***
Вернувшись к дому, через несколько минут подъехала черная машина, из которой вышел вампир с пакетом донорской крови. — Ральф, решать тебе. Не знаю, как у оборотней, но мне донор-вампир очень помог. Есть шанс, что она полностью выздоровеет, есть шанс, что все равно умрет, а может, случится что-то третье… прими ответственность и реши за Одри. Сжав от напряжения зубы, Ральф ответил: — Я готов на все ради своей семьи. Мы должны попробовать. Я беру ответственность за нее на себя. Если она умрет, мне тоже не стоит жить. — Ральф! — крикнула Хелен. — Не смей! Он обернулся, сдерживая слезы отчаяния, и отвернулся назад, готовый к любому исходу дела. Пока начался процесс переливания, Виктор подозвал Макса и сказал: — Я сделал, что смог, очень надеюсь, что твоя семья, Одри, справятся. Но у меня есть просьба для тебя, Фолл. Он удивленно посмотрел, готовый на все: — Ван Арт, я не знаю, как тебя благодарить… Даже за попытку. Если она выживет… я буду еще больше должен тебе. Говори, что нужно. Виктор описал ситуацию, которая произошла с Мией после ее пробуждения. Глаза, полные откровенного шока, смотрели на вампира. «Я не понимаю, что с ней происходит. Что значит — она получила силу зверя? Что значит — она обратилась? Какого же хрена происходит с Мией?» — думал Макс. — Вот адрес, приезжай к Данте, он сказал у него есть образец запаха зверя, которого мы будем искать… ты будешь искать. Я буду поблизости, но постараюсь не светиться, пока ты не выяснишь, действует ли ее сила на оборотней. Вампиры от нее просто «рассыпаются» в буквальном смысле. Это опасно, Фолл. Я хотел бы сказать, что у тебя есть шанс отказаться от помощи, но… у тебя нет этого выбора. Нужно все выяснить, пока кто-то действительно не пострадал от Мии или от того, к кому она, скорее всего, направилась. Фолл, не споря, кивнул: — Виктор… если честно, я не смог бы остаться в стороне, даже если бы ты не сказал. Я все равно бы узнал и пошел искать ее. Даже несмотря на то что она не хочет видеть меня. Виктор задумчиво, выдал: — Не делай опрометчивых выводов. Мы абсолютно не понимаем ее поведения, причин ее действий. Все, что происходит, — только кусочек мозаики, все понять можно только тогда, когда увидим картину целиком. Макс потряс головой, стараясь отвлечься от происходящего. Не было сил осмысливать ее отношение. Надо было бежать-лететь-искать ее.***
Доехав до Данте, он громко постучал в дверь, которую открыл помощник хозяина дома. Зайдя в дом, он сразу почувствовал необычный запах. Он сразу понял — это зверь среднего размера. Как же она смогла превратиться? Что этому предшествовало? Он задумался и пошел туда, куда его направил помощник Данте. В янтарный зал. Подходя к этому месту, он напрягся. На секунду встал как вкопанный, учуяв ЕЕ запах. В голову ударил звон, затем скрежет металла. Он зажал голову в тиски из своих пальцев, пытаясь подавить этот приступ. Получалось плохо. Но… через пару минут все резко прекратилось… совершенно необъяснимо. — А тебя накрывает, я смотрю, еще круче, чем меня, — усмехнулся Данте, выглянув из янтарного зала. Макс зарычал совсем по-звериному, узрев того, кто был отчасти виновен в превращении Мии. В эту секунду он испытал такую жгучую ненависть, что готов был его разорвать на части. Но нет… этого делать было нельзя. Нужно все выяснить, чтобы найти ее. «Вдруг она лежит на снегу, совсем без сил… или ее задрали волки? Вдруг кто-то гонится за ней… а я здесь прохлаждаюсь?» — думал он, с трудом подавляя гнев. — А ты нас не сравнивай, кровосос проклятый. Я тебе не друг, чтобы так говорить. Пришел искать Мию, ты сказал у тебя есть след. Данте мерзко улыбнулся: — Тебя-то я не ожидал увидеть в качестве помощника Ван Арта. Думал, он найдет кого-то поумнее, а не такую деревенщину, — он сморщился. Макс скорчился от ненависти. Да… так разговор было вести очень сложно. Тем временем, Данте продолжил: — Ты издевался над ней, как мог, а теперь ее ищешь. Князь, наверное, совсем отчаялся, чтобы тебя подключать к этому делу. Я бы лично и на шаг не позволил тебе больше к ней приблизиться. Ты уже сделал все, что мог, — его омерзения было не передать. Фолл напрягся максимально, уже был готов к превращению, чтобы разодрать этого отвратительного вампира, размножить его череп о стену и изрисовать его кровью шикарные стены особняка, отдающего рухлядью и холодом. Но… он старался держать в уме то, что этот вампир — последний, кто видел ее, кто может помочь. Единственная мысль, которая удерживала его от срыва, еле держалась в его разуме. — Я бы попросил… не выражаться. Она моя жена, — заключил он, вкладывая в эту фразу лишь формальность. — Ты снова что ли врезался во что-то, Фолл? Или притворяешься дурачком, чтобы прокатило? — зло и напряженно выдал Данте. — Да вы уже неделю как в разводе. Я высылал тебе документы, ты подписал их. Как сказал курьер: «Он удовлетворенно черкнул по листу и сказал: Ну наконец-то она отстанет от меня!» Все? Она отстала. Чего ты теперь к ней прицепился? Зачем ты ее ищешь? Недостаточно причинил ей боли? — Окрепнувший после приема живительной человеческой крови вампир со всей силы врезал ему по лицу, откинув его в стену. И у Фолла сорвало крышу. Окончательно. Он обратился в секунду, отвечая на удар вампира. Тот ловко уворачивался, не давая ему даже близко подойти, держал дистанцию. Фолл был крайне агрессивен, старался поудачнее прицелиться, чтобы задрать Данте огромной лапой. Проворность вампира удивляла. За несколько минут он смог отлупастить Фолла по ребрам, ногам и с силой ударить в грудь. За это время Фолл лишь раскроил ему плечо и пару раз швырнул в стену. Бой продолжался в течении получаса, пока вся основная злость не вышла. Данте сел на пол, закурил, бессмысленно оглядываясь, стараясь отдышаться. Оборотень, после сильного удара в челюсть, приходил в себя. — Вопрос исчерпан? — прорычал волк. — Да… пожалуй, да. Хотя это не меняет моего отношения к твоей персоне, зверь. — Данте взял бокал со свежей кровью, решил подкрепиться после внезапной драки. — Твое отношение меня не интересует, кровосос. Дай мне сведения, и я уйду, — сказал Макс, одеваясь. Данте кивнул на платье на полу: — Она превратилась здесь. Вот последняя вещь, в которой она была. Это должно тебе помочь, Фолл. Но помни… если ты обидишь ее еще хоть раз, я лично спущу с тебя шкуру и повешу над своим камином. Передай ее Ван Арту и больше не попадайся на ее глаза. И на мои тоже. — Ты ее парнем что ли себя возомнил, полудохлик? — ехидно усмехнулся он. — Ты не в ее вкусе. Данте вспыхнул, что было совершенно ему не свойственно: — Проклятый Фолл! — пренебрежительно сказал он. — Я честен с ней. Абсолютно. Я ничего никогда не обещал ей. Только секс. И это прекрасно. Я не опошляю нашу связь ничем. Не говорю ей о чувствах, не заставляю ее страдать от того, что я такой какой есть. Она приняла меня, показала свою душу, я не отверг ее… Сейчас я могу быть с другой, и это не причинит ей боли. Она может легко развернуться и уйти — я не пойду за ней, не буду кричать и угрожать ей, что не приму в следующий раз. Мы — свободны. Она прекрасна в своей доброте и простоте. Ее красота может вдохновлять на творчество, но и с ней же я могу погрузиться в разговоры о других женщинах, о людях, произведениях искусства, политике и других вещах. У нас самый честный секс — по дружбе. И что бы с ней ни случилось, что бы ни произошло, я всегда приму ее. Любую. Хоть разбитую в хлам, хоть вдохновленную, как птицу. Когда она, раненая, пришла ко мне тогда, мы поговорили. Я за свою долгую жизнь повидал всякого, но что бытакого… — он крепко затянулся. — Я не ожидал, что жизнь настолько опускала ее в дерьмо. Не знаю, как она это вынесла. Я никогда не любил по-настоящему, мне это не нужно. Когда я узнал, что бывает у других от этой поганой любви… все захотелось проклясть. Ну не заслуживают люди такого! Как бы я к ним ни относился, как бы ни использовал себе во благо, но это… — он указал на Фолла, — подлость и подстава. Ты не виноват, что не помнишь ее, ваши отношения… Но то, как ты с ней после обращался… отвратительно. Даже для тебя, пес. Может, ты всегда был таким говнюком, а я не знал, но ты превзошел все ожидания. Спал-то ты с ней зачем, если знал, что ничего не выйдет? Скажешь, не контролировал себя? Да ты тогда и не мужик вовсе, раз не можешь отвечать за свои действия. Это из-за тебя она стала такой, что самому страшно к ней подходить. Но я подойду, как разберусь, как преодолеть запрет. Если бы не это… я бы уже нашел ее. Но раз вызвали тебя, значит — вампирам пока действительно лучше не соваться, — закончил он, отшвырнув окурок в стену, закурив следующую. Вампиру было проще восстановиться, источник крови был неподалеку. Он налил кровь из графина в стакан и выпил его медленно. Волку было сложнее. Регенерация требовала времени, которого у него не было. Тяжело поднявшись, он выдохнул: — Я услышал тебя, Данте, — несколько зауважав его за честность, сказал Фолл, — только я все не могу понять… зачем тебе все это? Ты не любишь ее, но так печешься о ней. Говоришь, что любовь — бред, и сам готов кидаться в бездну, чтобы помочь ей. Может, ты сам что-то не понимаешь? Например, что с тобой самим происходит? — укоризненно заметил волк. — Я не буду утверждать, что понимаю тебя, Фолл, но у меня встречный вопрос. А ты сам-то что сейчас делаешь? Ты был так рад от нее избавиться, но сейчас ты не выглядишь равнодушным. Это раздражает, — зло сказал Данте. — Я должен помочь, чувствую себя причастным к этому… — быстро выпалил он. — Возможно, мои неосторожные действия как-то повлияли на ее состояние. Кем бы она ни была, я должен … — сказал он отстраненно и осекся. — Нет. Я просто этого хочу. Не знаю почему. — Тебе пора. Солнце садится, ветер поднимается, он может разметать ее след и запах. Возьми вещь и следуй за ней. Сообщи, как будут новости, — он, скрипя зубами, добавил: — Пожалуйста. Макс взял платье, вкусил этот новый незнакомый запах и направился в лес.