***
Постепенно на город опустилась ночь. Тёплая, нежная. Она словно укутала город и его обитателей в мягкое бархатное покрывало. Кому-то ночь подарила хмельное веселье, кому-то покой и сон, а Риду лишь сжигает последние нервные клетки. Посреди ночи его вызвали на место преступления. Сейчас вместо того, чтобы смотреть десятый сон, он взирал на обезображенный труп. Рассмотреть он мог немного, но что-то, да увидел. Количество уже застывшей крови на трупе свидетельствовало, что у человека было перерезано горло. Под подбородком виднелась страшная глубокая рана. Человек был мертв, и довольно давно. Земля вокруг него были залиты кровью. Руки и ноги вывернуты под неестественными углами, лицо обезображено так, что даже нельзя было установить личность. Специалисты уже трудились на месте преступления, а Гэвин всё думал, зачем же он здесь нужен? Затаптывать улики? Перекинувшись парой слов с криминалистами, неспешно покинул этот тёмный закоулок, где всё и произошло. Нужно было дождаться результатов экспертизы уже в участке. Если бы детектив тогда знал, что эта смерть будет началом всех его проблем…Букет первый.
30 ноября 2020 г. в 03:54
Утро началось очень скучное – за окном моросил дождь, монотонно и безнадежно стуча каплями по стеклу и подоконнику. Небо было наглухо затянуто плотными, тяжёлыми, тёмными облаками, нависающими над городом. Это был один из тех серых предзимних дней, когда всё выглядит чёрно-белым и тоскливым.
Гэвин уже был на ногах. Натянув плотные повседневные брюки и первый попавшийся под руку свитер, он перелил кофе в термокружку, влез в кроссовки, валявшиеся посреди прихожей ещё с последней вечерней пробежки и натянув кожаную куртку, шатался по дому в поисках ключей от машины, которые, как назло, нигде не мог найти. Не прошло и пяти минут, как ключи были найдены в кармане джинс, валяющихся в корзине с грязным бельём уже почти как три дня. Детектив вернулся в прихожую, на несколько секунд задерживая свой взгляд на отражение в зеркале.
Стук в дверь. Рида удивляет это. Кто посмел нарушить его стабильное одинокое утро холостяка и заглянуть к нему перед самым выходом на горячо любимую работу, на которую он уже как минут пятнадцать опаздывал? Немое удивление увеличилось, когда на пороге своего дома он увидел курьера с однотонным букетом каких-то мелких цветов, словно сорванных с чьей-то чужой клумбы или собранных в поле.
– Доброго вам утра. Вы Гэвин Рид? – вежливо и даже робко спрашивает молодой парень.
– Да вроде был им, когда проснулся, – мужчина скептически уставился на огромный букет в чужих руках, и лишь большим усилием воли сумел отвести взгляд, – А теперь вот не уверен.
– Тогда это вам. Распишитесь, что вы получили цветы.
Незамысловатая закорючка была поставлена на бумагу, а букет был передан получателю. Парень пожелал «хорошего дня» и уже было развернулся, чтобы направиться в сторону своей служебной машины, как Рид задал вопрос:
– Кто же столь щедр на подарки?
Курьер обернулся, на лице его витала растерянная улыбка.
– Простите, но я не могу вам сказать имя. Отправитель пожелал остаться анонимным, а мы должны соблюдать желания наших клиентов.
Проводив его взглядом, Гэвин наконец захлопнул дверь. Примерно минуту, он стоял в прихожей, в полной тишине и рассматривал обёрнутый в крафтовую бумагу букет из мелких нежно-голубых цветов, перехваченный, как горло удавкой, красной шёлковой ленточкой. В голове вертелся лишь один вопрос: «От кого это?». Сбоку торчала аккуратно вложенная записка, которая тут же была извлечена, а цветы брошены на комод. Глаза быстро забегали по строчкам.
«Не считайте меня глупым, но я не могу начать это скромное послание, не повторив то, что постоянно чувствую и о чем думаю: я люблю вас, я люблю вас, Гэвин Рид. О, милый мой, что это за сила, которая навсегда сделала меня вашим пленником? Я ни о чем не могу думать, кроме вас и я отдаю свою жизнь в ваши руки, большего я не могу отдать. Над моей любовью, каждой её капелькой, вы имеете полную власть! Как бы мне хотелось быть рядом с вами, шептать на ухо нежные слова любви и утешения...
но пока, примите этот букет, как символ моих чувств к вам.
Самой горячей любовью и нежнейшими поцелуями, остаюсь вам преданным и глубоко любящим.»
Тёмные брови детектива дрогнули, тонкие губы плотно сжались, а на лицо легла непроницаемая маска. В следующую секунду он швырнул открытку туда же на комод, разбив тишину сухим:
– Бредятина.
Шагнул за порог и захлопнул за собой дверь. На улице было тихо, темно и чрезмерно свежо, как бывает в столице только на окраине ранним утром. Прохладный воздух бодрил, поэтому к тому моменту, когда мужчина нырнул в приятно пахнущий салон совсем новенькой машины, смог наконец сбросить с себя вязкую паутину сонливости. Глоток кофе и ожившая вместе с двигателем музыка заставили улыбнуться. Поймав собственное отражение в зеркале заднего вида, детектив с удовлетворением отметил, что несмотря на отсутствие прически, недосып и в свои «без малого сорок», этим безбожно ранним утром все равно выглядел довольно шикарно. Это подняло ему настроение, и, скользя по почти пустым улицам в черном авто, Гэвин принялся подпевать магнитоле.
Пользуясь ранним утром и отсутствием пробок, навигатор, в который забил адрес любимой кофейни, повел его через центр города. Невысокие длинные дома, окруженные большими дворами, сменились устремляющимися вверх небоскребами. Небрежно припарковав машину рядом с кофейней, мужчина довольно быстро пересёк расстояние от автомобиля до входной двери. Внутри самого заведения было довольно пусто тихо и тепло. За барной стойкой кофейни стоял невысокий светловолосый мужчина, на вид, чуть моложе самого Рида, с глазами цвета неба в самый ясный и спокойный день. Бариста широко улыбался самой очаровательной улыбкой, о чем-то негромко беседуя с посетителем. От него исходили такие свет и тепло, что казалось, ими можно растопить самое ледяное сердце. И, возможно, именно поэтому его очарование и неподдельная искренность не могли оставить равнодушным даже такого человека как детектив Рид. Он смотрел на него и чувствовал, как земля уходит из-под ног. Мужчина оторвал взгляд от своего собеседника и посмотрел на вошедшего человека.
– А, ну здравствуй, – ухмыльнулся бариста, теперь переключая всё своё внимание на Гэвина, – Куда пропал? То заходишь чуть ли не каждый день, а последнюю неделю от тебя ни слуху, ни духу. Что-то случилось?
– Существует такое понятие как «работа», Робби, – потупил взгляд и слегка улыбнувшись, шагнул поближе к стойке, – Капитан решил улучшить мою статистику раскрываемости дел, гоняет и в хвост и в гриву.
Роберт мягко улыбнулся, посмотрев на часы. Насколько ему было известно, в 8 часов утра, Рид должен был быть уже в участке. Сейчас было 8:30. Тихо выдохнув, он посмотрел на своего собеседника снисходительным взглядом.
– В отместку, ты теперь регулярно будешь опаздывать на работу? – изгибает одну бровь.
– Не поверишь, я правда старался выйти вовремя, – приложив руку к груди, поспешно произнёс детектив и на секунду осекшись, поджал тонкие губы, вперив взгляд серо-зеленых глаз на бариста, – но… знаешь, сегодня мне принесли…
– Доброго вам утра, мистер Рид.
Из служебного помещения вышел ещё один мужчина, который занимал в этом заведении должность старшего бариста. Он скользнул заинтересованным взглядом по Гэвину, от чего последнему стало как-то не по себе. Эти проникающие в самую душу серые глаза смотрели очень внимательно и ловили каждое движение мышц на его лице. Волосы были аккуратно зачесаны назад, но передние, более короткие пряди выбились из причёски, упали на лоб, и мягким жестом он смахнул их назад.
– Доброго, – сухо ответил мужчина и поспешно вернулся к начатому ранее разговору с Робертом, чуть понизив голос, так как их теперь было больше двух, – мне сегодня утром кто-то прислал букет цветов и хрен бы с этим букетом, то там ещё была записка с сопливыми объяснениями в любви.
– Может, какая-то робкая девушка…
– Признание от лица мужчины, Роб.
На лице бариста в начале появилось удивление, а под конец в нём просквозили замешательство и некая растерянность. Он совершенно не знал, что на такое ответить, а Гэвин, явно ждал ответа.
– Может… это Тина пошутила? – наконец, робко произнёс, пытаясь вложить в свои слова уверенность.
– Сомневаюсь.
Светловолосый мужчина потупил глаза и стал рассматривать чистые бокалы, кружки и баночки с кофе, лишь рядом стоящий старший бариста пристально посмотрел на Гэвина, погруженного в свои мысли, как будто желая проникнуть в самую его душу. Ему хотелось смотреть и смотреть на него, рассматривать каждую черту лица.
– Простите, я не хотел подслушивать ваш разговор, но вы говорите так, словно в этом есть что-то плохое, – наконец подал голос Ричард, не сводя глаз с детектива, – Вам кто-то признался в любви, пусть и таким слегка романтичным способом. Разве это проблема? Проблема тут только одна: если вы не по мужчинам, – метнул взгляд в сторону Роберта и вновь вернул к тому, кому были адресованы эти слова, губы расплылись в лёгкой улыбке, а светлые глаза слегка хитро сощурились, – но, исходя из того, что я наблюдал почти каждый день, вас это недолжно смущать.
Гэвин посмотрел на него, длинные пальцы медленно сжались, словно в попытке унять дрожь, а внимательные глаза расширились, рот приоткрылся. Выражение лица его выдавало, без особого труда можно было понять, что на мгновение мужчина явно растерялся. Правда, всё это длилось лишь миг – почти сразу он вновь словно бы надел маску невозмутимости.
– Сделай мне латте, – сухо произнес, обращаясь к Роберту.
Когда заказ был готов, Рид расплатился за него и быстро направился к выходу из кофейни.
– Приходи еще.
– Ждем вас снова, – быстро добавил старший бариста, провожая его внимательным взглядом.
Мужчина быстро сел в машину и выдавив педаль газа, направил автомобиль в сторону департамента полиции. Вибрирующий телефон разрывался от звонков. Наверняка это был Фаулер, но ему было слишком насрать. Последние крупицы хорошего настроения куда-то испарились точно росса на солнце. День обещал быть долгим и безрадостным.