* * *
После ужина — своему внутреннему диетологу Стивен приказал заткнуться еще в тот момент, когда переступил порог каюты и унюхал божественные запахи, — Майкл достал бутылку виски и карты. Сам он, разумеется, не пил, что смотрелось более чем естественно, но тасовать карты все равно предоставил Шеридану, чей отец, как оказалось, слыл в дипломатическом ведомстве лучшим игроком в покер. Сын, похоже, был уверен, что унаследовал отцовский талант, Майкл его подзадоривал, и Стивен, с самого начала решивший, что его миссия на этот вечер состоит в том, чтобы не допустить кровопролития, сделал все, дабы ограничить ставки. Он так и не понял, в какой момент все вышло из-под контроля, но уже ко второму кругу бутылка виски опустела на треть, а они играли в покер на раздевание, дабы «док наконец-то расслабился и перестал волноваться о нашем с вами, капитан, финансовом благополучии». К тому моменту, когда бутылка опустела окончательно, Майкл расстался с линком — его было решено счесть одеждой, — Стивен, помимо линка, снял ботинки и носки, а Шеридан и вовсе остался в одних трусах. Вид он имел донельзя нелепый, но его взгляд оставался достаточно ясным. Бродивший в крови хмель, побудивший согласиться на эту подростковую авантюру, ощутимо выветривался под влиянием проигрышей, но отступить и выйти из игры не позволяли упрямство и известный всей станции азарт. — И все-таки я уверен, что ты мухлюешь, Майкл, — в десятый раз повторил Шеридан, не делая, впрочем, попытки прекратить игру. — Капитан, сдаете вы, — невинно улыбнулся тот. — Впрочем, вы вольны наблюдать за моими руками. Наблюдать, как известно, волен каждый. Стивен возвел очи горе и тихо выругался. — А вы, оказывается, злопамятны, мистер Гарибальди, — усмехнулся Шеридан. — О, в моем деле просто необходимо иметь хорошую память, но насчет злопамятности вы заблуждаетесь, капитан. «Отомщу и забуду», — мысленно закончил Стивен бородатую шутку, и в этот самый момент его заставил вздрогнуть дверной звонок. Майкл поспешно, но гибко поднялся и направился к двери. — Майкл! — воскликнул Шеридан, в панике озираясь по сторонам в поисках одежды, почему-то оказавшейся разбросанной по всей каюте. — Джон, если ко мне ломятся в такое время, это, скорее всего, срочно и важно. Не переживай, этот угол от двери не виден. Поздним визитером оказалась Иванова с какими-то в самом деле срочными и важными документами. Пока они с Майклом у двери быстро обсуждали рабочие вопросы, Стивен напряг память и сообразил, в чем состояла их ошибка: угол от двери действительно не просматривался, зато отлично просматривался оставленный в живописном беспорядке обеденный стол. — Спасибо, шеф, — Иванова шумно захлопнула папку. — Как прошел ужин? — О, замечательно. — Я думала, капитан все еще у вас. — Да, просто мы играем в покер на раздевание. Майкл произнес это своим фирменным тоном «обмани себя сам» — любой принял бы его честный ответ за шутку. Но то ли Шеридан еще недостаточно знал Гарибальди, то ли просто запаниковал, но в этот момент он сделал стратегическую ошибку и громко возразил: — Не слушай его, Сьюзан. На деньги мы играем. Нам все-таки не по пятнадцать лет. Иванова быстро обогнула слегка и, кажется, вполне искренне растерявшегося Майкла, сделала два шага влево, оценила открывшуюся картину и заметила: — Н-да, но бутылка виски явно помогла вам вернуться в детство. — Черт, Джон, — простонал Майкл, с трудом сдерживая хохот, — тебя же считают хорошим стратегом! Иванова четко, как на смотре, развернулась в его сторону и светским тоном пояснила: — Шеф, просто это ваша сфера деятельности. Да, кстати, — она склонила голову к плечу, и Стивен поймал ее отразившийся в зеркале насмешливый взгляд. — Судья Хэндрикс просил вам передать, что суд над теми карточными шулерами, которых вы сперва раздели до нитки, а потом поймали за руку на прошлой неделе в «Темной звезде», переносится на десять утра.Часть 1
11 ноября 2020 г. в 16:57
В тот день Стивен Франклин получил от своего коллеги и хорошего приятеля Майкла Гарибальди практически официальное приглашение на ужин — и изрядно по этому поводу встревожился.
Никто бы не назвал Майкла человеком негостеприимным. На кухне он был царь и бог, любил — что очевидно — вкусно поесть, и не менее сильно — что было уже не так очевидно — любил готовить, но ненавидел все прочие хозяйственные хлопоты. Кроме того, его «берлога», несмотря на сверкающие поверхности, отчищенный до блеска пол и ничем не загроможденный стол, носила едва уловимый отпечаток бардака. Стивен буквально видел, как Майкл в последний момент недрогнувшей рукой сметает с этого самого стола кипу бумаг, падды и инфокристаллы в верхний, вероятно, бездонный, ящик. Скорее всего, впечатление это было обманчивым: беспорядок Майкл как раз не любил, и все его рабочие материалы содержались уложенными в строгую, хотя и понятную лишь ему одному, систему. Но уж больно часто и многословно он жаловался на то, что не может найти какие-то старые коды, записанные на какой-то там бумажке при вступлении в должность, или еще что-то столь же не нужное в повседневной жизни. Вот и создавалось впечатление, что в его каюте где-то спрятался настоящий «бермудский треугольник».
Как бы там ни было, приглашение в каюту Гарибальди нельзя было назвать тривиальным событием, и Стивен не мог отделаться от ощущения, что за этим кроется нечто большее, чем какая-нибудь годовщина или приступ хандры. Когда же он узнал, что третьим номером на вечере предполагается Джон Шеридан, ощущение это превратилось в уверенность.
С новым командующим Майкл, вопреки собственным пессимистичным прогнозам, сработался на удивление легко и быстро: сказались его упрямство и профессиональная гордость, а также интуиция и обаяние Шеридана, легко располагавшего к себе окружающих. Однако не обходилось и без мелких промахов, а Майкл был из тех, кто просто не может оставить последнее слово не за собой. Очередная буря в стакане воды разразилась дней пять назад, когда Шеридану взбрело в голову понаблюдать в офисе службы безопасности допрос «сексуального террориста». Только-только перешагнувший порог совершеннолетия эксгибиционист исхитрился найти в порту «Вавилона» плохо охваченные камерами слежения участки, и в этих «темных углах» приставал к женщинам, выбирая тех, кто пониже и посубтильнее. Дело получилось на редкость мерзким, не столько даже из-за контекста, сколько из-за наглости извращенца, искренне гордившегося своими «подвигами». Вот в разгар очередного мерзкого, подробного и хвастливого рассказа у Шеридана и сдали нервы. В результате арестованный лишился некоторой доли гонора, пары зубов и возможности хвастаться дальше — по причине выбитой челюсти. А Майкл буквально взорвался от ярости. Он даже не пытался отрицать, что на месте капитана, весьма вероятно, поступил бы точно так же, да и вообще, протокол протоколом, но ублюдок нарывался с момента ареста. Безусловно, за всех заключенных на станции отвечал шеф службы безопасности, и все же дело было не в потенциальных проблемах и не в уголовной процедуре, а в принципе: Шеридан влез на чужую территорию. Точнее, на территорию Майкла, а в вопросе охраны своих владений тот был бескомпромиссен и беспощаден.
Капитана отбивали практически всей станцией, и в конце концов Майкл, вроде бы, поддался на уговоры своих ребят и перестал демонстративно скрипеть зубами, стоило Шеридану оказаться в радиусе пары метров. Но любому, кто знал его достаточно хорошо, было видно, что он еще не остыл. И тут это странное приглашение, которое сам Майкл вполне остроумно и двусмысленно окрестил «жестом доброй воли». В общем, Стивен не сомневался, что со стороны капитана отвечать на этот жест было бы стратегической ошибкой.