Вечер 29 июнь. 19:06
Леви уже буквально бросал папки то в одну, то в другую сторону. Отчеты, отчеты, отчеты и снова эти гребаные отчеты. Его рабочая смена закончилась уже как час и шесть минут назад. Любые его слова в адрес шефа заканчивались одним и тем же ответом: «Аккерман, работа не ждет!». Он был готов свернуть этому «индюку», как он называл его, когда тот не слышал, шею. Настолько эта персона его вымораживает. Брюнету уже хочется просто взять лист А4 и написать заявление об уходе, но не может, понимает, что хорошая зарплата, выходные, отпуски по расписанию. Да и сам он не хочет менять коллектив, мало того, что к этим «лоботрясам», по его словам, привыкал 150 лет так, так еще и к другим, нет, такого мужучине нахер не надо. — До сих пор здесь сидишь? — подошла к нему рыжеволосая девушка, усаживаясь рядом на кресло. — До сих пор, — монотонно проговорил Леви, не отрываясь от бумаг, — ты что здесь забыла? — Да так, делать нечего, решила немного поработать, — глупо улыбнулась девушка. — Ага, — отчеканил, как бы намекая ей, что не намерен слушать лишнюю болтовню. Девушка долго не сидела, поняла, что Леви как был к ней груб, так и остался. К сожалению, любовь ужасна, по крайней мере для нее. Если бы она любила не его, а того самого Оруо Бозарда, то быть может счастье нашло бы место рядом с ней. Рыжеволосая ненавидела и уважала, тогда еще Зоэ, а нынешнюю миссис Аккерман, ведь заполучить такого мужчину надо еще постараться. А что она сделала? Она же ничего особенного не делала, что в этой нашел Аккерман, умный и спокойный человек, когда та является почти полной его противоположностью. — Гребаные, блять, отчеты, — Леви откинул их в сторону и начал собираться домой. Он закончил их писать на часах уже 20:05. Зазвонил телефон. — Алло, — привычно грубым голосом проговорил Леви, даже не заглядывая, кто рискнул позвонить ему. — Левичка, привет, — проговорила милым голосом девушка. — Я же просил, не называй меня Левичкой, — его тон сменился, придерживая правым плечом трубку, натягивая уличные сапоги. — Прости, — протянула Ханджи, — ты где? Мы волнуемся. — Очкастая, я на работе, а тебе волноваться вредно, через минут двадцать приду домой, чтобы ждала меня, — про себя улыбнувшись, проговорил Аккерман, скидывая трубку. Удивительно, только она сумела растопить его сердце, лишь ей удалось заставить Аккермана улыбаться лишь от одного ее голоса. Леви вышел из здания офиса, направился в сторону машины.Октябрь 29. Утро. 10:08
Ханджи стояла в ванной комнате и с недоверием смотрела на тест. «Неужели,» — с испугом промелькнуло в голове. А он все дольше и дольше не проявлялся. «Значит все-таки не беременна,» — одновременно с счастьем и грустью думала девушка, ожидая конечного результата. Погодите-ка. На тесте слабым-слабым красным цветом начала появляться вторая полоска. «Господи.» — именно это у нее пронеслось в голове. Шатенка взглянула на свое отражение. — Вот так вот и становятся мамами, — с непонятной улыбкой, то ли от испуга, то ли от счастья проговорила миссис Аккерман. — Ханджи, ты там скоро, мне, между прочим, надо на работу, нам денюжку зарабатывать, чтобы твоя жопа была довольной, пропусти, а, — долбился Аккерман в дверь, — если ты сейчас же не откроешь дверь, я ее выбью, выходи, очкастая. — Да, — неуверенно и как-то тихо проговорила она, — сейчас, выхожу. Ханджи вышла, несмотря по сторонам, чем сразу же обратила на себя внимание Аккермана. — Хэй, ты чего? — взволнованно спросил Леви, походя к ней ближе. — Две, — тихо произнесла девушка, все так же не посмотрев ему в глаза. — Что две? — Леви было непонятно, что от него хотят, что она вообще несет. — По, — Ханджи остановилась. — По-о-о? — Леви усадил жену на диван, присажиаясь рядом с ней. — По-о-о??? Продолжай. — По, — на мгновение она вновь остановилась, Леви сжал ее кисть, как бы показывая, что ему совсем не нравится такой расклад дел. И, глубоко вдохнув, она чуть ли не крикнула — Я беременна! — Родила наконец, — Леви выдохнул, — я думал, что что-то серьезное, — однако вдруг его осенило. — Погоди, Ханджи, ты беременна? Зоэ молча кивнула. Она все также смотрела в пол. — Вроде умная женщина, закончила медицинский, а панику развела такую, будто бы двенадцатилетка, которая залетела от какого-то узбека, — он превратил все это в шутку. — Очкастая, я люблю тебя больше всех, — молодой человек ее обнял. Ты к врачу ходила? Это точный результат? — Нет, — тихо ответила она, все больше и больше прижимаясь к Леви. — Тогда сегодня работа отменяется, мы едем к врачу, чтобы тебя поставили на учет, — он чмокнул ее в лобик и приказно-милым тоном отправил собираться. Он думал, что после того, как он начал встречаться с, тогда еще, Зоэ и даже тогда, когда они расписались, он чувствовал себя по-настоящему счастливым, да, так и было. Однако по-настоящему его прочувствовал сейчас, когда узнал, что эта самая очкастая, паникерша и просто любимая женщина носит под сердцем его ребенка, что всего лишь через каких-то месяцев девять или восемь на свет появится совсем еще крохотный, маленький человечек, плод их с Ханджи любви. Почему-то он был уверен и без врачей, что Аккерман беременна, просто так чувствует. На его лице появилась легкая улыбка.Вечер 29 июнь. 21:30
— Алло, Ханджи, я выехал, эти долбаные пробки, чтобы те, кто их начали сдохли где-нибудь, что-то нужно купить домой? — спокойно, глядя на дорогу сказал Аккерман. — Да, хлеб, молоко, — чуток слабым голосом проговорила девушка по ту сторону телефона. — Слышь, очкастая, все в порядке, и не смей мне врать, — строгим тоном показал девушке, что с ним сейчас лучше не ходить вокруг да около. — Да так, все хорошо, — ей становится еще больнее. Где-то в трубке начали появляться голоса: «Миссис, все будет хорошо, не волнуйтесь!» — Дай трубку врачу, — чуть ли не дрожа приказал Аккерман жене, а она отнекивалась, говоря, что все будет хорошо, чтобы молодой человек следил за дорогой. Далее связь прервалась. Леви откинул телефон на задние кресла и быстро свернул в сторону родильного дома. «Сука, как назло еще ехать туда полчаса как минимум,» — парень нажал на газ, все резче и резче переходя с поворота на поворот. В его голове крутилась тонна мыслей, от того, какой он все-таки дурак, что согласился работать сверхурочно, до тех, каким образом случилось так, что ее экстренно везут в больницу. Дважды чуть не врезавшись он решает все-таки остановиться, ведь до больницы он хочет доехать живым и здоровым, чтобы Ханджи не переживала. Раздался звонок. — Мистер Аккерман, здравствуйте, — на той стороне телефона явно чувствовалось напряжение. — Слушаю, — приняв наиболее каменное выражение и холодный тон, он начал разговаривать. — Мы вам соболезнуем, мать не удалось спасти, — после этого момента мир перед ним словно рухнул. Он откинул телефон куда-то на заднее сидение, чуть ли не на стекло. — Сука! — пронеслось по всему салону. — Сука! В голове Леви мелькали мысли, он думал, думал, думал и думал. Он корил себя за то, что в этот день вообще пошел на работу. Он ударяет руль. И еще ударяет, и еще. Парень выходит из машины. Он готов крушить и ломать все. Проклинает эту гребаную работу, начальника, пробку. Вновь раздался дурацкий, раздражающий звонок: «Леви, вам надо будет прийти за вашей девочкой,» — сочувствующе проговорила медсестра. И, поняв, что уже ничего, совершенно ничего не исправить, Аккерман продолжает ехать, и вроде даже он успокоился, да, ему больно, это нестерпимая боль, которую, к сожалению, ему придется пережить. Спустя десять минут он приехал к больнице. Ноги еле держали, он шел, пытаясь казаться уверенным. — Мистер Аккерман, вы? — вышла из главного входа молодая девушка. — Да, — холодным тоном, полностью безразличным на все, он отчеканил. — Прошу, — она более ничего не сказала. Корнелия, так ее звали, мигом провела молодого человека к палате и показала ребенка. В его сердце что-то екнуло. — Какая маленькая, — тихо произнес Леви, дабы не разбудить ребенка, — Эммочка моя. Вдруг маленькие ручки собрались в малюсенькие кулачки, глазки начали щуриться, девочка издала что-то подобие писка. Она открыла шоколадно-карие глаза. И, внимательно присмотревшись в них, он проговорил. — Ее глаза, — по его щеке скатилась скупая мужская слеза, — глаза Ханджи.