После стольких лет

Мысленно посетовав на отсутствие зеркала, Альбус в последний раз пригладил бороду. Жалобно звякнул забытый колокольчик: пришлось срочно, не считаясь с волосами, выпутывать его из бороды. Мантия — унылого болотного цвета и безо всяких украшений и вышивок — смотрелась непривычно строго. Альбус нервничал: сегодня он встречал Геллерта, отсидевшего свой срок в Нурменгарде. Они не виделись вечность, пожалуй, даже больше — целую жизнь. Альбус вздохнул. В болотной мантии он чувствовал себя отвратительно обыкновенным, но не был уверен, что Геллерт благосклонно отнесется к его новым привычкам в одежде. Он еще раз нервно пригладил бороду и потянулся протереть очки. Именно в тот момент, когда он их снял, ворота Нурменгарда медленно распахнулись. Альбус подслеповато прищурился. Из тени огромных створок на дорожку шагнул человек. Альбус надел очки дрожащими руками и выдохнул. — Альбус, старый ты хрен! — Геллерт, седой как лунь и худой как палка, медленно шел ему навстречу. — Смотрю, борода у тебя до колен, а член как? Тоже на полшестого или привстает маленько? Последнюю фразу он сказал совсем тихо, подойдя вплотную. Альбус смотрел на него во все глаза. Ему казалось, что разговоры о членах они закончили примерно сто лет назад. — Геллерт, — подумав, ответил он чопорно, — здравствуй, старый друг! Идем, тебя ждут ванна, ужин… — И ты, — Геллерт ухмыльнулся и стало заметно, что нескольких зубов у него не хватает. — Давай, тащи нас отсюда. — Он повернулся к Нурменгарду и сплюнул. Альбус взял его за руку — прикосновение ничуть не было похоже на удар током или что там полагается ощущать бывшим любовникам — и аппарировал. До Хогвартса они шли молча. — Ничего так, — отметил Геллерт, когда они добрались наконец до директорских покоев. — Внушает. Альбус не ответил. Геллерт всегда был резковат и прямолинеен, но настолько циничным и беспардонным он его не помнил. Он ущипнул Альбуса за задницу во время аппарации, по коридорам шел, положив руку на талию, и вообще всем своим видом показывал, что крайне заинтересован. В нем, в Альбусе Дамблдоре, которому не так давно исполнилось сто двадцать — и об этом писали во всех газетах. Честно говоря, плотские желания в нем еще не угасли совсем, но в последнее время все, о чем мечталось, — это несколько сладких поцелуев в щеку и объятия в постели. Возможно, даже без исподнего. Геллерт тем временем без разговоров оккупировал ванную комнату. Весьма нескоро он вышел оттуда, завернутый в одно полотенце. Альбус, разливавший в этот момент вино, пролил его мимо кубка. — Продукт не переводи! — прикрикнул на него Геллерт. — Халат, — выдавил из себя Альбус. Он был совершенно обескуражен, но и — самую чуточку, совершенно не стоящую внимания, — взволнован. — Точняк! — Геллерт вернулся в ванную, сняв по пути полотенце. Альбус не отрываясь смотрел на его ягодицы, слегка обвисшие, но все еще упругие — по крайней мере, если его не подводили очки. — Жрачка отпад, винцо слабовато, — сказал Геллерт полчаса спустя, сыто откинувшись на спинку стула и ковыряя ногтем в зубах. — Ну, что там дальше по программе встречи многолетнего узника Нурменгарда? Спальня у тебя где? — Гел! — Альбус не выдержал. — Тебе обязательно… Тебе правда нужно… Так со мной обращаться? Ты в кого там превратился? Геллерт выпрямился, в его глазах сверкнул знакомый огонек. Альбус напрягся. — А ты? — Что? — Ты что меня за нос водишь тряпкой своей зеленой? Думаешь, я не видел в газетах ни бороду твою звенящую, ни гардероб? Ты кем передо мной прикидываешься? — Так ты… — Альбус выдохнул: Геллерт остался самим собой. — Сейчас. Он вернулся из гардеробной в любимом малиновом халате с золотой оторочкой, неся пригоршню мелких серебристых колокольчиков. — Поможешь? — Спрашиваешь. Они сидели рядышком на диване. Альбус наслаждался тем, как Геллерт жесткими пальцами влетает ему в бороду бубенцы, изредка ругаясь себе под нос. От камина шло ровное тепло, Фоукс дремал на жердочке, спрятав голову под крыло, от выпитого за ужином кубка вина клонило в сон, и Альбус пропустил момент, когда Геллерт развязал пояс его халата и сжал сквозь подштанники вялый член. — Можно? — спросил он мягко, не отводя взгляда. — Ал, я соскучился. Мы пропустили столько лет. Давай вспомним молодость, а? Альбус медленно кивнул. Он тоже был не прочь: Геллерт не зря красовался перед ним в полотенце, зная, чем может привлечь, — задница у него всегда была аппетитной. Они перебрались в спальню, растеряв по дороге халаты. Долго тискались стоя, как подростки — сухо тыкались губами, обнимали непослушными руками, прижимались стыдливо, только грудью, хотя у обоих пусть не крепко, но стояло. Альбус вздохнул и первым потянул Геллерта на кровать. — Слушай, пока я в тюрьме был, никаких чар не изобрели? Для потенции или смазки? Может, зелье? — прошептал тот, прикасаясь губами к груди Альбуса. — Увы, — Альбус улыбнулся — Геллерт провел пальцами ниже впалых ребер, стало щекотно. — Придется по старинке. — Думаю, у нас там заросло, так что не будем сегодня и пытаться, — от слова «сегодня» у Альбуса потеплело на душе: Геллерт строил планы. Он тоже, но пока смутные и неопределенные, хотя проникающий секс в них точно входил. Невербальное Акцио сработало безупречно. Альбус сунул в руку Геллерта флакон с маслом для массажа из ванной. — Годится, — Геллерт кивнул. Он навис над Альбусом, опираясь на одну руку, другой сжимая оба их члена. Они восхитительно терлись друг о друга, Альбус и забыл, как это изумительно приятно. — Блядь, — примерно через тридцать секунд пробормотал Геллерт и упал Альбусу на грудь. — Рука затекла, не могу долго опираться. Давай на бок. Они повернулись. Альбус смог нормально дышать: несмотря на видимую худобу, весил Геллерт не так уж мало. Теперь он сам обхватил их члены и принялся дрочить. Правда, длины пальцев не хватало, чтобы сжимать их крепко, но рука нежно скользила по маслу. Альбус прикрыл глаза от удовольствия. — Блядь! — вскрикнул Геллерт виноватым голосом и повалился на спину. — Не могу долго на этом боку лежать, печень. Альбус пожал плечами — у них еще оставалась масса возможностей. Он пристроился между ног Геллерта, тыкаясь членом в промежность. — Неудобно. Согни ногу, пожалуйста, — попросил он и потянул бедро вверх. — Блядь, — в третий раз пробормотал Геллерт еще более виноватым голосом. Он дернулся, неловко лягнул Альбуса пяткой в подбородок и замер. — Блядь, — с чувством произнес Альбус, застыв над ним с абсолютной прямой спиной, вытянув шею. — Защемило. Геллерт выбрался из-под него с небольшими усилиями — порванная простыня не в счет, нашел по подсказке зелья и напоил его с ложечки. Минут через десять Альбуса отпустило. От возбуждения у обоих ничего не осталось. — И что теперь? — поинтересовался Геллерт, когда они лежали рядом, переплетая пальцы, совсем как в альбусовых мечтах. — У меня есть одна идея, — Альбус не верил, что говорит об этом вслух. — Но, мой друг, не уверен, что ты согласишься. — Для тебя — что угодно, — Геллерт сжал его руку. — Всегда. Прошло довольно много времени, прежде чем они нашли позу, устраивающую обоих. Альбус сквозь ресницы смотрел, как мерно движется голова Геллерта над его пахом, и не сдерживал стоны. Он сразу догадался, что в отсутствии зубов есть свое преимущество.