Как раньше

— Обычный вечер среды, а толпа, как в пятницу. — Девушка закатила глаза и изящно прошла к барной стойке. — Говорят, среда — маленькая пятница, — заметил один из её спутников. — Вообще плевать. Не понимаю, зачем они из своих нор повылезали, — хореограф жестом подозвала бармена и быстро сделала заказ. — Знаешь, сегодня ты какая-то особенно капризная, — продолжил он. — Сидим дома — недовольна, на тренировке — то же самое. Уж не знаю, что нам надо сделать, чтобы до конца дня протянуть без крупного скандала из-за плохой песни, под которую невозможно танцевать, — парни многозначительно улыбнулись, поддерживая сказанное. — Заткнись, Джастин, — отрезала Мишель и, забрав бокал, повернулась лицом к танцполу, оценивая обстановку. — Я просто чертовски устала. — Только не говори, что я не прав. — Девушка не нашла в себе силы ответить, на чём разговор и закончился. Со временем парни рассосались по клубу: кто-то увидел знакомых, другие вышли потанцевать и прочие отмазки, чтобы не проводить вместе время. Это неплохо и нехорошо, просто за последние месяцы они успели устать друг от друга, и это нормально. Именно такой мыслью утешала себя Мишель последние годы, пока ей не стало совсем всё равно и они не превратились в просто коллег друг для друга. Не было того же запала, что раньше цеплял зрителей, но зато было холодное мастерство и опыт, сейчас это тоже вполне ценится. Девушке в жизни не хватало искры, которая сделала бы её простую жизнь в разы ярче, придав всем вещам новый смысл. В такие моменты она всегда вспоминала американский и европейский конкурсы: незабываемые эмоции, новоприобретенные друзья, репетиции и тренировки, проблемы, очень много проблем внутри и вне команды, руки, блуждающие по телу… Особенно она скучала по этим рукам, изучающим её изгибы, по его такой наглой и дерзкой ухмылке, по чувственным поцелуям, по прозвищам, по глубокому голосу, разжигавшему у неё где-то в глубине души нешуточный огонь, который ничто не могло потушить… В суете воспоминаний она прошептала: — Орландо… Мишель легонько провела рукой по своему бедру, представляя его рядом. Как он ловит её взгляд и продолжает поднимать ладонь выше, до талии, но глаза не отрывает. Смотрит в самую душу и, кажется, пытается найти в ней что-то. Девушка, сдерживая нарастающее волнение, прикусила губу и затуманенным взглядом уставилась куда-то в стену. Пока её не оборвал такой же тихий и до боли знакомый голос почти у самого уха: — Мишель. Хореограф от неожиданности повернула голову в сторону говорящего и оказалась в миллиметре от его губ. С губ девушки сорвалось тихое: — Орландо? — ей показалось, что всё это — её фантазия или помутнение от алкоголя, так как на правду это было слабо похоже. — Повторяешься, — отметил парень, приподняв уголок губ. Это было настолько в его стиле, что Мишель немного улыбнулась. Он всё ещё не изменял своим привычкам. — Что ты здесь?.. — это оказалось единственным, что она была в силах произнести. — Делаю? — продолжил танцор. — Если ты веришь в судьбу, то тебе будет проще это переварить. — Он невзначай оперся рукой о барную стойку. — У меня небольшой перерыв между конкурсами, решил наведаться в Америку, прогуляться. По счастливой случайности заглянул сюда, а тут ты, — улыбка Орландо стала хитрее, чем он засмущал девушку ещё больше. — Забавно, — хореограф неловко улыбнулась. — У меня то же самое. — С командой продолжаешь выступать или соло? — этот разговор перетёк в такой обыденный, будто бы они не расставались на пять лет, а виделись вчера. Было так неловко и странно, что такое вообще возможно. — С парнями. Мы через год после европейского конкурса собрались и вернулись к танцам. Нам очень нужен был этот перерыв, но затягивать с восстановлением команды тоже было нельзя, — она отвела взгляд на толпу, заполнившую клуб. — Конечно же, всё уже не то. Даже не знаю в чём дело, но я не испытываю того, что испытывала раньше. — Нет той искры? — приняв от Мишель кивок, он улыбнулся ещё шире. — Понимаю. Хореограф ощутила жар, который она никогда ни с чем не перепутает. Проходящий волной по всему телу только лишь от его взгляда, немого желания что-то сделать или сказать. Как раньше. Повернув голову в сторону танцора, она взглянула в его глаза, а он — в её. Мишель не могла оторваться, разглядывая всевозможные оттенки в радужке Орландо. Серо-зеленые глаза были хищно сужены, по-львиному. Она же, в свою очередь, хитро стрельнула глазками, но парень лишь ехидно приподнял уголок губ и ничуть не смутился. Мишель очень скучала по этому. Как они обменивались взглядами издалека, без слов давая понять друг другу, что они чувствуют; как они игрались друг с другом, не поддаваясь вперед — провоцируя в ожидании, кто первый сдастся. Возможно, ей не хватало именно этого. — А тебе чего не хватает? — немного покрасневшая хореограф лукаво провела пальцами по краю барной стойки, подходя чуть ближе к танцору, и вопросительно посмотрела на него. — Хм-м, не знаю даже… — он отвернулся, изображая серьёзные раздумья. — Может, конкурентов поинтереснее, — Орландо чуть-чуть покачал головой из стороны в сторону, как бы взвешивания варианты. — Или… — он будто в один миг переменился и посмотрел на Мишель уже куда серьёзнее. — Тебя. Без обыденной для него ухмылки бросались в глаза изменения за пять лет: более мужественные черты лица, незначительно увеличившаяся растительность. Да и в целом было видно, как он возмужал и стал серьёзней, даже в его отношении к Мишель прямо сейчас. Всегда оставалось неизменным одно — огромное притяжение танцоров друг к другу, неугасимая страсть и… Кажется, родственные души? Но за эти годы они стали почти чужими людьми — время не щадит ничто и никого. Единственное, что их объединяло — прошлое, такое больное и невозвратимо далёкое… И, как ни тяжело это признавать обеим сторонам, без него были бы сейчас просто старыми знакомыми, почти незнакомцами друг для друга. Без тех поцелуев, покрывающих всё тело, без нежных движений рук, вжимающих девушку в ограждение реки, без переглядываний, с каждым разом носящие всё более откровенное значение, без всего этого… Всё было бы совсем по-другому. От осознания этого у Мишель прошли мурашки по всему телу, предательски выдавая её волнение. — Меня? — переспросила она. — Тебя-тебя, — хоть вновь губы и сложились в привычную улыбку, глаза выдавали серьёзность и некую грусть о потерянном времени. Не зря именно они являются зеркалом души. Повисла та самая неловкая пауза, которая бывает не только в мелодрамах со счастливым концом, но и в этой истории. Но глупо было бы отрицать, что в жизни такого не бывает. Оттого танцорам было ещё нелепее стоять и просто смотреть друг на друга. Ведь они так давно мечтали о встрече, думая, что всё будет, как раньше. Предполагали, что съедутся и у них будет своя семья. Представляли, что хоть где-то, после всех ужасных событий европейского конкурса будет обитать счастье. Но они действительно стояли и не знали, что друг другу сказать. Неужели они сейчас так глупо расстанутся и будут дальше нести бремя воспоминаний, которое приносит им только боль и разочарование в себе? Первой прервала молчание Мишель: — А что насчёт тебя? — Орландо, будто только что выпавший из транса, удивлённо посмотрел на неё. — Продолжаешь выступать с командой или?.. — продолжила она. — Да, — он закивал ей в ответ. — Выступаем в том же составе, никого на замену Хиро не нашли. Он, кстати, с вами? — Да, — девушка также закивала. — Но сейчас он куда-то отошёл. — Она осмотрела зал. — А ты хотел бы с ним поговорить? — Мишель выжидающе взглянула на Орландо, всё-таки от его ответа зависело продолжение её вечера. — По правде говоря, — он вновь опёрся о барную стойку, наклоняясь к девушке ещё ближе, — я хотел бы больше времени провести с тобой. Глаза хореографа заблестели, без лукавства, лишь с диким интересом. Она потянулась к губам парня за долгожданным поцелуем, но он отстранился от неё. — Ты действительно этого хочешь? — танцор вновь звучал серьёзно, в его голосе отражались нотки волнения. Мишель в ответ смогла только кивнуть. — Тогда нам следует уединиться, не будем смущать твоих дорогих друзей. — взяв девушку под руку, они ретировались из клуба, оставшись никем незамеченным. Дорога в такси, поездка в лифте — всё это довольно быстро осталось позади, как в тумане. Хореограф пришла в себя только в тот момент, когда Орландо закрыл за собой дверь номера, в который они зашли. Комната была идеально чистая, будто бы в неё только что заехали, но Мишель лишь на секунду задумалась о такой мелочи, пока не оказалась в плену чужих губ. Они ласкали друг друга, по ходу дела начиная снимать одежду. Орландо прижал хореографа к стене, заставляя прогнуться, поддаться на встречу в каждом месте, где он касался к её. Танцор пробегал ладонями по ключицам, талии, рукам девушки… Всё это очень напоминало их первый поцелуй, когда Мишель также беспомощно поддалась чарам Орландо. Вот снова вспоминается прошлое, но это уже не так больно, ведь они таят в объятиях друг друга, пока что они рядом, а это самое главное. Парень бесцеремонно углубил поцелуй, добавляя язык в тандем их губ, и медленно потянул застёжку платья вниз, оставляя девушку в одном белье, в то время как у самого Орландо была только расстёгнута рубашка. Мишель нетерпеливо помогла ему избавиться от лишней одежды и повисла на нём, позволяя положить себя на кровать. Горело каждое место, где он прикасался к ней. Просто прикосновения, но каждое из них такое интимное, заставляющее ощущать дрожь по всему её телу. Как раньше. Эта мысль всё никак не могла покинуть голову Мишель. Она хваталась за каждую точку на его теле, как за спасательную соломинку. Но больше всего ей нравилось гладить скулы Орландо и запускать пальцы в волосы, перебирая волосинки. А ему нравилось в ней всё. Он каждый раз, когда это необходимо, не мог оторваться от девушки — танцор делал с огромным трудом. Ведь как можно спокойно стоять, когда она так смотрит, удивляется, стонет?.. Европеец целовал её везде, его руки ни на секунду не останавливались, двигаясь в такт вместе с ними. А у Мишель не оставалось сил, кроме как на то, чтобы поддаваться вперёд, стараться быть к нему ближе. За последние пять лет она никогда не чувствовала себя так хорошо. Он как будто отдал ей тот кусочек души, который она однажды подарила ему. Хореограф ощущала себя такой наполненной и живой, что хотелось смеяться. Когда они достигли точки кипения, то обессиленные рухнули на кровать. У Мишель уже слипались глаза, чувствуя, что вот-вот заснёт, но она нашла в себе силы еле слышно прошептать: — Спасибо. — Над ней повисло улыбающееся лицо Орландо, такое тёплое и родное. Именно таким она и хотела его запомнить. Мечтам всё же свойственно сбываться? Возможно, но не всем. Мишель, неожиданно даже для самой себя, проснулась. Девушка сладко потянулась, растягиваясь по всей постели, и только тогда поняла, что Орландо рядом нет. Она привстала, опираясь на локти, и осмотрела номер, но его нигде не было. Зато были аккуратно закрытые шторы и её одежда, аккуратно висевшая на стуле. Хореограф расстроено улеглась на подушках, её взгляд забегал и остановился на прикроватной тумбочке, где лежала какая-то бумажка. Она взяла её в руки и быстро прочла: «И тебе спасибо. Орландо». Сердце Мишель на секунду застыло, как и время, бежавшее стремительно, оно будто бы остановилось специально для неё. Девушка грустно улыбнулась, откладывая записку в сторону. Она соберется и поедет домой, а после — на тренировку и вернётся к прежней нормальной жизни. Только вот она, возможно, обретёт смысл с возвращением той самой себя, которая как-то была подарена очаровательному европейцу, забравшего её сердце. Теперь воспоминания не будут так больно давить на раны, а будут тем, для чего они и предназначены — поводом вспомнить счастливые времена, хороших людей и улыбнуться. Именно они помогают нам осознать важность и ценность данного момента, наслаждаться каждой секундой, как последней. Орландо и Мишель не суждено быть вместе. Видимо, иногда приходится жертвовать чем-то близким ради больших целей. Именно так ведь поступают карьеристы? Невозможно ведь отдавать всего себя без остатка двум кардинально противоположным вещам. Что ж, эти танцоры сделали свой выбор, несмотря на взаимное тяготение и любовь, их пути никогда не пересекутся. Больше не будет блуждающих по телу рук и откровенных поцелуев… Хотя, кто знает, может, однажды они ещё раз встретятся и тогда ничто не сможет встать между ними? А может, и нет. Никто не знает, что точно произойдет завтра, что уж тут говорить про эту пару, такую непостоянную, но чувственную и искреннюю.