[Помехи.]
[— Хей? Меня слышно? — раздался голос за пределами камеры.
Картинка каюты корабля покачнулась, и кто-то ойкнул.
— П-п-прости! Я не нарочно, честно! — принялся извиняться голос, и через пару секунд его владелец в жёлтом скафандре сел на стул, что находился напротив камеры. — Что же, это первая моя запись после нашего неудачного взлёта. Вот уже как… эм… два месяца? Да… да, точно! Вот уже два месяца, как мы застряли в космосе. Наш космический корабль находится в не лучшем состоянии, а точнее… в крайне ужасающем. Причину поломки, из-за которой мы зависли на просторах чужой галактики, до сих пор найти не удалось. Мало того, весь наш экипаж днями и ночами работает, чтобы устранять неполадки, а они, каким-то чудесным образом, на следующий день появляются в совершенно других местах. Я правда задолбался постоянно соединять эти провода! Мне в кошмарах уже они снятся! Фиолетовый ещё в первую неделю настоял на собрании, на котором он выдвинул теорию, что среди нас предатель, который и занимается созданием всех наших проблем, но блин, уже столько времени прошло, а мы до сих пор никого не подозреваем. Мы все знакомы с давних времён, как можно подозревать того, с кем общался, когда ещё толком ходить не мог?
Жёлтый тяжело вздохнул и продолжил:
— Ты, наверное спрашиваешь, почему это я вдруг отсылаю тебе видео. Вообще так не положено. Капитан позволил мне только после долгих уговоров. Просто у меня плохое предчувствие. Не знаю… Не по себе мне. Джони вчера сказал, что я зря волнуюсь, но ему то легко говорить. Он всегда относился к смерти спокойно. Порою у меня появляются мысли, что он специально выбрал себе именно чёрный скафандр. Как думаешь, с его более… как бы это сказать… лёгким отношением к смерти, он может быть тем самым "не нашим"? Возможно, во мне это уже говорит паранойя. Так, ладно, забудь, я так и отца потихоньку начну подозревать. Совсем… — космонавт хихикнул, — …с ума схожу. У меня вряд ли получится снимать видео каждый день, точнее, точно не получится. Эти саботажи и воскрешавшиеся поломки не дадут мне такое удовольствие. Сети в последний раз не было больше месяца, собственно, это причина, почему я не отправил тебе видео раньше. У нас связь только в радиорубке, чтобы была возможность связаться со станцией. Ну… то есть мы пытаемся её там поддерживать, но саботажи иногда нам портят нашу работу.
Жёлтый повернул голову в сторону рядом стоявшей кровати. Он посмотрел несколько секунд в одну точку, после чего пожал плечами.
— Я подумал и решил, что высылать видео буду после каких-нибудь важных событий или когда не в терпёж будет хотеться с тобой поговорить. Конечно, ты мне не ответишь, но это всяко лучше, чем ничего. Правда, мне ещё надо понять, как это будет всё работать, однако капитан сказал, что я могу не волноваться, и что он мне поможет. Ведь, ты не против всего этого, да? Я тебе доверяю, Мэри, так написано в записях, в курсе об этом?
Жёлтый вдруг замер и очень громко охнул.
— Представляешь, до меня только что дошло, что я ещё ни разу не назвал тебя по имени. Мэ-э-эри. Мэри, мне очень нравится твоё имя. Оно кажется лёгким и одновременно с этим звонким. Должно быть, я тебе уже говорил об этом не раз. Могу примерно представить тебя в живую, — космонавт смеётся, — Слишком давно не виделись. Я бы сказал вечность. Ха… вечность… Это странно. Было бы… было бы глупо умереть сейчас, да? Хотя, кто меня спросит, хочу ли я умирать или не…
— Винсент! — раздался второй громкий, но одновременно с этим, приглушённый голос, так как его владелец был за пределами каюты. — Винсент, твою же за ногу, где ты шляешься?! — продолжал грозный мужчина.
Жёлтый издал испуганный возглас и сделал знак тишины в камеру указательным пальцем.
— Тихо… это Белый. Что ему надо, говорил же, что буду занят…
— Винсент! — звук грохота сотряс каюту, — О, нашёл! Скотина ты, фиг пойми где находившаяся! Эй, это чо там у тебя, камера? Ты что там снима…]
[Помехи.]
[«Мне пора», — торопливо сказал Жёлтый поверх криков Белого в объектив и выключил камеру.]
Экран погас.***
Видеофайл под названием «2712 год 25 июля»:[Помехи.]
[Знакомая каюта. Обзор чуток покачнулся от того, что космонавт пытался поставить ровно камеру. Были слышны очень тихие всхлипы, словно кто-то рядом плакал, но когда Жёлтый показался на картинке, стало понятно, что рыдал не он.
Космонавт посмотрел в левую сторону и покачал медленно головой, потом вспомнив про камеру, посмотрел обратно в объектив.
— Это…
Жёлтый осёкся. Секунду подумав, он придвинул стул ближе к камере и стал разговаривать шёпотом:
— Это, в общем, снова привет, Мэри. В прошлые разы нам с тобой постоянно кто-нибудь да мешал. Каждую съёмку даже нормально с тобой попрощаться не могу, надеюсь, ты не в обиде. Я обещал тебе, что буду записывать в случаи важных событий и редко просто так… к сожалению, именно сегодня я с плохими новостями. Ты слышишь этот плачь? Он идёт из вентиляции. Нет, там никто не сидит, хотя Красный и предполагает, что предатель может быстро перемещаться по кораблю благодаря ей… Извини, немного отошёл от темы. В моей с Чёрным каюте… — Жёлтый в очередной раз застыл на месте, на секунду замолчал и прокашлялся. — В моей каюте вентиляция ведёт в некоторые другие каюты. Особенно неплохо слышно, что происходит у Коричневой. Она единственная девушка на борте и… она вчера нашла труп в реакторе. Труп Джони. Похоже, мои подозрения на него были ошибочны. У нас сегодня объявлен траур, а космос основательно стал могилой для Чёрного. Он был хорошим парнем. Мне искренне жаль.
В динамике появился звук приближающихся шагов. Жёлтый перестал говорить и принялся прислушиваться, к нему ли это. «Никого же не должно быть…» — прошептал он в замешательстве, но как только шаги стали отдаляться, снова продолжил, словно забыв о проходящем человеке:
— У нас тут помимо траура, стало как никогда не спокойно. Уже ребята толкают свои обвинения, причём порою такие абсурдные, что самому смешно становится. Да, как ты поняла, у нас тут хаос. Никто в день убийства не был на камерах, никто особо друг за другом не следил, так как мы… не предполагали, что предатель начнёт убивать? Соглашусь, это ужасно наивно, и мы поплатились за это чужой жизнью. Все после этого убийства будут начеку. Будет… сложнее. Но мы справимся, ведь так?
Жёлтый рассеянно рассмеялся.]
[Помехи.]
[— Даже не знаю, что говорить по этому поводу. Я, на самом деле, до сих пор в шоке от происходящего. Мне дурно. Мэри, мне неимоверно хреново. Отец взял инициативу выкинуть труп Чёрного в космос, так как адекватно соображать сейчас могут только он с Фиолетовым.]
[Помехи.]
[Звук более напористого смеха.
— Они… — смех, — подозревают друг друга, — смех, — просто потому что они, в отличие от других, в своём уме. Что это за аргументы такие сомнительные? Нет, серьёзно, что за чушь?! У меня нет подозреваемых, но если Фиолетовый будет топить моего отца, я буду топить Фиолетового. Кстати, начиная тему о семье, как там твоя мама? Как малыш Грег? Я не спрашивал о них в прошлый раз, сглупил малость, а тут записи перечитывал и фотки просматривал… Надеюсь, у вас всё хорошо. Передавай им привет от Жёлтого.
Тихие всхлипы начали утихать. Жёлтый издал звук «ох», спрашивая в пустоту, успокоилась ли Коричневая. Ещё через полторы минуты послышались шаги.
— Кажется…
Стук в дверь.
— Не кажется.
— Винсент, — раздался женский голос, — Винсент, это ты ведь здесь ходил пару минут назад? Винсент, пожалуйста, впусти, мне страшно.
Космонавт даже не посмотрел на дверь. Он выглядел расслабленно, но его плечи явно были напряжены, а его взгляд устремился куда-то вниз.
— Прости, но на этом пока всё. Все ушли выполнять задания по кораблю, и в своих комнатах сидим только мы. Она, наверное, не ожидала услышать шаги ещё кого-нибудь, испугалась, услышала меня и пришла сюда за порцией поддержки. Окей, Мэри, не ревнуй там. Так что пока до следующего раза.
Жёлтый поднялся со стула и протянул руки к камере. «Нужно придумать, как помочь…» — задумчиво протянул космонавт, вроде бы не ожидая, что последние слова будут услышаны по ту сторону экрана.]
Монитор погас.***
Видеофайл под названием «2712 год 7 августа»:[Помехи.]
[— Мэ-э-э-эри? Ты ме-ее…]
[Помехи.]
[— Да чтоб тебя. Мэ-э-э…]
[Помехи.]
[Размытый обзор начинает потихоньку приобретать очертания знакомой каюты и Жёлтого, который сейчас аккуратно ставит камеру на твёрдую поверхность.
Космонавт махает в объектив рукой.
— Меня видно? Вроде теперь всё нормально.
Он снова что-то проверяет, заслоняя обзор на помещение, бубнит себе под нос песню про связь, которая известна только одному ему. Мотив не бодрит, свет на фоне иногда мерцает, и дело не в камере.
— Вот, — говорит Жёлтый и садится на стул.
Свет пропадает и снова появляется. Космонавт разводит руками.
— Да, у нас тут появились небольшие неполадки со светом. Просто тут на днях электрик умер… — слышится звук сглатывания. — Провода опять перерезаны, и саботажи, которые устронять всё труднее и труднее… — смешок, — Скоро этот корабль совсем развалится под натиском всех этих событий. Что-то предатели стали очень агрессивными… Наверное, это прозвучит сейчас эгоистично, но в какой-то мере Коричневая наконец-то сможет спать спокойно. Смерть ведь считается за сон? Да… звучит странно, но ты просто не видела нашего электрика после смерти Джони. Пускай покоится с миром, ей было трудно пережить всю эту историю. Фиолетовый нашёл нового подозреваемого. Голубой у нас сейчас в списке первый навылет. Я не шучу. Мы приняли решение выбросить предателя за борт, но капитан сказал, что прежде чем мы сделаем необратимое, нам нужно хорошенько подумать. Многие опасаются нового трупа, пока мы думаем. Из всех только Голубой был рядом с навигацией, где, собственно, и нашли труп Коричневой. О чём тут думать? Нам нужно действовать и немедленно! Иначе такими тэмпами…]
[Помехи.]
[— …умрут…]
[Помехи.]
[Желтый издал непонятный звук, кажется, он усмехнулся.]
[Помехи.]
[Жёлтый снова заслоняет собой объектив и вновь что-то делает.
— Честное слово, я проклинаю эту камеру, — недовольно бурчит космонавт и садится обратно на стул. — Как думаешь, она на стороне предателей? — Жёлтый смеётся, — Пожалуй, так оно и есть! Ладно, надеюсь, основную мысль ты уловила. Я уже говорил, что Коричневая часто ко мне заходила. Она говорила, что к Джони у неё было особое отношение. Он вроде как её хорошо понимал, и это цепляло девушку. Они были неплохими друзьями, прямо как я с ними. Хех, сейчас их вспоминая, у меня появляется ощущение, что всё это было не со мной. Мэри, поговорив со мной по душам, ты бы тоже сумела бы меня понять? Это было бы замечательно… Знаешь, ты, я, мой отец, малыш Грег, твоя мама — это прям большая полноценная дружная семья… это ведь так называется? — Жёлтый смеётся, — Ох, это так глупо, извини. Если бы я умер, наверное, всё было бы проще, прости что говорю такие страшные вещи. Мы с тобой знакомы очень давно, должно быть такое слышать неприятно.]
[Помехи.]
[Жёлтый сидит на месте и молчит.]
[Помехи.]
[Жёлтый смотрит в сторону.]
[Помехи.]
[— Не удастся нам…]
[Помехи.]
[— …нормально поговорить.]
[Помехи.]
[Жёлтый тяжело вздыхает и встаёт. Он махает в камеру.
— Мэр…]
[Помехи.]
— …прости меня.]
[Помехи.]
[— …до скорого.]
[Помехи.]
[Космонавт тянет руки к камере.]
[Помехи.]
Видео заканчивается, и комната погружается во тьму.***
Видеофайл под названием «2712 год 12 августа»:[Помехи.]
[— Я пока зан…]
[Помехи.]
[Знакомая каюта. Свет больше хаотично не мигает. Голос Жёлтого и кого-то ещё слышится за камерой.
— Дай мне пару минут, и я займусь этим…]
[Помехи.]
[— Хорошо, хорошо. Можно мне уже нормально настроить эту долбаную камеру и поболтать с Мэри?
— Ой, да трать сколько хочешь времени на свою Мэри, только не забудь залить топливо. А то знаю я тебя, то ты…]
[Помехи.]
[— Да, да…]
[Помехи.]
[Послышался звук закрывающейся двери и вздох Жёлтого. Через пару секунд он подошёл к камере, заслоняя собой всю картинку.
— Да она уже горит, — подмечает он и отходит немного подальше от объектива.
Космонавт махает рукой.
— Мэри! Здравствуй! — воодушевлённо говорит он и садится на свой излюбленный стул. — Спросишь, кто это был? Это Фиолетовый. Капитан у нас теперь ходит и гоняет всех. Кажется, он на сто процентов уверен, что предателем был Голубой, и теперь закидывает выживших огромной кучей заданий на борту. А я, честно говоря, уже сомневаюсь, что Голубой был виноват во всех убийствах. Он так отбивался от нас и говорил такие вещи, которые звучали максимально правдиво, но судя по общей реакции, поверил ему только я. Блин, ему было двадцать два. Это его первый полёт и сразу неудачный. Кому понравится быть вышвырнутым в космос в свою первую экспедицию? Теперь я чувствую себя неуютно из-за этого. Что мы будем делать, когда окажется, что Голубой был мирным и не желал никому зла? Тяжело нам, в общем, Мэри. Очень тяжело. Мне иногда кажется, что это никогда не закончится, но я же знаю, что всё обязано завершиться. Как и их страдания, так и моё нытьё, — Жёлтый смеётся. — Блин, Мэри, когда уже вся эта хрень кончится? Вчера с мужиками решили немного себя раскачать. Нашли запасы с выпивкой, и понеслась. У нас с отцом ни в одном глазу, зато остальные вовсю орут и прыгают. Красный сказал, что у нас в семье, наверное, особый ген, который не даёт нам пьянеть… — космонавт снова смеётся. — Да… — он нервно чешет шею через скафандр. — Ген…
Жёлтый затихает, кладёт локти на бёдра, чтобы свисали руки. Вся его поза резко стала расслабленной.
— Чушь это, Мэри. Нет никакого особого гена. Нет абсолютно ничего дельного. Только я. Разве не жалко? Печально, что я не смогу тебя увидеть. Мне бы хотелось, чтобы ты ответила хотя бы на один мой вопрос, или наоборот, задала свой. Я бы ответил, честно. Если бы мы остались наедине, это была бы только правда. Тут на корабле очень много лжи. Удивительно, что все мы продолжаем принимать эту ложь и травиться ею, — Жёлтый смеётся. — Вот нас и осталось шестеро. Если сейчас кто-то ещё умрёт, капитан наверня-ка скажет, чтобы мы ходили группами, но у нас так вряд ли получится. Слишком много невыполненных задач, а может Голубой действительно был предателем, и это не вызовет теперь столько неурядиц. Поживём — увидим, как говорится. Нас всё равно много, а предатель… — космонавт издают звук «пфф», и, скорее всего, ухмыляется. — один. Так что нормально всё будет, Мэри. Не волнуйся там сильно и жди следующую запись. Когда отправлю, при каких обстоятельствах, не знаю. Но сейчас, наверное, отправленных видео будет становиться всё меньше и меньше. Не обижайся, будь моя воля, я бы уже был бы… — Жёлтый напрягается, — дома.
[Помехи.]
[— С вами. Играл бы с малышом Грегором в футбол. Помогал бы твоей маме с праздничными ужинами, потому что я готовлю лучше тебя, хех, прости, просто говорю то, что знаю. А по вечерам мы бы иногда устраивали киношный марафон. Поедали бы большое количество всякой вкусной дряни, смеялись бы, радовались бы, и жили бы так, словно каждый день вместе — это последний день, хоть по близости и не было бы каких-нибудь предателей. Мы могли бы быть счастливы.]
[Помехи.]
[— Мэри, я хочу счастья. Что мне делать с этим желанием?
Жёлтый откинул голову и стал смотреть в потолок.
— Мы бы с тобой лежали на траве во дворе ночью и смотрели бы на звёзды.
Космонавт вздохнул и вернул голову на прежнее место. Он встал со стула и направился в сторону объектива.
— Что же, спасибо, что выслушала. Спасибо и за ответы, даже если они и никогда не будут мною услышаны. А сейчас моя любимая, уже надоевшая, муторная работа.
Жёлтый стоит очень близко к камере.
— Не скучай.]
Запись отключалась, погружая всё в темень.***
Видеофайл под названием «2712 год 27 августа»:[Помехи.]
[В каюте беспорядок. Всё разбросано. Жёлтый что-то напевает себе под нос. Мотив от чего-то вызывает грусть. Космонавта не видно, но его голос звучит очень близко. Вероятно, он позади камеры.
— Ну, всё работает нормально, — говорит он, обходя технику и садясь на стул. — Представляю, какой вопрос на ум тебе пришёл первый, — смешок, — Да, тут слегка… или не слегка, разгром. Мы немного повздорили с отцом, но не волнуйся, к счастью, всё уже нормально. У нас с ним всё-таки взаимопонимание, общие цели. В любом случае, ему нужно было выпустить пар. Я не злюсь. На днях отец потерял своего лучшего друга, и для него это было болезненно. Они с Красным с самого начала ладили хорошо, поэтому он был не готов к его смерти. В общем, труп нашли в медпункте. Единственный, кто выходил из медицинской комнаты, Оранжевый, наш медик. Неожиданно закрылись абсолютно все двери на борту, потом отрубился свет, который долго не могли починить, так как мы не могли выйти. Я стоял на камерах весь день, потому что капитан приказал мне, чтобы я ни при каких условиях от туда не выходил. Отец с Фиолетовым проверяли меня время от времени. Вот только Оранжевый стал говорить, что я, наверное, вру, потому что он никого не убивал, мол, во время убийства, он выходил и бегал в свою каюту за запасными ампулами с лекарством, объяснял, что тоже был заперт один. Отговорка, я скажу тебе, получалось у него максимально никакая. Его неуверенный тон никого не убедил. Или это был страх, а не неуверенность? В любом случае, все сразу сказали, что Оранжевый меня хочет подставить. Он и до этого вёл себя подозрительно, а тут все знали, где я нахожусь, поэтому меня подставить было удобнее всего. Белый не выдержал и стал нас всех в тот же день уговаривать выбросить Оранжевого. Пока мы голосовали, пока ловили нашего шустрого предателя, пока спускали его в шлюзы, честно, я подумал, что поседею. Все так надеялись, что всё кончено, а у нас опять какой-то трэш, убийства, недо-правосудие. Весело, как и обычно. Фиолетовый пытается поддержать отца. Кажется, его подозрения, что были в самом начале, уже не имеют никакого значения. Впрочем, все вновь пришли к выводу, что всё кончено. Мы вчетвером друг другу верим, по крайней мере сейчас, а это значит, у нас появилась надежда, у нас есть шанс…
Жёлтый остановился. Он прыснул в кулак, поднеся его близко к шлему и расхохотался. Смех вроде искренний, но неуместный.
— Я… — смех, — идиот, блин, — смех, — Просто… — смех, — Всё… — смех, но в этот раз космонавт попытался остановиться смеяться и выставил руки вперёд. — Всё-всё-всё, извини, прорвало. Не обращай внимание, это нервное. Это… нервное. Дни были насыщенными, так что я, наверное, просто потихоньку схожу с ума. Пускай дальше верят, что всё закончилось, а я буду верить в то, что вижу собственными глазами. Не увидеть мне ни малыша Грега, ни Мэри… так и сгину в холодном космосе, но хоть не в одиночку. Буду читать днями электронный дневник Винсента и представлять, что это было только что. С вами в тех иллюзиях будет здорово, а пока мне всё ещё хреново, Мэри. Ну, ничего не поделаешь. Поверь, могло быть и хуже. Я в любом случае благодарю тебя за то, что ты слушала моё нытьё. Знаю… я тот ещё любитель поныть, можешь критиковать меня по этому поводу, это справедливое решение.
Жёлтый на миг замер и замолчал на несколько секунд.
— Порою мне кажется, что я слышу мёртвых. Словно их эхо разносится по всему кораблю. Они не кричат, нет, они шепчут друг другу слова утешения. Ощущение, что они до сих пор на корабле выполняют задания. Даже если это и было бы правдой, это было бы невероятно глупо.]
[Помехи.]
[— Всё кончено.]
[Помехи.]
[— На корабле холодно.]
[Помехи.]
[— …холодно в космосе.]
[Помехи.]
[— …в вентиляциях тоже холодно.]
[Помехи.]
[Жёлтый стоит возле камеры.]
— Так и не согреюсь никогда. Да, Мэри?]
Экран потух.***
Видеофайл под названием «2712 год 4 сентября»:[Помехи.]
[Жёлтый сидит на стуле в полной темноте. Вокруг нет никаких звуков, кроме его дыхания.]
[Помехи.]
[На секунду появляется всё тот же Жёлтый в безобразном виде. Его живот расходится на две части, несмотря на то, что он в скафандре, словно второй рот, из которого выходят жутковатые щупальцы. Всё это видно плохо из-за отсутствия освещения.]
[Помехи.]
[Жёлтый сидит на стуле в обычном виде и махает рукой.
— Мэ-э-э-ри? Ты меня видишь? О, надеюсь, что да. Я так давно не присылал тебе видео, прости за это. Дел накопилось, просто не представляешь, как много. Ты в норме? Желаю тебе хорошего здоровья. У многих наших членов экипажа его не было ещё с начала высадки на той пустынной планете. И вот чего им нужно было лезть туда? Человеческая раса часто совершает такие опрометчивые ошибки, что приносят лишь несчастья? Уж лучше бы сидели у себя на планете, вместе с Мэри, и не знали бы бед, которые обрушились на них в один момент. Мне просто не хватает зла. Так, как-то я начал не так… ещё раз прости, порою трудно сдерживать весь негатив в себе. Так говорил Голубой, он особенно не сдерживал подобные эмоции, когда его связывали. Ладно, не будем об этом. Хотел бы я ещё сказать, давай не будем о грустном, но, к сожалению, у меня редко получаются видео только лишь с хорошими новостями… точнее, в моих видео хороших новостей в принципе нет. И, боюсь, для тебя эта запись будет самой тяжёлой, в плане восприятия. Зато обещаю, это видео будет са-а-амым долгим, потому что сейчас нам никто не помешает. Слышишь же?
Жёлтый огляделся и поднял указательный палец.
— Полная тишина! Полная темнота! Кажется, отец уже разобрался со всеми, либо же один из ребят хорошо прячется. Ну, оставим пока эту часть. Я искренне хочу начать всю историю с начала. На самом деле, Мэри, после просмотра, ты единственная на Земле будешь знать, что произошло на корабле. Ты готова? Впрочем, не думаю, что ты будешь готова выслушать это хоть когда-нибудь. Ох, всё, я просто тяну резину. Так, ну, начнём с того, что все члены экипажа нашего корабля в ходе разведки на безымянной планете подхватили паразитов, а точнее, их зародышей. Зараза… если это можно так называть, проникла в каждого космонавта без исключения. Можно сказать, что когда мы только застряли в космосе, по факту, все уже были ходячими мертвецами. И, по правде говоря, первый в ходе экспедиции умер не Чёрный… Говоря правду, это был Серый, так называемый «мой отец». Ты скажешь, глупость, — Жёлтый издал смешок, — он же был всё это время жив! Но это не совсем правда. Разум того Нейлсона, которого ты знала, уже давно умер. Вы вроде это называете душой? Если быть точным, душа и разум Серого давно не в теле. Того, кого я все эти видео называл отцом, был как раз тот самый зародыш, что родился со смертью старика Нейлсона. Да-да, всё так и есть. Тело мутировало, и в теории… он уже не человек. Последние воспоминания старика помогли ему более-менее ориентироваться в происходящем, в кругу людей, и, собственно, на корабле. Спросишь, откуда я столько знаю? Ха… согласен, это ещё один интересный вопрос. Ну, дело в том, что Винсент умер вторым… да, как бы, помягче это… — Жёлтый принялся нервно натирать рукой локоть, — Я тот самый зародыш, а не Винсент, и от момента моего существования в этом мире ещё и года нет. Вот такие вот дела, — космонавт поджал плечи, явно нервничая и снова помахал коротко в объектив, — Что же, Мэри, давай знакомиться по-новому и, заранее, прошу тебя не называть меня злодеем. Понимаю, в твоих глазах, я монстр, который убил твоего мужа, отца твоего ребёнка, да ещё и который порешил всех, вроде как, нормальных членов экипажа, но поверь, всё куда сложнее. Наверное, тебе сейчас покажется, что я оправдываюсь… Хотя, да, вообще-то, я действительно оправдываюсь. Мне неприятна та мысль, что у тебя сложится неправильное обо мне мнение. Во-первых, хочу напомнить, что я родился недавно. Даже если бы захотел, я не смог бы спасти Винсента. Это не зависело от моих решений и желаний, просто это один из способов рождения моего вида на свет. Тело твоего мужа подошло ко мне идеально, что способствовало моему появлению… в этот мир. Та же ситуация и с Нейлсоном. Зародыши, которые проникли в тела остальных членов экипажа погибли в процессе развития, и… стали гнить. Они не замечали, но мы с отцом постоянно морщились, потому что от них ужасно смердило. Их тела стали токсичными, а не пристанищем для новой жизни. Если бы ребята всё-таки прилетели обратно на Землю, боюсь, вместе с собой они бы привезли к вам… эм, как бы мне правильно выразиться, чтобы ты меня поняла… — Жёлтый не на долго задумался, — Болезнь! Они бы привезли новую болезнь, инфекцию, которая потихоньку бы истребила человечество. Почему я так думаю? Да потому что я это видел! Моё зрение не такое, как у обычного человека, я видел что от них исходило и понимал, насколько это опасно. На самом деле, после рождения мы хотели имитировать смерть Винсента и его отца, но, знаешь… мы передумали. Предполагаю, что в нас сыграли остатки человеческих чувств бывших носителей нашей оболочки. Не представляю, было ли так со многими представителями нашего вида, ведь знаю я только Серого. Мы решили пожалеть вас. Пожалеть ребят, которые бы в последующем корили бы себя за то, что они вернулись домой. Поэтому вместо инициирования смерти, мы воспользовались чужими остатками навыков в мозге, которые сохранились от Винсента и Нейлосона, да и развиваемся и учимся мы тоже быстро, что тоже было на пользу нам. Кстати, Серый раньше жаловался на боли в пояснице, — смешок, — но не волнуйся, его тело уже окрепло с того времени. В общем… мы ответственны за поломки на корабле. Нам пришлось постараться, чтобы не позволить экипажу устранить проблемы. Был только один косяк, мы долго тянули с убийствами. Серый говорил, что это закономерно, и сказал, что мы просто привязались к людям. Это в первое время вызывало осложнение в нашем деле. Да и я стал копаться в вещах Винсента и узнал многое о его жизни. Он вёл электронный дневник, и при чём начал он его за долго до вашего знакомства. Такое ощущение, что он боялся забыть прошлое, от того и пытался записывать каждое движение куда-нибудь. Собственно, благодаря этому дневнику я узнал и о тебе. Он говорил, что ты всегда его выслушивала и поддерживала, и я решил… что… — Жёлтый стал нервно чесать шею и отводить взгляд от камеры, — ну… что раз я вроде как Винсент, я мог бы… эм, поделиться с тобой некоторой информацией, чтобы ты поддержала меня на расстоянии также, как всегда поддерживала настоящего Винсента? Человеческие отношения такие умилительные. Я подался искушение, да и что может быть плохого в видео? Тебе досталось очень много внимание с его стороны… и, как-то изучая всё это, я тоже в какой-то миг привязался. Такое ощущение, что это я был с тобой все те года, хотя это и невозможно. Может, опять же, это что-то остаточное? — космонавт пожал плечами, — А может, опять оправдываюсь. За время своего существования я искренне завидовал настоящему Винсенту. У этого парня была счастливая жизнь… моя же… моя же полна неясности. Что с нами будет дальше? Да кто его знает. Если мы когда-нибудь и окажемся на Земле, это будет ещё очень не скоро. На борту корабля инфекция чуть ли не к стенам прилипла, нам в любом случае придётся от него избавиться, но только вот потом что делать без космического корабля в космосе — не понятно. Мы с Серым создания крепкие и неприхотливые, по долгу можем не принимать пищу, и питаться можем чем угодно… — Жёлтый покачал головой, — Забудь, что я сказал. Знаешь, почему убили сначала Джони? Я ведь уже говорил, что у него было самое лояльное отношение к смерти. Серый из-за этого посчитал, что ему будет менее обиднее, но, я вроде понял, что отнёсся к его словам не совсем по-человечески. Он убил его в реакторе и спрятался в вентиляцию, а по ходу дела Коричневая обнаружила тело, потом, оказалось, что Джони ей был дорог, и у неё началась депрессия на фоне событий. Она ходила, как мёртвая, поэтому я её застрелил. Специально именно застрелил, что бы быстрее умерла и не мучилась. После смерти Чёрного больше всех доверяла Коричневая мне, и я в какой-то момент сказал ей идти в навигацию и ждать меня там. Мол, дела сейчас доделаю, а сам создал саботаж в радиорубке и по вентиляции добрался до навигации, ну, и закрыл туда дверь. Видела бы ты её… кажется, она до последнего не верила в то, что происходит. Когда устранили проблему и камеры вновь заработали, я уже вернулся по вентиляции обратно, и никто даже не думал меня подозревать. На камерах я не проходил, оставался в одном и том же месте, зато Голубой засветился по-близости с мёртвым телом, когда камеры вновь заработали. Фиолетовый нашёл труп, Белый подтвердил, что на камерах после устранения саботажа, бегал рядом с навигацией только Голубой. Собственно, всё мне это с Серым было только на руку. Фиолетовый с Белым стали косо на него смотреть, а там оставалось всего лишь слегка и ненавязчиво морально надавить на других членов экипажа, и вот, Голубой летит в шлюзы прямиком в космос. Следующий, по моим задумкам, должен был быть Оранжевый. Мы с Серым долго спорили, кто его убьёт. Решили, что лучше я, но у меня немного всё пошло не по плану. Оранжевый, как тебе известно, это наш бывший медик. В тот день мы со всеми договорились, что я буду стоять на камерах, а он должен был работать над аномалиями. Когда я собирался начать действовать, как на зло к нему зашёл Красный. Судя по походке, которой он шёл в медпункт, мне стало понятно, что у него проблемы с ногой. Мне уже хотелось начинать озвучивать мысленно проклятия, однако, к моему удивлению, Оранжевый зачем-то выбежал из комнаты и направился в сторону кают. Прикинув примерно, сколько его поход займёт времени, я наконец-то вырубил свет, закрыл все двери на корабле, а потом просто полез в вентиляцию и в темноте воткнул пару раз нож в сердце мужика. Думаю, что было дальше, ты и без моих рассказов догадываешься. Никто не видел, что происходило. Все были заперты по отдельности, а Оранжевый, который и сообщил о трупе, был единственный, кто видел Красного. Правда, он стал гнать на меня, типо это мог я сделать, но ему никто не поверил. Знаешь, в каком-то роде многие до последнего не подозревали меня из-за тебя. Ты, на самом деле, стала очень неожиданным алиби. Ко мне все относились хорошо только потому, что, ну, гляньте, парень какой хороший, с женой пытается общаться, несмотря на ситуацию, хочет по-скорее вернуться к семье. У Оранжевого на Земле была девушка, но, наверное, малыш Грег с Мэри были более внушительным аргументом, и, в общем, Оранжевый отправился в след за Голубым. Знаешь, Красный был ровесником Нейлосона, до рождения Серого они были хорошими приятелями, так что и после всем неизвестной кончины отца, Красный продолжал относиться к нему, как к другу. Наверное, Красный был единственный, кого Серый жалел по-настоящему. Предполагаю, он сам хотел с ним разобраться, но, думаю, всё сложилось хорошо. Серый и сам понимает, что так ему будет проще.
Жёлтый тяжело вздохнул и опустил вниз голову.]
[Помехи.]
[— После смерти Оранжевого, мы на некоторое время затаились и сделали вид, что предателей на борту больше нет. Это… нужно было нам для верного настроя, когда всё закончится. Поэтому видео, где я рассказывал о смерти Красного и Оранжевого, не было последним.]
[Помехи.]
[Сквозь стекло шлема Жёлтого видны красные глаза.]
[Помехи.]
[Глаз снова не видно, а космонавт сидит в том же подавленном виде.
— Вроде бы практически полная история. Живы ли ещё Белый с Фиолетовым? Не знаю, но я в этом дико сомневаюсь. Хотя всякое возможно, но это не на долго.
Жёлтый переплетает свои пальцы. Если анализировать его поведению, то в голове возникает предположение, что он не знает, продолжать ли говорить или нет.
— …хм. Знаешь, мне стало чуток легче. Давно хотелось тебе во всём признаться. Возможно, ты меня возненавидела, а, возможно, смогла понять мои не самые худшие мотивы под призмой всего этого дерьма. Прости за грубость. Просто сейчас именно грубости как нельзя лучше подходят ко всей этой истории. Мне остаётся только пожелать тебе, малышу Грегу и твоей матери всего наилучшего. Желаю, чтобы вы жили и дальше счастливо, даже если и без Винсента.
Жёлтый на секунду запнулся.
— Даже если и без… меня… Как жаль, что я так и не смог взглянуть на тебе воочию и, как жаль, что я не смогу больше отправлять тебе видео. Короткие или не короткие. Абсолютно никакие. Да и ты, вероятно, не захочешь больше слышать обо мне, но я рад. Ведь ты хотя бы знаешь о моём существовании… Слышишь?
Космонавт резко замер прислушиваясь. Где-то слышался топот ног и ругательства.
— Белый… живой. Бегает. Он ко мне за помощью? — будто сам себя спрашивая, сказал Жёлтый, а звуки топота стали совсем близко.
Ближе.
Ближе.
Космонавт встал со стула и, судя по движениям, хотел было потянуться к камере, но, по грохоту, дверь бесцеремонно открылась, а вошедший с порога принялся тараторить.
— Винсент! Я знаю, кто убийца! Нам срочно…
Жёлтый поднял руки, словно пытаясь успокоить, и стал идти вперёд, из-за чего в объектив теперь попадала лишь часть жёлтого кислородного баллона.
— Эй, парень, успокойся, дай мне выключить камеру…
— Да какая, нахрен, камера?! Винсент, нам срочно нужно завалить твоего отца, либо он нас с тобой прикончить! Я видел на камерах, как он разобрался с капитаном! Он точно сделал это специально, чтобы я увидел! Он смотрел прямо в камеру! Он даже на человека не был похож, Винсент, верь мне, нужно…
На картинке плохо видно, как видоизменился Жёлтый, но некоторые щупальцы, которые стали выходить из него, попадали в объектив, пока он не сделал резкий рывок вперёд. Если Белый до сих пор этого не заметил, значит, он слишком отвлёкся на свои слова. Однако его невнимательность была не долгой. Послышались крики и проклятия. Возможно, Белый отбивался. Секунды пять, и камеру задели, благодаря чему она упала. Всё размылось.]
[Помехи.]
[— Я…]
[Помехи.]
[Каюта. Ракурс с пола.]
[Помехи.]
[Крики боли.]
[Помехи.]
[Камера лежит на полу. Рядом с правой стороны видна чья-то белая рука в луже крови.]
[Помехи.]
[Картинка не меняется.
— Да куда ты упала…]
[Помехи.]
[С правой стороны появляется жёлтая нога. Жёлтый берёт камеру в руки, случайно задев объектив, и пачкает его кровью. Становится неудобно различать происходящее. Космонавт со светящимися красными глазами держит камеру в своих руках. Или это придерживают её дополнительные конечности Жёлтого?
— Мне жаль, Мэри.]
[Помехи.]
[— Надеюсь, это… не попало в кадр. Я…]
[Помехи.]
[— …не хотел, чтобы ты это видела.]
[Помехи.]
Экран погас. Комната снова погрузилась в кромешную тьму и тишину. Даже дыхание сидящего человека еле слышно. Тут можно просидеть вечность. Человек, который сидел всё это время здесь, думал именно так. Проходили минуты, и в комнату слабо постучали. Дверь приоткрылась, впуская искусственный свет. — Детка, я слышала пугающие звуки, всё нормально? — раздался голос приятной наружности старушки. — Я хотела позвать тебя пить чай, прости, если отвлекаю. Ты не проголодалась? Затянувшаяся пауза. К тому, к кому старушка обращалась, был тихим и незаметным в этой непроглядной тьме. Хриплый женский голос отвечает: — Нет, мам, спасибо. И как только дверь закрывается, человек во тьме кладёт свою голову на стол, желая исчезнуть и забыть увиденное.Где-то на просторах галактики погибло девять человек.