Pine cone love

Душистые почки распускались на всех деревьях и кустах леса. Начало весеннего буйства красок, запахов и звуков. Время, когда природа только начинает отходить от долгого многомесячного сна наедине с монохромным узором конца старого года и первыми месяцами нового. Весной все оживает, возвращается из спячки, принимает новую форму и частенько рождается заново. Весна - пора обновления. Весна - пора новой жизни, нового времени, новой любви. Весна - пора любви. Кто бы мог подумать, что природа тоже умеет любить? Древние могучие сосны могут любить молодые стройные березки; широколиственные клены могут любить плакучие ивы, наклонившиеся над озерами и реками; кусты орешника могут полюбить кустики ежевики и заросли малины. И даже шишечки могут полюбить друг-друга. Жили-были две самые добрые шишечки во всем лесу. Росли они на самом старом и могучем сосновом дереве, чья крона поднималась до самого неба. Каждый в лесном царстве знал это дерево и уважал его. Так довелось и нашим героям вырасти именно на этом могучем дереве, а не на каком-либо ином. Долгие дни крона древнего дерева защищала их от ветра, дождя, града, жара солнечных лучей, злых птиц и всех напастей. Но вот настал день, когда две крошечные шишечки были уже достаточно взрослыми, чтобы познать такое прекрасное чувство, как, зародившаяся весной, любовь. Под тенью многовековой сосны встретились два одиночества. - Как тебя зовут? Я не замечал тебя раньше, - подала голос одна шишечка, особенно длинная и изящная. - Разве шишечкам дают имена? - Хммм...- шишечка задумалась. - Я никогда не задумывался об этом раньше. Шишечка казалось расстроенной. - Но ведь мы можем придумать их сами! - Как это "придумать сами"? - Ну, например, какое имя ты бы хотел взять себе? - Я почти не знаю имен, - погрустнела шишечка. - Вот вчера в лес приходили детишки. Они играли в футбол в нашем лесу. Их мяч пару раз ударился об ствол нашего старого отца. Кажется, их звали "Гарри" и "Льюис". - "Льюис" как-то тупо, - нахмурилась шишечка побольше. - Может лучше "Луи"? Так интереснее! - Хорошо, тогда я буду Луи. - Хорошо, тогда я буду Льюис. - Нет, ты не понял! Не стоит брать себе имя по-тупее! Ты будешь Гарри, - провозгласила шишечка. Несколько минут они молчали. Ветер привел в движение кроны соседних деревьев и легкими порывами обдувал двух новых знакомых. - Так как тебя зовут? - Ты что, тупой? Ты, случайно, не из рода шишкодаунов? - ужаснулась шишечка. - Нет, просто у меня шишечный склероз! - гордо произнесла шишечка. - Правда, я забыл, что это такое... - Неважно, - перебила другая шишечка, с памятью по-длиннее. - Если мы все-таки, станем друзьями, - в чем я сомневаюсь - я готов сделать скидку на твою короткую память и, возможно, пока легкую, форму шишкодаунизма. - Почему сомневаешься? Казалось, шишечка пропустила остальную часть реплики другой шишечки мимо ушей. - И снова неважно, - шишечка усмехнулась. - И все же, я Луи. Надеюсь, это ты запомнишь. - Конечно, запомню, - шишечка искренне улыбнулась. - А я - Гарри. - Я знаю, - шишечка по имени Луи закатила свои шишкоглазки, после чего рассмеялась на весь шишечный мир. На самом деле, Луи совершенно не хотел обидеть Гарри, да и как можно обидеть столь милую маленькую шишечку. После они долго говорили о разных, волнующих событиях, если такие вообще происходят в лесу. Как оказалось, Луи был старше Гарри на целых пять дней, и кое-чего повидал в этом мире, отчего Гарри было особенно интересно слушать его. Луи поведал ему много о мире людей, которые казались младшей шишечки особенно таинственными существами. Днем он рассказывал Гарри сказки, а ночью шишечке приходилось слушать страшные истории о ночном лесе. Такие беседы случались каждый новый весенний день, что укрепляет их столь хрупкую, но настоящую шишечную дружбу. Они прошли вместе через пору детства, тяжелый шишко-пубертатный период, сопровождавшийся частыми ссорами и таким страшным явлением, как "прыщишки". Вскоре, уже повзрослевшие, но все еще шишечки, начали замечать, как другие их лестные братья начинают падать. Они догадались, что начался ежегодный весенний шишкопад. Вся земля под их могучем отцом начала покрываться плотным слоем созревших шишечек. Луи и Гарри понимали, что вскоре и их это коснется, так что они уже начала морально готовиться к падению в другой взрослый мир. Несмотря на то, что Гарри был младшем в их дружбе, и - не спрашивайте, когда это случилось - в их шишечных отношениях, ему предстояло первым приземлиться на толстый слой прошлогодней листвы, прямо у древних корней своего старого отца. Когда веточку, что служила Гарри домом, начало сносить ветром, он почувствовал, как по всему его маленькому тельцу пробегает треск. - Луи, Луи, просыпайся, я падаю! - вскрикнул Гарри, не то от страха, не то от волнения. Луи потер свои сонные шишкоглазки, но все же разлепил их. - Гарри?! Гарри, постой! - Луи, я весь трещу! - Неееееееет! Луи попытался раскачаться на ветке, но ему никак не удавалось. Порыв ветра уверенно относил его в противоположную от Гарри сторону. - Я хочу упасть вместе с тобой! - чуть не плача, кричал Луи. Хотя бы его слова относило в нужную сторону. - Черт бы побрал эту шишкоэволюцию! - кряхтел Луи, пытаясь отцепиться от многострадальной ветки. Но отец крепко держал его на своих ветвях. - Нет, нет, Луи! Твое время еще не пришло! Луи не понимал почему, но Гарри улыбался. Казалось, его друг совсем не боялся. И когда самый сильный порыв ветра обрушился на сосновое дерево, и Гарри и еще пару шишечек почувствовали невесомость, Гарри прокричал: - Я буду ждать тебя внизу!

Шишконец.