. Его поймали. Опять. В его глазах - безумие. В глазах Амами- страх. Животный страх, пожирающий изнутри, вместе с ним, который делает тоже самое снаружи. Рантаро не видит смысла врать. Врать самому себе. Это не любовь... Насилие, Издевательство и Абьюз со стороны Шуичи, но, твою мать, как же он любит его, отвратительного Абьюзера Сайхару, которому нужен не Амами, а его стройное и красивое, по его меркам, тело. Скажи это вслух! СКАЖИ ВСЛУХ ВСЕ ТО, ЧТО ДУМАЕШЬ ОБО МНЕ, ГРЕБАНЫЙ МУДАК. НЕ МОЛЧИ. - Хороший мальчик. - Шуичи ухмыляется и проводит кончиками пальцев по ключицам, нарочно впиваясь ногтем в кость. Рантаро краснеет, отводит взгляд в сторону стены, и щурится, ощущая грубые губы на своей измученной шее. Хочется забыться. Забыть свое имя. Имя Сайхары. Забыть об этих отношениях. Неприятные склизкие звуки прерываются лишь машинным шумом, исходящим с улицы. Спина ноет ещё сильнее, а глаза слезятся от жестких укусов, оставленных . Он ещё более груб, чем раньше... Неужели злиться? - Ты мой. - Нежное поглаживание ладонью по скуле превращается в захват, из-за которого на раскрасневшихся щеках остается неприятный осадок, вместе с таким же неприятным отпечатком. Смех, словно застревает в его горле, и становиться похожим на непонятные гортанные звуки. Он словно типичный злодей из какого-нибудь дешевенького сëнена. На даже в этом Бульварном чтиве, плохое никогда не побеждает хорошее. Добро побеждает. Хорошее побеждает. Все положительное всегда одерживает верх. Но тогда почему, так тяжело дышать? Ха... Ха..... А? Дышать? Цепкие пальцы сначала аккуратно проводят по Ярёмной впадине, словно примеряясь, но, в конце концов, сжимаются на гортани, заставляя Амами чуть ли не согнуться напополам от неожиданности. Неожиданности? С ним такого слова не существует. Шок, неожиданность, удивление... Все эти слова уже давно ушли на задний план, заменяясь на отчаяние. Да, Рантаро, можно сказать, взвыл от безвыходности своего положения, слабо дергая лодыжками в знак протеста. И как тут не начнёшь отчаиваться, если на тебе сидит твой возлюбленный, и буквально пытается извращенно стереть тебя с лица земли. Настолько извращенно, что в уголках его изогнутых в улыбке губ, начали собираться слюни. Он давился смехом, восторженно прикусывал губу, и передергивал плечами, со всех ракурсов пытаясь рассмотреть ошарашенное лицо зеленоволосого. Шуичи с улыбкой отмечал то, как Рантаро жалко выглядит в данный момент, сравнивая его с маленьким и беззащитным котенком. Воздух медленно и мучительно кончался, а рвотные позывы становились все ярче на фоне происходящего. Амами дергался, извивался, пытаясь вдохнуть, пока руки психа съезжали в бок из-за активных движений дрыгающегося парня. И опять больно. Чего он добивается? Его смерти? Зачем? Вопросы пролетали в голове с огромной скоростью, и быстро потухали, не успев получить ответа. Он не может думать. От этого отвлекает тошнота и головокружение, пульсом отдающееся в висках и ушах. Подобное Амами чувствовал только один раз в жизни, и то после американских горок, на которые он ходил со своей бывшей девушкой. Да, и тут, впрочем, ничего не отличается. Такие же горки... Физические, эмоциональные... И все это ненормально. Глупо... Аргх. Он не может ничего сделать, ведь даже не смотря на небольшое, но превосходство в силе, главную роль сыграл элемент неожиданности. Теперь же, чувствуя легкую сонливость и анемию в конечностях, он вспомнил... Ха-ха, вспомнил самое странное, что можно вспомнить в этот момент. Любимая книга Сайхары... "Расстройство романтического спектра". Такая темно-бордовая книжка, стоящая в ободранном шкафу в углу их спальной комнаты. Драма? Комедия? Роман? Психология? Что это за книга? И почему именно сейчас все мысли переключились на неё? Словно мозг, не переваривая происходящее, яростно пытается отвлечься на что-то другое.... Но только не на близкую смерть от удушения. Или обморок. И то, и другое страшно. Уж лучше умереть, чем упасть в обморок, отдавая свое ослабевшее тело на растерзание этому животному. Лучше уж умереть, чем проснуться без конечностей где-то в холодной сарайке... Уж лучше умереть, чем быть с ним. Книжка... Книжка, книжка, книжка... На губах проявляется тупая улыбка, из-за которой по рукам Сайхары прошла мелкая дрожь. - Нравится быть удушенным? - Шуичи на мгновение ослабляет хватку, позволяя себе нагло провести мокрым пальцем по сухим губам парня. Голос предательски дрожит. - Или нравится быть моим? Быть твоим...? Только твоим, Шуичи? - Ты больше не принадлежишь, ни себе, ни своим близким. Только мне. Только мой, и только для меня. И эта улыбка... - Согнутый палец, фалангой очерчивает нижнюю губу, будто случайно попадая по зубам. - Тоже моя. Я заберу ее. Ты заберешь ее. Ты забрал мое сердце... Забрал мое счастье и мирную жизнь. Забрал меня, в конце концов. И тебе мало. Ты ненасытен, словно заблудившийся в лесу волк, и жесток, словно лев нашедший себе добычу. Знаешь, мне все равно. Иди к черту, долбанный психопат. Я бы сказал тебе это в лицо, если бы не сдавленная гортань и успокаивающая пощечина, след от которой расплывается на скуле. Книжка... Точно, ты выкупил ее у какого-то парня из интернета. Или же... Забрал силой. Интересно, что в ней? Черт. Перед глазами появляются метлячки. Всего одна минута. Я могу продержаться лишь еще одну минуту, и потом отключусь или умру. Давай же, забери меня всего. Выпотроши мое бездыханное тело, и заставь меня корчится от беспомощности. Нет, не от боли. Не хочу провести свои последние секунды жизни так. Не хочу умирать долго и мучительно. Не хочу чувствовать треск где-то в своем теле, и ощущать металлический запах крови. Не хочу... Если умереть, то только от твоих рук. От рук любимого. Самых безумных и грубых рук, которые когда-либо трогали мое чувствительное тело и сжимали мою кожу. Это будет красивая смерть. Но только для меня. Для тебя это холодный труп с закатившимися глазами и отсутствием пульса. Хорошо, что я это не увижу. Зубы Сайхары скребутся об десна Амами, а язык проталкивается во внутрь, кончиком собирая кровь из мелких повреждений. Вульгарно и отвратительно. Умру с твоим привкусом на губах. И от этого становится тошно... Нет. Мне все равно. Глаза закатываются, и картинка окончательно расплывается перед глазами зеленоволосого, оставляя в уме последнее воспоминание. Может быть оно пригодиться ему на том свете. Не так страшно. Он уже близок. - Спасибо. Что? - Ты был моим лучшим заказом. За... Ка.. Зом? Луч-чшим? Так сложно думать, когда глаза медленно закрываются, а тело не реагирует на тряску от рук возлюбленного. Так не хочется думать, когда последние клетки мозга лениво перебирают сказанные слова. - Ненавижу тебя за то, что ты должен умереть. А я ненавижу тебя. Просто ненавижу за все. Сдохни. Ах... Ха... Ха... Свобода. Амами медленно летит в пропасть, чувствуя, как его тело окутывает мрак и мертвый холод. Даже если он был бы птицей, то не прекратил бы падения. Так хорошо... Словно спокойствие после долгих мучений. Мучения от самого главного монстра. И если, что-то ждет его по ту сторону изгороди, то он готов. Всегда готов.

***

- Кого я слышу? Сколько лет, сколько зим... - Давай к делу. - Значит все готово? - Да. - Подтверждение? - Фотография отправляется. Он мертв. И точно не воскреснет, если не продал свою душу демону. - Деньги будут отправлены сразу после получения доказательств. Кругленькая сумма знаешь-ли, за убийство сыночка компании... Долго ты мельтешил с ним, конечно. Чуть ли не полтора года. - Думаю, это уже не ваше дело. До связи. - Да, хранит нас бог. Связь прервалась. Последние струны разорвались также резко, как и связь. Что-то внутри, словно лопнуло под сильным давлением. Одно лишь успокаивает... - "Расстройство романтического спектра". Название книги было произнесено вслух, словно молитва, с тихим пришепётыванием и вздохом посередине. Страницы... Ни одного слова. Они пустые, как и мысли Сайхары прямо сейчас, и белые, как кожа Амами, лежащего на диване поодаль. Но глаза, не смотря на это, с особенной усердностью и хмуростью пробегались по листам, пока не наткнулись на фото... Их с Рантаро фото. Еще теплое, после принтера. Он перепечатывает его каждые три дня, что бы оно не потеряло свежесть и красоту... Красоту Рантаро. Блестящие глаза, растрепанные волосы и счастливая улыбка. Прекрасно. Влажный поцелуй был оставлен на липком слое фотографии, пятном возникая прямо на лице зеленоволосого. Хорошая книга. Отличная книга. Единственная на этих пустых полках. Шуичи вздыхает и смотрит куда-то в бок, спустя несколько секунд полностью разворачиваясь корпусом в сторону объекта своих наблюдений. Амами... Чертов Амами. Ты прекрасен даже под лунным светом, который полностью размывает все мягкие черты твоего лица. Шаг. Еще один. Сайхара медленно, с особой осторожностью подходит к дивану и встает на колени, пальцами отодвигая прилипшую к мокрым глазам прядку. - Не бойся, скоро тут будет полиция. Скоро тут будет полиция... И он не собирается уходить. Он останется, понесет наказание за сделанное... Ведь он заслужил. И вся эта игра, затянувшаяся на полтора года... Все эти поддельные эмоции, фальшивые психи и разыгрывание из себя маньяка... Выводит. Утомительно. Но с работой он справился, даже ценой любви своего парня, который значил для него что-то большее, чем просто игрушку... Что-то большее? Он был для него всем миром. Вселенной. Просто всем. И так сложно соединять работу и влюбленность... Такую глупую и подростковую, что в животе скручивает все от неприязни к себе. Он дал слабину... Он, черт его подери, влюбился в свою жертву. В свой заказ, который должен был умереть от его рук. Но не умер. - Не бойся. Скоро все наладиться. Сердце защемило, когда он, во время одного из страстных поцелуев протолкнул злополучную таблетку в его рот. Наркотик. Один из тех видов вещества, имеющих эффект удушения и потери сознания. Он не умрет. Дозировка слишком слабая, но ее достаточно, что бы превратить человека в живой спящий труп. Черт.... Он дал слабину.. Не убил его. Предал компанию, на которую работал, сделал больно не только любимому, но и себе. Он не хотел любви. Не хотел, что бы Рантаро наблюдал за тем, как его уводят в тюрьму. Не хотел видеть слезы в этих прекрасных глазах. Шуичи привил ему ненависть к себе. Желание освободиться от оков. Его посчитают убийцей, а Амами - чудом выжившей жертвой. Рантаро будет ненавидеть его. Сайхара сдержит боль в себе, подавит ее, пока его буду вести за решетку. Зато он не сделал больно ему. Возлюбленного спасут. Сайхару посадят. Компанию, которая заказала убийство, вычислят и посадят, как сообщников. Все просто. Но почему... Так больно? Убийцы не умеют чувств. Не должны иметь. Черт, черт, черт! Внутри что-то болит, словно иголкой проходятся по самым чувствительным участкам... Аргх. Шуичи корчится, и прикрывает глаза правой ладонью, стараясь увести все чувства на задний план. На губах проявляется хилая ухмылка. Прекрасный актер. Прекрасный наемный киллер. Прекрасный... Любовник? - Прости. На глазах застывают слезы, а обкусанные от нервов губы, с материнской нежностью прикасаются ко лбу. Шуичи не достоин его. Не мог даже сообщить в полицию об организации, заказавшей услуги... Ведь велась прослушка... Ни разу не обнял свою любовь... Ведь боялся, что Рантаро к нему привяжется... Тупой... ТУПОЙ, ТУПОЙ, ТУПОЙ. Убийцы не плачут... Но он заплакал. Слабак. Бездарный слабак. Предатель. Он должен гнить в тюрьме. Долго и мучительно. Он навредил своему счастью. Он мучил свое счастье и изводил его, действуя идиотскому сценарию... Чертов псих. Дрожащая ладонь накрывает чужую, большее красивую и вытянутую руку, сжимает между пальцев, стараясь запечатлеть этот момент глубоко у себя в памяти. И даже не смотря на горячие слезы, мокрыми следами остающиеся на черных джинсах, на сожаления и мысленные просьбы простить... Это конец. Именно так. Хочется сказать лишь одно: " Прощай, любимый". Но я не достоин, произносить твое светлое, ещё не испорченное этой извращенной жизнью, имя. Если, когда-нибудь увидишь меня в гробу, то знай, я оплачиваю право на твою жизнь. Если когда-то найдусь где-нибудь на трассе, то знай, что меня переехала одна из машин твоих обидчиков. Если когда-нибудь меня приговорят к расстрелу, то знай, я умру с молитвой о тебе на своих губах. Ведь единственное, что смеет убивать мое сердце - это любовь к тебе. Я слышу за окном громкие крики и мигалки. Приехала полиция... Может быть наряд спецназовцев. Они заломят мне руки за спину, и грубо прижмут лицом к капоту своей машины. Я не боюсь этого. Никогда не буду бояться. Прости меня за все. И хоть, я знаю, что остаются считанные секунды до нашего расставания и выбитой в комнату двери.... Но... "Он мертв. И точно не воскреснет, если не продал свою душу демону." Продал. Ты продал душу мне. Своему худшему демону. Можешь запомнить меня таким. В соседних комнатах слышится топот и неразборчивые команды. Шум. Ворох. Крики. Так плохо... Но я могу улыбнуться. И я могу извиняться перед тобой не одну сотню раз. Но пожалуйста... Запомни меня, как своего демона. Пусть и самого худшего, жестокого и отвратительного, которого ты будешь ненавидеть и проклинать... Но я не хочу жить с мыслью о том, что ты даже не вспомнишь обо мне. Я просто хочу остаться в твоей памяти, Любимый. Остаться навсегда. Хах...Прошу...